Каменка-Бугская
Город
Показать/скрыть карты
|
Ка́менка-Бу́гская (укр. Ка́м'янка-Бу́зька) — город районного значения во Львовской области Украины, административный центр Каменка-Бугского района.
История
Археологические находки свидетельствуют, что местность в районе Каменки-Бугской люди заселили в эпоху меди и бронзы (III-II тыс. до н. э.) Есть две гипотезы, которыми исследователи объясняют происхождение названия «Каменка». Одни выводят это название от реки Каменки, которая пересекает город с севера на юг, другие —от небольших глыб камня, принесённых ледником из Скандинавии.
Первые письменные упоминания о Каменке датируются 1411 годом. В конце XV ст. Каменка-Струмиловая была центром торговли и ремесла. Через город пролегали торговые пути из Киева в Польшу и с Волыни на Львов. Дважды в год здесь проходили ярмарки, каждую неделю происходили торги. В 1578 г. город получил право склада для дрогобычской соли. В городе действовали цеха скорняков, кузнецов, сапожников, гончаров, слесарей, мечников. Здесь было 400 домов.
Татарские нападения в конце XV — в начале XVI ст. уничтожили город, он потерял давние привилегии, но 8 апреля 1509 г. король Сигизмунд І вновь подтвердил городские права Каменки.
В XVI- XVII ст. района Каменки вывозили за границу волов, что было одним из наиболее доходных занятий. Крестьяне Каменко-Струмиловского староства в 1636 г. отказались отбывать барщину. Особенно же острая борьба против социального и национального гнета разворачивалась в годы Хмельнитчины 1648—1654 гг., когда город был разрушен, население ограблено.
В XVIII ст. город постепенно возродился и остался центром ремесленного производства. Здесь работали скорняжный, сапожный, ткацкий, кузнеческо-слесарный, бондарский, гончарный, столярно-токарский и мечницкий цеха, а также цех рыбаков. В 1880 г. население Каменки-Струмиловой насчитывало 6107 лиц. В городе действовали кирпичный завод, винокурня, паровая мельница, лесопильная завод, на котором изготовляли паркет, смолу, терпентин и древесный уголь. В австрийские времена Каменка-Струмилова имела также железнодорожную станцию, уездное правительство, городскую управу, суд, почту, телеграф, налоговое правительство, ссудные кассы, аптеку и два прихода — греко-католический и римско-католический.
Связаны с Каменкой-Бугской
- Грабиньский Стефан (1887—1936) — польский писатель (родился в Каменке).
- Дмитрук Клим Евгеньевич — украинский историк и публицист (родился в Каменке).
- Лемпицкий, Станислав (1886-1947) — польский учёный, писатель, профессор, член-корреспондент Польской академии знаний (родился в Каменке).
Напишите отзыв о статье "Каменка-Бугская"
Ссылки
- [www.Kambuz.org.ua/ Інформаційний ресурс міста Кам’янка-Бузька]
- [www.auc.org.ua/kamyanka-buzka/ Асоціація міст України та громад — Місто Кам’янка-Бузька]
- [gska2.rada.gov.ua/pls/z7502/A005?rdat1=11.05.2008&rf7571=20043 ВРУ м Кам’янка-Бузька]
- [www.gazeta.lviv.ua/articles/2009/06/26/38236/ Красний Город – Кам’янка Бузька]
|
Это заготовка статьи по географии Львовской области. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Каменка-Бугская
– Жизнь и так не оставляет в покое. Я бы рад ничего не делать, а вот, с одной стороны, дворянство здешнее удостоило меня чести избрания в предводители: я насилу отделался. Они не могли понять, что во мне нет того, что нужно, нет этой известной добродушной и озабоченной пошлости, которая нужна для этого. Потом вот этот дом, который надо было построить, чтобы иметь свой угол, где можно быть спокойным. Теперь ополчение.– Отчего вы не служите в армии?
– После Аустерлица! – мрачно сказал князь Андрей. – Нет; покорно благодарю, я дал себе слово, что служить в действующей русской армии я не буду. И не буду, ежели бы Бонапарте стоял тут, у Смоленска, угрожая Лысым Горам, и тогда бы я не стал служить в русской армии. Ну, так я тебе говорил, – успокоиваясь продолжал князь Андрей. – Теперь ополченье, отец главнокомандующим 3 го округа, и единственное средство мне избавиться от службы – быть при нем.
– Стало быть вы служите?
– Служу. – Он помолчал немного.
– Так зачем же вы служите?
– А вот зачем. Отец мой один из замечательнейших людей своего века. Но он становится стар, и он не то что жесток, но он слишком деятельного характера. Он страшен своей привычкой к неограниченной власти, и теперь этой властью, данной Государем главнокомандующим над ополчением. Ежели бы я два часа опоздал две недели тому назад, он бы повесил протоколиста в Юхнове, – сказал князь Андрей с улыбкой; – так я служу потому, что кроме меня никто не имеет влияния на отца, и я кое где спасу его от поступка, от которого бы он после мучился.
– А, ну так вот видите!
– Да, mais ce n'est pas comme vous l'entendez, [но это не так, как вы это понимаете,] – продолжал князь Андрей. – Я ни малейшего добра не желал и не желаю этому мерзавцу протоколисту, который украл какие то сапоги у ополченцев; я даже очень был бы доволен видеть его повешенным, но мне жалко отца, то есть опять себя же.
Князь Андрей всё более и более оживлялся. Глаза его лихорадочно блестели в то время, как он старался доказать Пьеру, что никогда в его поступке не было желания добра ближнему.
– Ну, вот ты хочешь освободить крестьян, – продолжал он. – Это очень хорошо; но не для тебя (ты, я думаю, никого не засекал и не посылал в Сибирь), и еще меньше для крестьян. Ежели их бьют, секут, посылают в Сибирь, то я думаю, что им от этого нисколько не хуже. В Сибири ведет он ту же свою скотскую жизнь, а рубцы на теле заживут, и он так же счастлив, как и был прежде. А нужно это для тех людей, которые гибнут нравственно, наживают себе раскаяние, подавляют это раскаяние и грубеют от того, что у них есть возможность казнить право и неправо. Вот кого мне жалко, и для кого бы я желал освободить крестьян. Ты, может быть, не видал, а я видел, как хорошие люди, воспитанные в этих преданиях неограниченной власти, с годами, когда они делаются раздражительнее, делаются жестоки, грубы, знают это, не могут удержаться и всё делаются несчастнее и несчастнее. – Князь Андрей говорил это с таким увлечением, что Пьер невольно подумал о том, что мысли эти наведены были Андрею его отцом. Он ничего не отвечал ему.
– Так вот кого мне жалко – человеческого достоинства, спокойствия совести, чистоты, а не их спин и лбов, которые, сколько ни секи, сколько ни брей, всё останутся такими же спинами и лбами.
– Нет, нет и тысячу раз нет, я никогда не соглашусь с вами, – сказал Пьер.
Вечером князь Андрей и Пьер сели в коляску и поехали в Лысые Горы. Князь Андрей, поглядывая на Пьера, прерывал изредка молчание речами, доказывавшими, что он находился в хорошем расположении духа.
Он говорил ему, указывая на поля, о своих хозяйственных усовершенствованиях.
Пьер мрачно молчал, отвечая односложно, и казался погруженным в свои мысли.
Пьер думал о том, что князь Андрей несчастлив, что он заблуждается, что он не знает истинного света и что Пьер должен притти на помощь ему, просветить и поднять его. Но как только Пьер придумывал, как и что он станет говорить, он предчувствовал, что князь Андрей одним словом, одним аргументом уронит всё в его ученьи, и он боялся начать, боялся выставить на возможность осмеяния свою любимую святыню.
