54-й гвардейский истребительный авиационный полк

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
54-й гвардейский истребительный авиационный
Керченский Краснознаменный
полк
Награды:

Почётные наименования:

Керченский

Войска:

ВВС

Род войск:

истребительная авиация

Формирование:

15.05.1941 г.

Расформирование (преобразование):

10.09.2002 г.

Предшественник:

237-й истребительный авиационный полк

Преемник:

3958-я гвардейская Керченская Краснознаменная авиационная база

Боевой путь

Великая Отечественная война (1941 -1945):

54-й гвардейский истребительный авиационный Керченский Краснознаменный полк (54-й гв. иап) — воинская часть Военно-воздушных сил (ВВС) Вооружённых Сил РККА, принимавшая участие в боевых действиях Великой Отечественной войны, вошедшая в состав ВВС России.





Наименования полка

За весь период своего существования полк несколько раз менял своё наименование:

  • 237-й истребительный авиационный полк;
  • 54-й гвардейский истребительный авиационный полк;
  • 54-й гвардейский истребительный авиационный Керченский полк;
  • 54-й гвардейский истребительный авиационный Керченский Краснознаменный полк;
  • Полевая почта 06931.

Создание полка

54-й гвардейский истребительный авиационный полк образован 3 февраля 1943 года путём переименования 237-го истребительного авиационного полка в гвардейский за образцовое выполнение боевых задач и проявленные при этом мужество и героизм на основании Приказа НКО СССР[1].

В действующей армии

В составе действующей армии[2]:

  • с 3 февраля 1943 года по 9 января 1944 года, итого — 340 дней,
  • с 1 июня 1944 года по 7 сентября 1944 года, итого — 98 дней,
  • с 21 ноября 1944 года по 9 мая 1945 года, итого — 169 дней,

Всего 607 дней

Командиры полка

В составе соединений и объединений

Период Фронт (округ) армия дивизия примечание
30.09.1942 г. Донской фронт 16-я воздушная армия 220-я истребительная авиационная дивизия Як-1
03.02.1943 г. Донской фронт 16-я воздушная армия 1-я гвардейская истребительная авиационная дивизия Полк преобразован в гвардейский, Як-1
15.02.1943 г. Центральный фронт 16-я воздушная армия 1-я гвардейская истребительная авиационная дивизия Як-1
29.07.1943 г. 1-я гвардейская истребительная авиационная дивизия выведен во фронтовой тыл на переучивание, г. Данков, Аэрокобра
20.10.1943 г. Белорусский фронт, резерв фронта 16-я воздушная армия 1-я гвардейская истребительная авиационная дивизия Аэрокобра
01.06.1944 г. Белорусский фронт 16-я воздушная армия 1-я гвардейская истребительная авиационная дивизия Аэрокобра
01.07.1944 г. 1-й Белорусский фронт 6-я воздушная армия 1-я гвардейская истребительная авиационная дивизия Аэрокобра
08.09.1944 г. Резерв ВГК 1-я гвардейская истребительная авиационная дивизия Аэрокобра
21.11.1944 г. 1-й Белорусский фронт 16-я воздушная армия 1-я гвардейская истребительная авиационная дивизия Аэрокобра
15.01.1945 г. 1-й Белорусский фронт 16-я воздушная армия 1-я гвардейская истребительная авиационная дивизия Аэрокобра
06.07.1945 г. Группа советских оккупационных войск в Германии 6-й истребительный авиационный корпус 16-я воздушная армия 1-я гвардейская истребительная авиационная дивизия Аэрокобра
25.01.1946 г. Особый военный округ 11-й истребительный авиационный корпус 3-я воздушная армия 1-я гвардейская истребительная авиационная дивизия Аэрокобра
29.01.1946 г. Прибалтийский военный округ 11-й истребительный авиационный корпус 15-я воздушная армия 1-я гвардейская истребительная авиационная дивизия Аэрокобра, КингКобра
10.01.1949 г. Прибалтийский военный округ 54-й истребительный авиационный корпус 30-я воздушная армия 1-я гвардейская истребительная авиационная дивизия КингКобра
01.07.1949 г. Прибалтийский военный округ 54-й истребительный авиационный корпус 30-я воздушная армия 1-я гвардейская истребительная авиационная дивизия переучивание на Ла-9
01.11.1950 г. Прибалтийский военный округ 54-й истребительный авиационный корпус 30-я воздушная армия 1-я гвардейская истребительная авиационная дивизия переучивание на МиГ-15
15.02.1953 г. Прибалтийский военный округ 54-й истребительный авиационный корпус 30-я воздушная армия 1-я гвардейская истребительная авиационная дивизия переучивание на МиГ-17
15.07.1955 г. Прибалтийский военный округ 54-й истребительный авиационный корпус 30-я воздушная армия 1-я гвардейская истребительная авиационная дивизия МиГ-17, Як-25М
05.11.1955 г. Прибалтийский военный округ 30-я воздушная армия 1-я гвардейская истребительная авиационная дивизия расформирован 54-й истребительный авиационный корпус
01.03.1960 г. 27-й корпус ПВО передан в войска ПВО, аэр. Вайноде
1978 г. Прибалтийский военный округ 15-я воздушная армия 1-я гвардейская истребительная авиационная дивизия передан обратно в ВВС
15.04.1986 г. 27-й корпус ПВО 6-я отдельная армия ПВО
11.1992 г. 148-й Краснознаменный ЦБП и ПЛС ВВС и ПВО полк передан в состав в состав 148-го Краснознаменного ЦБП и ПЛС ВВС и ПВО

аэр. Саваслейка

Участие в операциях и битвах

Почётные наименования и награды

  • 54-му гвардейскому истребительному авиационному полку за показанные образцы мужества и геройства в борьбе против фашистских захватчиков, за участие в беспримерных воздушных боях при обороне города Керчи и Керченского пролива 4 мая 1943 года присвоено почётное наименование «Керченский»[6].
  • 54-й гвардейский истребительный авиационный Керченский полк за мужество и отвагу, проявленные в боях на Курской Дуге, 25 июня 1943 года был представлен к награждению орденом Красного Знамени. Представление было утверждено командующим 16-й воздушной армии генералом Руденко С.И., подписано командующим Центральным фронтом генералом Телегиным К.Ф.[4]
  • 54-й гвардейский истребительный авиационный Керченский полк за мужество, отвагу и героизм, проявленные личным составом полка в боях с немецко-фашистскими захватчиками в период Великой Отечественной войны 1941-1945 годов, образцовое выполнение задач боевой подготовки, умелое освоение новейших образцов самолетов и надежную охрану воздушных рубежей СССР в послевоенный период награждён орденом Красного Знамени. Указ Президента Союза Советских Социалистических Республик от 21 сентября 1990 года, приказ Министра обороны СССР №0213 от 30.10.1990г.

Отличившиеся воины полка

  • Балюк Иван Фёдорович, капитан, командир эскадрильи 54-го гвардейского истребительного авиационного полка 1-й гвардейской истребительной авиационной дивизии 16-й воздушной армии Указом Президиума Верховного Совета СССР от 24 августа 1943 года удостоен звания Герой Советского Союза. Золотая Звезда № 1124
  • Батяев Василий Сергеевич, командир эскадрильи 54-го гвардейского истребительного авиационного полка 1-й гвардейской истребительной авиационной дивизии 16-й воздушной армии 1-го Белорусского фронта, гвардии капитан, Указом Президиума Верховного Совета СССР от 15 мая 1946 года удостоен звания Герой Советского Союза. Золотая Звезда № 6204
  • Бенделиани Чичико Кайсарович, майор, штурман эскадрильи 54-го гвардейского истребительного авиационного полка 1-й гвардейской истребительной авиационной дивизии 16-й воздушной армии Указом Президиума Верховного Совета СССР от 24 августа 1943 года удостоен звания Герой Советского Союза. Золотая Звезда № 1741
  • Дубенок Геннадий Сергеевич, капитан, командир эскадрильи 53-го гвардейского истребительного авиационного полка 1-й гвардейской истребительной авиационной дивизии 16-й Воздушной армии Указом Президиума Верховного Совета СССР от 24 августа 1943 года удостоен звания Герой Советского Союза. Золотая Звезда № 1093
  • Кобылецкий Иван Иванович, майор, заместитель командира 54-го гвардейского истребительного авиационного полка 1-й гвардейской истребительной авиационной дивизии 16-й Воздушной армии Указом Президиума Верховного Совета СССР от 15 мая 1946 года удостоен звания Герой Советского Союза. Золотая Звезда № 2872
  • Михайлик Яков Данилович, старший лейтенант, заместитель командира эскадрильи 54-го гвардейского истребительного авиационного полка 1-й гвардейской истребительной авиационной дивизии 16-й воздушной армии Указом Президиума Верховного Совета СССР от 15 мая 1946 года удостоен звания Герой Советского Союза. Золотая Звезда № 9060
  • Поляков Виталий Константинович, младший лейтенант, старший лётчик 54-го гвардейского истребительного авиационного полка 1-й гвардейской истребительной авиационной дивизии 16-й воздушной армии Указом Президиума Верховного Совета СССР от 2 сентября 1943 года удостоен звания Герой Советского Союза. Золотая Звезда № 1747
  • Ривкин Борис Миронович, капитан, командир эскадрильи 54-го гвардейского истребительного авиационного полка 1-й гвардейской истребительной авиационной дивизии 16-й воздушной армии Указом Президиума Верховного Совета СССР от 24 августа 1943 года удостоен звания Герой Советского Союза. Золотая Звезда № 1743

Память

20 июля 1944 года в неравном воздушном бою в районе г. Хели (Польша) пал смертью храбрых Герой Советского Союза старший штурман гвардии майор Бенделиани Чичико Кайсарович. Приказом Министра обороны СССР № 295 от 02.11.1965 года он зачислен навечно в списки 1-й авиационной эскадрильи полка. В городе Тбилиси одна улица названа именем Героя Советского Союза Чичико Бенделиани[4].

Благодарности Верховного Главнокомандующего

Статистика боевых действий

Всего за годы Великой Отечественной войны полком[15]:

Выполнено боевых вылетов Проведено воздушных боёв Сбито самолетов в воздухе
7166 1007 200

Свои потери[3]:

Потеряно самолетов, всего Погибло лётчиков всего
97 65

Базирование

Период Аэродром
09.05.1945 — 05.1945 Морин[4] (Германия)
05.1945 — 08.1945 Гурьевск Калининградской области
08.1945 — 1992 Вайноде, Латвийская ССР
11.1992 — 2002 Саваслейка[4], Нижегородская область

Самолёты на вооружении

Период Самолеты
1941 — 1941 И-153
1941 — 1943 Як-1
1943 — 1944 Як-9
1944 — 1946 Р-39 «Аэрокобра»
1946 — 1949 Р-63 Кингкобра
1949 — 1950 Ла-9
1950 — 1953 МиГ-15бис
1953 — 1967 МиГ-17
1955 — 1967 Як-25М
1967 — 1970 Су-15
1970 — 1987 Су-15ТМ
1987 — 2002 Су-27
1993 — Су-30[4]
1994 — 2002 МиГ-31

Реформирование полка

  • 54-й гвардейский истребительный авиационный Керченский Краснознаменный полк в ноябре 1992 году был перебазирован на аэродром Саваслейка и передан в состав 148-го Краснознаменного ЦБП и ПЛС ВВС и ПВО (Саваслейка)[4].
  • 1 сентября 2002 года в рамках реформы Вооруженных Сил России 54-й гвардейский истребительный авиационный Керченский Краснознаменный полк и 148-й Краснознамённый ЦБП и ПЛС ВВС и ПВО переформированы в 3958-ю авиационную базу (Саваслейка)[4].
  • Указом Президента РФ № 348 от 26 марта 2005 года 3958-й авиационной базе были переданы почетные наименования, Боевое Знамя и государственные награды расформированного 54-го гвардейского истребительного авиационного Керченского Краснознаменного полка. Вновь сформированная 3958-я авиационная база была включена в состав Центра боевого применения и переучивания летного состава ВВС[4].
  • В начале 2011 года 3958-я гвардейская авиационная Керченская Краснознаменная база была переименована в авиационную эскадрилью в составе Государственного центра подготовки авиационного персонала и войсковых испытаний министерства обороны РФ.

Напишите отзыв о статье "54-й гвардейский истребительный авиационный полк"

Литература

  • Б. Рычило, М. Морозов [profilib.com/chtenie/133128/mir-aviatsii-2003-03-lib-25.php Гвардейские авиационные дивизии, корпуса, эскадрильи 1941-45 гг] // Мир авиации : Авиационно-исторический журнал, техническое обозрение.. — М., 2003. — Вып. 32. — № 3. — С. 25 - 28.
  • Б. Рычило, М. Морозов [profilib.com/chtenie/133112/mir-aviatsii-2003-02-lib-25.php#t2 Гвардейские авиационные дивизии, корпуса, эскадрильи 1941-45 гг] // Мир авиации : Авиационно-исторический журнал, техническое обозрение.. — М., 2003. — Вып. 31. — № 2. — С. 25 - 31.
  • Коллектив авторов. Перечень № 12 авиационных полков Военно-воздушных сил Красной армии, входивших в состав Действующей армии в годы Великой Отечественной войны 1941—1945 гг. / Покровский. — Министерство обороны СССР. Военно-научное управление Генерального Штаба. — Москва: Воениздат, 1960. — Т. Приложение к директиве Генерального штаба от 18 января 1960 г. № 170023. — 96 с.
  • Анохин В. А. Быков М. Ю. Все истребительные авиаполки Сталина. Первая полная энциклопедия. — Научно-популярное издание. — Москва: Яуза-пресс, 2014. — С. 109—112. — 944 с. — ISBN 978-5-9955-0707-9.
  • Коллектив авторов. Великая Отечественная: Комдивы. Военный биографический словарь / В. П. Горемыкин. — М.: Кучково поле, 2014. — Т. 2. — С. 621-622. — 1000 экз. — ISBN 978-5-9950-0341-0.

Ссылки

  1. Список операций вооружённых сил СССР во Второй мировой войне
  2. [vvs.militera.org/ilpilot/index.html Советская авиация в Отечественной войне]
  3. [www.warheroes.ru Герои Второй Мировой]
  4. [www.lpilot.narod.ru Боевой состав ВВС]
  5. [allaces.ru Авиаторы Второй мировой войны]

Примечания

  1. ↑ Приказ НКО СССР № 54 от 03.02.1943 года
  2. ↑ Коллектив авторов. Перечень № 12 авиационных полков Военно-воздушных сил Красной армии, входивших в состав Действующей армии в годы Великой Отечественной войны 1941—1945 гг. / Покровский. — Министерство обороны СССР. Военно-научное управление Генерального Штаба. — Москва: Воениздат, 1960. — Т. Приложение к директиве Генерального штаба от 18 января 1960 г. № 170023. — 96 с.
  3. ↑ 1 2 Анохин В.А. Быков М.Ю. Все истребительные авиаполки Сталина. Первая полная энциклопедия. — Научно-популярное. — Москва: Яуза-пресс, 2014. — С. 108. — 944 с. — ISBN 978-5-9955-0707-9.
  4. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 МО РФ. [structure.mil.ru/structure/forces/air/lac/combat_training/fig_air.htm Авиационная эскадрилья Государственного центра подготовки авиационного персонала и войсковых испытаний Министерства обороны РФ им. В.П. Чкалова] (рус.). МО РФ (19.04.2013 (12:31)). Проверено 29 мая 2016.
  5. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 Коллектив авторов. Великая Отечественная: Комдивы. Военный биографический словарь / В. П. Горемыкин. — М.: Кучково поле, 2014. — Т. 2. — С. 621-622. — 1000 экз. — ISBN 978-5-9950-0341-0.
  6. ↑ Народный Комиссар обороны Приказ № 207 от 04.05.1943г. = Приказы Народного комиссара обороны СССР 1943-1945 гг. // Коллектив авторов Сборник документов «Великая Отечественная война 1941—1945 гг.» / В.А. Золотарев. — Москва: Терра, 1997. — Т. 13 (2-3). — С. 415.
  7. ↑ Верховный Главнокомандующий. Приказ № 118 от 25.06.1944г // [grachev62.narod.ru/stalin/orders/names.htm Приказы Верховного Главнокомандующего в период Великой Отечественной войны Советского Союза. Сборник] / Коллектив авторов. — Министерство обороны СССР. Институт военной истории Министерства обороны СССР. Военно-научное управление Генерального штаба Вооруженных Сил Союза ССР. — Москва: Воениздат, 1975. — С. 157 - 159. — 598 с.
  8. ↑ Верховный Главнокомандующий. Приказ № 142 от 20.07.1944 г/ // [grachev62.narod.ru/stalin/orders/names.htm Приказы Верховного Главнокомандующего в период Великой Отечественной войны Советского Союза. Сборник] / Коллектив авторов. — Министерство обороны СССР. Институт военной истории Министерства обороны СССР. Военно-научное управление Генерального штаба Вооруженных Сил Союза ССР. — Москва: Воениздат, 1975. — С. 185-186. — 598 с.
  9. ↑ Верховный Главнокомандующий. Приказ № 150 от 26.07.1944 года // [grachev62.narod.ru/stalin/orders/names.htm Приказы Верховного Главнокомандующего в период Великой Отечественной войны Советского Союза. Сборник] / Коллектив авторов. — Министерство обороны СССР. Институт военной истории Министерства обороны СССР. Военно-научное управление Генерального штаба Вооруженных Сил Союза ССР. — Москва: Воениздат, 1975. — С. 194. — 598 с.
  10. ↑ Верховный Главнокомандующий. Приказ № 223 от 17.01.1945 года // [grachev62.narod.ru/stalin/orders/names.htm Приказы Верховного Главнокомандующего в период Великой Отечественной войны Советского Союза. Сборник] / Коллектив авторов. — Министерство обороны СССР. Институт военной истории Министерства обороны СССР. Военно-научное управление Генерального штаба Вооруженных Сил Союза ССР. — Москва: Воениздат, 1975. — С. 288-290. — 598 с.
  11. ↑ Верховный Главнокомандующий. Приказ № 233 от 17.01.1945 года // [grachev62.narod.ru/stalin/orders/names.htm Приказы Верховного Главнокомандующего в период Великой Отечественной войны Советского Союза. Сборник] / Коллектив авторов. — Министерство обороны СССР. Институт военной истории Министерства обороны СССР. Военно-научное управление Генерального штаба Вооруженных Сил Союза ССР. — Москва: Воениздат, 1975. — С. 304-305. — 598 с.
  12. ↑ Верховный Главнокомандующий. Приказ № 290 от 5.03.1945 года // [grachev62.narod.ru/stalin/orders/names.htm Приказы Верховного Главнокомандующего в период Великой Отечественной войны Советского Союза. Сборник] / Коллектив авторов. — Министерство обороны СССР. Институт военной истории Министерства обороны СССР. Военно-научное управление Генерального штаба Вооруженных Сил Союза ССР. — Москва: Воениздат, 1975. — С. 385–387. — 598 с.
  13. ↑ Верховный Главнокомандующий. Приказ № 339 от 23.04.1945 года // [grachev62.narod.ru/stalin/orders/names.htm Приказы Верховного Главнокомандующего в период Великой Отечественной войны Советского Союза. Сборник] / Коллектив авторов. — Министерство обороны СССР. Институт военной истории Министерства обороны СССР. Военно-научное управление Генерального штаба Вооруженных Сил Союза ССР. — Москва: Воениздат, 1975. — С. 459–462. — 598 с.
  14. ↑ Верховный Главнокомандующий. Приказ № 355 от 1.05.1945 года // [grachev62.narod.ru/stalin/orders/names.htm Приказы Верховного Главнокомандующего в период Великой Отечественной войны Советского Союза. Сборник] / Коллектив авторов. — Министерство обороны СССР. Институт военной истории Министерства обороны СССР. Военно-научное управление Генерального штаба Вооруженных Сил Союза ССР. — Москва: Воениздат, 1975. — С. 487–488. — 598 с.
  15. ↑ Анохин В.А. Быков М.Ю. Все истребительные авиаполки Сталина. Первая полная энциклопедия. — Научно-популярное издание. — Москва: Яуза-пресс, 2014. — С. 936. — 944 с. — ISBN 978-5-9955-0707-9.
<tr style="height:2px"><td colspan="2"></td></tr><tr><th scope="row" class="navbox-group" style="background:sky">Учебно-тренировочные
авиационные полки</th><td class="navbox-list navbox-odd" style="text-align:left;border-left-width:2px;border-left-style:solid;width:100%;padding:0px"></td></tr></table></td></tr></table>

Отрывок, характеризующий 54-й гвардейский истребительный авиационный полк

Пьер поужинал похлебкою из ржаной муки с лошадиным мясом и поговорил с товарищами.
Ни Пьер и никто из товарищей его не говорили ни о том, что они видели в Москве, ни о грубости обращения французов, ни о том распоряжении пристреливать, которое было объявлено им: все были, как бы в отпор ухудшающемуся положению, особенно оживлены и веселы. Говорили о личных воспоминаниях, о смешных сценах, виденных во время похода, и заминали разговоры о настоящем положении.
Солнце давно село. Яркие звезды зажглись кое где по небу; красное, подобное пожару, зарево встающего полного месяца разлилось по краю неба, и огромный красный шар удивительно колебался в сероватой мгле. Становилось светло. Вечер уже кончился, но ночь еще не начиналась. Пьер встал от своих новых товарищей и пошел между костров на другую сторону дороги, где, ему сказали, стояли пленные солдаты. Ему хотелось поговорить с ними. На дороге французский часовой остановил его и велел воротиться.
Пьер вернулся, но не к костру, к товарищам, а к отпряженной повозке, у которой никого не было. Он, поджав ноги и опустив голову, сел на холодную землю у колеса повозки и долго неподвижно сидел, думая. Прошло более часа. Никто не тревожил Пьера. Вдруг он захохотал своим толстым, добродушным смехом так громко, что с разных сторон с удивлением оглянулись люди на этот странный, очевидно, одинокий смех.
– Ха, ха, ха! – смеялся Пьер. И он проговорил вслух сам с собою: – Не пустил меня солдат. Поймали меня, заперли меня. В плену держат меня. Кого меня? Меня! Меня – мою бессмертную душу! Ха, ха, ха!.. Ха, ха, ха!.. – смеялся он с выступившими на глаза слезами.
Какой то человек встал и подошел посмотреть, о чем один смеется этот странный большой человек. Пьер перестал смеяться, встал, отошел подальше от любопытного и оглянулся вокруг себя.
Прежде громко шумевший треском костров и говором людей, огромный, нескончаемый бивак затихал; красные огни костров потухали и бледнели. Высоко в светлом небе стоял полный месяц. Леса и поля, невидные прежде вне расположения лагеря, открывались теперь вдали. И еще дальше этих лесов и полей виднелась светлая, колеблющаяся, зовущая в себя бесконечная даль. Пьер взглянул в небо, в глубь уходящих, играющих звезд. «И все это мое, и все это во мне, и все это я! – думал Пьер. – И все это они поймали и посадили в балаган, загороженный досками!» Он улыбнулся и пошел укладываться спать к своим товарищам.


В первых числах октября к Кутузову приезжал еще парламентер с письмом от Наполеона и предложением мира, обманчиво означенным из Москвы, тогда как Наполеон уже был недалеко впереди Кутузова, на старой Калужской дороге. Кутузов отвечал на это письмо так же, как на первое, присланное с Лористоном: он сказал, что о мире речи быть не может.
Вскоре после этого из партизанского отряда Дорохова, ходившего налево от Тарутина, получено донесение о том, что в Фоминском показались войска, что войска эти состоят из дивизии Брусье и что дивизия эта, отделенная от других войск, легко может быть истреблена. Солдаты и офицеры опять требовали деятельности. Штабные генералы, возбужденные воспоминанием о легкости победы под Тарутиным, настаивали у Кутузова об исполнении предложения Дорохова. Кутузов не считал нужным никакого наступления. Вышло среднее, то, что должно было совершиться; послан был в Фоминское небольшой отряд, который должен был атаковать Брусье.
По странной случайности это назначение – самое трудное и самое важное, как оказалось впоследствии, – получил Дохтуров; тот самый скромный, маленький Дохтуров, которого никто не описывал нам составляющим планы сражений, летающим перед полками, кидающим кресты на батареи, и т. п., которого считали и называли нерешительным и непроницательным, но тот самый Дохтуров, которого во время всех войн русских с французами, с Аустерлица и до тринадцатого года, мы находим начальствующим везде, где только положение трудно. В Аустерлице он остается последним у плотины Аугеста, собирая полки, спасая, что можно, когда все бежит и гибнет и ни одного генерала нет в ариергарде. Он, больной в лихорадке, идет в Смоленск с двадцатью тысячами защищать город против всей наполеоновской армии. В Смоленске, едва задремал он на Молоховских воротах, в пароксизме лихорадки, его будит канонада по Смоленску, и Смоленск держится целый день. В Бородинский день, когда убит Багратион и войска нашего левого фланга перебиты в пропорции 9 к 1 и вся сила французской артиллерии направлена туда, – посылается никто другой, а именно нерешительный и непроницательный Дохтуров, и Кутузов торопится поправить свою ошибку, когда он послал было туда другого. И маленький, тихенький Дохтуров едет туда, и Бородино – лучшая слава русского войска. И много героев описано нам в стихах и прозе, но о Дохтурове почти ни слова.
Опять Дохтурова посылают туда в Фоминское и оттуда в Малый Ярославец, в то место, где было последнее сражение с французами, и в то место, с которого, очевидно, уже начинается погибель французов, и опять много гениев и героев описывают нам в этот период кампании, но о Дохтурове ни слова, или очень мало, или сомнительно. Это то умолчание о Дохтурове очевиднее всего доказывает его достоинства.
Естественно, что для человека, не понимающего хода машины, при виде ее действия кажется, что важнейшая часть этой машины есть та щепка, которая случайно попала в нее и, мешая ее ходу, треплется в ней. Человек, не знающий устройства машины, не может понять того, что не эта портящая и мешающая делу щепка, а та маленькая передаточная шестерня, которая неслышно вертится, есть одна из существеннейших частей машины.
10 го октября, в тот самый день, как Дохтуров прошел половину дороги до Фоминского и остановился в деревне Аристове, приготавливаясь в точности исполнить отданное приказание, все французское войско, в своем судорожном движении дойдя до позиции Мюрата, как казалось, для того, чтобы дать сражение, вдруг без причины повернуло влево на новую Калужскую дорогу и стало входить в Фоминское, в котором прежде стоял один Брусье. У Дохтурова под командою в это время были, кроме Дорохова, два небольших отряда Фигнера и Сеславина.
Вечером 11 го октября Сеславин приехал в Аристово к начальству с пойманным пленным французским гвардейцем. Пленный говорил, что войска, вошедшие нынче в Фоминское, составляли авангард всей большой армии, что Наполеон был тут же, что армия вся уже пятый день вышла из Москвы. В тот же вечер дворовый человек, пришедший из Боровска, рассказал, как он видел вступление огромного войска в город. Казаки из отряда Дорохова доносили, что они видели французскую гвардию, шедшую по дороге к Боровску. Из всех этих известий стало очевидно, что там, где думали найти одну дивизию, теперь была вся армия французов, шедшая из Москвы по неожиданному направлению – по старой Калужской дороге. Дохтуров ничего не хотел предпринимать, так как ему не ясно было теперь, в чем состоит его обязанность. Ему велено было атаковать Фоминское. Но в Фоминском прежде был один Брусье, теперь была вся французская армия. Ермолов хотел поступить по своему усмотрению, но Дохтуров настаивал на том, что ему нужно иметь приказание от светлейшего. Решено было послать донесение в штаб.
Для этого избран толковый офицер, Болховитинов, который, кроме письменного донесения, должен был на словах рассказать все дело. В двенадцатом часу ночи Болховитинов, получив конверт и словесное приказание, поскакал, сопутствуемый казаком, с запасными лошадьми в главный штаб.


Ночь была темная, теплая, осенняя. Шел дождик уже четвертый день. Два раза переменив лошадей и в полтора часа проскакав тридцать верст по грязной вязкой дороге, Болховитинов во втором часу ночи был в Леташевке. Слезши у избы, на плетневом заборе которой была вывеска: «Главный штаб», и бросив лошадь, он вошел в темные сени.
– Дежурного генерала скорее! Очень важное! – проговорил он кому то, поднимавшемуся и сопевшему в темноте сеней.
– С вечера нездоровы очень были, третью ночь не спят, – заступнически прошептал денщицкий голос. – Уж вы капитана разбудите сначала.
– Очень важное, от генерала Дохтурова, – сказал Болховитинов, входя в ощупанную им растворенную дверь. Денщик прошел вперед его и стал будить кого то:
– Ваше благородие, ваше благородие – кульер.
– Что, что? от кого? – проговорил чей то сонный голос.
– От Дохтурова и от Алексея Петровича. Наполеон в Фоминском, – сказал Болховитинов, не видя в темноте того, кто спрашивал его, но по звуку голоса предполагая, что это был не Коновницын.
Разбуженный человек зевал и тянулся.
– Будить то мне его не хочется, – сказал он, ощупывая что то. – Больнёшенек! Может, так, слухи.
– Вот донесение, – сказал Болховитинов, – велено сейчас же передать дежурному генералу.
– Постойте, огня зажгу. Куда ты, проклятый, всегда засунешь? – обращаясь к денщику, сказал тянувшийся человек. Это был Щербинин, адъютант Коновницына. – Нашел, нашел, – прибавил он.
Денщик рубил огонь, Щербинин ощупывал подсвечник.
– Ах, мерзкие, – с отвращением сказал он.
При свете искр Болховитинов увидел молодое лицо Щербинина со свечой и в переднем углу еще спящего человека. Это был Коновницын.
Когда сначала синим и потом красным пламенем загорелись серники о трут, Щербинин зажег сальную свечку, с подсвечника которой побежали обгладывавшие ее прусаки, и осмотрел вестника. Болховитинов был весь в грязи и, рукавом обтираясь, размазывал себе лицо.
– Да кто доносит? – сказал Щербинин, взяв конверт.
– Известие верное, – сказал Болховитинов. – И пленные, и казаки, и лазутчики – все единогласно показывают одно и то же.
– Нечего делать, надо будить, – сказал Щербинин, вставая и подходя к человеку в ночном колпаке, укрытому шинелью. – Петр Петрович! – проговорил он. Коновницын не шевелился. – В главный штаб! – проговорил он, улыбнувшись, зная, что эти слова наверное разбудят его. И действительно, голова в ночном колпаке поднялась тотчас же. На красивом, твердом лице Коновницына, с лихорадочно воспаленными щеками, на мгновение оставалось еще выражение далеких от настоящего положения мечтаний сна, но потом вдруг он вздрогнул: лицо его приняло обычно спокойное и твердое выражение.
– Ну, что такое? От кого? – неторопливо, но тотчас же спросил он, мигая от света. Слушая донесение офицера, Коновницын распечатал и прочел. Едва прочтя, он опустил ноги в шерстяных чулках на земляной пол и стал обуваться. Потом снял колпак и, причесав виски, надел фуражку.
– Ты скоро доехал? Пойдем к светлейшему.
Коновницын тотчас понял, что привезенное известие имело большую важность и что нельзя медлить. Хорошо ли, дурно ли это было, он не думал и не спрашивал себя. Его это не интересовало. На все дело войны он смотрел не умом, не рассуждением, а чем то другим. В душе его было глубокое, невысказанное убеждение, что все будет хорошо; но что этому верить не надо, и тем более не надо говорить этого, а надо делать только свое дело. И это свое дело он делал, отдавая ему все свои силы.
Петр Петрович Коновницын, так же как и Дохтуров, только как бы из приличия внесенный в список так называемых героев 12 го года – Барклаев, Раевских, Ермоловых, Платовых, Милорадовичей, так же как и Дохтуров, пользовался репутацией человека весьма ограниченных способностей и сведений, и, так же как и Дохтуров, Коновницын никогда не делал проектов сражений, но всегда находился там, где было труднее всего; спал всегда с раскрытой дверью с тех пор, как был назначен дежурным генералом, приказывая каждому посланному будить себя, всегда во время сраженья был под огнем, так что Кутузов упрекал его за то и боялся посылать, и был так же, как и Дохтуров, одной из тех незаметных шестерен, которые, не треща и не шумя, составляют самую существенную часть машины.
Выходя из избы в сырую, темную ночь, Коновницын нахмурился частью от головной усилившейся боли, частью от неприятной мысли, пришедшей ему в голову о том, как теперь взволнуется все это гнездо штабных, влиятельных людей при этом известии, в особенности Бенигсен, после Тарутина бывший на ножах с Кутузовым; как будут предлагать, спорить, приказывать, отменять. И это предчувствие неприятно ему было, хотя он и знал, что без этого нельзя.
Действительно, Толь, к которому он зашел сообщить новое известие, тотчас же стал излагать свои соображения генералу, жившему с ним, и Коновницын, молча и устало слушавший, напомнил ему, что надо идти к светлейшему.


Кутузов, как и все старые люди, мало спал по ночам. Он днем часто неожиданно задремывал; но ночью он, не раздеваясь, лежа на своей постели, большею частию не спал и думал.
Так он лежал и теперь на своей кровати, облокотив тяжелую, большую изуродованную голову на пухлую руку, и думал, открытым одним глазом присматриваясь к темноте.
С тех пор как Бенигсен, переписывавшийся с государем и имевший более всех силы в штабе, избегал его, Кутузов был спокойнее в том отношении, что его с войсками не заставят опять участвовать в бесполезных наступательных действиях. Урок Тарутинского сражения и кануна его, болезненно памятный Кутузову, тоже должен был подействовать, думал он.
«Они должны понять, что мы только можем проиграть, действуя наступательно. Терпение и время, вот мои воины богатыри!» – думал Кутузов. Он знал, что не надо срывать яблоко, пока оно зелено. Оно само упадет, когда будет зрело, а сорвешь зелено, испортишь яблоко и дерево, и сам оскомину набьешь. Он, как опытный охотник, знал, что зверь ранен, ранен так, как только могла ранить вся русская сила, но смертельно или нет, это был еще не разъясненный вопрос. Теперь, по присылкам Лористона и Бертелеми и по донесениям партизанов, Кутузов почти знал, что он ранен смертельно. Но нужны были еще доказательства, надо было ждать.
«Им хочется бежать посмотреть, как они его убили. Подождите, увидите. Все маневры, все наступления! – думал он. – К чему? Все отличиться. Точно что то веселое есть в том, чтобы драться. Они точно дети, от которых не добьешься толку, как было дело, оттого что все хотят доказать, как они умеют драться. Да не в том теперь дело.
И какие искусные маневры предлагают мне все эти! Им кажется, что, когда они выдумали две три случайности (он вспомнил об общем плане из Петербурга), они выдумали их все. А им всем нет числа!»
Неразрешенный вопрос о том, смертельна или не смертельна ли была рана, нанесенная в Бородине, уже целый месяц висел над головой Кутузова. С одной стороны, французы заняли Москву. С другой стороны, несомненно всем существом своим Кутузов чувствовал, что тот страшный удар, в котором он вместе со всеми русскими людьми напряг все свои силы, должен был быть смертелен. Но во всяком случае нужны были доказательства, и он ждал их уже месяц, и чем дальше проходило время, тем нетерпеливее он становился. Лежа на своей постели в свои бессонные ночи, он делал то самое, что делала эта молодежь генералов, то самое, за что он упрекал их. Он придумывал все возможные случайности, в которых выразится эта верная, уже свершившаяся погибель Наполеона. Он придумывал эти случайности так же, как и молодежь, но только с той разницей, что он ничего не основывал на этих предположениях и что он видел их не две и три, а тысячи. Чем дальше он думал, тем больше их представлялось. Он придумывал всякого рода движения наполеоновской армии, всей или частей ее – к Петербургу, на него, в обход его, придумывал (чего он больше всего боялся) и ту случайность, что Наполеон станет бороться против него его же оружием, что он останется в Москве, выжидая его. Кутузов придумывал даже движение наполеоновской армии назад на Медынь и Юхнов, но одного, чего он не мог предвидеть, это того, что совершилось, того безумного, судорожного метания войска Наполеона в продолжение первых одиннадцати дней его выступления из Москвы, – метания, которое сделало возможным то, о чем все таки не смел еще тогда думать Кутузов: совершенное истребление французов. Донесения Дорохова о дивизии Брусье, известия от партизанов о бедствиях армии Наполеона, слухи о сборах к выступлению из Москвы – все подтверждало предположение, что французская армия разбита и сбирается бежать; но это были только предположения, казавшиеся важными для молодежи, но не для Кутузова. Он с своей шестидесятилетней опытностью знал, какой вес надо приписывать слухам, знал, как способны люди, желающие чего нибудь, группировать все известия так, что они как будто подтверждают желаемое, и знал, как в этом случае охотно упускают все противоречащее. И чем больше желал этого Кутузов, тем меньше он позволял себе этому верить. Вопрос этот занимал все его душевные силы. Все остальное было для него только привычным исполнением жизни. Таким привычным исполнением и подчинением жизни были его разговоры с штабными, письма к m me Stael, которые он писал из Тарутина, чтение романов, раздачи наград, переписка с Петербургом и т. п. Но погибель французов, предвиденная им одним, было его душевное, единственное желание.
В ночь 11 го октября он лежал, облокотившись на руку, и думал об этом.
В соседней комнате зашевелилось, и послышались шаги Толя, Коновницына и Болховитинова.
– Эй, кто там? Войдите, войди! Что новенького? – окликнул их фельдмаршал.
Пока лакей зажигал свечу, Толь рассказывал содержание известий.
– Кто привез? – спросил Кутузов с лицом, поразившим Толя, когда загорелась свеча, своей холодной строгостью.
– Не может быть сомнения, ваша светлость.
– Позови, позови его сюда!
Кутузов сидел, спустив одну ногу с кровати и навалившись большим животом на другую, согнутую ногу. Он щурил свой зрячий глаз, чтобы лучше рассмотреть посланного, как будто в его чертах он хотел прочесть то, что занимало его.
– Скажи, скажи, дружок, – сказал он Болховитинову своим тихим, старческим голосом, закрывая распахнувшуюся на груди рубашку. – Подойди, подойди поближе. Какие ты привез мне весточки? А? Наполеон из Москвы ушел? Воистину так? А?
Болховитинов подробно доносил сначала все то, что ему было приказано.
– Говори, говори скорее, не томи душу, – перебил его Кутузов.
Болховитинов рассказал все и замолчал, ожидая приказания. Толь начал было говорить что то, но Кутузов перебил его. Он хотел сказать что то, но вдруг лицо его сщурилось, сморщилось; он, махнув рукой на Толя, повернулся в противную сторону, к красному углу избы, черневшему от образов.
– Господи, создатель мой! Внял ты молитве нашей… – дрожащим голосом сказал он, сложив руки. – Спасена Россия. Благодарю тебя, господи! – И он заплакал.


Со времени этого известия и до конца кампании вся деятельность Кутузова заключается только в том, чтобы властью, хитростью, просьбами удерживать свои войска от бесполезных наступлений, маневров и столкновений с гибнущим врагом. Дохтуров идет к Малоярославцу, но Кутузов медлит со всей армией и отдает приказания об очищении Калуги, отступление за которую представляется ему весьма возможным.
Кутузов везде отступает, но неприятель, не дожидаясь его отступления, бежит назад, в противную сторону.
Историки Наполеона описывают нам искусный маневр его на Тарутино и Малоярославец и делают предположения о том, что бы было, если бы Наполеон успел проникнуть в богатые полуденные губернии.
Но не говоря о том, что ничто не мешало Наполеону идти в эти полуденные губернии (так как русская армия давала ему дорогу), историки забывают то, что армия Наполеона не могла быть спасена ничем, потому что она в самой себе несла уже тогда неизбежные условия гибели. Почему эта армия, нашедшая обильное продовольствие в Москве и не могшая удержать его, а стоптавшая его под ногами, эта армия, которая, придя в Смоленск, не разбирала продовольствия, а грабила его, почему эта армия могла бы поправиться в Калужской губернии, населенной теми же русскими, как и в Москве, и с тем же свойством огня сжигать то, что зажигают?
Армия не могла нигде поправиться. Она, с Бородинского сражения и грабежа Москвы, несла в себе уже как бы химические условия разложения.
Люди этой бывшей армии бежали с своими предводителями сами не зная куда, желая (Наполеон и каждый солдат) только одного: выпутаться лично как можно скорее из того безвыходного положения, которое, хотя и неясно, они все сознавали.
Только поэтому, на совете в Малоярославце, когда, притворяясь, что они, генералы, совещаются, подавая разные мнения, последнее мнение простодушного солдата Мутона, сказавшего то, что все думали, что надо только уйти как можно скорее, закрыло все рты, и никто, даже Наполеон, не мог сказать ничего против этой всеми сознаваемой истины.
Но хотя все и знали, что надо было уйти, оставался еще стыд сознания того, что надо бежать. И нужен был внешний толчок, который победил бы этот стыд. И толчок этот явился в нужное время. Это было так называемое у французов le Hourra de l'Empereur [императорское ура].
На другой день после совета Наполеон, рано утром, притворяясь, что хочет осматривать войска и поле прошедшего и будущего сражения, с свитой маршалов и конвоя ехал по середине линии расположения войск. Казаки, шнырявшие около добычи, наткнулись на самого императора и чуть чуть не поймали его. Ежели казаки не поймали в этот раз Наполеона, то спасло его то же, что губило французов: добыча, на которую и в Тарутине и здесь, оставляя людей, бросались казаки. Они, не обращая внимания на Наполеона, бросились на добычу, и Наполеон успел уйти.
Когда вот вот les enfants du Don [сыны Дона] могли поймать самого императора в середине его армии, ясно было, что нечего больше делать, как только бежать как можно скорее по ближайшей знакомой дороге. Наполеон, с своим сорокалетним брюшком, не чувствуя в себе уже прежней поворотливости и смелости, понял этот намек. И под влиянием страха, которого он набрался от казаков, тотчас же согласился с Мутоном и отдал, как говорят историки, приказание об отступлении назад на Смоленскую дорогу.
То, что Наполеон согласился с Мутоном и что войска пошли назад, не доказывает того, что он приказал это, но что силы, действовавшие на всю армию, в смысле направления ее по Можайской дороге, одновременно действовали и на Наполеона.


Когда человек находится в движении, он всегда придумывает себе цель этого движения. Для того чтобы идти тысячу верст, человеку необходимо думать, что что то хорошее есть за этими тысячью верст. Нужно представление об обетованной земле для того, чтобы иметь силы двигаться.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=54-й_гвардейский_истребительный_авиационный_полк&oldid=79447059»

Навигация