Грациани, Родольфо

Родольфо Грациани<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Вице-король Эфиопии
11 июня 1936 года — 21 декабря 1937 года
Предшественник:	Бадольо Пьетро
Преемник:	Амадей Савойский
Генерал-губернатор Ливии
1 июля 1940 года — 25 марта 1941 года
Предшественник:	Итало Бальбо
Преемник:	Итало Гарибольди
Генерал-губернатор Сомали
6 марта 1935 года — 9 мая 1936 года
Предшественник:	Маурицио Рава
Преемник:	Рубен Де Анджело
Министр национальной обороны и военного производства Итальянской социальной республики
23 сентября 1943 года — 25 апреля 1945 года
Предшественник:	должность учреждена
Преемник:	должность упразднена
Рождение:	11 августа 1882(1882-08-11) Филеттино, Италия
Смерть:	11 января 1955(1955-01-11) (72 года) Рим, Италия
Военная служба
Годы службы:	1905—1941 1943—1945
Принадлежность:	Королевство Италия Итальянская социальная республика
Звание:	Маршал
Командовал:	10-я армия Армейская группа «Лигурия»
Сражения:	Итало-турецкая война Первая мировая война Вторая итало-эфиопская война Вторая мировая война: Североафриканская кампания Итальянская кампания
Награды:

Родо́льфо Грациа́ни (итал. Rodolfo Graziani; 11 августа 1882 — 11 января 1955) — итальянский военный и государственный деятель, маршал Италии (1936 год); занимал ряд государственных должностей в колониальных владениях Италии, участник Североафриканской кампании, в 1943—1945 годах — военный министр Итальянской социальной республики.

Биография

Грациани родился в Филеттино, поблизости от города Фросионе. Образование получил в Военной академии Модены. В годы Первой мировой войны служил в Эритрее и Ливии, став самым молодым полковником Итальянской королевской армии.

В 1919 году Грациани служил в Македонии, затем в 1920 - 1927 годах командовал итальянскими частями в Триполитании. Грациани несёт ответственность за жестокие методы борьбы с бедуинскими повстанцами. Он создал несколько концентрационный и трудовых лагерей, в которых погибли десятки тысяч ливийских узников - расстрелянных или умерших от голода и болезней.

В 1930—1934 годах был вице-губернатором Киренаики, в 1935 году — губернатором Итальянского Сомали.

В Абиссинской кампании (1935—1936) командовал Южной армией, после победоносного завершения войны стал маршалом и маркизом Негелли, в 1936—1937 годах занимал пост вице-короля Эфиопии, руководил окончательным подавлением сопротивления эфиопской армии, использовал при этом химическое оружие и жесточайший террор. 19 февраля 1937 г. на вице-короля было совершено покушение. Последовали репрессии, за которые Грациани был прозван мясником Эфиопии.

В 1939—1940 годах Грациани — начальник штаба Сухопутных войск, с июня 1940 года (после вступления Италии во Вторую мировую войну) — главнокомандующий войсками в Северной Африке. Главкомом стал после смерти Итало Бальбо, убитого союзническим огнём 28 июня 1940 года.

Получив от Муссолини приказ атаковать Египет, Грациани выразил сомнения относительно боевого потенциал своей слабо механизированной армии. После поражения у Мерса-Матрух и отступления к Эль-Агейлу в феврале 1941 года отстранен от командования, уволен в отставку и предан суду. Некоторое время находился не у дел.

Грациани был единственным итальянским маршалом, сохранившим верность Муссолини после переворота Дино Гранди. В 1943—1945 годах был военным министром правительства Итальянской социальной республики, в 1944—1945 одновременно командовал армией «Лигурия». В апреле 1945 года взят в плен партизанами. В конце войны Грациани провёл несколько дней в тюрьме Сан-Витторе (Милан). Затем был выслан в Африку, под британо-американский надзор, под которым состоял до февраля 1946 г. По миновании опасности его убийства, был переведён в итальянскую тюрьму, в Проциду.

В 1950 году приговорен к 19 годам тюрьмы (за сотрудничество с нацистами), но вскоре амнистирован.

С 1952 года — почётный председатель итальянского неофашистского движения.

Литература

• Чиано Галеаццо, Дневник фашиста. 1939—1943. М.: Издательство «Плацъ», Серия «Первоисточники новейшей истории», 2010, 676 с. ISBN 978-5-903514-02-1
• Залесский К. А. Кто был кто во Второй мировой войне. Союзники Германии. — М.: АСТ, 2004. — Т. 2. — 492 с. — ISBN 5-271-07619-9.
• Гордиенко А. Н. Командиры Второй мировой войны. Т. 2., Мн., 1998. ISBN 985-437-627-3

Ссылки

• На Викискладе есть медиафайлы по теме Родольфо Грациани
• [www.hrono.ru/biograf/bio_g/graciani_r.html Биография Родольфо Грациани на сайте «Хронос»]

Отрывок, характеризующий Грациани, Родольфо

«Да, здесь, в этом лесу был этот дуб, с которым мы были согласны», подумал князь Андрей. «Да где он», подумал опять князь Андрей, глядя на левую сторону дороги и сам того не зная, не узнавая его, любовался тем дубом, которого он искал. Старый дуб, весь преображенный, раскинувшись шатром сочной, темной зелени, млел, чуть колыхаясь в лучах вечернего солнца. Ни корявых пальцев, ни болячек, ни старого недоверия и горя, – ничего не было видно. Сквозь жесткую, столетнюю кору пробились без сучков сочные, молодые листья, так что верить нельзя было, что этот старик произвел их. «Да, это тот самый дуб», подумал князь Андрей, и на него вдруг нашло беспричинное, весеннее чувство радости и обновления. Все лучшие минуты его жизни вдруг в одно и то же время вспомнились ему. И Аустерлиц с высоким небом, и мертвое, укоризненное лицо жены, и Пьер на пароме, и девочка, взволнованная красотою ночи, и эта ночь, и луна, – и всё это вдруг вспомнилось ему.
«Нет, жизнь не кончена в 31 год, вдруг окончательно, беспеременно решил князь Андрей. Мало того, что я знаю всё то, что есть во мне, надо, чтобы и все знали это: и Пьер, и эта девочка, которая хотела улететь в небо, надо, чтобы все знали меня, чтобы не для одного меня шла моя жизнь, чтоб не жили они так независимо от моей жизни, чтоб на всех она отражалась и чтобы все они жили со мною вместе!»

Возвратившись из своей поездки, князь Андрей решился осенью ехать в Петербург и придумал разные причины этого решенья. Целый ряд разумных, логических доводов, почему ему необходимо ехать в Петербург и даже служить, ежеминутно был готов к его услугам. Он даже теперь не понимал, как мог он когда нибудь сомневаться в необходимости принять деятельное участие в жизни, точно так же как месяц тому назад он не понимал, как могла бы ему притти мысль уехать из деревни. Ему казалось ясно, что все его опыты жизни должны были пропасть даром и быть бессмыслицей, ежели бы он не приложил их к делу и не принял опять деятельного участия в жизни. Он даже не понимал того, как на основании таких же бедных разумных доводов прежде очевидно было, что он бы унизился, ежели бы теперь после своих уроков жизни опять бы поверил в возможность приносить пользу и в возможность счастия и любви. Теперь разум подсказывал совсем другое. После этой поездки князь Андрей стал скучать в деревне, прежние занятия не интересовали его, и часто, сидя один в своем кабинете, он вставал, подходил к зеркалу и долго смотрел на свое лицо. Потом он отворачивался и смотрел на портрет покойницы Лизы, которая с взбитыми a la grecque [по гречески] буклями нежно и весело смотрела на него из золотой рамки. Она уже не говорила мужу прежних страшных слов, она просто и весело с любопытством смотрела на него. И князь Андрей, заложив назад руки, долго ходил по комнате, то хмурясь, то улыбаясь, передумывая те неразумные, невыразимые словом, тайные как преступление мысли, связанные с Пьером, с славой, с девушкой на окне, с дубом, с женской красотой и любовью, которые изменили всю его жизнь. И в эти то минуты, когда кто входил к нему, он бывал особенно сух, строго решителен и в особенности неприятно логичен.
– Mon cher, [Дорогой мой,] – бывало скажет входя в такую минуту княжна Марья, – Николушке нельзя нынче гулять: очень холодно.
– Ежели бы было тепло, – в такие минуты особенно сухо отвечал князь Андрей своей сестре, – то он бы пошел в одной рубашке, а так как холодно, надо надеть на него теплую одежду, которая для этого и выдумана. Вот что следует из того, что холодно, а не то чтобы оставаться дома, когда ребенку нужен воздух, – говорил он с особенной логичностью, как бы наказывая кого то за всю эту тайную, нелогичную, происходившую в нем, внутреннюю работу. Княжна Марья думала в этих случаях о том, как сушит мужчин эта умственная работа.


Князь Андрей приехал в Петербург в августе 1809 года. Это было время апогея славы молодого Сперанского и энергии совершаемых им переворотов. В этом самом августе, государь, ехав в коляске, был вывален, повредил себе ногу, и оставался в Петергофе три недели, видаясь ежедневно и исключительно со Сперанским. В это время готовились не только два столь знаменитые и встревожившие общество указа об уничтожении придворных чинов и об экзаменах на чины коллежских асессоров и статских советников, но и целая государственная конституция, долженствовавшая изменить существующий судебный, административный и финансовый порядок управления России от государственного совета до волостного правления. Теперь осуществлялись и воплощались те неясные, либеральные мечтания, с которыми вступил на престол император Александр, и которые он стремился осуществить с помощью своих помощников Чарторижского, Новосильцева, Кочубея и Строгонова, которых он сам шутя называл comite du salut publique. [комитет общественного спасения.]
Теперь всех вместе заменил Сперанский по гражданской части и Аракчеев по военной. Князь Андрей вскоре после приезда своего, как камергер, явился ко двору и на выход. Государь два раза, встретив его, не удостоил его ни одним словом. Князю Андрею всегда еще прежде казалось, что он антипатичен государю, что государю неприятно его лицо и всё существо его. В сухом, отдаляющем взгляде, которым посмотрел на него государь, князь Андрей еще более чем прежде нашел подтверждение этому предположению. Придворные объяснили князю Андрею невнимание к нему государя тем, что Его Величество был недоволен тем, что Болконский не служил с 1805 года.
«Я сам знаю, как мы не властны в своих симпатиях и антипатиях, думал князь Андрей, и потому нечего думать о том, чтобы представить лично мою записку о военном уставе государю, но дело будет говорить само за себя». Он передал о своей записке старому фельдмаршалу, другу отца. Фельдмаршал, назначив ему час, ласково принял его и обещался доложить государю. Через несколько дней было объявлено князю Андрею, что он имеет явиться к военному министру, графу Аракчееву.
В девять часов утра, в назначенный день, князь Андрей явился в приемную к графу Аракчееву.
Лично князь Андрей не знал Аракчеева и никогда не видал его, но всё, что он знал о нем, мало внушало ему уважения к этому человеку.
«Он – военный министр, доверенное лицо государя императора; никому не должно быть дела до его личных свойств; ему поручено рассмотреть мою записку, следовательно он один и может дать ход ей», думал князь Андрей, дожидаясь в числе многих важных и неважных лиц в приемной графа Аракчеева.