MGM-1 Matador

MGM-1 Matador
Тип	крылатая ракета большой дальности
Статус	снята с вооружения
Разработчик	Glenn L. Martin Company
Годы разработки	1946-1949
Начало испытаний	1949
Принятие на вооружение	1952
Производитель	Glenn L. Martin Company
Годы производства	1950-1958
Единиц произведено	>1200
Годы эксплуатации	1952-1962
Основные эксплуатанты	ВВС США Бундесвер
Модификации	MGM-1A MGM-1С
Основные технические характеристики * Дальность — 1000 км * Боевая часть — ядерная W-5, 50 Кт * Скорость полёта — 1040 км/ч * Потолок — 10600 м
↓Все технические характеристики
Изображения на Викискладе

MGM-1 «Матадор» (англ. Matador) — первая американская тактическая дозвуковая крылатая ракета наземного базирования, принятая на вооружение в 1951 году. Первая ракета большой дальности действия, способная нести ядерный заряд. Стояла на вооружении ВВС США с 1951 по 1962 год. Снята с вооружения и заменена комплексом MGM-13 Mace.

История

Разработка дозвуковой тактической крылатой ракеты, способной нести ядерный заряд, началась в ВВС США практически сразу же после войны. После неудачной попытки оснастить ядерным зарядом крылатую ракету ВВС Republic JB-2 Loon, инженеры начали разработку новой ракеты, сравнимой по характеристикам с реактивными истребителями. Проект под кодовым названием MX-771 шёл с первых послевоенных лет.

Исходно ракета несла кодовое обозначение SSM-A-1. Испытания первого прототипа XSSM-A-1 оснащённого двигателем проводились с 20 января 1949 года. Работы над проектом едва не были остановлены в 1949 году, но начало Корейской Войны и рост международного напряжения способствовали его продолжению.

В 1952 году ракета была принята на вооружение под обозначением B-61 (от англ. Bomber), её развёртывание в Европе началось в 1954 году.

Конструкция

MGM-1A «Матадор» была построена по нормальной аэродинамической схеме, с высокорасположенным крылом. Он был оснащён турбореактивным двигателем, позволяющим развивать скорость до 1040 км/ч и подниматься на высоту до 10000 метров.

На первых модификациях ракеты стояла радиокомандная система наведения. Это ограничивало её максимальный управляемый радиус 400 км (хотя по инерциальной системе наведения ракета могла лететь дальше). Контроль полёта ракеты осуществлялся с помощью радаров AN/MSQ-1 с земли. Оператор ракеты удерживал её на курсе, осуществляя регулировку только по курсу - управление по скорости и высоте отсутствовало, ракета летела на заранее заданной высоте с максимально возможной скоростью. Когда ракета приближалась к расчётному расположению цели, оператор передавал команду на пикирование.

Модификация ракеты MGM-1C была улучшенным вариантом «Матадора», на котором применили систему автоматической гиперболической навигации Shanicle (от англ. Short Range Navigation Vehicle). Система наземных высокочастотных маяков-излучателей генерировала серии импульсов, по времени прибытия которых автопилот ракеты устанавливал относительное положение до маяков и таким образом определял поправки по азимуту и по дальности. Это позволяло осуществлять пуски КР на максимальную дальность (около 1000 км). Система была активирована в 1957 году, но хотя в ряде случаев демонстрировала высокие результаты в целом, оказалась ненадёжной и была вскоре снята с вооружения, а все ракеты MGM-1C были переоборудованы под командное наведение.

Ракета оснащалась ядерной боевой частью W-5, максимальной мощностью до 50 кт (по другим данным до 40 кт). Инициирование боевой части осуществлялось от барометрического взрывателя, но имелся и контактный. Существовала модификация ракеты с 2000-фунтовой (~900 кг) боевой частью в осколочно-фугасном снаряжении, но низкая точность не позволяла задействовать её успешно, также отсутствуют сведения о развёртывании не-ядерных «Матадоров» в войсках.

Запуск ракеты осуществлялся с подвижной пусковой рампы при помощи стартового твердотопливного ускорителя. Ракета перевозилась в разобранном виде, с демонтированными крыльями, и собиралась только во время боевого дежурства на установке. Среднее время на подготовку ракеты к пуску составляло 15-20 минут.

Развёртывание

Развёртывание ракеты началось с 1954 года в Западной Германии. Ракета рассматривалась ВВС США как дополнение к пилотируемым бомбардировщикам B-47 для воздействия на стратегические объекты в Восточной Европе.

Основным оператором ракет в Европе было 38-е тактическое ракетное крыло, в составе 1-го и 30-го эскадронов беспилотных бомбардировщиков. Ракеты были развёрнуты на территории Западной Германии, в Рейнланд-Пфальце. Впоследствии, были развёрнуты ещё два эскадрона тактических ракет в составе 58-го тактического ракетного крыла.

С 1958 года, ракеты «Матадор» развёртывались на Дальнем Востоке, на территории Тайваня и Южной Кореи. Дальневосточное развёртывание ракет проводилось 868-м эскадроном тактических ракет.

ВВС Германии, оперировали ракетами MGM-1С «Матадор» в составе Flugkörpergruppe 11 с 1959 года.

В 1959 году, ракеты MGM-1С Matador начали повсеместно заменяться более совершенными крылатыми ракетами MGM-13 Mace. К 1962 году все указанные ракеты были сняты с вооружения.

Интересным является тот факт, что обозначение MGM-1, ракета получила лишь в 1963 году, уже после снятия с вооружения.

Оценка проекта

Для своего времени, MGM-1 Matador был достаточно совершенным оружием. Его характеристики приближались к скорости и высоте полёта истребителей того времени, а небольшие размеры делали его сложной целью для обнаружения и перехвата. Ракета также развёртывалась гораздо легче чем пилотируемые бомбардировщики. В то же время, её точность была низка, а система управления сильно подвержена помехам, что делало возможным её применение только по крупным целям, вроде военных аэродромов и городов.

С появлением на вооружении зенитно-ракетных систем, подобных С-75, боевая ценность «Матадора» существенно снизилась и к 1962 году он был снят с вооружения.

Аналоги в других странах

 — ФКР-1, тактическая крылатая ракета с ядерной боевой частью разработанная в СССР на базе ПКР КС-1 «Комета».

 — Red Rapier, стратегическая крылатая ракета с обычной или ядерной боевой частью. Разрабатывалась в 1950-х, но не была доведена до лётных испытаний.

 — S.E.-4200, тактическая ракета малого радиуса действия с боевой частью в обычном снаряжении и прямоточным воздушно-реактивным двигателем, состоявшая на вооружении французской армии в 1950-х годах.

Литература

• Werrell, Kenneth P. The Evolution of the Cruise Missile. — Maxwell Air Force Base, Alabama: Air University Press, 1985. — 289 с.
• Gibson, James N. Nuclear Weapons of the United States: An Illustrated History. — Atglen, Pennsylvania: Schiffer Publishing Ltd., 1996. — 240 с. — (Schiffer Military History). — ISBN 0-7643-0063-6.
• George Mindling, Robert Bolton. [books.google.ru/books/about/U_S_Air_Force_Tactical_Missiles.html?id=P5WMDJ0HyP8C&redir_esc=y U.S. Air Force Tactical Missiles]. — Maxwell Air Force Base, Alabama: Lulu Press, 2008. — 342 с. — ISBN 0557000297.

Ссылки

• Andreas Parsch. [www.designation-systems.net/dusrm/m-1.html Martin SSM-A-1/B-61/TM-61/MGM-1 Matador] (англ.). Сайт Designation-Systems.net (2006). Проверено 27 августа 2012. [www.webcitation.org/6Bm5YwDh3 Архивировано из первоисточника 29 октября 2012].
• [www.tacmissileers.org TAC Missileers - Tactical Missile Warriors of the Cold War]  (англ.)
• [books.google.com/books?id=diEDAAAAMBAJ&pg=RA1-PA68&dq=popular+science+1951+%22bed+bikes%22&hl=en&ei=RQXETI7MHtC9ngee4ZA3&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=1&ved=0CC8Q6AEwAA#v=onepage&q&f=true Pilotless Bomber Can Carry A-Bomb At 700 m.p.h.] (англ.) // Popular Science. — 1951. — Vol. 159, no. 5. — P. 168-169. — ISSN [www.sigla.ru/table.jsp?f=8&t=3&v0=0161-7370&f=1003&t=1&v1=&f=4&t=2&v2=&f=21&t=3&v3=&f=1016&t=3&v4=&f=1016&t=3&v5=&bf=4&b=&d=0&ys=&ye=&lng=&ft=&mt=&dt=&vol=&pt=&iss=&ps=&pe=&tr=&tro=&cc=UNION&i=1&v=tagged&s=0&ss=0&st=0&i18n=ru&rlf=&psz=20&bs=20&ce=hJfuypee8JzzufeGmImYYIpZKRJeeOeeWGJIZRrRRrdmtdeee88NJJJJpeeefTJ3peKJJ3UWWPtzzzzzzzzzzzzzzzzzbzzvzzpy5zzjzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzztzzzzzzzbzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzvzzzzzzyeyTjkDnyHzTuueKZePz9decyzzLzzzL*.c8.NzrGJJvufeeeeeJheeyzjeeeeJh*peeeeKJJJJJJJJJJmjHvOJJJJJJJJJfeeeieeeeSJJJJJSJJJ3TeIJJJJ3..E.UEAcyhxD.eeeeeuzzzLJJJJ5.e8JJJheeeeeeeeeeeeyeeK3JJJJJJJJ*s7defeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeSJJJJJJJJZIJJzzz1..6LJJJJJJtJJZ4....EK*&debug=false 0161-7370].

Отрывок, характеризующий MGM-1 Matador

В первой говорилось о том, что слух, будто графом Растопчиным запрещен выезд из Москвы, – несправедлив и что, напротив, граф Растопчин рад, что из Москвы уезжают барыни и купеческие жены. «Меньше страху, меньше новостей, – говорилось в афише, – но я жизнью отвечаю, что злодей в Москве не будет». Эти слова в первый раз ясно ыоказали Пьеру, что французы будут в Москве. Во второй афише говорилось, что главная квартира наша в Вязьме, что граф Витгснштейн победил французов, но что так как многие жители желают вооружиться, то для них есть приготовленное в арсенале оружие: сабли, пистолеты, ружья, которые жители могут получать по дешевой цене. Тон афиш был уже не такой шутливый, как в прежних чигиринских разговорах. Пьер задумался над этими афишами. Очевидно, та страшная грозовая туча, которую он призывал всеми силами своей души и которая вместе с тем возбуждала в нем невольный ужас, – очевидно, туча эта приближалась.
«Поступить в военную службу и ехать в армию или дожидаться? – в сотый раз задавал себе Пьер этот вопрос. Он взял колоду карт, лежавших у него на столе, и стал делать пасьянс.
– Ежели выйдет этот пасьянс, – говорил он сам себе, смешав колоду, держа ее в руке и глядя вверх, – ежели выйдет, то значит… что значит?.. – Он не успел решить, что значит, как за дверью кабинета послышался голос старшей княжны, спрашивающей, можно ли войти.
– Тогда будет значить, что я должен ехать в армию, – договорил себе Пьер. – Войдите, войдите, – прибавил он, обращаясь к княжие.
(Одна старшая княжна, с длинной талией и окаменелым лидом, продолжала жить в доме Пьера; две меньшие вышли замуж.)
– Простите, mon cousin, что я пришла к вам, – сказала она укоризненно взволнованным голосом. – Ведь надо наконец на что нибудь решиться! Что ж это будет такое? Все выехали из Москвы, и народ бунтует. Что ж мы остаемся?
– Напротив, все, кажется, благополучно, ma cousine, – сказал Пьер с тою привычкой шутливости, которую Пьер, всегда конфузно переносивший свою роль благодетеля перед княжною, усвоил себе в отношении к ней.
– Да, это благополучно… хорошо благополучие! Мне нынче Варвара Ивановна порассказала, как войска наши отличаются. Уж точно можно чести приписать. Да и народ совсем взбунтовался, слушать перестают; девка моя и та грубить стала. Этак скоро и нас бить станут. По улицам ходить нельзя. А главное, нынче завтра французы будут, что ж нам ждать! Я об одном прошу, mon cousin, – сказала княжна, – прикажите свезти меня в Петербург: какая я ни есть, а я под бонапартовской властью жить не могу.
– Да полноте, ma cousine, откуда вы почерпаете ваши сведения? Напротив…
– Я вашему Наполеону не покорюсь. Другие как хотят… Ежели вы не хотите этого сделать…
– Да я сделаю, я сейчас прикажу.
Княжне, видимо, досадно было, что не на кого было сердиться. Она, что то шепча, присела на стул.
– Но вам это неправильно доносят, – сказал Пьер. – В городе все тихо, и опасности никакой нет. Вот я сейчас читал… – Пьер показал княжне афишки. – Граф пишет, что он жизнью отвечает, что неприятель не будет в Москве.
– Ах, этот ваш граф, – с злобой заговорила княжна, – это лицемер, злодей, который сам настроил народ бунтовать. Разве не он писал в этих дурацких афишах, что какой бы там ни был, тащи его за хохол на съезжую (и как глупо)! Кто возьмет, говорит, тому и честь и слава. Вот и долюбезничался. Варвара Ивановна говорила, что чуть не убил народ ее за то, что она по французски заговорила…
– Да ведь это так… Вы всё к сердцу очень принимаете, – сказал Пьер и стал раскладывать пасьянс.
Несмотря на то, что пасьянс сошелся, Пьер не поехал в армию, а остался в опустевшей Москве, все в той же тревоге, нерешимости, в страхе и вместе в радости ожидая чего то ужасного.
На другой день княжна к вечеру уехала, и к Пьеру приехал его главноуправляющий с известием, что требуемых им денег для обмундирования полка нельзя достать, ежели не продать одно имение. Главноуправляющий вообще представлял Пьеру, что все эти затеи полка должны были разорить его. Пьер с трудом скрывал улыбку, слушая слова управляющего.
– Ну, продайте, – говорил он. – Что ж делать, я не могу отказаться теперь!
Чем хуже было положение всяких дел, и в особенности его дел, тем Пьеру было приятнее, тем очевиднее было, что катастрофа, которой он ждал, приближается. Уже никого почти из знакомых Пьера не было в городе. Жюли уехала, княжна Марья уехала. Из близких знакомых одни Ростовы оставались; но к ним Пьер не ездил.
В этот день Пьер, для того чтобы развлечься, поехал в село Воронцово смотреть большой воздушный шар, который строился Леппихом для погибели врага, и пробный шар, который должен был быть пущен завтра. Шар этот был еще не готов; но, как узнал Пьер, он строился по желанию государя. Государь писал графу Растопчину об этом шаре следующее:
«Aussitot que Leppich sera pret, composez lui un equipage pour sa nacelle d'hommes surs et intelligents et depechez un courrier au general Koutousoff pour l'en prevenir. Je l'ai instruit de la chose.
Recommandez, je vous prie, a Leppich d'etre bien attentif sur l'endroit ou il descendra la premiere fois, pour ne pas se tromper et ne pas tomber dans les mains de l'ennemi. Il est indispensable qu'il combine ses mouvements avec le general en chef».
[Только что Леппих будет готов, составьте экипаж для его лодки из верных и умных людей и пошлите курьера к генералу Кутузову, чтобы предупредить его.
Я сообщил ему об этом. Внушите, пожалуйста, Леппиху, чтобы он обратил хорошенько внимание на то место, где он спустится в первый раз, чтобы не ошибиться и не попасть в руки врага. Необходимо, чтоб он соображал свои движения с движениями главнокомандующего.]
Возвращаясь домой из Воронцова и проезжая по Болотной площади, Пьер увидал толпу у Лобного места, остановился и слез с дрожек. Это была экзекуция французского повара, обвиненного в шпионстве. Экзекуция только что кончилась, и палач отвязывал от кобылы жалостно стонавшего толстого человека с рыжими бакенбардами, в синих чулках и зеленом камзоле. Другой преступник, худенький и бледный, стоял тут же. Оба, судя по лицам, были французы. С испуганно болезненным видом, подобным тому, который имел худой француз, Пьер протолкался сквозь толпу.
– Что это? Кто? За что? – спрашивал он. Но вниманье толпы – чиновников, мещан, купцов, мужиков, женщин в салопах и шубках – так было жадно сосредоточено на то, что происходило на Лобном месте, что никто не отвечал ему. Толстый человек поднялся, нахмурившись, пожал плечами и, очевидно, желая выразить твердость, стал, не глядя вокруг себя, надевать камзол; но вдруг губы его задрожали, и он заплакал, сам сердясь на себя, как плачут взрослые сангвинические люди. Толпа громко заговорила, как показалось Пьеру, – для того, чтобы заглушить в самой себе чувство жалости.
– Повар чей то княжеский…
– Что, мусью, видно, русский соус кисел французу пришелся… оскомину набил, – сказал сморщенный приказный, стоявший подле Пьера, в то время как француз заплакал. Приказный оглянулся вокруг себя, видимо, ожидая оценки своей шутки. Некоторые засмеялись, некоторые испуганно продолжали смотреть на палача, который раздевал другого.
Пьер засопел носом, сморщился и, быстро повернувшись, пошел назад к дрожкам, не переставая что то бормотать про себя в то время, как он шел и садился. В продолжение дороги он несколько раз вздрагивал и вскрикивал так громко, что кучер спрашивал его:
– Что прикажете?
– Куда ж ты едешь? – крикнул Пьер на кучера, выезжавшего на Лубянку.
– К главнокомандующему приказали, – отвечал кучер.
– Дурак! скотина! – закричал Пьер, что редко с ним случалось, ругая своего кучера. – Домой я велел; и скорее ступай, болван. Еще нынче надо выехать, – про себя проговорил Пьер.
Пьер при виде наказанного француза и толпы, окружавшей Лобное место, так окончательно решил, что не может долее оставаться в Москве и едет нынче же в армию, что ему казалось, что он или сказал об этом кучеру, или что кучер сам должен был знать это.
Приехав домой, Пьер отдал приказание своему все знающему, все умеющему, известному всей Москве кучеру Евстафьевичу о том, что он в ночь едет в Можайск к войску и чтобы туда были высланы его верховые лошади. Все это не могло быть сделано в тот же день, и потому, по представлению Евстафьевича, Пьер должен был отложить свой отъезд до другого дня, с тем чтобы дать время подставам выехать на дорогу.
24 го числа прояснело после дурной погоды, и в этот день после обеда Пьер выехал из Москвы. Ночью, переменя лошадей в Перхушкове, Пьер узнал, что в этот вечер было большое сражение. Рассказывали, что здесь, в Перхушкове, земля дрожала от выстрелов. На вопросы Пьера о том, кто победил, никто не мог дать ему ответа. (Это было сражение 24 го числа при Шевардине.) На рассвете Пьер подъезжал к Можайску.
Все дома Можайска были заняты постоем войск, и на постоялом дворе, на котором Пьера встретили его берейтор и кучер, в горницах не было места: все было полно офицерами.