285-й танковый полк

285-й танковый Уманско-Варшавский Краснознамённый ордена Кутузова полк (285-й тп)
Годы существования	июль 1943 декабрь 1993
Страна	СССР СССР Узбекистан Узбекистан
Подчинение	40-я Армия ВС СССР Министерство Обороны Узбекистана
Входит в	ВС СССР: 1945-1980 - 60-я танковая дивизия МВО 1980-1991 - 108-я мотострелковая дивизия ТуркВО ВС Узбекистана: 1-й Армейский Корпус Юго-Западный Особый Военный округ
Тип	1943-1957 - самоходный артиллерийский полк 1957-1984 - танковый полк 1984-1989 - мотострелковый полк 1989-1993 - танковый полк С 1993 года - мотострелковая бригада
Дислокация	Дзержинск, РСФСР Кабул, Афганистан Термез УзССР Шерабад Республика Узбекистан
Снаряжение	Т-62
Участие в	Великая Отечественная война Афганская война
Знаки отличия	«Уманский» «Варшавский»

285-й танковый Уманско-Варшавский Краснознамённый ордена Кутузова полк (285-й тп) — военное формирование ВС СССР и Вооружённых сил Узбекистана (22-я мсбр).

История

Полк в годы Великой Отечественной войны

Свою историю полк ведёт от 1892-го самоходно-артиллерийского Уманско-Варшавского Краснознамённого ордена Кутузова полка (1892-й сап).

1892-й сап был сформирован в июле 1943 года в Московском военном округе. На вооружении полка имелась 21-а единица самоходных артиллерийских установок СУ-76М. В ходе войны 1892-й сап придавался в огневой резерв различным объединениям и действовал на разных фронтах.

Подчинение полка на разных этапах войны:

1. с сентября по октябрь 1943 года в составе 2-й гвардейской армии Южного фронта,
2. с ноября по декабрь 1943 года в составе 4-го Украинского фронта,
3. в январе 1944 года в составе Харьковского военного округа,
4. с февраля по май 1944 года в составе 27-й армии 1-го Украинского фронта а после и 2-го Украинского фронта,
5. в июне 1944 года переводится в РВГК,
6. с июля 1944 года и по май 1945 года (до окончания войны) 1892-й сап находился в подчинении 47-й Армии 1-го Белорусского фронта.

В составе действующей армии 1892-й сап находился в следующие периоды:

1. 25 августа 1943 года — 3 декабря 1943 года
2. 26 января 1944 года — 11 мая 1944 года
3. 19 июня 1944 года — 9 мая 1944 года

Участие в военных операциях

1892-й сап участвовал в следующих военных операциях:

• Донбасская операция
• Мелитопольская операция
• Корсунь-Шевченковская операция
• Уманско-Ботошанская операция
• Люблин-Брестская операция
• Варшавско-Познанская наступательная операция
• Восточно-Померанская операция
• Берлинская наступательная операция

На заключительном этапе войны 1892-й сап был придан в резерв 125-го стрелкового корпуса (125-й ск) 47-й Армии.
20 апреля 1945 года резерв корпусной артиллерии 125-го ск в виде 1892-го сап вместе с 334-м гвардейским тяжёлым самоходно-артиллерийским полком (334-й гв. тсап), во взаимодействии со 175-й и 76-й стрелковой дивизией взяли с боями г.Бернау.
24 апреля 125-й ск перерезал последнее железнодорожное сообщение между Берлином и Ратенов.
К концу 8 мая 1945 года на восточном берегу Эльбы северо-восточнее города Магдебург соединения 125-й ск провели последний бой по уничтожению остатков противника.

Награды и почётные наименования

• За освобождение г. Умань 19 марта 1944 года 1892-й сап удостоен почётного наименования «Уманский».
• Указом Президиума Верховного Совета СССР от 31 октября 1944 года 1892-й сап проявивший отличие при взятии укрепрайона Прага в Варшаве, был удостоен Ордена Красного Знамени.
• За освобождение г.Варшава 19 февраля 1945 года 1892-му самоходно-артиллерийскому Уманскому полку добавлено почётное наименование «Варшавский».
• Указом Президиума Верховного Совета СССР от 11 июня 1945 года за успешное выполнение поставленных боевых задач при Штурме Берлина 1892-й самоходно-артиллерийский Уманьско-Варшавский Краснознаменный полк, был награждён Орденом Кутузова 3-й степени

Послевоенная история

47-я общевойсковая армия после завершения боёв дислоцировалась в Германии (штаб — в г. Галле).
С окончанием войны самоходно-артиллерийские полки корпусной артиллерии были включены в состав стрелковых дивизий. 1892-й сап 47-й Армии был включён в состав 60-й стрелковой Севско-Варшавской Краснознамённой ордена Суворова дивизии.
К 1946 году 47-я ОА имела в своём составе 77-й стрелковый Сохачевский орденов Суворова и Кутузова корпус (в составе — 60-й, 185-й, 328-й стрелковых дивизий) и 12-й гвардейский стрелковый Краснознамённый корпус (в составе 23-й гв.сд и 22-й гв.мд (бывшая 52-я сд).

Управление армии, все корпуса и дивизии кроме 60-й стрелковой Севско-Варшавской Краснознамённой ордена Суворова дивизии и 185-й стрелковой Панкратовско-Пражской ордена Суворова дивизии были расформированы после вывода её в Московский военный округ 5 февраля 1946 года.

60-я сд была передислоцирована в г. Дзержинск Горьковской области МВО и включена в состав 13-го гвардейского армейского корпуса.

В послевоенное время в ВС СССР проводится реорганизация бронетанковых войск. Происходил переход от бригадной структуры формирования войск, введённого во второй половине 1941 года, к довоенной структуре бронетанковых войск на основе дивизий.

В этой связи 60-я сд после перевооружения была переформирована в 1957 году в 43-ю танковую дивизию.

Также происходит смена нумерации полков — 1892-й самоходно-артиллерийский полк переформировывается в 285-й танковый полк с сохранением всех почётных наименований и наград. Полк получает полное наименование 285-й танковый Уманско-Варшавский Краснознамённый ордена Кутузова полк (войсковая часть 77755). Кроме 285-го тп в 43-й тд были сформированы 272-й танковый полк (в/ч 21084) и 14-й гвардейский танковый полк.

В 1965 году 43-й танковой дивизии вернули прежний номер. Полное наименование дивизии стало: 60-я танковая Севско-Варшавская Краснознамённая ордена Суворова дивизия.

285-й полк в Афганской войне

Ввод полка в Афганистан

Со 2 января 1980 года в соответствии с директивой Генерального Штаба ВС СССР 285-й тп, в месте постоянной дислокации (г. Дзержинск Горьковской области), был переведен на новые штаты, доукомплектован до полного состава за счёт частей МВО и 9-ю железнодорожными эшелонами переброшен в район г.Термез УзССР.
В середине января 1980 года в г.Термезе штат полка доукомплектовали зенитной ракетно-артиллерийской батареей из ПрибВО, ротой химической защиты из ПриВО и в полном составе передали в подчинение 201-й мотострелковой дивизии ТуркВО.
До ввода войск в ДРА в составе 201-й мсд, дислоцировавшейся в Таджикской ССР, не было танкового полка, так как она являлась кадрированной дивизией с устаревшим вооружением. За весь послевоенный период 201-я мсд впервые разворачивалась до штата военного времени. От 58-й Рославльской мотострелковой дивизии, дислоцированной на территории Туркменской ССР, ей был передан 234-й Пермышльско-Берлинский Краснознаменный ордена Суворова танковый полк (234-й тп или войсковая часть 75115).
Таким образом к началу ввода войск в подчинении 201-й мсд было одновременно 2 танковых полка (234-й тп и 285-й тп).
После ввода войск, 28 января 1980 года 234-й тп был переподчинён 108-й мотострелковой дивизии и передислоцирован в г.Кабул с получением нового условного наименования (войсковая часть 71177). 108-я Невельская мотострелковая дивизия в декабре 1979 года вводилась в ДРА без штатного танкового полка. 281-й танковый полк (войсковая часть 44077) 108-й мсд, который был сформирован в 1947 году на базе 845-го отдельного артиллерийского самоходного дивизиона (845-й осадн той же 108-й мсд), остался на территории СССР, по причине того что имел устаревшее вооружение (Т-34, Т-44, БТР-152).
С 15 января по 14 февраля 1980 года — 285-й тп размещается в полевом лагере в районе высоты Красная могила, между г.Термез и Кокайты, где было проведено боевое слаживание.
14 февраля 285-й тп в составе 201-й мсд совершил марш по маршруту Хайратон-Пули-Хумри-Кундуз, сосредоточился на северной окраине г. Кундуз разместившись в полевом лагере.
После ввода 285-й тп получил новое условное наименование (войсковая часть 86997).

Состав 285-го полка

Состав 285-го тп на лето 1980 года:

• Управление полка
  • Комендантский взвод
  • взвод управления начальника артиллерии
• 1-й танковый батальон
• 2-й танковый батальон
• 3-й танковый батальон
• артиллерийский дивизион (на 122 мм гаубицах М-30)
• зенитно-ракетная артиллерийская батарея
• разведывательная рота
• рота связи
• инженерно-сапёрная рота
• рота материального обеспечения
• ремонтная рота
• рота химической защиты
• полковой медицинский пункт

Боевая деятельность полка

Со вводом 285-го тп, его подразделения были рассредоточены по зоне ответственности 201-й мсд и 860-го отдельного мотострелкового полка (860-й омсп).
Подразделения полка приступили к обустройству военных городков, занятиям по боевой подготовке и постоянно привлекались к выполнению задач по охране маршрутов, важных объектов, сопровождению колон, участию в рейдах и операциях по ликвидации бандформирований.
1-й танковый батальон был отправлен на усиление 860-го омсп, находившегося в г. Файзабад провинции Бадахшан.
860-й омсп командованием 40-й Армии был назначен выполнять особую боевую задачу по сдерживанию противника на отдельном стратегическом направлении — частичном блокировании выхода из Ваханского коридора на остальную территорию Афганистана. 1-й танковый батальон занимался боевой задачей по охране дороги Кишим-Файзабад, по которому шло снабжение 860-го омсп со стороны г. Кундуз тыловыми службами 201-й мсд. 3-я танковая рота была выставлена в сторожевое охранение аэродрома г. Файзабад.
При вводе войск — штатный танковый батальон и артиллерийский дивизион 860-й омсп не вводился в ДРА. Причиной была сложная горная дорога до г. Файзабад от г. Ишкашим Таджикской ССР, по которой вводился 860-й омсп. В середине 1981 года 1-й танковый батальон 285-го тп вошёл в состав 860-й омсп.

Переподчинение полка

К середине 1980 года Руководство ВС СССР решит вывести из ДРА воинские части и соединения, чьё присутствие было посчитано излишним.
В число выводимых соединений и воинских частей до 1 сентября 1980 года попадут:

• 2-я зенитная ракетная бригада
• 353-я гвардейская Могилёвская орденов Богдана Хмельницкого и Александра Невского артиллерийская бригада
• 234-й Пермышльско-Берлинский Краснознаменный ордена Суворова танковый полк
• 646-й отдельный ракетный дивизион 108-й мотострелковой дивизии
• 307-й отдельный ракетный дивизион 5-й гвардейской мотострелковой дивизии

Решением командования 40-й Армии, посчитавшим избыточность военной группировки на Кундузском направлении, в период с 30 декабря 1980 года по 5 января 1981 года, 285-й тп (без 1-го танкового батальона оставшегося на усилении 860-го омсп) был передислоцирован в г.Баграм провинции Парван, и переподчинён из состава 201-й мсд в состав 108-й мотострелковой дивизии.
В составе 108-й мсд 285-й тп выполнял боевые задачи по сопровождению транспортных колонн и участвовал в рейдах и операциях по ликвидации бандформирований.

Переформирование 285-го танкового полка в 682-й мотострелковый полк

К началу 1984 года командование 40-й Армии осознало крайнюю необходимость постоянного военного присутствия в Панджшерском ущелье.
Данное 120-километровое ущелье являлось главной транспортной артерией для душманов, по которой они вьючными караванами получали помощь вооружением, боеприпасами, амуницией, людскими резервами, медикаментами и многим другим из Пакистана. Помимо этого ущелье, имея сложный горный рельеф, служило для душманов хорошей базой для сосредоточения и подготовки личного состава.

Проведённые к тому времени три Панджшерские операции показали что для частичного контроля Панджшерского ущелья необходима передислокация в него крупной воинской части. Но, так как сложная политическая обстановка на тот момент не позволяла советскому военному руководству ввести в Афганистан дополнительный мотострелковый полк, Генштаб ВС СССР пошёл на следующий хитрый шаг. Было принято решение о формировании мотострелкового полка на базе имеющегося танкового полка.
В марте 1984 года из Афганистана в г. Термез Узбекской ССР был на самолётах вывезен личный состав 3-го танкового батальона, дислоцированного в Баграме 285-го тп. Офицеры и солдаты 3-го тб войдут в состав прежнего танкового полка 108-й мсд — 281-го тп, который вместе с выведенным в 1980 году 234-м тп вошёл в состав 114-й мотострелковой дивизии.
В Термезе началось формирование 682-го мотострелкового полка (682-й мсп). В состав нового 682-го мсп вошли от 285-го тп управление полка, подразделения боевого и тылового обеспечения, артиллерийский дивизион и 2-й танковый батальон.
Основной боевой костяк вновь созданного 682-го мсп — составили три мотострелковых батальона 365-го гвардейского мотострелкового полка 4-й гвардейской мотострелковой дивизии, передислоцированной в Термез из Луганска Украинской ССР в 1980 году.
В порядке эксперимента полк сформировали со смешанным вооружением: 1-й и 2-й батальоны на БМП-2, 3-й мотострелковый батальон на БТР-70.
Боевое знамя вновь сформированному полку оставили от 285-го тп.
Линейные батальоны были укомплектованы военнослужащими (150 офицеров и прапорщиков, 1500 солдат), не имевшими опыта боевых действий на территории Афганистана. Это в свою очередь станет одной из причин гибели 1-го мотострелкового батальона. Ввод трёх мотострелковых батальонов и полное переформирование 682-го мсп закончилось в Баграме в бывшем военном городке 285-го тп 23 марта 1984 года.
Так был сформирован 682-й Уманско-Варшавский Краснознаменный Ордена Кутузова мотострелковый полк.

Состав 682-го полка

Состав 682-го мсп на лето 1987 года:

• Управление полка
  • Комендантский взвод
  • взвод управления начальника артиллерии (вуна)
  • оркестр
• 1-й мотострелковый батальон (на БМП-2)
• 2-й мотострелковый батальон (на БМП-2)
• 3-й горнострелковый батальон (на БТР-70)
• танковый батальон (на Т-62)
• артиллерийский дивизион (на 2С1 и 122 мм гаубицах Д-30)
• зенитно-ракетный артиллерийский дивизион
• противотанковая батарея
• разведывательная рота
• рота связи
• инженерно-сапёрная рота
• рота материального обеспечения
• ремонтная рота
• огнемётный взвод
• полковой медицинский пункт

«Стояние в Рухе» — ситуация с 682-м мотострелковым полком

Передислокация в н. п. Руха произошла в ходе очередной Панджшерской операции к 26 апреля 1984 года. В итоге подобной военно-организационной рокировки количество полков в 40-й Армии осталось тем же, но личный состав увеличился, так как мотострелковый полк по численности личного состава более чем в два раза превышает танковый полк и может решать более широкий круг боевых задач. При этом в н.п. Анава Панджшерского ущелья, дислоцировался с мая 1982 года 2-й парашютно-десантный батальон (2-й пдб) и одна гаубичная батарея от 345-го отдельного парашютно-десантного полка (345-й опдп). 2-й пдб 345-го опдп занимал позиции на пол-дороге между Рухой и выходом из Панджшерского ущелья в Чарикарскую равнину, рассредоточившись по 20-ти сторожевым заставам.
Своим присутствием в Панджшере мотострелки и десантники значительно сковывали действия противника по снабжению своих формирований и переброске сил. Резко снизилось количество нападений на автоколонны, снабжавшие советские войска, в районе Чарикарской Равнины и южной части перевала Саланг. 682-й мсп являлся своеобразным «громоотводом», стягивавшим на себя основной удар моджахедов. Противник не оставлял попыток выбить мотострелков из Рухи. Личному составу 682-го мсп со штатной численностью в 2200 человек изначально противостояла группировка Ахмад Шах Масуда, чья численность на момент ввода полка составляла 3500 бойцов.
В последующие годы численность бойцов Ахмад Шах Масуда стремительно росла и к 1989-му составила 13 000 бойцов.

На протяжении последующих неполных четырёх лет 682-й мсп оказался в очень тяжёлом тактическом положении. Полк дислоцировался на небольшом плато на месте заброшенного кишлака Руха, окружённого со всех сторон горами.

[www.penza-veteran.ru/examples/index1.php?ELEMENT_ID=449 В логове «панджшерского льва»]:

… Руха расположен на небольшом плато, окруженном горами. Фактически, полк жил в каменном мешке, и условия существования были суровые. Передвигаться, не рискуя жизнью, можно было только в окопах, разветвленная сеть которых охватывала весь кишлак. Издали виднелся лишь покинутый кишлак, и никакого движения. Ежедневно с шести часов вечера по московскому времени, когда спадала жара, моджахеды напоминали о том, кто в доме хозяин. Поэтому жизнь в окопах для советских парней стала привычной. Несмотря на то что полк находился у врага как на ладони, завладеть кишлаком моджахеды никак не могли….

Для того, чтобы обезопасить себя от обстрела противника, практически 60 % подразделений полка были рассредоточены сторожевыми заставами и выносными постами в радиусе 2-3-х километров от штаба полка. Казармы для личного состава полка, а также все объекты полка (штаб, столовые, клуб, лазарет, мастерские, склады и т. д.) будут представлять собой низкие укреплённые постройки наподобие землянок и блиндажей. В буквальном смысле слова — «полк был вкопан в землю». Фактически в тёмное время суток 682-й мсп каждый раз оказывался на осадном положении. Огневые контакты с противником на сторожевых постах происходили ежедневно. Также часто происходили обстрелы территории полка реактивными снарядами и миномётными снарядами. В сущности периметр военного городка полка являлся передовой линией обороны. Подобного неординарного прецедента в Истории ВС СССР, когда полк фактически оборонял собственный пункт дислокации в состоянии непрекращающегося соприкосновения с противником столь длительное время — не имеется.

Только за 8 месяцев 1984 года пребывания 682-го мсп в Панджшерском ущелье, безвозвратные потери полка составили 195 военнослужащих. Всего за время «Стояния в Рухе» безвозвратные потери составили 386 человек.

Следует отметить что 682-й мсп не был первой воинской частью, длительно находившейся в Рухе. В период с июня 1982 года по март 1983 года в Рухе дислоцировался «2-й Мусульманский Батальон» (177-й отдельный отряд специального назначения (1-го формирования)) численностью в 500 человек с подразделениями огневой поддержки (гаубичная батарея Д-30, батарея РСЗО БМ-21, танковый взвод) приданными от 177-го мсп 108-й мсд. 177-й ооспн также вёл активные боевые действия с отрядами Ахмад Шах Масуда и за 9 месяцев потерял убитыми 50 человек.

Для усиления полковой артиллерии 682-го мсп будут прикреплены: 1 огневой взвод 4-й пушечной артиллерийской батареи 2А36 «Гиацинт» (заменённый весной 1986 года огневым взводом 5-й пабатр) и 1 огневой взвод 6-й миномётной батареи тяжёлых миномётов М-240 из состава 1074-го артиллерийского полка 108-й мсд. Накал боёв летом 1986-го приведёт к трагедии у артиллеристов, поддерживавших огнём выносные посты 682-го мсп от атак противника. По свидетельству ветеранов 1074-го ап в конце июля и в середине августа произойдут два идентичных несчастных случая — самопроизвольный взрыв метательного заряда снарядов тяжёлых миномётов М-240 в процессе заряжания. В итоге 11 бойцов получат тяжёлые ранения (из них 2 бойца с потерями конечностей и 2 бойца лишатся зрения). Истинные причины трагедии ветеранами не раскрываются и засекречены до сих пор.

К началу 1988 года командование 40-й Армии, желая снизить потери в личном составе в свете подготовки к предстоящему выводу войск из Афганистана, примет решение о выводе 682-го мсп и 2-го пдб 345-го опдп из Панджшерского ущелья. Вывод полка произойдёт 26 мая 1988 года при поддержке 781-го отдельного разведывательного батальона 108-й мсд и фронтовой авиации с авиабазы в г.Баграм. Ахмад Шах Масуд отвергнет временное перемирие с советским командованием на момент вывода, поэтому полк выходил из ущелья с боями, потеряв при этом значительное количество автомобильной техники.
После вывода из Рухи штаб полка передислоцируется в г.Джабаль-Уссарадж, а боевые подразделения полка будут рассредоточены по сторожевым заставам вдоль трассы Кабул-Хайратон в зоне ответственности 108-й мсд.

Инциденты связанные с 682-м полком

Гибель 1-го батальона

30 апреля 1984 года в ущелье Хазара, в ходе крупномасштабной общевойсковой операции в Панджшерском ущелье, попал в засаду и понёс тяжелейшие потери 1-й мотострелковый батальон 682-го мсп.

Шутульская трагедия

16 октября 1986 года, по дороге из населённого пункта Гульбахор в Руху, группа 682-го мсп в составе неполных двух мотострелковых рот, отдельного огнемётного взвода и разведывательной роты, возвращавшихся с боевого задания, попала в засаду. В скоротечном бою погибло три человека и дксять было ранено, сожжено пять БМП-2 и шесть грузовиков.
Вечером того же 16 октября 1986 года, другая группа из 1-го мотострелкового батальона 682-го мсп в ходе рейдовой операции достигла ледника в ущелье Шутуль, не пройдя и половины намеченного на день пути. В ожидании дальнейших приказов от командования, тактическая группа имевшая при себе только летнее обмундирование, вынуждена была заночевать в осенних условиях высокогорья. Температура воздуха ночью опустилась ниже нуля. Измотанные сложным переходом бойцы бесконтрольно ложились спать. В результате в ночь с 16 на 17 октября семнадцати человек умерло от переохлаждения и более тридцати получило обморожения различной степени тяжести

Вывод полка

Полк был выведен в город Термез 11 февраля 1989 года. После вывода, 682-й мсп переформирован обратно в 285-й танковый полк с присвоением нового условного наименования (войсковая часть № 44278).

Потери полка в Афганистане

Безвозвратные потери 285-го тп составили:

• 1981 год — 6 человек,
• 1982 год — 21 человек,
• 1983 год — 18 человек.
• 1984 год — 4 человека.
  • Итого: 49 человек.

Безвозвратные потери 682-го мсп составили:

• 1984 год — 195 человек,
• 1985 год — 93 человека,
• 1986 год — 45 человек.
• 1987 год — 42 человека.
• 1988 год — 19 человек.
• 1989 год — 2 человека.
  • Итого: 396 человек

Общие безвозвратные потери (убитые, умершие от болезней и ран, скончавшиеся в результате несчастного случая) 285-го тп и 682-го мсп — 445 человек.

Герои Советского Союза

•  [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=2969 Гринчак Валерий Иванович]. Сайт «Герои Страны». Командир разведывательной роты 285-го тп (682-го мсп).
•  [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=3069 Шахворостов Андрей Евгеньевич]. Сайт «Герои Страны». Заместитель командира мотострелковой роты 682-го мсп. Награждён посмертно.

Полк в ВС Узбекистана

В январе 1992 года воинские части и соединения на территории Республики Узбекистан перешли под её юрисдикцию.
В декабре [1993 года Указом Президента Республики Узбекистан, в связи с переходом войск на бригадное комплектование, 108-я мсд была расформирована, а её части и подразделения после переформирования, вошли в состав 1-го Армейского Корпуса (1-й ак) со штабом в городе Самарканд.
В результате переформирования, на базе 285-го тп была сформирована 22-я мотострелковая бригада (22-я мсбр или войсковая часть 44278) и после передислоцирована из города Термез в город Шерабад Сурхандарьинской области.
В 2000 году, в результате проводимой реформы в МО Республики Узбекистан, был образован Юго-Западный особый военный округ со штабом в городе Карши. В его составе в настоящее время находятся формирования бывшей 108-й мсд.

Командование полка

Список командиров 285-го тп и 682-го мсп в период Афганской войны:

• Паламарчук, Анатолий Васильевич — 1980—1981, командир 285-го тп;
• Литовченко, Игорь Иванович — 1981—1983, командир 285-го тп;
• Суман, Пётр Романович — 1983—1984, командир 285-го тп и командир вновь сформированного 682-го мсп;
• Чикал, Адам Васильевич — 1984—1984, командир 682-го мсп;
• Кошкин, Анатолий Сидорович — 1984—1985, командир 682-го мсп;
• Петров, Николай Валерьевич — 1985—1987, командир 682-го мсп;
• Гришин, Николай Николаевич — 1987—1988, командир 682-го мсп;
• Кривошеев, Валерий Васильевич — 1988—1989, командир 682-го мсп;
• Филоненко, Юрий Дмитриевич — 1989—1991 командир заново сформированного 285-го тп.

Ссылки

• [www.rsva-ural.ru/library/mbook.php?id=550 Командиры дивизий и полков, батальонов (в составе дивизий)]
• [artofwar.ru/e/egorow_s_a/text_0030-4.shtml Книга Памяти 285 тп — 682 мсп. Егоров Сергей Андреевич]

Отрывок, характеризующий 285-й танковый полк

Da der Feind mit seinerien linken Fluegel an die mit Wald bedeckten Berge lehnt und sich mit seinerien rechten Fluegel laengs Kobeinitz und Sokolienitz hinter die dort befindIichen Teiche zieht, wir im Gegentheil mit unserem linken Fluegel seinen rechten sehr debordiren, so ist es vortheilhaft letzteren Fluegel des Feindes zu attakiren, besondere wenn wir die Doerfer Sokolienitz und Kobelienitz im Besitze haben, wodurch wir dem Feind zugleich in die Flanke fallen und ihn auf der Flaeche zwischen Schlapanitz und dem Thuerassa Walde verfolgen koennen, indem wir dem Defileen von Schlapanitz und Bellowitz ausweichen, welche die feindliche Front decken. Zu dieserien Endzwecke ist es noethig… Die erste Kolonne Marieschirt… die zweite Kolonne Marieschirt… die dritte Kolonne Marieschirt… [Так как неприятель опирается левым крылом своим на покрытые лесом горы, а правым крылом тянется вдоль Кобельница и Сокольница позади находящихся там прудов, а мы, напротив, превосходим нашим левым крылом его правое, то выгодно нам атаковать сие последнее неприятельское крыло, особливо если мы займем деревни Сокольниц и Кобельниц, будучи поставлены в возможность нападать на фланг неприятеля и преследовать его в равнине между Шлапаницем и лесом Тюрасским, избегая вместе с тем дефилеи между Шлапаницем и Беловицем, которою прикрыт неприятельский фронт. Для этой цели необходимо… Первая колонна марширует… вторая колонна марширует… третья колонна марширует…] и т. д., читал Вейротер. Генералы, казалось, неохотно слушали трудную диспозицию. Белокурый высокий генерал Буксгевден стоял, прислонившись спиною к стене, и, остановив свои глаза на горевшей свече, казалось, не слушал и даже не хотел, чтобы думали, что он слушает. Прямо против Вейротера, устремив на него свои блестящие открытые глаза, в воинственной позе, оперев руки с вытянутыми наружу локтями на колени, сидел румяный Милорадович с приподнятыми усами и плечами. Он упорно молчал, глядя в лицо Вейротера, и спускал с него глаза только в то время, когда австрийский начальник штаба замолкал. В это время Милорадович значительно оглядывался на других генералов. Но по значению этого значительного взгляда нельзя было понять, был ли он согласен или несогласен, доволен или недоволен диспозицией. Ближе всех к Вейротеру сидел граф Ланжерон и с тонкой улыбкой южного французского лица, не покидавшей его во всё время чтения, глядел на свои тонкие пальцы, быстро перевертывавшие за углы золотую табакерку с портретом. В середине одного из длиннейших периодов он остановил вращательное движение табакерки, поднял голову и с неприятною учтивостью на самых концах тонких губ перебил Вейротера и хотел сказать что то; но австрийский генерал, не прерывая чтения, сердито нахмурился и замахал локтями, как бы говоря: потом, потом вы мне скажете свои мысли, теперь извольте смотреть на карту и слушать. Ланжерон поднял глаза кверху с выражением недоумения, оглянулся на Милорадовича, как бы ища объяснения, но, встретив значительный, ничего не значущий взгляд Милорадовича, грустно опустил глаза и опять принялся вертеть табакерку.
– Une lecon de geographie, [Урок из географии,] – проговорил он как бы про себя, но довольно громко, чтобы его слышали.
Пржебышевский с почтительной, но достойной учтивостью пригнул рукой ухо к Вейротеру, имея вид человека, поглощенного вниманием. Маленький ростом Дохтуров сидел прямо против Вейротера с старательным и скромным видом и, нагнувшись над разложенною картой, добросовестно изучал диспозиции и неизвестную ему местность. Он несколько раз просил Вейротера повторять нехорошо расслышанные им слова и трудные наименования деревень. Вейротер исполнял его желание, и Дохтуров записывал.
Когда чтение, продолжавшееся более часу, было кончено, Ланжерон, опять остановив табакерку и не глядя на Вейротера и ни на кого особенно, начал говорить о том, как трудно было исполнить такую диспозицию, где положение неприятеля предполагается известным, тогда как положение это может быть нам неизвестно, так как неприятель находится в движении. Возражения Ланжерона были основательны, но было очевидно, что цель этих возражений состояла преимущественно в желании дать почувствовать генералу Вейротеру, столь самоуверенно, как школьникам ученикам, читавшему свою диспозицию, что он имел дело не с одними дураками, а с людьми, которые могли и его поучить в военном деле. Когда замолк однообразный звук голоса Вейротера, Кутузов открыл глава, как мельник, который просыпается при перерыве усыпительного звука мельничных колес, прислушался к тому, что говорил Ланжерон, и, как будто говоря: «а вы всё еще про эти глупости!» поспешно закрыл глаза и еще ниже опустил голову.
Стараясь как можно язвительнее оскорбить Вейротера в его авторском военном самолюбии, Ланжерон доказывал, что Бонапарте легко может атаковать, вместо того, чтобы быть атакованным, и вследствие того сделать всю эту диспозицию совершенно бесполезною. Вейротер на все возражения отвечал твердой презрительной улыбкой, очевидно вперед приготовленной для всякого возражения, независимо от того, что бы ему ни говорили.
– Ежели бы он мог атаковать нас, то он нынче бы это сделал, – сказал он.
– Вы, стало быть, думаете, что он бессилен, – сказал Ланжерон.
– Много, если у него 40 тысяч войска, – отвечал Вейротер с улыбкой доктора, которому лекарка хочет указать средство лечения.
– В таком случае он идет на свою погибель, ожидая нашей атаки, – с тонкой иронической улыбкой сказал Ланжерон, за подтверждением оглядываясь опять на ближайшего Милорадовича.
Но Милорадович, очевидно, в эту минуту думал менее всего о том, о чем спорили генералы.
– Ma foi, [Ей Богу,] – сказал он, – завтра всё увидим на поле сражения.
Вейротер усмехнулся опять тою улыбкой, которая говорила, что ему смешно и странно встречать возражения от русских генералов и доказывать то, в чем не только он сам слишком хорошо был уверен, но в чем уверены были им государи императоры.
– Неприятель потушил огни, и слышен непрерывный шум в его лагере, – сказал он. – Что это значит? – Или он удаляется, чего одного мы должны бояться, или он переменяет позицию (он усмехнулся). Но даже ежели бы он и занял позицию в Тюрасе, он только избавляет нас от больших хлопот, и распоряжения все, до малейших подробностей, остаются те же.
– Каким же образом?.. – сказал князь Андрей, уже давно выжидавший случая выразить свои сомнения.
Кутузов проснулся, тяжело откашлялся и оглянул генералов.
– Господа, диспозиция на завтра, даже на нынче (потому что уже первый час), не может быть изменена, – сказал он. – Вы ее слышали, и все мы исполним наш долг. А перед сражением нет ничего важнее… (он помолчал) как выспаться хорошенько.
Он сделал вид, что привстает. Генералы откланялись и удалились. Было уже за полночь. Князь Андрей вышел.

Военный совет, на котором князю Андрею не удалось высказать свое мнение, как он надеялся, оставил в нем неясное и тревожное впечатление. Кто был прав: Долгоруков с Вейротером или Кутузов с Ланжероном и др., не одобрявшими план атаки, он не знал. «Но неужели нельзя было Кутузову прямо высказать государю свои мысли? Неужели это не может иначе делаться? Неужели из за придворных и личных соображений должно рисковать десятками тысяч и моей, моей жизнью?» думал он.
«Да, очень может быть, завтра убьют», подумал он. И вдруг, при этой мысли о смерти, целый ряд воспоминаний, самых далеких и самых задушевных, восстал в его воображении; он вспоминал последнее прощание с отцом и женою; он вспоминал первые времена своей любви к ней! Вспомнил о ее беременности, и ему стало жалко и ее и себя, и он в нервично размягченном и взволнованном состоянии вышел из избы, в которой он стоял с Несвицким, и стал ходить перед домом.
Ночь была туманная, и сквозь туман таинственно пробивался лунный свет. «Да, завтра, завтра! – думал он. – Завтра, может быть, всё будет кончено для меня, всех этих воспоминаний не будет более, все эти воспоминания не будут иметь для меня более никакого смысла. Завтра же, может быть, даже наверное, завтра, я это предчувствую, в первый раз мне придется, наконец, показать всё то, что я могу сделать». И ему представилось сражение, потеря его, сосредоточение боя на одном пункте и замешательство всех начальствующих лиц. И вот та счастливая минута, тот Тулон, которого так долго ждал он, наконец, представляется ему. Он твердо и ясно говорит свое мнение и Кутузову, и Вейротеру, и императорам. Все поражены верностью его соображения, но никто не берется исполнить его, и вот он берет полк, дивизию, выговаривает условие, чтобы уже никто не вмешивался в его распоряжения, и ведет свою дивизию к решительному пункту и один одерживает победу. А смерть и страдания? говорит другой голос. Но князь Андрей не отвечает этому голосу и продолжает свои успехи. Диспозиция следующего сражения делается им одним. Он носит звание дежурного по армии при Кутузове, но делает всё он один. Следующее сражение выиграно им одним. Кутузов сменяется, назначается он… Ну, а потом? говорит опять другой голос, а потом, ежели ты десять раз прежде этого не будешь ранен, убит или обманут; ну, а потом что ж? – «Ну, а потом, – отвечает сам себе князь Андрей, – я не знаю, что будет потом, не хочу и не могу знать: но ежели хочу этого, хочу славы, хочу быть известным людям, хочу быть любимым ими, то ведь я не виноват, что я хочу этого, что одного этого я хочу, для одного этого я живу. Да, для одного этого! Я никогда никому не скажу этого, но, Боже мой! что же мне делать, ежели я ничего не люблю, как только славу, любовь людскую. Смерть, раны, потеря семьи, ничто мне не страшно. И как ни дороги, ни милы мне многие люди – отец, сестра, жена, – самые дорогие мне люди, – но, как ни страшно и неестественно это кажется, я всех их отдам сейчас за минуту славы, торжества над людьми, за любовь к себе людей, которых я не знаю и не буду знать, за любовь вот этих людей», подумал он, прислушиваясь к говору на дворе Кутузова. На дворе Кутузова слышались голоса укладывавшихся денщиков; один голос, вероятно, кучера, дразнившего старого Кутузовского повара, которого знал князь Андрей, и которого звали Титом, говорил: «Тит, а Тит?»
– Ну, – отвечал старик.
– Тит, ступай молотить, – говорил шутник.
– Тьфу, ну те к чорту, – раздавался голос, покрываемый хохотом денщиков и слуг.
«И все таки я люблю и дорожу только торжеством над всеми ими, дорожу этой таинственной силой и славой, которая вот тут надо мной носится в этом тумане!»


Ростов в эту ночь был со взводом во фланкёрской цепи, впереди отряда Багратиона. Гусары его попарно были рассыпаны в цепи; сам он ездил верхом по этой линии цепи, стараясь преодолеть сон, непреодолимо клонивший его. Назади его видно было огромное пространство неясно горевших в тумане костров нашей армии; впереди его была туманная темнота. Сколько ни вглядывался Ростов в эту туманную даль, он ничего не видел: то серелось, то как будто чернелось что то; то мелькали как будто огоньки, там, где должен быть неприятель; то ему думалось, что это только в глазах блестит у него. Глаза его закрывались, и в воображении представлялся то государь, то Денисов, то московские воспоминания, и он опять поспешно открывал глаза и близко перед собой он видел голову и уши лошади, на которой он сидел, иногда черные фигуры гусар, когда он в шести шагах наезжал на них, а вдали всё ту же туманную темноту. «Отчего же? очень может быть, – думал Ростов, – что государь, встретив меня, даст поручение, как и всякому офицеру: скажет: „Поезжай, узнай, что там“. Много рассказывали же, как совершенно случайно он узнал так какого то офицера и приблизил к себе. Что, ежели бы он приблизил меня к себе! О, как бы я охранял его, как бы я говорил ему всю правду, как бы я изобличал его обманщиков», и Ростов, для того чтобы живо представить себе свою любовь и преданность государю, представлял себе врага или обманщика немца, которого он с наслаждением не только убивал, но по щекам бил в глазах государя. Вдруг дальний крик разбудил Ростова. Он вздрогнул и открыл глаза.
«Где я? Да, в цепи: лозунг и пароль – дышло, Ольмюц. Экая досада, что эскадрон наш завтра будет в резервах… – подумал он. – Попрошусь в дело. Это, может быть, единственный случай увидеть государя. Да, теперь недолго до смены. Объеду еще раз и, как вернусь, пойду к генералу и попрошу его». Он поправился на седле и тронул лошадь, чтобы еще раз объехать своих гусар. Ему показалось, что было светлей. В левой стороне виднелся пологий освещенный скат и противоположный, черный бугор, казавшийся крутым, как стена. На бугре этом было белое пятно, которого никак не мог понять Ростов: поляна ли это в лесу, освещенная месяцем, или оставшийся снег, или белые дома? Ему показалось даже, что по этому белому пятну зашевелилось что то. «Должно быть, снег – это пятно; пятно – une tache», думал Ростов. «Вот тебе и не таш…»
«Наташа, сестра, черные глаза. На… ташка (Вот удивится, когда я ей скажу, как я увидал государя!) Наташку… ташку возьми…» – «Поправей то, ваше благородие, а то тут кусты», сказал голос гусара, мимо которого, засыпая, проезжал Ростов. Ростов поднял голову, которая опустилась уже до гривы лошади, и остановился подле гусара. Молодой детский сон непреодолимо клонил его. «Да, бишь, что я думал? – не забыть. Как с государем говорить буду? Нет, не то – это завтра. Да, да! На ташку, наступить… тупить нас – кого? Гусаров. А гусары в усы… По Тверской ехал этот гусар с усами, еще я подумал о нем, против самого Гурьева дома… Старик Гурьев… Эх, славный малый Денисов! Да, всё это пустяки. Главное теперь – государь тут. Как он на меня смотрел, и хотелось ему что то сказать, да он не смел… Нет, это я не смел. Да это пустяки, а главное – не забывать, что я нужное то думал, да. На – ташку, нас – тупить, да, да, да. Это хорошо». – И он опять упал головой на шею лошади. Вдруг ему показалось, что в него стреляют. «Что? Что? Что!… Руби! Что?…» заговорил, очнувшись, Ростов. В то мгновение, как он открыл глаза, Ростов услыхал перед собою там, где был неприятель, протяжные крики тысячи голосов. Лошади его и гусара, стоявшего подле него, насторожили уши на эти крики. На том месте, с которого слышались крики, зажегся и потух один огонек, потом другой, и по всей линии французских войск на горе зажглись огни, и крики всё более и более усиливались. Ростов слышал звуки французских слов, но не мог их разобрать. Слишком много гудело голосов. Только слышно было: аааа! и рррр!
– Что это? Ты как думаешь? – обратился Ростов к гусару, стоявшему подле него. – Ведь это у неприятеля?
Гусар ничего не ответил.
– Что ж, ты разве не слышишь? – довольно долго подождав ответа, опять спросил Ростов.
– А кто ё знает, ваше благородие, – неохотно отвечал гусар.
– По месту должно быть неприятель? – опять повторил Ростов.
– Може он, а може, и так, – проговорил гусар, – дело ночное. Ну! шали! – крикнул он на свою лошадь, шевелившуюся под ним.
Лошадь Ростова тоже торопилась, била ногой по мерзлой земле, прислушиваясь к звукам и приглядываясь к огням. Крики голосов всё усиливались и усиливались и слились в общий гул, который могла произвести только несколько тысячная армия. Огни больше и больше распространялись, вероятно, по линии французского лагеря. Ростову уже не хотелось спать. Веселые, торжествующие крики в неприятельской армии возбудительно действовали на него: Vive l'empereur, l'empereur! [Да здравствует император, император!] уже ясно слышалось теперь Ростову.
– А недалеко, – должно быть, за ручьем? – сказал он стоявшему подле него гусару.
Гусар только вздохнул, ничего не отвечая, и прокашлялся сердито. По линии гусар послышался топот ехавшего рысью конного, и из ночного тумана вдруг выросла, представляясь громадным слоном, фигура гусарского унтер офицера.
– Ваше благородие, генералы! – сказал унтер офицер, подъезжая к Ростову.
Ростов, продолжая оглядываться на огни и крики, поехал с унтер офицером навстречу нескольким верховым, ехавшим по линии. Один был на белой лошади. Князь Багратион с князем Долгоруковым и адъютантами выехали посмотреть на странное явление огней и криков в неприятельской армии. Ростов, подъехав к Багратиону, рапортовал ему и присоединился к адъютантам, прислушиваясь к тому, что говорили генералы.
– Поверьте, – говорил князь Долгоруков, обращаясь к Багратиону, – что это больше ничего как хитрость: он отступил и в арьергарде велел зажечь огни и шуметь, чтобы обмануть нас.
– Едва ли, – сказал Багратион, – с вечера я их видел на том бугре; коли ушли, так и оттуда снялись. Г. офицер, – обратился князь Багратион к Ростову, – стоят там еще его фланкёры?
– С вечера стояли, а теперь не могу знать, ваше сиятельство. Прикажите, я съезжу с гусарами, – сказал Ростов.
Багратион остановился и, не отвечая, в тумане старался разглядеть лицо Ростова.
– А что ж, посмотрите, – сказал он, помолчав немного.
– Слушаю с.
Ростов дал шпоры лошади, окликнул унтер офицера Федченку и еще двух гусар, приказал им ехать за собою и рысью поехал под гору по направлению к продолжавшимся крикам. Ростову и жутко и весело было ехать одному с тремя гусарами туда, в эту таинственную и опасную туманную даль, где никто не был прежде его. Багратион закричал ему с горы, чтобы он не ездил дальше ручья, но Ростов сделал вид, как будто не слыхал его слов, и, не останавливаясь, ехал дальше и дальше, беспрестанно обманываясь, принимая кусты за деревья и рытвины за людей и беспрестанно объясняя свои обманы. Спустившись рысью под гору, он уже не видал ни наших, ни неприятельских огней, но громче, яснее слышал крики французов. В лощине он увидал перед собой что то вроде реки, но когда он доехал до нее, он узнал проезженную дорогу. Выехав на дорогу, он придержал лошадь в нерешительности: ехать по ней, или пересечь ее и ехать по черному полю в гору. Ехать по светлевшей в тумане дороге было безопаснее, потому что скорее можно было рассмотреть людей. «Пошел за мной», проговорил он, пересек дорогу и стал подниматься галопом на гору, к тому месту, где с вечера стоял французский пикет.
– Ваше благородие, вот он! – проговорил сзади один из гусар.
И не успел еще Ростов разглядеть что то, вдруг зачерневшееся в тумане, как блеснул огонек, щелкнул выстрел, и пуля, как будто жалуясь на что то, зажужжала высоко в тумане и вылетела из слуха. Другое ружье не выстрелило, но блеснул огонек на полке. Ростов повернул лошадь и галопом поехал назад. Еще раздались в разных промежутках четыре выстрела, и на разные тоны запели пули где то в тумане. Ростов придержал лошадь, повеселевшую так же, как он, от выстрелов, и поехал шагом. «Ну ка еще, ну ка еще!» говорил в его душе какой то веселый голос. Но выстрелов больше не было.
Только подъезжая к Багратиону, Ростов опять пустил свою лошадь в галоп и, держа руку у козырька, подъехал к нему.
Долгоруков всё настаивал на своем мнении, что французы отступили и только для того, чтобы обмануть нас, разложили огни.
– Что же это доказывает? – говорил он в то время, как Ростов подъехал к ним. – Они могли отступить и оставить пикеты.
– Видно, еще не все ушли, князь, – сказал Багратион. – До завтрашнего утра, завтра всё узнаем.
– На горе пикет, ваше сиятельство, всё там же, где был с вечера, – доложил Ростов, нагибаясь вперед, держа руку у козырька и не в силах удержать улыбку веселья, вызванного в нем его поездкой и, главное, звуками пуль.
– Хорошо, хорошо, – сказал Багратион, – благодарю вас, г. офицер.
– Ваше сиятельство, – сказал Ростов, – позвольте вас просить.
– Что такое?
– Завтра эскадрон наш назначен в резервы; позвольте вас просить прикомандировать меня к 1 му эскадрону.
– Как фамилия?
– Граф Ростов.
– А, хорошо. Оставайся при мне ординарцем.
– Ильи Андреича сын? – сказал Долгоруков.
Но Ростов не отвечал ему.
– Так я буду надеяться, ваше сиятельство.
– Я прикажу.
«Завтра, очень может быть, пошлют с каким нибудь приказанием к государю, – подумал он. – Слава Богу».

Крики и огни в неприятельской армии происходили оттого, что в то время, как по войскам читали приказ Наполеона, сам император верхом объезжал свои бивуаки. Солдаты, увидав императора, зажигали пуки соломы и с криками: vive l'empereur! бежали за ним. Приказ Наполеона был следующий:
«Солдаты! Русская армия выходит против вас, чтобы отмстить за австрийскую, ульмскую армию. Это те же баталионы, которые вы разбили при Голлабрунне и которые вы с тех пор преследовали постоянно до этого места. Позиции, которые мы занимаем, – могущественны, и пока они будут итти, чтоб обойти меня справа, они выставят мне фланг! Солдаты! Я сам буду руководить вашими баталионами. Я буду держаться далеко от огня, если вы, с вашей обычной храбростью, внесете в ряды неприятельские беспорядок и смятение; но если победа будет хоть одну минуту сомнительна, вы увидите вашего императора, подвергающегося первым ударам неприятеля, потому что не может быть колебания в победе, особенно в тот день, в который идет речь о чести французской пехоты, которая так необходима для чести своей нации.
Под предлогом увода раненых не расстроивать ряда! Каждый да будет вполне проникнут мыслию, что надо победить этих наемников Англии, воодушевленных такою ненавистью против нашей нации. Эта победа окончит наш поход, и мы можем возвратиться на зимние квартиры, где застанут нас новые французские войска, которые формируются во Франции; и тогда мир, который я заключу, будет достоин моего народа, вас и меня.
Наполеон».


В 5 часов утра еще было совсем темно. Войска центра, резервов и правый фланг Багратиона стояли еще неподвижно; но на левом фланге колонны пехоты, кавалерии и артиллерии, долженствовавшие первые спуститься с высот, для того чтобы атаковать французский правый фланг и отбросить его, по диспозиции, в Богемские горы, уже зашевелились и начали подниматься с своих ночлегов. Дым от костров, в которые бросали всё лишнее, ел глаза. Было холодно и темно. Офицеры торопливо пили чай и завтракали, солдаты пережевывали сухари, отбивали ногами дробь, согреваясь, и стекались против огней, бросая в дрова остатки балаганов, стулья, столы, колеса, кадушки, всё лишнее, что нельзя было увезти с собою. Австрийские колонновожатые сновали между русскими войсками и служили предвестниками выступления. Как только показывался австрийский офицер около стоянки полкового командира, полк начинал шевелиться: солдаты сбегались от костров, прятали в голенища трубочки, мешочки в повозки, разбирали ружья и строились. Офицеры застегивались, надевали шпаги и ранцы и, покрикивая, обходили ряды; обозные и денщики запрягали, укладывали и увязывали повозки. Адъютанты, батальонные и полковые командиры садились верхами, крестились, отдавали последние приказания, наставления и поручения остающимся обозным, и звучал однообразный топот тысячей ног. Колонны двигались, не зная куда и не видя от окружавших людей, от дыма и от усиливающегося тумана ни той местности, из которой они выходили, ни той, в которую они вступали.
Солдат в движении так же окружен, ограничен и влеком своим полком, как моряк кораблем, на котором он находится. Как бы далеко он ни прошел, в какие бы странные, неведомые и опасные широты ни вступил он, вокруг него – как для моряка всегда и везде те же палубы, мачты, канаты своего корабля – всегда и везде те же товарищи, те же ряды, тот же фельдфебель Иван Митрич, та же ротная собака Жучка, то же начальство. Солдат редко желает знать те широты, в которых находится весь корабль его; но в день сражения, Бог знает как и откуда, в нравственном мире войска слышится одна для всех строгая нота, которая звучит приближением чего то решительного и торжественного и вызывает их на несвойственное им любопытство. Солдаты в дни сражений возбужденно стараются выйти из интересов своего полка, прислушиваются, приглядываются и жадно расспрашивают о том, что делается вокруг них.
Туман стал так силен, что, несмотря на то, что рассветало, не видно было в десяти шагах перед собою. Кусты казались громадными деревьями, ровные места – обрывами и скатами. Везде, со всех сторон, можно было столкнуться с невидимым в десяти шагах неприятелем. Но долго шли колонны всё в том же тумане, спускаясь и поднимаясь на горы, минуя сады и ограды, по новой, непонятной местности, нигде не сталкиваясь с неприятелем. Напротив того, то впереди, то сзади, со всех сторон, солдаты узнавали, что идут по тому же направлению наши русские колонны. Каждому солдату приятно становилось на душе оттого, что он знал, что туда же, куда он идет, то есть неизвестно куда, идет еще много, много наших.
– Ишь ты, и курские прошли, – говорили в рядах.
– Страсть, братец ты мой, что войски нашей собралось! Вечор посмотрел, как огни разложили, конца краю не видать. Москва, – одно слово!
Хотя никто из колонных начальников не подъезжал к рядам и не говорил с солдатами (колонные начальники, как мы видели на военном совете, были не в духе и недовольны предпринимаемым делом и потому только исполняли приказания и не заботились о том, чтобы повеселить солдат), несмотря на то, солдаты шли весело, как и всегда, идя в дело, в особенности в наступательное. Но, пройдя около часу всё в густом тумане, большая часть войска должна была остановиться, и по рядам пронеслось неприятное сознание совершающегося беспорядка и бестолковщины. Каким образом передается это сознание, – весьма трудно определить; но несомненно то, что оно передается необыкновенно верно и быстро разливается, незаметно и неудержимо, как вода по лощине. Ежели бы русское войско было одно, без союзников, то, может быть, еще прошло бы много времени, пока это сознание беспорядка сделалось бы общею уверенностью; но теперь, с особенным удовольствием и естественностью относя причину беспорядков к бестолковым немцам, все убедились в том, что происходит вредная путаница, которую наделали колбасники.
– Что стали то? Аль загородили? Или уж на француза наткнулись?
– Нет не слыхать. А то палить бы стал.
– То то торопили выступать, а выступили – стали без толку посереди поля, – всё немцы проклятые путают. Эки черти бестолковые!
– То то я бы их и пустил наперед. А то, небось, позади жмутся. Вот и стой теперь не емши.
– Да что, скоро ли там? Кавалерия, говорят, дорогу загородила, – говорил офицер.
– Эх, немцы проклятые, своей земли не знают, – говорил другой.
– Вы какой дивизии? – кричал, подъезжая, адъютант.
– Осьмнадцатой.
– Так зачем же вы здесь? вам давно бы впереди должно быть, теперь до вечера не пройдете.
– Вот распоряжения то дурацкие; сами не знают, что делают, – говорил офицер и отъезжал.
Потом проезжал генерал и сердито не по русски кричал что то.
– Тафа лафа, а что бормочет, ничего не разберешь, – говорил солдат, передразнивая отъехавшего генерала. – Расстрелял бы я их, подлецов!
– В девятом часу велено на месте быть, а мы и половины не прошли. Вот так распоряжения! – повторялось с разных сторон.
И чувство энергии, с которым выступали в дело войска, начало обращаться в досаду и злобу на бестолковые распоряжения и на немцев.
Причина путаницы заключалась в том, что во время движения австрийской кавалерии, шедшей на левом фланге, высшее начальство нашло, что наш центр слишком отдален от правого фланга, и всей кавалерии велено было перейти на правую сторону. Несколько тысяч кавалерии продвигалось перед пехотой, и пехота должна была ждать.
Впереди произошло столкновение между австрийским колонновожатым и русским генералом. Русский генерал кричал, требуя, чтобы остановлена была конница; австриец доказывал, что виноват был не он, а высшее начальство. Войска между тем стояли, скучая и падая духом. После часовой задержки войска двинулись, наконец, дальше и стали спускаться под гору. Туман, расходившийся на горе, только гуще расстилался в низах, куда спустились войска. Впереди, в тумане, раздался один, другой выстрел, сначала нескладно в разных промежутках: тратта… тат, и потом всё складнее и чаще, и завязалось дело над речкою Гольдбахом.
Не рассчитывая встретить внизу над речкою неприятеля и нечаянно в тумане наткнувшись на него, не слыша слова одушевления от высших начальников, с распространившимся по войскам сознанием, что было опоздано, и, главное, в густом тумане не видя ничего впереди и кругом себя, русские лениво и медленно перестреливались с неприятелем, подвигались вперед и опять останавливались, не получая во время приказаний от начальников и адъютантов, которые блудили по туману в незнакомой местности, не находя своих частей войск. Так началось дело для первой, второй и третьей колонны, которые спустились вниз. Четвертая колонна, при которой находился сам Кутузов, стояла на Праценских высотах.