Герхард, Роберто

Роберто Герхард
Герхард (стоит) со своим наставником Фелипе Педрелем, ок.1918
Основная информация
Полное имя	исп. Roberto Juan Rene Gerhard
Дата рождения	25 сентября 1896(1896-09-25)
Место рождения	Вальс
Дата смерти	5 января 1970(1970-01-05) (73 года)
Место смерти	Кембридж
Страна	Испания Испания Великобритания Великобритания
Профессии	Композитор, музыковед, педагог

Роберто Герхард (кат. Robert Juan René Gerhard i Ottenwaelder , 25 сентября 1896, Вальс — 5 января 1970, Кембридж) — испанский (каталонский) и британский композитор, музыковед, педагог Поколения 27 года.

Биография

Отец — швейцарский немец, мать — из Эльзаса, имя Роберто взял, покидая Испанию. Рос в многоязычной, мультикультурной среде. Обучался по классу фортепиано у Гранадоса и композиции у Педреля. В 1923—1928 учился в Вене и Берлине у Шёнберга. Вернувшись в Барселону, занимался журналистикой, организаторской и концертной деятельностью, пропагандировал творчество и идеи Шёнберга, Веберна, Берга. Сблизился с Казальсом и Миро (в тридцатые годы Миро делал наброски к декорациям балетов Герхарда в постановке Леонида Мясина, но поставлены они не были). В 1931 получил место в музыкальном отделе Каталонской библиотеки, изучал старую испанскую музыку, музыкальный фольклор Каталонии. Сотрудничал с крупнейшими каталонскими поэтами (Жозеп Висенс Фойш, Жозеп Карне). Пригласил Шёнберга провести несколько месяцев в Барселоне, где композитор работал над оперой «Моисей и Аарон». В годы Республики активно участвовал в организации музыкальной жизни Испании, входил в музыкальный совет республиканского правительства Каталонии. После поражения республиканцев покинул Испанию, перебрался в Париж, затем поселился в Кембридже. Работал для Би-Би-Си, писал музыку для театра, в частности, для шекспировского «Короля Лира» в постановке Королевской Шекспировской компании (1955), а также для телевидения и кино (среди прочего — к фильму Линдсея Андерсона «Такова спортивная жизнь», 1963). Одним из первых в Великобритании обратился к электронной музыке. Преподавал в Мичиганском университете (1960), в Беркширском музыкальном центре (1961). Почётный доктор Кембриджского университета (1968).

С начала пятидесятых годов страдал сердечной недостаточностью, которая и стала причиной смерти.

Наследие и признание

В Испании вплоть до кончины Франко музыка Герхарда, опиравшаяся на каталонские песенные и танцевальные традиции, синтезируя их с музыкальным языком нововенской школы, поисками Бартока и Стравинского, не исполнялась, зато её играли и записывали в Великобритании, в числе исполнителей — Тревор Пиннок. В 1992 опера «Дуэнья» была поставлена в Мадриде и Барселоне, музыка Герхарда вернулась на родину. В настоящее время он считается одним из наиболее оригинальных и глубоких испанских композиторов XX в.

Сочинения

Балеты

• Ariel, либретто автора и Ж. В. Фойша по мотивам шекспировской «Бури» (1934, концертная версия — 1936)
• Soirées de Barcelone (1937—1939)
• Don Quixote (1940—1941, 1947—1949, пост.1950)
• Alegrias, дивертисмент в стиле фламенко (1942)
• Pandora (1942—1943, пост.1944)

Опера

• La Dueña, по комической опере Шеридана (1945—1947)

Оркестровые произведения

• Sardana I (1928)
• Sardana II (1928)
• Концертино для струнного оркестра (1929)
• Albada, Interludi i Dansa (1936)
• Сюита для оркестра № 2
• Концерт для скрипки с оркестром (1942—1943)
• Концерт для фортепиано и струнного оркестра (1951)
• Концерт для клавесина, струнного оркестра и перкуссии (1955—1956)
• Концерт для оркестра (1965)
• Эпиталамион для оркестра (1965—1966)

Симфонии

• Homenaje a Pedrell (Симфония, 1940—1941)
• Симфония № 1 (1952—1953)
• Метаморфозы (Симфония № 2, 1967—1968, не завершена)
• Симфония № 3, Коллажи, для оркестра и магнитофона (1960)
• Симфония № 4, Нью-Йорк (1957—1959)
• Симфония № 5 (1969, не завершена)

Камерная музыка

• Trio in B major для скрипки, виолончели и фортепиано (1918)
• Trio № 2 для скрипки, виолончели и фортепиано (1918)
• Соната для кларнета и фортепиано (1928)
• Квинтет для духовых (1928)
• Соната для альта и фортепиано (1948)
• Каприччо для флейты соло (1949)
• Струнный квартет № 1 (1950—1955)
• Нонет (1956—1957)
• Фантазия для гитары (1957)
• Чакона для скрипки соло (1959)
• Струнный квартет № 2 (1961—1962)
• Concerto for 8 (1962)
• Гимнодия для ансамбля духовых, двух фортепиано и перкуссии (1963)
• Gemini, дуэт для скрипки и фортепиано (1966)
• Libra, секстет (1968)
• Leo, камерная симфония (1969)

Фортепианные произведения

• Сонатина для Карлоса (1914)
• Dos Apunts (1921—1922)
• Soirées de Barcelona
• 3 Impromptus (1950)
• Alegrias для двух фортепиано
• Pandora для двух фортепиано и перкуссии

Вокальные произведения

• L’infantament meravellos de Schahrazada, op.1 (1916—1918)
• Verger de les galanies (1917—1918)
• 7 Haiku для голоса и ансамбля (1922, ред. 1958)
• 14 Cancons populars catalanes (1928—1931)
• L′Alta Naixença del Rei En Jaume (1932, на стихи Ж. Карне)
• Cancionero de Pedrell (1941)
• 3 Canciones Toreras для голоса и оркестра (около 1943)
• 6 Chansons populaires françaises для голоса и фортепиано (1944)
• The Akond of Swat для голоса и перкуссии (1954)
• Cantares для голоса и гитары (1962)
• The Plague, оратория для чтеца, смешанного хора и оркестра, по роману Камю (1963—1964)

Электронная музыка

• Audiomobiles I—IV (1958—1959)
• Lament for the death of Bullfighter для чтеца и магнитофона (1959)
• 10 Pieces для магнитофона (около.1961)
• Sculptures I—V (1963)
• DNA in Reflection (1963)

Герхард о музыке

• Gerhard on music: selected writings/ Meirion Bowen, ed. Aldershot; Burlington: Ashgate, 2000

Литература о композиторе

• Orga A. Roberto Gerhard. London: Oxford UP, 1986
• Homs J. Robert Gerhard i la seva obra. Barcelona: Biblioteca de Catalunya, 1991
• Millet L. Centenari Robert Gerhard (1896—1996). Barcelona: Generalitat de Catalunya, Departament de Cultura, 1996
• Акопян Л. [web.archive.org/web/20140115114301/sias.ru/upload/iblock/dfd/akopyan.pdf Роберто Герхард] (1896—1970) // Искусство музыки. Теория и история, № 7, 2013

См. также

• Новая венская школа

Ссылки

• [www.biografiasyvidas.com/biografia/g/gerhard.htm на biografiasyvidas.com]  (англ.)
• [www.naxos.com/composerinfo/385.htm на naxos.com]  (англ.)
• [www.answers.com/topic/roberto-gerhard?cat=entertainment на www.answers.com]  (англ.)
• [www.musicweb-international.com/gerhard/index.htm на www.musicweb-international.com]  (англ.)
• [www.imdb.com/name/nm0314281 на сайте IMDB]  (англ.)

Отрывок, характеризующий Герхард, Роберто

Пятая рота стояла подле самого леса. Огромный костер ярко горел посреди снега, освещая отягченные инеем ветви деревьев.
В середине ночи солдаты пятой роты услыхали в лесу шаги по снегу и хряск сучьев.
– Ребята, ведмедь, – сказал один солдат. Все подняли головы, прислушались, и из леса, в яркий свет костра, выступили две, держащиеся друг за друга, человеческие, странно одетые фигуры.
Это были два прятавшиеся в лесу француза. Хрипло говоря что то на непонятном солдатам языке, они подошли к костру. Один был повыше ростом, в офицерской шляпе, и казался совсем ослабевшим. Подойдя к костру, он хотел сесть, но упал на землю. Другой, маленький, коренастый, обвязанный платком по щекам солдат, был сильнее. Он поднял своего товарища и, указывая на свой рот, говорил что то. Солдаты окружили французов, подстелили больному шинель и обоим принесли каши и водки.
Ослабевший французский офицер был Рамбаль; повязанный платком был его денщик Морель.
Когда Морель выпил водки и доел котелок каши, он вдруг болезненно развеселился и начал не переставая говорить что то не понимавшим его солдатам. Рамбаль отказывался от еды и молча лежал на локте у костра, бессмысленными красными глазами глядя на русских солдат. Изредка он издавал протяжный стон и опять замолкал. Морель, показывая на плечи, внушал солдатам, что это был офицер и что его надо отогреть. Офицер русский, подошедший к костру, послал спросить у полковника, не возьмет ли он к себе отогреть французского офицера; и когда вернулись и сказали, что полковник велел привести офицера, Рамбалю передали, чтобы он шел. Он встал и хотел идти, но пошатнулся и упал бы, если бы подле стоящий солдат не поддержал его.
– Что? Не будешь? – насмешливо подмигнув, сказал один солдат, обращаясь к Рамбалю.
– Э, дурак! Что врешь нескладно! То то мужик, право, мужик, – послышались с разных сторон упреки пошутившему солдату. Рамбаля окружили, подняли двое на руки, перехватившись ими, и понесли в избу. Рамбаль обнял шеи солдат и, когда его понесли, жалобно заговорил:
– Oh, nies braves, oh, mes bons, mes bons amis! Voila des hommes! oh, mes braves, mes bons amis! [О молодцы! О мои добрые, добрые друзья! Вот люди! О мои добрые друзья!] – и, как ребенок, головой склонился на плечо одному солдату.
Между тем Морель сидел на лучшем месте, окруженный солдатами.
Морель, маленький коренастый француз, с воспаленными, слезившимися глазами, обвязанный по бабьи платком сверх фуражки, был одет в женскую шубенку. Он, видимо, захмелев, обнявши рукой солдата, сидевшего подле него, пел хриплым, перерывающимся голосом французскую песню. Солдаты держались за бока, глядя на него.
– Ну ка, ну ка, научи, как? Я живо перейму. Как?.. – говорил шутник песенник, которого обнимал Морель.
Vive Henri Quatre,
Vive ce roi vaillanti –
[Да здравствует Генрих Четвертый!
Да здравствует сей храбрый король!
и т. д. (французская песня) ]
пропел Морель, подмигивая глазом.
Сe diable a quatre…
– Виварика! Виф серувару! сидябляка… – повторил солдат, взмахнув рукой и действительно уловив напев.
– Вишь, ловко! Го го го го го!.. – поднялся с разных сторон грубый, радостный хохот. Морель, сморщившись, смеялся тоже.
– Ну, валяй еще, еще!
Qui eut le triple talent,
De boire, de battre,
Et d'etre un vert galant…
[Имевший тройной талант,
пить, драться
и быть любезником…]
– A ведь тоже складно. Ну, ну, Залетаев!..
– Кю… – с усилием выговорил Залетаев. – Кью ю ю… – вытянул он, старательно оттопырив губы, – летриптала, де бу де ба и детравагала, – пропел он.
– Ай, важно! Вот так хранцуз! ой… го го го го! – Что ж, еще есть хочешь?
– Дай ему каши то; ведь не скоро наестся с голоду то.
Опять ему дали каши; и Морель, посмеиваясь, принялся за третий котелок. Радостные улыбки стояли на всех лицах молодых солдат, смотревших на Мореля. Старые солдаты, считавшие неприличным заниматься такими пустяками, лежали с другой стороны костра, но изредка, приподнимаясь на локте, с улыбкой взглядывали на Мореля.
– Тоже люди, – сказал один из них, уворачиваясь в шинель. – И полынь на своем кореню растет.
– Оо! Господи, господи! Как звездно, страсть! К морозу… – И все затихло.
Звезды, как будто зная, что теперь никто не увидит их, разыгрались в черном небе. То вспыхивая, то потухая, то вздрагивая, они хлопотливо о чем то радостном, но таинственном перешептывались между собой.

Х
Войска французские равномерно таяли в математически правильной прогрессии. И тот переход через Березину, про который так много было писано, была только одна из промежуточных ступеней уничтожения французской армии, а вовсе не решительный эпизод кампании. Ежели про Березину так много писали и пишут, то со стороны французов это произошло только потому, что на Березинском прорванном мосту бедствия, претерпеваемые французской армией прежде равномерно, здесь вдруг сгруппировались в один момент и в одно трагическое зрелище, которое у всех осталось в памяти. Со стороны же русских так много говорили и писали про Березину только потому, что вдали от театра войны, в Петербурге, был составлен план (Пфулем же) поимки в стратегическую западню Наполеона на реке Березине. Все уверились, что все будет на деле точно так, как в плане, и потому настаивали на том, что именно Березинская переправа погубила французов. В сущности же, результаты Березинской переправы были гораздо менее гибельны для французов потерей орудий и пленных, чем Красное, как то показывают цифры.
Единственное значение Березинской переправы заключается в том, что эта переправа очевидно и несомненно доказала ложность всех планов отрезыванья и справедливость единственно возможного, требуемого и Кутузовым и всеми войсками (массой) образа действий, – только следования за неприятелем. Толпа французов бежала с постоянно усиливающейся силой быстроты, со всею энергией, направленной на достижение цели. Она бежала, как раненый зверь, и нельзя ей было стать на дороге. Это доказало не столько устройство переправы, сколько движение на мостах. Когда мосты были прорваны, безоружные солдаты, московские жители, женщины с детьми, бывшие в обозе французов, – все под влиянием силы инерции не сдавалось, а бежало вперед в лодки, в мерзлую воду.
Стремление это было разумно. Положение и бегущих и преследующих было одинаково дурно. Оставаясь со своими, каждый в бедствии надеялся на помощь товарища, на определенное, занимаемое им место между своими. Отдавшись же русским, он был в том же положении бедствия, но становился на низшую ступень в разделе удовлетворения потребностей жизни. Французам не нужно было иметь верных сведений о том, что половина пленных, с которыми не знали, что делать, несмотря на все желание русских спасти их, – гибли от холода и голода; они чувствовали, что это не могло быть иначе. Самые жалостливые русские начальники и охотники до французов, французы в русской службе не могли ничего сделать для пленных. Французов губило бедствие, в котором находилось русское войско. Нельзя было отнять хлеб и платье у голодных, нужных солдат, чтобы отдать не вредным, не ненавидимым, не виноватым, но просто ненужным французам. Некоторые и делали это; но это было только исключение.