Зайцев, Александр Геннадиевич

Спортивные награды
Фигурное катание
Олимпийские игры
Золото	Инсбрук 1976	пары
Золото	Лейк-Плэсид 1980	пары
Чемпионаты мира
Золото	Братислава 1973	пары
Золото	Мюнхен 1974	пары
Золото	Колорадо-Спрингс 1975	пары
Золото	Гётеборг 1976	пары
Золото	Токио 1977	пары
Золото	Оттава 1978	пары
Чемпионаты Европы
Золото	Кёльн 1973	пары
Золото	Загреб 1974	пары
Золото	Копенгаген 1975	пары
Золото	Женева 1976	пары
Золото	Хельсинки 1977	пары
Золото	Страсбург 1978	пары
Золото	Гётеборг 1980	пары

Алекса́ндр Генна́дьевич За́йцев (род. 16 июня 1952, Ленинград) — выдающийся советский фигурист. Заслуженный мастер спорта СССР (1973). Двукратный олимпийский чемпион по фигурному катанию на коньках в парном разряде (1976, 1980), шестикратный чемпион мира (1973—1978), семикратный чемпион Европы (1973—1978, 1980). Выступал в паре с Ириной Родниной (её муж в 1975 - 1985 годах). Сезон 1979 года они пропустили из-за рождения сына, Александра. До 1976 тренер Станислав Жук, затем Татьяна Тарасова.

С апреля 1972 C. А. Жук предложил Родниной встать в пару с молодым ленинградским фигуристом Александром Зайцевым. В сентябре 1972 на показательных выступлениях в Запорожье впервые выступает новая пара И. Роднина — А. Зайцев. А.Зайцев, обладавший хорошей техникой прыжков, очень быстро осваивает все сложные элементы. Взаимопонимание, согласованность в новой паре заметно выше, чем в предыдущей (Роднина-Уланов), что сразу отметили судьи. На чемпионате Европы 1973 в Кёльне, Роднина — Зайцев не только обыгрывают Смирнову с Улановым, единогласным мнением всех 9 судей, но и получают 12 оценок 6,0 из 18 возможных.

На чемпионате мира 1973 в Братиславе (ЧССР) произошёл инцидент, вошедший в историю фигурного катания. Из-за замыкания в радиорубке отключилось звуковое сопровождение во время произвольной программы Родниной — Зайцева (впоследствии выяснилось, что замыкание было преднамеренно организовано чешским сотрудником, пытавшимся таким образом отомстить СССР за подавление Пражской весны в 1968 г.). Тренер С. А. Жук из-за бортика дал указание продолжать программу, и пара откаталась без музыки под аплодисменты зала. Рефери Карл Эндерлин, отметив «волю к победе» у пары, тем не менее дал указание снизить оценки, в связи с катанием без музыки. Ни одной оценки 6,0 выставлено не было. Исполнять программу в конце соревнований пара отказалась.

После ухода из большого спорта Александр Зайцев стал тренером.

Отрывок, характеризующий Зайцев, Александр Геннадиевич

– И ежели, ваше сиятельство, позволите мне высказать свое мнение, – продолжал он, – то успехом дня мы обязаны более всего действию этой батареи и геройской стойкости капитана Тушина с его ротой, – сказал князь Андрей и, не ожидая ответа, тотчас же встал и отошел от стола.
Князь Багратион посмотрел на Тушина и, видимо не желая выказать недоверия к резкому суждению Болконского и, вместе с тем, чувствуя себя не в состоянии вполне верить ему, наклонил голову и сказал Тушину, что он может итти. Князь Андрей вышел за ним.
– Вот спасибо: выручил, голубчик, – сказал ему Тушин.
Князь Андрей оглянул Тушина и, ничего не сказав, отошел от него. Князю Андрею было грустно и тяжело. Всё это было так странно, так непохоже на то, чего он надеялся.

«Кто они? Зачем они? Что им нужно? И когда всё это кончится?» думал Ростов, глядя на переменявшиеся перед ним тени. Боль в руке становилась всё мучительнее. Сон клонил непреодолимо, в глазах прыгали красные круги, и впечатление этих голосов и этих лиц и чувство одиночества сливались с чувством боли. Это они, эти солдаты, раненые и нераненые, – это они то и давили, и тяготили, и выворачивали жилы, и жгли мясо в его разломанной руке и плече. Чтобы избавиться от них, он закрыл глаза.
Он забылся на одну минуту, но в этот короткий промежуток забвения он видел во сне бесчисленное количество предметов: он видел свою мать и ее большую белую руку, видел худенькие плечи Сони, глаза и смех Наташи, и Денисова с его голосом и усами, и Телянина, и всю свою историю с Теляниным и Богданычем. Вся эта история была одно и то же, что этот солдат с резким голосом, и эта то вся история и этот то солдат так мучительно, неотступно держали, давили и все в одну сторону тянули его руку. Он пытался устраняться от них, но они не отпускали ни на волос, ни на секунду его плечо. Оно бы не болело, оно было бы здорово, ежели б они не тянули его; но нельзя было избавиться от них.
Он открыл глаза и поглядел вверх. Черный полог ночи на аршин висел над светом углей. В этом свете летали порошинки падавшего снега. Тушин не возвращался, лекарь не приходил. Он был один, только какой то солдатик сидел теперь голый по другую сторону огня и грел свое худое желтое тело.
«Никому не нужен я! – думал Ростов. – Некому ни помочь, ни пожалеть. А был же и я когда то дома, сильный, веселый, любимый». – Он вздохнул и со вздохом невольно застонал.
– Ай болит что? – спросил солдатик, встряхивая свою рубаху над огнем, и, не дожидаясь ответа, крякнув, прибавил: – Мало ли за день народу попортили – страсть!
Ростов не слушал солдата. Он смотрел на порхавшие над огнем снежинки и вспоминал русскую зиму с теплым, светлым домом, пушистою шубой, быстрыми санями, здоровым телом и со всею любовью и заботою семьи. «И зачем я пошел сюда!» думал он.
На другой день французы не возобновляли нападения, и остаток Багратионова отряда присоединился к армии Кутузова.



Князь Василий не обдумывал своих планов. Он еще менее думал сделать людям зло для того, чтобы приобрести выгоду. Он был только светский человек, успевший в свете и сделавший привычку из этого успеха. У него постоянно, смотря по обстоятельствам, по сближениям с людьми, составлялись различные планы и соображения, в которых он сам не отдавал себе хорошенько отчета, но которые составляли весь интерес его жизни. Не один и не два таких плана и соображения бывало у него в ходу, а десятки, из которых одни только начинали представляться ему, другие достигались, третьи уничтожались. Он не говорил себе, например: «Этот человек теперь в силе, я должен приобрести его доверие и дружбу и через него устроить себе выдачу единовременного пособия», или он не говорил себе: «Вот Пьер богат, я должен заманить его жениться на дочери и занять нужные мне 40 тысяч»; но человек в силе встречался ему, и в ту же минуту инстинкт подсказывал ему, что этот человек может быть полезен, и князь Василий сближался с ним и при первой возможности, без приготовления, по инстинкту, льстил, делался фамильярен, говорил о том, о чем нужно было.
Пьер был у него под рукою в Москве, и князь Василий устроил для него назначение в камер юнкеры, что тогда равнялось чину статского советника, и настоял на том, чтобы молодой человек с ним вместе ехал в Петербург и остановился в его доме. Как будто рассеянно и вместе с тем с несомненной уверенностью, что так должно быть, князь Василий делал всё, что было нужно для того, чтобы женить Пьера на своей дочери. Ежели бы князь Василий обдумывал вперед свои планы, он не мог бы иметь такой естественности в обращении и такой простоты и фамильярности в сношении со всеми людьми, выше и ниже себя поставленными. Что то влекло его постоянно к людям сильнее или богаче его, и он одарен был редким искусством ловить именно ту минуту, когда надо и можно было пользоваться людьми.