Камков, Фёдор Васильевич

Фёдор Васильевич Камков
Дата рождения	25 февраля 1898(1898-02-25)
Место рождения	Санкт-Петербург, Российская империя
Дата смерти	18 июля 1951(1951-07-18) (53 года)
Место смерти	Ростов-на-Дону, СССР
Принадлежность	Российская империя Российская империя РСФСР РСФСР СССР СССР
Род войск	кавалерия
Годы службы	1916—1917 1918—1951
Звание
Командовал	7-я кавалерийская дивизия, 29-я моторизованная дивизия, 2-й кавалерийский корпус, 5-й кавалерийский корпус, 18-я армия, 47-я армия, 4-й гвардейский казачий кавалерийский корпус, 3-я гвардейская кавалерийская дивизия, 4-я гвардейская казачья кавалерийская дивизия
Сражения/войны	Первая мировая война, Гражданская война в России, Советско-польская война, Польский поход РККА, Советско-финская война (1939—1940), Великая Отечественная война
Награды и премии

Фёдор Васи́льевич Камко́в (25 февраля 1898 — 18 июля 1951) — советский военачальник, генерал-лейтенант (1942).

Биография

Родился в Санкт-Петербурге.

В Русской императорской армии с 1916 года, рядовой. Участник Первой мировой войны на Юго-Западном фронте.

В Красной Армии с 1918 года. В 1920 году окончил 1-е Петроградские кавалерийские курсы. В годы Гражданской войны Ф. В. Камков в составе 14-й кавалерийской дивизии 1-й Конной армии воевал против войск Юденича, Врангеля, боролся с повстанцами на Украине, участвовал в сражениях советско-польской войны — помощник командира и командир кавалерийского эскадрона, помощник командира 79-го кавалерийского полка.

В межвоенный период Ф. В. Камков продолжал служить в 14-й кавалерийской дивизии в Московском военном округе, командир 58-го кавалерийского полка, помощник командира по строевой части 57-го кавалерийского полка, помощник командира этого же полка по хозяйственной части. Окончил Высшую кавалерийскую школу в Ленинграде (1924 год). С июля 1931 года — командир и комиссар 34-го кавалерийского полка 6-й кавалерийской дивизии в Белорусском военном округе. В 1934 году окончил кавалерийские курсы усовершенствования командного состава. С июля 1937 года — командир 7-й кавалерийской дивизии в составе 3-го кавалерийского корпуса этого же округа. 17 февраля 1938 года Ф. В. Камкову было присвоено звание «комбриг». Командовал действиями 7-й кавалерийской дивизии в ходе польского похода РККА и советско-финской войны. 4 июня 1940 года, после установления в РККА генеральских званий, Ф. В. Камкову присвоено звание «генерал-майор». С июня 1940 года — командир 29-й моторизованной дивизии, с июля — командир 2-го кавалерийского корпуса в Киевском особом военном округе, с 14 марта 1941 года — командир 5-го кавалерийского корпуса этого же округа.

С начала Великой Отечественной войны корпус под командованием Ф. В. Камкова в составе 6-й армии Юго-Западного фронта участвовал а приграничных сражениях, а в составе 26-й армии этого же фронта — в Киевской и Донбасской оборонительных операциях. За умелое руководство частями корпуса Ф. В. Камков был награждён орденом Ленина. С 28 ноября 1941 года по 12 февраля 1942 года и с 25 апреля по 19 октября 1942 года — командующий 18-й армией, которая в составе Южного фронта успешно действовала в Ростовской наступательной операции, а в составе Северо-Кавказского фронта — в Армавиро-Майкопской оборонительной операции. 27 марта 1942 года Ф. В. Камкову было присвоено звание «генерал-лейтенант». С 19 октября 1942 года — командующий 47-й армией Закавказского фронта, войска которой отличились в Туапсинской оборонительной операции. С 25 января 1943 года — в распоряжении Военного совета Закавказского фронта, с марта — в распоряжении Ставки ВГК. В 1944 году окончил ускоренный курс Высшей военной академии имени К. Е. Ворошилова. С февраля 1944 года — заместитель командующего 40-й армией 1-го Украинского (с 22 февраля — 2-го Украинского фронта), которая участвовала в Корсунь-Шевченковской, Уманско-Ботошанской, Ясско-Кишинёвской, Дебреценской наступательных операциях. С 5 ноября 1944 года — заместитель командующего 1-й гвардейской конно-механизированной группы И. А. Плиева в составе 2-го Украинского фронта. С 12 апреля 1945 года Ф. В. Камков — командир 4-го гвардейского казачьего кавалерийского корпуса, который в составе 1-й гвардейской конно-механизированной группы участвовал в Братиславско-Брновской и Пражской наступательных операциях.

После войны Ф. В. Камков продолжал командовать 4-м гвардейским казачьим корпусом. В октябре 1946 года прикомандирован к Военной академии имени М. В. Фрунзе для использования на преподавательской работе. С декабря 1946 года командовал сначала 3-й отдельной гвардейской, а с мая 1948 года — 4-й отдельной гвардейской кавалерийскими дивизиями. С ноября 1949 года — помощник командующего войсками Северо-Кавказского военного округа.

Скончался 18 июля 1951 года в Ростове-на-Дону.

Награды

• Два ордена Ленина (22 октября 1941, 21 февраля 1945)
• Три ордена Красного Знамени (1938, 3 ноября 1944, 1948)
• Орден Кутузова I степени (28 апреля 1945)
• ордена Суворова II степени (13 июня 1944)
• Орден Красной Звезды (1939)
• медаль «XX лет Рабоче-Крестьянской Красной Армии»

Литература

• Коллектив авторов. Великая Отечественная. Командармы. Военный биографический словарь / Под общей ред. М. Г. Вожакина. — М.; Жуковский: Кучково поле, 2005. — С. 88—89. — ISBN 5-86090-113-5.

Отрывок, характеризующий Камков, Фёдор Васильевич

– Мама, – кричала Наташа, – я вам голову дам на отсечение, что это он! Я вас уверяю. Постой, постой! – кричала она кучеру; но кучер не мог остановиться, потому что из Мещанской выехали еще подводы и экипажи, и на Ростовых кричали, чтоб они трогались и не задерживали других.
Действительно, хотя уже гораздо дальше, чем прежде, все Ростовы увидали Пьера или человека, необыкновенно похожего на Пьера, в кучерском кафтане, шедшего по улице с нагнутой головой и серьезным лицом, подле маленького безбородого старичка, имевшего вид лакея. Старичок этот заметил высунувшееся на него лицо из кареты и, почтительно дотронувшись до локтя Пьера, что то сказал ему, указывая на карету. Пьер долго не мог понять того, что он говорил; так он, видимо, погружен был в свои мысли. Наконец, когда он понял его, посмотрел по указанию и, узнав Наташу, в ту же секунду отдаваясь первому впечатлению, быстро направился к карете. Но, пройдя шагов десять, он, видимо, вспомнив что то, остановился.
Высунувшееся из кареты лицо Наташи сияло насмешливою ласкою.
– Петр Кирилыч, идите же! Ведь мы узнали! Это удивительно! – кричала она, протягивая ему руку. – Как это вы? Зачем вы так?
Пьер взял протянутую руку и на ходу (так как карета. продолжала двигаться) неловко поцеловал ее.
– Что с вами, граф? – спросила удивленным и соболезнующим голосом графиня.
– Что? Что? Зачем? Не спрашивайте у меня, – сказал Пьер и оглянулся на Наташу, сияющий, радостный взгляд которой (он чувствовал это, не глядя на нее) обдавал его своей прелестью.
– Что же вы, или в Москве остаетесь? – Пьер помолчал.
– В Москве? – сказал он вопросительно. – Да, в Москве. Прощайте.
– Ах, желала бы я быть мужчиной, я бы непременно осталась с вами. Ах, как это хорошо! – сказала Наташа. – Мама, позвольте, я останусь. – Пьер рассеянно посмотрел на Наташу и что то хотел сказать, но графиня перебила его:
– Вы были на сражении, мы слышали?
– Да, я был, – отвечал Пьер. – Завтра будет опять сражение… – начал было он, но Наташа перебила его:
– Да что же с вами, граф? Вы на себя не похожи…
– Ах, не спрашивайте, не спрашивайте меня, я ничего сам не знаю. Завтра… Да нет! Прощайте, прощайте, – проговорил он, – ужасное время! – И, отстав от кареты, он отошел на тротуар.
Наташа долго еще высовывалась из окна, сияя на него ласковой и немного насмешливой, радостной улыбкой.


Пьер, со времени исчезновения своего из дома, ужа второй день жил на пустой квартире покойного Баздеева. Вот как это случилось.
Проснувшись на другой день после своего возвращения в Москву и свидания с графом Растопчиным, Пьер долго не мог понять того, где он находился и чего от него хотели. Когда ему, между именами прочих лиц, дожидавшихся его в приемной, доложили, что его дожидается еще француз, привезший письмо от графини Елены Васильевны, на него нашло вдруг то чувство спутанности и безнадежности, которому он способен был поддаваться. Ему вдруг представилось, что все теперь кончено, все смешалось, все разрушилось, что нет ни правого, ни виноватого, что впереди ничего не будет и что выхода из этого положения нет никакого. Он, неестественно улыбаясь и что то бормоча, то садился на диван в беспомощной позе, то вставал, подходил к двери и заглядывал в щелку в приемную, то, махая руками, возвращался назад я брался за книгу. Дворецкий в другой раз пришел доложить Пьеру, что француз, привезший от графини письмо, очень желает видеть его хоть на минутку и что приходили от вдовы И. А. Баздеева просить принять книги, так как сама г жа Баздеева уехала в деревню.
– Ах, да, сейчас, подожди… Или нет… да нет, поди скажи, что сейчас приду, – сказал Пьер дворецкому.
Но как только вышел дворецкий, Пьер взял шляпу, лежавшую на столе, и вышел в заднюю дверь из кабинета. В коридоре никого не было. Пьер прошел во всю длину коридора до лестницы и, морщась и растирая лоб обеими руками, спустился до первой площадки. Швейцар стоял у парадной двери. С площадки, на которую спустился Пьер, другая лестница вела к заднему ходу. Пьер пошел по ней и вышел во двор. Никто не видал его. Но на улице, как только он вышел в ворота, кучера, стоявшие с экипажами, и дворник увидали барина и сняли перед ним шапки. Почувствовав на себя устремленные взгляды, Пьер поступил как страус, который прячет голову в куст, с тем чтобы его не видали; он опустил голову и, прибавив шагу, пошел по улице.
Из всех дел, предстоявших Пьеру в это утро, дело разборки книг и бумаг Иосифа Алексеевича показалось ему самым нужным.
Он взял первого попавшегося ему извозчика и велел ему ехать на Патриаршие пруды, где был дом вдовы Баздеева.
Беспрестанно оглядываясь на со всех сторон двигавшиеся обозы выезжавших из Москвы и оправляясь своим тучным телом, чтобы не соскользнуть с дребезжащих старых дрожек, Пьер, испытывая радостное чувство, подобное тому, которое испытывает мальчик, убежавший из школы, разговорился с извозчиком.
Извозчик рассказал ему, что нынешний день разбирают в Кремле оружие, и что на завтрашний народ выгоняют весь за Трехгорную заставу, и что там будет большое сражение.
Приехав на Патриаршие пруды, Пьер отыскал дом Баздеева, в котором он давно не бывал. Он подошел к калитке. Герасим, тот самый желтый безбородый старичок, которого Пьер видел пять лет тому назад в Торжке с Иосифом Алексеевичем, вышел на его стук.
– Дома? – спросил Пьер.
– По обстоятельствам нынешним, Софья Даниловна с детьми уехали в торжковскую деревню, ваше сиятельство.
– Я все таки войду, мне надо книги разобрать, – сказал Пьер.
– Пожалуйте, милости просим, братец покойника, – царство небесное! – Макар Алексеевич остались, да, как изволите знать, они в слабости, – сказал старый слуга.
Макар Алексеевич был, как знал Пьер, полусумасшедший, пивший запоем брат Иосифа Алексеевича.
– Да, да, знаю. Пойдем, пойдем… – сказал Пьер и вошел в дом. Высокий плешивый старый человек в халате, с красным носом, в калошах на босу ногу, стоял в передней; увидав Пьера, он сердито пробормотал что то и ушел в коридор.
– Большого ума были, а теперь, как изволите видеть, ослабели, – сказал Герасим. – В кабинет угодно? – Пьер кивнул головой. – Кабинет как был запечатан, так и остался. Софья Даниловна приказывали, ежели от вас придут, то отпустить книги.
Пьер вошел в тот самый мрачный кабинет, в который он еще при жизни благодетеля входил с таким трепетом. Кабинет этот, теперь запыленный и нетронутый со времени кончины Иосифа Алексеевича, был еще мрачнее.
Герасим открыл один ставень и на цыпочках вышел из комнаты. Пьер обошел кабинет, подошел к шкафу, в котором лежали рукописи, и достал одну из важнейших когда то святынь ордена. Это были подлинные шотландские акты с примечаниями и объяснениями благодетеля. Он сел за письменный запыленный стол и положил перед собой рукописи, раскрывал, закрывал их и, наконец, отодвинув их от себя, облокотившись головой на руки, задумался.
Несколько раз Герасим осторожно заглядывал в кабинет и видел, что Пьер сидел в том же положении. Прошло более двух часов. Герасим позволил себе пошуметь в дверях, чтоб обратить на себя внимание Пьера. Пьер не слышал его.
– Извозчика отпустить прикажете?
– Ах, да, – очнувшись, сказал Пьер, поспешно вставая. – Послушай, – сказал он, взяв Герасима за пуговицу сюртука и сверху вниз блестящими, влажными восторженными глазами глядя на старичка. – Послушай, ты знаешь, что завтра будет сражение?..
– Сказывали, – отвечал Герасим.
– Я прошу тебя никому не говорить, кто я. И сделай, что я скажу…
– Слушаюсь, – сказал Герасим. – Кушать прикажете?
– Нет, но мне другое нужно. Мне нужно крестьянское платье и пистолет, – сказал Пьер, неожиданно покраснев.