Рейнольдс, Бёрт

Бёрт Рейнольдс
Burt Reynolds
Бёрт Рейнольдс в 1991
Имя при рождении:	Бёртон Майло Рейнольдс
Место рождения:	Лансинг, Мичиган, США
Профессия:	актёр
Карьера:	1959 — наст. время
Награды:	«Золотой глобус» (1992, 1998) «Эмми» (1991)

Бёртон «Бёрт» Ма́йло Ре́йнольдс младший (англ. Burton Milo Reynolds, Jr.; род. 11 февраля 1936) — американский актёр, который был одной из самых успешных и высокооплачиваемых звёзд Голливуда в конце 1970-х годов. Лауреат двух премий «Золотой глобус» (1992, 1998) и премии «Эмми» (1991). Наиболее известен по главной роли в трилогии "Полицейский и бандит" и по роли второго плана в драме «Ночи в стиле буги», принёсшей ему номинацию на «Оскар».

Биография

Вырос возле Палм Бич во Флориде. В его жилах течёт кровь индейцев племени чероки.

Бросил колледж, чтобы стать актёром и отправился в Нью-Йорк, где сменил несколько работ, изредка появляясь на сцене. Во время учёбы во Флоридском университете увлёкся американским футболом, однако травма колена и авария положили конец его спортивной карьере.

В 1960-е работал в различных труппах Нью-Йорка, по совету Клинта Иствуда снимался в спагетти-вестернах и частенько появлялся на телевизионных ток-шоу. Замечен был в «Мистере Робертсе» и подписал контракт с Universal, после чего переехал в Голливуд.

Первоначально снимался в телесериале «Речной пароход» (1959—1960), а потом дебютировал в художественном фильме «Ангельский ребёнок» (Angel Baby). Следующие десять лет с лишним снимался на телевидении и в кино, регулярно появляясь в сериале «Дымок из ствола» (1962—65) и в двух полицейских шоу «Ястреб» (1966) и «Дэн Огэст» (1970-71). В кино он снялся в «Бронированной команде» (1961), «Операция ЦРУ» (1965), «Навахо Джо» (1966), «Сэм Уиски», «Сто ружей», «Тупик, Акула!» (все в 1969) и «Надувательство» (1970).

В разные периоды своей карьеры с одинаковой лёгкостью играл настоящих мужчин с каменными лицами и задиристых, бойких на язык «своих» парней. Внешность (тёмные волосы и смуглая кожа, твёрдо сжатые губы) и манера игры очень часто позволяли ему играть индейцев и полукровок.

Однако уже в середине 1980-х не считался актёром высшего разряда (A-list), отчасти из-за того, что значительную часть фильмов с его участием составляли низкопробные комедии в жанре «тупой и ещё тупее».

В 1972 году решил, что карьеру надо как следует встряхнуть. Он позировал в обнажённом виде для журнала «Космополитен», что считалось тогда, в эру буржуазного феминизма, хорошим спортивным духом. Его естественное, лёгкое очарование и самобытный юмор сделали его частым гостем телевизионных ток-шоу. А он искал роли с комическими элементами, такие как «Пушок» и «Всё, что вы всегда хотели знать о сексе, но боялись спросить» (оба в 1972). Но только резкий поворот в труднейшей роли человека, сумевшего постоять за себя и своих друзей, в картине «Избавление», снятой также в 1972 году, окончательно утвердил его в качестве одного из самых кассовых актёров кино и сделал настоящей суперзвездой.

С 1973 по 1983 год оспаривал звание самого популярного актёра Америки у Роберта Редфорда. Любому фильму с его участием был гарантирован кассовый успех. Пресса наперебой обсуждала его отношения с певицей Тэмми Винет, актрисой Салли Филд и теннисисткой Крис Эверт.

Боевик «Белая молния» (1973) стал первым фильмом, использующим очарование «своего парня». Здесь были и погони на машинах, и сногосшибательные красавицы, много действия и мало мыслей, лунный свет и образ крутого парня, с которым опасно связываться. Такие фильмы, как «Полицейский и бандит», «Гонки «Пушечное ядро»» сделали его желанным «товаром» на рынке «звезд».

Он добился большого успеха такими фильмами как «Шэмус», «Человек, который любил танцующих кошек» (оба в 1973), жёсткая тюремная драма о футболе «Самый длинный ярд» (1974). Потерпев провал с мюзиклом «At Long Last Love», снова поднялся на волну в комедии о сухом законе «Везучая леди» (оба в 1975) и саге об эре немого кино «Никелодеон» (1976).

Самая удачная полоса пришлась на конец 1970-х, когда Рейнолдс снялся в ряде чрезвычайно развлекательных и высоко оцененных критиками картин. Это были: «Полу-крутой» (1977, о звезде футбола), «Конец» (1978), острая, чёрная комедия, в которой он также выступил и как режиссёр, «Хупер» (1978, смешная комедия о каскадере) и «Начать сначала» (1979) о разведённом мужчине, пытающемся встать на ноги. В интервью того времени он говорил о своём плане игры — перемежать сложные и тонкие проекты, такие как «Начать сначала», с лёгкими, чисто развлекательными комедиями. Но полоса везения кончилась, качество картин упало, и в кассах исчезли очереди за билетами на фильмы с его участием.

Фильмы «Грубая огранка» (1980), «Отцовство» (1981), «Машина Шарки» (1981, также и режиссёр), «Лучшие друзья», «Самый лучший маленький бордель в Техасе» (оба в 1982), «Мужчина, который любил женщин» (1983), «Заварушка в городе» (1984) и «Стик» (1985, также и режиссёр) показывают идущую вниз спираль с невезением с постановками, сменой режиссёров, частые пересъёмки и так далее.

К этому времени трудно было не заметить, что выглядел он и говорил уже столь слабо, что пошли слухи о том, что он болен СПИДом. Это оказалось неправдой, но он в одиночестве боролся с тяжелой болезнью, которая не давала ему появляться в обществе более года. К сожалению, картины его «возвращения», такие, как "Мэлоун» (в 1987) и «Полицейский по найму» (1988) были одинаково слабыми. Лучше всего он сыграл в «Переключая каналы» (1988) в роли Кэри Грэнта из «Его девушка Пятница», но в кассе успеха не было. Затем Рейнолдс сыграл первую в своей жизни характерную роль стареющего взломщика сейфов в картине Билла Форсайта «Медвежатники» (1989), и работа эта оказалась превосходной. В том же году он озвучил главную роль в мультфильме «Все псы попадают в рай» со своей женой того времени Лони Андерсон. Лони озвучивала женскую главную роль. Весь этот период звёздный статус Рейнолдса оставался неизменным. Просто казалось, что он никак не мог попасть в блокбастер.

Перешагнув пятидесятилетний рубеж, Рейнольдс начинает работать исключительно для телевидения.

Он снялся в коротком телесериале «Б. Л. Страйкер» (B. L. Stryker) (1988—1990), затем в очень популярном сериале «Вечерние тени» (Evening Shade) (1990—1994) и получил телепремию «Эмми».

В 1990-х он неожиданно вернулся на голливудский Олимп, снялся в звездном хите «Полицейский с половиной» (1993), в 1995 году удачно сыграл в триллере «Безумие», в 1996 году прекрасно проявился в фильме «Познакомьтесь с Уолли Спарксом» и заработал номинацию на «Оскар» за роль второго плана в драме «Ночи в стиле буги» (1997).

С 1978 года он владел и управлял театром в Джупитер, Флорида, часто выступая и как режиссёр, и как актёр.

Был женат на Джуди Карне и Лони Андерсон.

В 1996 году актёр был официально объявлен банкротом.

В 2005 году снялся в ремейке фильма «Самый длинный ярд», где сыграл роль второго плана — бывшего футболиста Нейта Скарбары.

Фильмография

1. 1962-1965 — Дымок из ствола
2. 1965 — Операция ЦРУ
3. 1972 — Всё, что вы всегда хотели знать о сексе, но боялись спросить
4. 1972 — Избавление
5. 1972 — Легавый
6. 1973 - Шэмус - Частный детектив Шэмус Маккой
7. 1974 — Всё или ничего
8. 1976 — Никелодеон
9. 1976 — Гатор
10. 1977 — Полицейский и бандит
11. 1978 — Хупер
12. 1978 — Конец
13. 1979 — Начать сначала
14. 1980 — Полицейский и бандит 2
15. 1980 — Грубая огранка
16. 1981 — Гонки "Пушечное Ядро"
17. 1981 — Команда Шарки
18. 1982 — Лучшие друзья
19. 1983 — Полицейский и бандит 3
20. 1984 — Горячий городок
21. 1986 — Гнев
22. 1987 — Мэлоун
23. 1987 — Полицейский напрокат
24. 1988 — Переключая каналы
25. 1989 — Подлинные улики
26. 1989 — Все псы попадают в рай (озвучка)
27. 1989 — Медвежатники
28. 1993 — Парень с левого края
29. 1993 — Полицейский с половиной
30. 1995 — Безумие
31. 1996 — Стриптиз (фильм)
32. 1997 — Ночи в стиле буги
33. 1997 — Его звали Ворон
34. 1999 — Тайна Аляски
35. 2000 — Команда
36. 2001 — Гонщик
37. 2001 — Tempted
38. 2002 — Всадники правосудия
39. 2002 — Секретные материалы (9 сезон, серия 13 "Improbable")
40. 2004 — Трое в каноэ
41. 2005 — Всё или ничего
42. 2005 — Придурки из Хаззарда
43. 2006 — Облако «Девять»
44. 2007 — Во имя короля: История осады подземелья
45. 2008 — Игроки
46. 2011 — Saints Row: The Third (озвучка героя/камео)
47. 2011 — По пути домой

Награды

• В 1996 Рейнольдс получил приз «Золотая малина» как участник худшего актёрского дуэта (вместе с Деми Мур) в фильме «Стриптиз» и номинировался на приз за худшую роль второго плана в этом же фильме.

Ссылки

• [www.burtreynolds.com/ Официальный сайт Бёрта Рейнольдса]
• Бёрт Рейнольдс (англ.) на сайте Internet Movie Database

Отрывок, характеризующий Рейнольдс, Бёрт

– Очень доволен, ваше высокопревосходительство.
– Мы все не без слабостей, – сказал Кутузов, улыбаясь и отходя от него. – У него была приверженность к Бахусу.
Полковой командир испугался, не виноват ли он в этом, и ничего не ответил. Офицер в эту минуту заметил лицо капитана с красным носом и подтянутым животом и так похоже передразнил его лицо и позу, что Несвицкий не мог удержать смеха.
Кутузов обернулся. Видно было, что офицер мог управлять своим лицом, как хотел: в ту минуту, как Кутузов обернулся, офицер успел сделать гримасу, а вслед за тем принять самое серьезное, почтительное и невинное выражение.
Третья рота была последняя, и Кутузов задумался, видимо припоминая что то. Князь Андрей выступил из свиты и по французски тихо сказал:
– Вы приказали напомнить о разжалованном Долохове в этом полку.
– Где тут Долохов? – спросил Кутузов.
Долохов, уже переодетый в солдатскую серую шинель, не дожидался, чтоб его вызвали. Стройная фигура белокурого с ясными голубыми глазами солдата выступила из фронта. Он подошел к главнокомандующему и сделал на караул.
– Претензия? – нахмурившись слегка, спросил Кутузов.
– Это Долохов, – сказал князь Андрей.
– A! – сказал Кутузов. – Надеюсь, что этот урок тебя исправит, служи хорошенько. Государь милостив. И я не забуду тебя, ежели ты заслужишь.
Голубые ясные глаза смотрели на главнокомандующего так же дерзко, как и на полкового командира, как будто своим выражением разрывая завесу условности, отделявшую так далеко главнокомандующего от солдата.
– Об одном прошу, ваше высокопревосходительство, – сказал он своим звучным, твердым, неспешащим голосом. – Прошу дать мне случай загладить мою вину и доказать мою преданность государю императору и России.
Кутузов отвернулся. На лице его промелькнула та же улыбка глаз, как и в то время, когда он отвернулся от капитана Тимохина. Он отвернулся и поморщился, как будто хотел выразить этим, что всё, что ему сказал Долохов, и всё, что он мог сказать ему, он давно, давно знает, что всё это уже прискучило ему и что всё это совсем не то, что нужно. Он отвернулся и направился к коляске.
Полк разобрался ротами и направился к назначенным квартирам невдалеке от Браунау, где надеялся обуться, одеться и отдохнуть после трудных переходов.
– Вы на меня не претендуете, Прохор Игнатьич? – сказал полковой командир, объезжая двигавшуюся к месту 3 ю роту и подъезжая к шедшему впереди ее капитану Тимохину. Лицо полкового командира выражало после счастливо отбытого смотра неудержимую радость. – Служба царская… нельзя… другой раз во фронте оборвешь… Сам извинюсь первый, вы меня знаете… Очень благодарил! – И он протянул руку ротному.
– Помилуйте, генерал, да смею ли я! – отвечал капитан, краснея носом, улыбаясь и раскрывая улыбкой недостаток двух передних зубов, выбитых прикладом под Измаилом.
– Да господину Долохову передайте, что я его не забуду, чтоб он был спокоен. Да скажите, пожалуйста, я всё хотел спросить, что он, как себя ведет? И всё…
– По службе очень исправен, ваше превосходительство… но карахтер… – сказал Тимохин.
– А что, что характер? – спросил полковой командир.
– Находит, ваше превосходительство, днями, – говорил капитан, – то и умен, и учен, и добр. А то зверь. В Польше убил было жида, изволите знать…
– Ну да, ну да, – сказал полковой командир, – всё надо пожалеть молодого человека в несчастии. Ведь большие связи… Так вы того…
– Слушаю, ваше превосходительство, – сказал Тимохин, улыбкой давая чувствовать, что он понимает желания начальника.
– Ну да, ну да.
Полковой командир отыскал в рядах Долохова и придержал лошадь.
– До первого дела – эполеты, – сказал он ему.
Долохов оглянулся, ничего не сказал и не изменил выражения своего насмешливо улыбающегося рта.
– Ну, вот и хорошо, – продолжал полковой командир. – Людям по чарке водки от меня, – прибавил он, чтобы солдаты слышали. – Благодарю всех! Слава Богу! – И он, обогнав роту, подъехал к другой.
– Что ж, он, право, хороший человек; с ним служить можно, – сказал Тимохин субалтерн офицеру, шедшему подле него.
– Одно слово, червонный!… (полкового командира прозвали червонным королем) – смеясь, сказал субалтерн офицер.
Счастливое расположение духа начальства после смотра перешло и к солдатам. Рота шла весело. Со всех сторон переговаривались солдатские голоса.
– Как же сказывали, Кутузов кривой, об одном глазу?
– А то нет! Вовсе кривой.
– Не… брат, глазастее тебя. Сапоги и подвертки – всё оглядел…
– Как он, братец ты мой, глянет на ноги мне… ну! думаю…
– А другой то австрияк, с ним был, словно мелом вымазан. Как мука, белый. Я чай, как амуницию чистят!
– Что, Федешоу!… сказывал он, что ли, когда стражения начнутся, ты ближе стоял? Говорили всё, в Брунове сам Бунапарте стоит.
– Бунапарте стоит! ишь врет, дура! Чего не знает! Теперь пруссак бунтует. Австрияк его, значит, усмиряет. Как он замирится, тогда и с Бунапартом война откроется. А то, говорит, в Брунове Бунапарте стоит! То то и видно, что дурак. Ты слушай больше.
– Вишь черти квартирьеры! Пятая рота, гляди, уже в деревню заворачивает, они кашу сварят, а мы еще до места не дойдем.
– Дай сухарика то, чорт.
– А табаку то вчера дал? То то, брат. Ну, на, Бог с тобой.
– Хоть бы привал сделали, а то еще верст пять пропрем не емши.
– То то любо было, как немцы нам коляски подавали. Едешь, знай: важно!
– А здесь, братец, народ вовсе оголтелый пошел. Там всё как будто поляк был, всё русской короны; а нынче, брат, сплошной немец пошел.
– Песенники вперед! – послышался крик капитана.
И перед роту с разных рядов выбежало человек двадцать. Барабанщик запевало обернулся лицом к песенникам, и, махнув рукой, затянул протяжную солдатскую песню, начинавшуюся: «Не заря ли, солнышко занималося…» и кончавшуюся словами: «То то, братцы, будет слава нам с Каменскиим отцом…» Песня эта была сложена в Турции и пелась теперь в Австрии, только с тем изменением, что на место «Каменскиим отцом» вставляли слова: «Кутузовым отцом».
Оторвав по солдатски эти последние слова и махнув руками, как будто он бросал что то на землю, барабанщик, сухой и красивый солдат лет сорока, строго оглянул солдат песенников и зажмурился. Потом, убедившись, что все глаза устремлены на него, он как будто осторожно приподнял обеими руками какую то невидимую, драгоценную вещь над головой, подержал ее так несколько секунд и вдруг отчаянно бросил ее:
Ах, вы, сени мои, сени!
«Сени новые мои…», подхватили двадцать голосов, и ложечник, несмотря на тяжесть амуниции, резво выскочил вперед и пошел задом перед ротой, пошевеливая плечами и угрожая кому то ложками. Солдаты, в такт песни размахивая руками, шли просторным шагом, невольно попадая в ногу. Сзади роты послышались звуки колес, похрускиванье рессор и топот лошадей.
Кутузов со свитой возвращался в город. Главнокомандующий дал знак, чтобы люди продолжали итти вольно, и на его лице и на всех лицах его свиты выразилось удовольствие при звуках песни, при виде пляшущего солдата и весело и бойко идущих солдат роты. Во втором ряду, с правого фланга, с которого коляска обгоняла роты, невольно бросался в глаза голубоглазый солдат, Долохов, который особенно бойко и грациозно шел в такт песни и глядел на лица проезжающих с таким выражением, как будто он жалел всех, кто не шел в это время с ротой. Гусарский корнет из свиты Кутузова, передразнивавший полкового командира, отстал от коляски и подъехал к Долохову.
Гусарский корнет Жерков одно время в Петербурге принадлежал к тому буйному обществу, которым руководил Долохов. За границей Жерков встретил Долохова солдатом, но не счел нужным узнать его. Теперь, после разговора Кутузова с разжалованным, он с радостью старого друга обратился к нему:
– Друг сердечный, ты как? – сказал он при звуках песни, ровняя шаг своей лошади с шагом роты.
– Я как? – отвечал холодно Долохов, – как видишь.
Бойкая песня придавала особенное значение тону развязной веселости, с которой говорил Жерков, и умышленной холодности ответов Долохова.
– Ну, как ладишь с начальством? – спросил Жерков.
– Ничего, хорошие люди. Ты как в штаб затесался?
– Прикомандирован, дежурю.
Они помолчали.
«Выпускала сокола да из правого рукава», говорила песня, невольно возбуждая бодрое, веселое чувство. Разговор их, вероятно, был бы другой, ежели бы они говорили не при звуках песни.
– Что правда, австрийцев побили? – спросил Долохов.
– А чорт их знает, говорят.
– Я рад, – отвечал Долохов коротко и ясно, как того требовала песня.
– Что ж, приходи к нам когда вечерком, фараон заложишь, – сказал Жерков.
– Или у вас денег много завелось?
– Приходи.
– Нельзя. Зарок дал. Не пью и не играю, пока не произведут.
– Да что ж, до первого дела…
– Там видно будет.
Опять они помолчали.
– Ты заходи, коли что нужно, все в штабе помогут… – сказал Жерков.
Долохов усмехнулся.
– Ты лучше не беспокойся. Мне что нужно, я просить не стану, сам возьму.
– Да что ж, я так…
– Ну, и я так.
– Прощай.
– Будь здоров…
… и высоко, и далеко,
На родиму сторону…
Жерков тронул шпорами лошадь, которая раза три, горячась, перебила ногами, не зная, с какой начать, справилась и поскакала, обгоняя роту и догоняя коляску, тоже в такт песни.


Возвратившись со смотра, Кутузов, сопутствуемый австрийским генералом, прошел в свой кабинет и, кликнув адъютанта, приказал подать себе некоторые бумаги, относившиеся до состояния приходивших войск, и письма, полученные от эрцгерцога Фердинанда, начальствовавшего передовою армией. Князь Андрей Болконский с требуемыми бумагами вошел в кабинет главнокомандующего. Перед разложенным на столе планом сидели Кутузов и австрийский член гофкригсрата.
– А… – сказал Кутузов, оглядываясь на Болконского, как будто этим словом приглашая адъютанта подождать, и продолжал по французски начатый разговор.
– Я только говорю одно, генерал, – говорил Кутузов с приятным изяществом выражений и интонации, заставлявшим вслушиваться в каждое неторопливо сказанное слово. Видно было, что Кутузов и сам с удовольствием слушал себя. – Я только одно говорю, генерал, что ежели бы дело зависело от моего личного желания, то воля его величества императора Франца давно была бы исполнена. Я давно уже присоединился бы к эрцгерцогу. И верьте моей чести, что для меня лично передать высшее начальство армией более меня сведущему и искусному генералу, какими так обильна Австрия, и сложить с себя всю эту тяжкую ответственность для меня лично было бы отрадой. Но обстоятельства бывают сильнее нас, генерал.