Мессе, Джованни

Джовани Мессе
Messe
Джованни Мессе в 1936 году
Дата рождения	10 декабря 1883(1883-12-10)
Место рождения	Месаньи, провинция Бриндизи, Королевство Италия
Дата смерти	18 декабря 1968(1968-12-18) (85 лет)
Место смерти	Рим, Италия
Принадлежность	Итальянские королевские вооруженные силы
Годы службы	1901-1945
Звание	Маршал Италии
Сражения/войны	Операция «Барбаросса» * Североафриканская кампания
Награды и премии
В отставке	Сенатор

Джова́нни Ме́ссе (итал. Giovanni Messe, 10 декабря 1883, Месанье — 18 декабря 1968, Рим) — итальянский военный и политический деятель, маршал Италии.

Ранние годы и Первая мировая война

Родился 10 декабря 1883 года в деревне Месанье (Mesagne) провинции Бриндизи в Апулии. В декабре 1901 года начал военную карьеру, поступив добровольцем в армию. Участвовал в итальянском завоевании Ливии 1913 года. Во время Первой мировой войны сражался в рядах штурмовых частей «Arditi» («Отважные»), специальных единицах пехоты. Хорошо проявив себя во время этих войн, в 1923 году Мессе стал адъютантом короля Италии Виктора Эммануила III. С 1927 до 1935 командовал 9-м полком берсальеров в звании полковника. 16 сентября 1935 года был назначен командиром 3-й моторизированной бригады в Вероне, которой командовал во второй Итальянско-Эфиопской войне. За успешные действия, Мессе было присвоено звание генерал-майора.

Вторая мировая война

В апреле 1939 — заместитель командующего (командовал генерал Убальдо Содду) специального корпуса в Албании (Corpo di Spedizione in Albania), участвовал в оккупации страны. Во время Греческой кампании 1940 года командовал кавалерийским корпусом и достиг определённого успеха против греческих сил, возглавляемыми Александросом Папагосом. Во время контрнаступления греческой армии, Мессе возглавлял бронетанковый корпус (Corpo d’Armata). В апреле 1941, с помощью Вермахта, кампания закончилась победой стран Оси.

Учитывая опыт Джованни Мессе в ведении танковой войны, он мог бы быть направлен командовать итальянским корпусом в Северной Африке, но вместо этого был назначен командиром Экспедиционного итальянского корпуса в России (Corpo di Spedizione Italiani in Russia — CSIR), направленного дуче Бенито Муссолини на советско-германский фронт для участия в Операции Барбаросса. В состав корпуса, подчинённого командованию 11-й немецкой армии вошли: 3-я моторизированная дивизия «Принц Амедео герцог д’Аоста», 9-я моторизованная дивизия «Пасубо», фашистский легион «Тальяменто», кавалерийские полки «Савойя» и «Новара», 52-я автотранспортируемая дивизия «Торино» — в общей сумме 62000 человек. В сентябре 1941 года части Мессе приняли участие в боях у Днепропетровска, а затем понесли тяжёлые потери в районе Горловка-Никитовка. В конце ноября Джованни Мессе предпринял попытку взять станцию Трудовая, но потерпел неудачу, потеряв около 5000 человек. К июлю 1942 численность CSIR возросла до 200 тыс. чел. В ходе Операции «Уран» (успешная попытка Красной Армии окружить немецкую 6-ю армию в Сталинграде), итальянские силы попытались сдержать советское наступление, но были разгромлены.

1 ноября 1942 года Мессе был отозван в Италию и назначен командиром XXX корпуса, который в конце ноября перебросили в Тунис. В конце января 1943 назначен новым командующим Африканским корпусом (на замену Эрвину Роммелю), который сразу же был переименован в 1-ю Итальянско-Немецкую Бронетанковую Армию (в составе одного немецкого и трёх итальянских корпусов). Удачно построенная Мессе оборона на линии Марет позволила отсрочить уже неизбежное поражение Оси в Северной Африке. 13 мая 1943 года, после краха 5-й немецкой Армии, падения Туниса и окружения 1-й итальянской Армии, всё ещё держа линию Энфидавиль, Джованни Мессе с разрешения Муссолини капитулировал. За день до этого, 12 мая, Мессе был произведён в звание Маршала Италии (Maresciallo d’Italia).

После падения режима Бенито Муссолини и капитуляции Италии в сентябре 1943, Мессе принял сторону Пьетро Бадольо и был назначен начальником штаба Итальянской королевской армии, которая состояла из преданных королю Виктору Эммануилу III дивизий, многие из которых были воссозданы из итальянских военнопленных и вооружены союзниками. На этом посту он пробыл до 1 марта 1945 года и, после 44 лет отличной службы, ушёл из вооружённых сил.

После войны

После окончания войны, Мессе написал книги «La guerra al fronte russo. Il Corpo di Spedizione Italiano (C.S.I.R.)» (1947) о действиях итальянского экспедиционного корпуса на восточном фронте в 1941—1942 годах и «Come finì la guerra in Africa. La „Prima Armata“ italiana in Tunisia», где он подробно описал события 1943 года в Северной Африке. Его военная популярность сказалась и в гражданской жизни — с 1953 по 1955 Мессе был избран представителем в итальянском Сенате. Также он был президентом Ассоциации итальянских ветеранов.

Джованни Мессе умер 18 декабря 1968 года в Риме, в возрасте восьмидесяти пяти лет.

Деятельность Мессе на посту командующего экспедиционными силами в России, а также его отношение к политике Муссолини всегда вызывала неоднозначную оценку как со стороны подчиненных, так и со стороны итальянского руководства и немецких союзников. Убежденный фашист и преданный сторонник Муссолини (которому был обязан своей блестящей карьерой) на словах, он легко изменил своим убеждениям после падения дуче и прихода к власти правительства Бадольо.

Литература

• Гордиенко А. Н. Командиры Второй мировой войны. Т. 2., Мн., 1998. ISBN 985-437-627-3
• Чиано Галеаццо, Дневник фашиста. 1939—1943. М.: Издательство «Плацъ», Серия «Первоисточники новейшей истории», 2010, 676 с. ISBN 978-5-903514-02-1

Ссылки

• [www.difesa.it/SMD/CaSMD/Capi-SMD/Giovanni+MESSE.htm Maresciallo d'Italia Giovanni MESSE] (итал.)(недоступная ссылка — история). Ministero della Difesa. Проверено 19 марта 2011.

Отрывок, характеризующий Мессе, Джованни

– Как же, из под наших гончих он травить будет! Да и сука то моя мышастая поймала. Поди, судись! За лисицу хватает! Я его лисицей ну катать. Вот она, в тороках. А этого хочешь?… – говорил охотник, указывая на кинжал и вероятно воображая, что он всё еще говорит с своим врагом.
Николай, не разговаривая с охотником, попросил сестру и Петю подождать его и поехал на то место, где была эта враждебная, Илагинская охота.
Охотник победитель въехал в толпу охотников и там, окруженный сочувствующими любопытными, рассказывал свой подвиг.
Дело было в том, что Илагин, с которым Ростовы были в ссоре и процессе, охотился в местах, по обычаю принадлежавших Ростовым, и теперь как будто нарочно велел подъехать к острову, где охотились Ростовы, и позволил травить своему охотнику из под чужих гончих.
Николай никогда не видал Илагина, но как и всегда в своих суждениях и чувствах не зная середины, по слухам о буйстве и своевольстве этого помещика, всей душой ненавидел его и считал своим злейшим врагом. Он озлобленно взволнованный ехал теперь к нему, крепко сжимая арапник в руке, в полной готовности на самые решительные и опасные действия против своего врага.
Едва он выехал за уступ леса, как он увидал подвигающегося ему навстречу толстого барина в бобровом картузе на прекрасной вороной лошади, сопутствуемого двумя стремянными.
Вместо врага Николай нашел в Илагине представительного, учтивого барина, особенно желавшего познакомиться с молодым графом. Подъехав к Ростову, Илагин приподнял бобровый картуз и сказал, что очень жалеет о том, что случилось; что велит наказать охотника, позволившего себе травить из под чужих собак, просит графа быть знакомым и предлагает ему свои места для охоты.
Наташа, боявшаяся, что брат ее наделает что нибудь ужасное, в волнении ехала недалеко за ним. Увидав, что враги дружелюбно раскланиваются, она подъехала к ним. Илагин еще выше приподнял свой бобровый картуз перед Наташей и приятно улыбнувшись, сказал, что графиня представляет Диану и по страсти к охоте и по красоте своей, про которую он много слышал.
Илагин, чтобы загладить вину своего охотника, настоятельно просил Ростова пройти в его угорь, который был в версте, который он берег для себя и в котором было, по его словам, насыпано зайцев. Николай согласился, и охота, еще вдвое увеличившаяся, тронулась дальше.
Итти до Илагинского угоря надо было полями. Охотники разровнялись. Господа ехали вместе. Дядюшка, Ростов, Илагин поглядывали тайком на чужих собак, стараясь, чтобы другие этого не замечали, и с беспокойством отыскивали между этими собаками соперниц своим собакам.
Ростова особенно поразила своей красотой небольшая чистопсовая, узенькая, но с стальными мышцами, тоненьким щипцом (мордой) и на выкате черными глазами, краснопегая сучка в своре Илагина. Он слыхал про резвость Илагинских собак, и в этой красавице сучке видел соперницу своей Милке.
В середине степенного разговора об урожае нынешнего года, который завел Илагин, Николай указал ему на его краснопегую суку.
– Хороша у вас эта сучка! – сказал он небрежным тоном. – Резва?
– Эта? Да, эта – добрая собака, ловит, – равнодушным голосом сказал Илагин про свою краснопегую Ерзу, за которую он год тому назад отдал соседу три семьи дворовых. – Так и у вас, граф, умолотом не хвалятся? – продолжал он начатый разговор. И считая учтивым отплатить молодому графу тем же, Илагин осмотрел его собак и выбрал Милку, бросившуюся ему в глаза своей шириной.
– Хороша у вас эта чернопегая – ладна! – сказал он.
– Да, ничего, скачет, – отвечал Николай. «Вот только бы побежал в поле матёрый русак, я бы тебе показал, какая эта собака!» подумал он, и обернувшись к стремянному сказал, что он дает рубль тому, кто подозрит, т. е. найдет лежачего зайца.
– Я не понимаю, – продолжал Илагин, – как другие охотники завистливы на зверя и на собак. Я вам скажу про себя, граф. Меня веселит, знаете, проехаться; вот съедешься с такой компанией… уже чего же лучше (он снял опять свой бобровый картуз перед Наташей); а это, чтобы шкуры считать, сколько привез – мне всё равно!
– Ну да.
– Или чтоб мне обидно было, что чужая собака поймает, а не моя – мне только бы полюбоваться на травлю, не так ли, граф? Потом я сужу…
– Ату – его, – послышался в это время протяжный крик одного из остановившихся борзятников. Он стоял на полубугре жнивья, подняв арапник, и еще раз повторил протяжно: – А – ту – его! (Звук этот и поднятый арапник означали то, что он видит перед собой лежащего зайца.)
– А, подозрил, кажется, – сказал небрежно Илагин. – Что же, потравим, граф!
– Да, подъехать надо… да – что ж, вместе? – отвечал Николай, вглядываясь в Ерзу и в красного Ругая дядюшки, в двух своих соперников, с которыми еще ни разу ему не удалось поровнять своих собак. «Ну что как с ушей оборвут мою Милку!» думал он, рядом с дядюшкой и Илагиным подвигаясь к зайцу.
– Матёрый? – спрашивал Илагин, подвигаясь к подозрившему охотнику, и не без волнения оглядываясь и подсвистывая Ерзу…
– А вы, Михаил Никанорыч? – обратился он к дядюшке.
Дядюшка ехал насупившись.
– Что мне соваться, ведь ваши – чистое дело марш! – по деревне за собаку плачены, ваши тысячные. Вы померяйте своих, а я посмотрю!
– Ругай! На, на, – крикнул он. – Ругаюшка! – прибавил он, невольно этим уменьшительным выражая свою нежность и надежду, возлагаемую на этого красного кобеля. Наташа видела и чувствовала скрываемое этими двумя стариками и ее братом волнение и сама волновалась.
Охотник на полугорке стоял с поднятым арапником, господа шагом подъезжали к нему; гончие, шедшие на самом горизонте, заворачивали прочь от зайца; охотники, не господа, тоже отъезжали. Всё двигалось медленно и степенно.
– Куда головой лежит? – спросил Николай, подъезжая шагов на сто к подозрившему охотнику. Но не успел еще охотник отвечать, как русак, чуя мороз к завтрашнему утру, не вылежал и вскочил. Стая гончих на смычках, с ревом, понеслась под гору за зайцем; со всех сторон борзые, не бывшие на сворах, бросились на гончих и к зайцу. Все эти медленно двигавшиеся охотники выжлятники с криком: стой! сбивая собак, борзятники с криком: ату! направляя собак – поскакали по полю. Спокойный Илагин, Николай, Наташа и дядюшка летели, сами не зная как и куда, видя только собак и зайца, и боясь только потерять хоть на мгновение из вида ход травли. Заяц попался матёрый и резвый. Вскочив, он не тотчас же поскакал, а повел ушами, прислушиваясь к крику и топоту, раздавшемуся вдруг со всех сторон. Он прыгнул раз десять не быстро, подпуская к себе собак, и наконец, выбрав направление и поняв опасность, приложил уши и понесся во все ноги. Он лежал на жнивьях, но впереди были зеленя, по которым было топко. Две собаки подозрившего охотника, бывшие ближе всех, первые воззрились и заложились за зайцем; но еще далеко не подвинулись к нему, как из за них вылетела Илагинская краснопегая Ерза, приблизилась на собаку расстояния, с страшной быстротой наддала, нацелившись на хвост зайца и думая, что она схватила его, покатилась кубарем. Заяц выгнул спину и наддал еще шибче. Из за Ерзы вынеслась широкозадая, чернопегая Милка и быстро стала спеть к зайцу.