Карский, Евфимий Фёдорович

Евфимий Фёдорович Карский
Евфимій Ѳедоровичъ Карскій
Место рождения:	с. Лаша, Гродненский уезд, Гродненская губерния, Российская империя ныне Гродненский район
Место смерти:	Ленинград, РСФСР, СССР
Научная сфера:	языковедение
Место работы:	Варшавский университет, Петроградский университет
Альма-матер:	Нежинский историко-филологический институт (ныне — Нежинский государственный университет им. Н. В. Гоголя)
Научный руководитель:	Роман Фёдорович Брандт
Известные ученики:	Степан Михайлович Некрашевич
Известен как:	автор 3-томного очерка «Белорусы»

Евфимий (Ефим) Фёдорович Ка́рский (20 декабря 1860 (1 января 1861), с. Лаша Гродненского уезда Гродненской губернии — 29 апреля 1931, Ленинград) — русский, белорусский филолог-славист, палеограф и этнограф, академик Петербургской Академии наук (1916). Почётный член Витебской губернской учёной архивной комиссии.

Исследователь языка, литературы и культуры белорусского народа, древнерусской палеографии и памятников письменности. Придерживался взглядов, близких к идеологии «западнорусизма».

Биография

Евфимий Карский родился 20 декабря 1860 года (1 января 1861) в селе Лаша Гродненского уезда Гродненской губернии. Отцом его был дьячок местной церкви Фёдор Новицкий, а матерью — девушка из причетнической семьи Карских. Под её фамилией и был записан ребёнок, так как он родился без официально зарегистрированного брака (Фёдор Новицкий на тот момент ещё не достиг 18 лет — минимального брачного возраста в большинстве губерний Российский империи). Начальное образование Ефим Карский получил в приходском училище села Ятра, в церкви которого на тот момент служил его отец.

В августе 1871 года по инициативе отца Евфимий (под отцовской фамилией, Новицкий) поступил в Минскую духовную семинарию. По окончании семинарии он поступил (уже под фамилией Карский, записанной в метриках) в Нежинский историко-филологический институт, где изучал славяно-русскую филологию под руководством профессора Романа Фёдоровича Брандта.

Окончив институт в 1885 году, Карский начал преподавать во 2-й Виленской гимназии. В это время он начал собирать этнографический материал, в этом ему помогали родители, и печататься в научных журналах. В 1877 году Евфимий Карский женился на дочери священника Софье Николаевне Сцепуржинской. В гимназии он проработал до 1893 года, когда его зачислили преподавателем русского языка в Императорский Варшавский университет, а через год назначили экстраординарным профессором на кафедру русского и церковнославянского языков.

В 1901 году стал лауреатом Ломоносовской премии. В том же 1901 году он был избран членом-корреспондентом Императорской Российской Академии наук. В 1902 году Карский стал деканом историко-филологического факультета. В 1903 году Карский предпринял этнографическую экспедицию по Белоруссии, в ходе которой было собрано немало материала для исследований, и по итогам которой был издан первый том главного труда учёного — полномасштабной научной работы «Белорусы», заслужившей впоследствии название «энциклопедии белорусоведения».

В 1905 году Карский стал ректором Варшавского университета. Должность ректора Карский занимал до 1910 года. Также с 1905 по 1917 год он был главным редактором журнала «Русский филологический вестник». В 1916 году его избрали действительным членом Академии наук. В 1917 году Карский стал профессором Петроградского университета. С 1920 года он редактировал «Известия Отделения русского языка и словесности Российской Академии наук». В 1922 году стал действительным членом Института белорусской культуры, а в 1929 году — членом Чешской Академии наук. Также работал директором Музея антропологии и этнографии.

При советской власти Карский не единожды терпел невзгоды из-за своих убеждений. Так, уже в 1919 году он снят с должности профессора в Минском педагогическом институте как человек с неблагополучной «политической физиономией»^{[неавторитетный источник?]}, в этом же году он подвергся аресту. Карский скептически относился к «насильственной белорусизации» в учреждениях. Всё это привело к ухудшению положения Евфимия Фёдоровича в советской науке. По возвращении Карского из научной командировки 1926 года, совершённой им в славянские земли, в прессе была развязана кампания по его шельмованию. Появились статьи, в которых Карский назывался «черносотенцем», «шовинистом», «осколком царского режима», в вину ему ставилось то, что он в своём отчёте о командировке назвал Львов «старым русским городом», отмечал лучшую благоустроенность Западной Белоруссии (находившейся под властью Польши) по сравнению с Советской Белоруссией, то, что за границей он якобы входил в контакт с белогвардейцами и т. п. В 1927 году на закрытом заседании ЦК КП(б)Б было вынесено решение поставить вопрос об исключении Карского из Академии наук. Карский пытался оппонировать критикам, но его опровержения не печатали. Он подвергался давлению со стороны партийного научного сообщества, а в 1929 году был снят с должности директора Музея антропологии и этнографии.

Восстановиться на прежних позициях Карскому так и не удалось — 29 апреля 1931 года он скончался. Похоронен на Смоленском православном кладбище в Ленинграде.

Библиотека Карского

Библиотека Карского, подаренная им в 1922 году Белорусскому университету, насчитывает ныне 2,5 тысячи книг и включает работы по этнографии и славяноведению русских, белорусских, польских, сербских, чешских, французских, словацких учёных. Первую мировую войну библиотека пережила в оккупированной немцами Варшаве и только в 1919 году её удалось перевезти в Минск. В то время в ней было более 4 тысяч экземпляров. Во время Второй мировой войны часть библиотеки подверглась уничтожению, часть вывезена в Германию. В 1945 году она была возвращена в Минск. В настоящее время ведётся изучение библиотеки, выявлено около 400 книг с авторскими дарственными надписями, создан каталог библиотеки.

Основные работы

Филологические исследования

• «Обзор звуков и форм белорусской речи». — Москва, 1885. — Известия Историко-филологического Института в Нежине, том X.
• [dlib.rsl.ru/viewer/01003650046#?page=1 О так называемых барбаризмах в русском языке : Речь, сказ. на годич. акте в Вилен. 2 гимназии 21 авг. 1886 г. Е. Ф. Карским. Вильна : тип. А. Г. Минскера, 1886.]
• «Грамматика древнего церковнославянского языка сравнительно с русским» (курс средних учебных заведений). — Вильна, 1888—1900, Варшава, 1901—1916, Сергиев Посад, 1917.
• «К истории звуков и форм белорусской речи». — Варшава, 1893. — Магистерская диссертация.
• «К вопросу о разработке старого западнорусского наречия». — Вильна, 1893.
• «Что такое древнее западнорусское наречие?» — Труды Девятого археологического съезда в Вильне, 1893.
• «О языке так называемых литовских летописей». — Варшава, 1894.
• «Особенности письма и языка Мстиславова Евангелия». — Русск. Филолог. Вестн., 1895.
• [dlib.rsl.ru/viewer/01003683025#?page=1 Западнорусское сказание о Сивилле пророчице по рукописи XVI века : Текст сказания, его состав и язык. Варшава : тип. Варш. губ., 1898]
• [dlib.rsl.ru/viewer/01003688205#?page=1 О влиянии поэтической деятельности А. С. Пушкина на развитие русского литературного языка : Речь, сказ. на торжеств. акте Имп. Варш. ун-та 26 мая 1899 г. проф. Е. Ф. Карским. Варшава : тип. Варш. учеб. окр., 1899]
• [dlib.rsl.ru/viewer/01003688206#?page=1 Особенности письма и языка рукописного сборника XV века, именуемого Летописью Авраамки. Варшава : тип. Варш. учеб. окр., 1899]
• [dlib.rsl.ru/viewer/01003692478#?page=1 Разбор труда Н. М. Тупикова: «Словарь древне-русских личных собственных имен». Санкт-Петербург : тип. АН, 1900]
• [dlib.rsl.ru/viewer/01003557391#?page=2 «Образцы славянского кирилловского письма с Х по XVIII век». — Варшава, 1901.]
• «Очерк славянской кирилловской палеографии». — Варшава, 1901.
• [dlib.rsl.ru/viewer/01003721357#?page=1 Листки Ундольского, отрывок Кирилловского евангелия XI века : Фототип. воспроизведение текста и исслед. письма и яз., сост. Е. Ф. Карским. Санкт-Петербург : Отд. рус. яз. и словесности Имп. Акад. наук, 1904]
• «Русская диалектология». Л., 1924.
• «Славянская кирилловская палеография». [S.l.], 1928.

Труд переиздавался: Карский Е. Ф. «Славянская кирилловская палеография». Moscow, 1979.

• Карский Е. Ф. Из синтаксических наблюдений над языком Лаврентьевского списка летописи // Известия АН СССР по русскому языку и словесности, 1929, т. 2, кн. 1, с. 1—75.
• «Труды по белорусскому и другим славянским языкам», М., 1962.

Издание Лаврентьевской летописи

В 1926—1928 гг. под редакцией Е. Ф. Карского была издана Лаврентьевская летопись (ПСРЛ, том 1). Издание появилось в трёх выпусках:

• Вып. 1: Повесть временных лет. — Л.: 1926.
• Вып. 2: Суздальская летопись по Лаврентьевскому списку. — Л.: 1927.
• Вып. 3: Приложения: Продолжение Суздальской летописи по Академическому списку. Указатели. — Л.: 1928.

Данное издание репринтно воспроизводилось, с объединением всех трёх выпусков под одной обложкой, в 1962 и 1997 гг.

Белорусы

• «Белорусы. Т. I. Введение в изучение языка и народной словесности». — Варшава, 1903.

[dlib.rsl.ru/viewer/01003721355#?page=1 Труд переиздавался: «Белоруссы. Т. I. Введение в изучение языка и народной словесности». — Вильна, 1904.]

• «Белорусы. Т. II. Язык белорусского племени». В. 1. — [S.l.], 1908.
• «Белорусы. Т. II. Язык белорусского племени. 2. Исторический очерк словообразования и словоизменения в белорусском наречии». — [S.l.], 1911.
• «Белорусы. Т. II. Язык белорусского племени. 3. Очерки синтаксиса белорусского наречия. Дополнения и поправки». — [S.l.], 1912.
• «Белорусы. Т. III. Очерки словесности белорусского племени. 1. Народная поэзия». — Москва, 1916.
• «Белорусы. Т. III. Очерки словесности белорусского племени. 2. Старая западнорусская литература». — Петроград, 1921.
• «Белорусы. Т. III. Очерки словесности белорусского племени. 3. Художественная литература на народном наречии». — [S.l.], 1922.

Полностью переиздано: «Белорусы». Т. 1 — 3. — Москва, 1955—1956.

Литература

• Булахов М. Г. Евфимий Федорович Карский: Жизнь, научная и общественная деятельность / Под ред. В. И. Борковского; Белорус. гос. ун-т. — Минск: Изд-во БГУ, 1981. — 272 с. — 6900 экз. (в пер., суперобл.)
• Тупиков Н. М. Карский, Евфимий Феодорович // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Ссылки

• [minds.by/stupeny/nomera/16/st16_45.html Г. Э. Щеглов. «Белорусские особенности»]
• [archives.gov.by/index.php?id=news&item=379 Спадчына акадэміка Яўхіма Карскага: да 150-годдзя з дня нараджэння]
• [www.ras.ru/win/db/show_per.asp?P=.id-50656.ln-ru Профиль Евфимия Фёдоровича Карского] на официальном сайте РАН
• [pawet.net/library/o_philology/150/%D0%A2%D1%83%D0%BC%D0%B0%D1%88_%D0%92i%D1%82%D0%B0%D1%9E%D1%82._%D0%AF%D1%9E%D1%85%D1%96%D0%BC_%D0%9A%D0%B0%D1%80%D1%81%D0%BA%D1%96.html Тумаш Вiтаўт. Яўхім Карскі: жыцьцё, навуковая спадчына, пагляды (1861—1931) // Вiтаўт Тумаш. Выбраныя працы. Мінск, 2002. С. 139—236. ] // на pawet.net
• [regnum.by/news/belarus/1858058.html В столице Белоруссии обсудили актуальность научного наследия Евфимия Карского ] // ИА regnum.ru — 18.10.2014.
• [zapadrus.su/2012-04-11-14-59-43/2011-52/2012-05-02-20-54-15/300-220311.html Ход дел по увековечиванию имени Евфимия Федоровича Карского в городе Минске (22.03.11)] // «Западная Русь».
• [zapadrus.su/2012-04-11-14-59-43/2011-52/2012-05-02-20-54-15/282-2011-03-03-11-20-40.html Ход дел по увековечиванию имени Евфимия Федоровича Карского в городе Минске (02.02.11) ] // «Западная Русь».
• [zapadrus.su/bibli/arhbib/1045-ivan-panas-akademik-e-f-karskij.html Иван Панас. «Академик Е. Ф. Карский» ] // «Западная Русь».
• [zapadrus.su/bibli/etnobib/138-q-q-1873.html Иван Иванович Носович « Белорусские песни» 1873 ] // «Западная Русь».
• [zapadrus.su/2012-04-11-14-59-43/2011-52/2012-05-02-20-54-15/228-l-r-21.html Проект «Западная Русь» отмечен благодарственной грамотой от Оргкомитета православных выставок Белорусской Православной Церкви. ] // «Западная Русь».
• [zapadrus.su/bibli/etnobib/133-qq.html Е. Ф. Карский «Белорусы» (в трех томах) ] // «Западная Русь».
• [zapadrus.su/2012-04-11-14-59-43/2011-52/2012-05-02-20-54-15/227-2011-01-04-20-00-14.html Творчество Е. Ф. Карского и проблема белорусского языка в западнорусской традиции ] // «Западная Русь».
• [zapadrus.su/2012-04-11-14-59-43/2011-52/2012-05-02-20-54-15/220-150.html 29 декабря 2010 г. в Минске состоялась конференция, посвященная 150-летию Евфимия Карского ] // «Западная Русь».
• [zapadrus.su/zaprus/strbel/304-2011-03-28-18-14-13.html Взгляды Е. Ф. Карского на белорусский язык и культуру ] // «Западная Русь».

Отрывок, характеризующий Карский, Евфимий Фёдорович

– Voila l'egoisme et la cruaute des hommes! Je ne m'attendais pas a autre chose. Za femme se sacrifie pour vous, elle souffre, et voila sa recompense. Quel droit avez vous, Monseigneur, de me demander compte de mes amities, de mes affections? C'est un homme qui a ete plus qu'un pere pour moi. [Вот эгоизм и жестокость мужчин! Я ничего лучшего и не ожидала. Женщина приносит себя в жертву вам; она страдает, и вот ей награда. Ваше высочество, какое имеете вы право требовать от меня отчета в моих привязанностях и дружеских чувствах? Это человек, бывший для меня больше чем отцом.]
Лицо хотело что то сказать. Элен перебила его.
– Eh bien, oui, – сказала она, – peut etre qu'il a pour moi d'autres sentiments que ceux d'un pere, mais ce n'est; pas une raison pour que je lui ferme ma porte. Je ne suis pas un homme pour etre ingrate. Sachez, Monseigneur, pour tout ce qui a rapport a mes sentiments intimes, je ne rends compte qu'a Dieu et a ma conscience, [Ну да, может быть, чувства, которые он питает ко мне, не совсем отеческие; но ведь из за этого не следует же мне отказывать ему от моего дома. Я не мужчина, чтобы платить неблагодарностью. Да будет известно вашему высочеству, что в моих задушевных чувствах я отдаю отчет только богу и моей совести.] – кончила она, дотрогиваясь рукой до высоко поднявшейся красивой груди и взглядывая на небо.
– Mais ecoutez moi, au nom de Dieu. [Но выслушайте меня, ради бога.]
– Epousez moi, et je serai votre esclave. [Женитесь на мне, и я буду вашею рабою.]
– Mais c'est impossible. [Но это невозможно.]
– Vous ne daignez pas descende jusqu'a moi, vous… [Вы не удостаиваете снизойти до брака со мною, вы…] – заплакав, сказала Элен.
Лицо стало утешать ее; Элен же сквозь слезы говорила (как бы забывшись), что ничто не может мешать ей выйти замуж, что есть примеры (тогда еще мало было примеров, но она назвала Наполеона и других высоких особ), что она никогда не была женою своего мужа, что она была принесена в жертву.
– Но законы, религия… – уже сдаваясь, говорило лицо.
– Законы, религия… На что бы они были выдуманы, ежели бы они не могли сделать этого! – сказала Элен.
Важное лицо было удивлено тем, что такое простое рассуждение могло не приходить ему в голову, и обратилось за советом к святым братьям Общества Иисусова, с которыми оно находилось в близких отношениях.
Через несколько дней после этого, на одном из обворожительных праздников, который давала Элен на своей даче на Каменном острову, ей был представлен немолодой, с белыми как снег волосами и черными блестящими глазами, обворожительный m r de Jobert, un jesuite a robe courte, [г н Жобер, иезуит в коротком платье,] который долго в саду, при свете иллюминации и при звуках музыки, беседовал с Элен о любви к богу, к Христу, к сердцу божьей матери и об утешениях, доставляемых в этой и в будущей жизни единою истинною католическою религией. Элен была тронута, и несколько раз у нее и у m r Jobert в глазах стояли слезы и дрожал голос. Танец, на который кавалер пришел звать Элен, расстроил ее беседу с ее будущим directeur de conscience [блюстителем совести]; но на другой день m r de Jobert пришел один вечером к Элен и с того времени часто стал бывать у нее.
В один день он сводил графиню в католический храм, где она стала на колени перед алтарем, к которому она была подведена. Немолодой обворожительный француз положил ей на голову руки, и, как она сама потом рассказывала, она почувствовала что то вроде дуновения свежего ветра, которое сошло ей в душу. Ей объяснили, что это была la grace [благодать].
Потом ей привели аббата a robe longue [в длинном платье], он исповедовал ее и отпустил ей грехи ее. На другой день ей принесли ящик, в котором было причастие, и оставили ей на дому для употребления. После нескольких дней Элен, к удовольствию своему, узнала, что она теперь вступила в истинную католическую церковь и что на днях сам папа узнает о ней и пришлет ей какую то бумагу.
Все, что делалось за это время вокруг нее и с нею, все это внимание, обращенное на нее столькими умными людьми и выражающееся в таких приятных, утонченных формах, и голубиная чистота, в которой она теперь находилась (она носила все это время белые платья с белыми лентами), – все это доставляло ей удовольствие; но из за этого удовольствия она ни на минуту не упускала своей цели. И как всегда бывает, что в деле хитрости глупый человек проводит более умных, она, поняв, что цель всех этих слов и хлопот состояла преимущественно в том, чтобы, обратив ее в католичество, взять с нее денег в пользу иезуитских учреждений {о чем ей делали намеки), Элен, прежде чем давать деньги, настаивала на том, чтобы над нею произвели те различные операции, которые бы освободили ее от мужа. В ее понятиях значение всякой религии состояло только в том, чтобы при удовлетворении человеческих желаний соблюдать известные приличия. И с этою целью она в одной из своих бесед с духовником настоятельно потребовала от него ответа на вопрос о том, в какой мере ее брак связывает ее.
Они сидели в гостиной у окна. Были сумерки. Из окна пахло цветами. Элен была в белом платье, просвечивающем на плечах и груди. Аббат, хорошо откормленный, а пухлой, гладко бритой бородой, приятным крепким ртом и белыми руками, сложенными кротко на коленях, сидел близко к Элен и с тонкой улыбкой на губах, мирно – восхищенным ее красотою взглядом смотрел изредка на ее лицо и излагал свой взгляд на занимавший их вопрос. Элен беспокойно улыбалась, глядела на его вьющиеся волоса, гладко выбритые чернеющие полные щеки и всякую минуту ждала нового оборота разговора. Но аббат, хотя, очевидно, и наслаждаясь красотой и близостью своей собеседницы, был увлечен мастерством своего дела.
Ход рассуждения руководителя совести был следующий. В неведении значения того, что вы предпринимали, вы дали обет брачной верности человеку, который, с своей стороны, вступив в брак и не веря в религиозное значение брака, совершил кощунство. Брак этот не имел двоякого значения, которое должен он иметь. Но несмотря на то, обет ваш связывал вас. Вы отступили от него. Что вы совершили этим? Peche veniel или peche mortel? [Грех простительный или грех смертный?] Peche veniel, потому что вы без дурного умысла совершили поступок. Ежели вы теперь, с целью иметь детей, вступили бы в новый брак, то грех ваш мог бы быть прощен. Но вопрос опять распадается надвое: первое…
– Но я думаю, – сказала вдруг соскучившаяся Элен с своей обворожительной улыбкой, – что я, вступив в истинную религию, не могу быть связана тем, что наложила на меня ложная религия.
Directeur de conscience [Блюститель совести] был изумлен этим постановленным перед ним с такою простотою Колумбовым яйцом. Он восхищен был неожиданной быстротой успехов своей ученицы, но не мог отказаться от своего трудами умственными построенного здания аргументов.
– Entendons nous, comtesse, [Разберем дело, графиня,] – сказал он с улыбкой и стал опровергать рассуждения своей духовной дочери.


Элен понимала, что дело было очень просто и легко с духовной точки зрения, но что ее руководители делали затруднения только потому, что они опасались, каким образом светская власть посмотрит на это дело.
И вследствие этого Элен решила, что надо было в обществе подготовить это дело. Она вызвала ревность старика вельможи и сказала ему то же, что первому искателю, то есть поставила вопрос так, что единственное средство получить права на нее состояло в том, чтобы жениться на ней. Старое важное лицо первую минуту было так же поражено этим предложением выйти замуж от живого мужа, как и первое молодое лицо; но непоколебимая уверенность Элен в том, что это так же просто и естественно, как и выход девушки замуж, подействовала и на него. Ежели бы заметны были хоть малейшие признаки колебания, стыда или скрытности в самой Элен, то дело бы ее, несомненно, было проиграно; но не только не было этих признаков скрытности и стыда, но, напротив, она с простотой и добродушной наивностью рассказывала своим близким друзьям (а это был весь Петербург), что ей сделали предложение и принц и вельможа и что она любит обоих и боится огорчить того и другого.
По Петербургу мгновенно распространился слух не о том, что Элен хочет развестись с своим мужем (ежели бы распространился этот слух, очень многие восстали бы против такого незаконного намерения), но прямо распространился слух о том, что несчастная, интересная Элен находится в недоуменье о том, за кого из двух ей выйти замуж. Вопрос уже не состоял в том, в какой степени это возможно, а только в том, какая партия выгоднее и как двор посмотрит на это. Были действительно некоторые закоснелые люди, не умевшие подняться на высоту вопроса и видевшие в этом замысле поругание таинства брака; но таких было мало, и они молчали, большинство же интересовалось вопросами о счастии, которое постигло Элен, и какой выбор лучше. О том же, хорошо ли или дурно выходить от живого мужа замуж, не говорили, потому что вопрос этот, очевидно, был уже решенный для людей поумнее нас с вами (как говорили) и усомниться в правильности решения вопроса значило рисковать выказать свою глупость и неумение жить в свете.
Одна только Марья Дмитриевна Ахросимова, приезжавшая в это лето в Петербург для свидания с одним из своих сыновей, позволила себе прямо выразить свое, противное общественному, мнение. Встретив Элен на бале, Марья Дмитриевна остановила ее посередине залы и при общем молчании своим грубым голосом сказала ей:
– У вас тут от живого мужа замуж выходить стали. Ты, может, думаешь, что ты это новенькое выдумала? Упредили, матушка. Уж давно выдумано. Во всех…… так то делают. – И с этими словами Марья Дмитриевна с привычным грозным жестом, засучивая свои широкие рукава и строго оглядываясь, прошла через комнату.
На Марью Дмитриевну, хотя и боялись ее, смотрели в Петербурге как на шутиху и потому из слов, сказанных ею, заметили только грубое слово и шепотом повторяли его друг другу, предполагая, что в этом слове заключалась вся соль сказанного.
Князь Василий, последнее время особенно часто забывавший то, что он говорил, и повторявший по сотне раз одно и то же, говорил всякий раз, когда ему случалось видеть свою дочь.
– Helene, j'ai un mot a vous dire, – говорил он ей, отводя ее в сторону и дергая вниз за руку. – J'ai eu vent de certains projets relatifs a… Vous savez. Eh bien, ma chere enfant, vous savez que mon c?ur de pere se rejouit do vous savoir… Vous avez tant souffert… Mais, chere enfant… ne consultez que votre c?ur. C'est tout ce que je vous dis. [Элен, мне надо тебе кое что сказать. Я прослышал о некоторых видах касательно… ты знаешь. Ну так, милое дитя мое, ты знаешь, что сердце отца твоего радуется тому, что ты… Ты столько терпела… Но, милое дитя… Поступай, как велит тебе сердце. Вот весь мой совет.] – И, скрывая всегда одинаковое волнение, он прижимал свою щеку к щеке дочери и отходил.
Билибин, не утративший репутации умнейшего человека и бывший бескорыстным другом Элен, одним из тех друзей, которые бывают всегда у блестящих женщин, друзей мужчин, никогда не могущих перейти в роль влюбленных, Билибин однажды в petit comite [маленьком интимном кружке] высказал своему другу Элен взгляд свой на все это дело.
– Ecoutez, Bilibine (Элен таких друзей, как Билибин, всегда называла по фамилии), – и она дотронулась своей белой в кольцах рукой до рукава его фрака. – Dites moi comme vous diriez a une s?ur, que dois je faire? Lequel des deux? [Послушайте, Билибин: скажите мне, как бы сказали вы сестре, что мне делать? Которого из двух?]
Билибин собрал кожу над бровями и с улыбкой на губах задумался.
– Vous ne me prenez pas en расплох, vous savez, – сказал он. – Comme veritable ami j'ai pense et repense a votre affaire. Voyez vous. Si vous epousez le prince (это был молодой человек), – он загнул палец, – vous perdez pour toujours la chance d'epouser l'autre, et puis vous mecontentez la Cour. (Comme vous savez, il y a une espece de parente.) Mais si vous epousez le vieux comte, vous faites le bonheur de ses derniers jours, et puis comme veuve du grand… le prince ne fait plus de mesalliance en vous epousant, [Вы меня не захватите врасплох, вы знаете. Как истинный друг, я долго обдумывал ваше дело. Вот видите: если выйти за принца, то вы навсегда лишаетесь возможности быть женою другого, и вдобавок двор будет недоволен. (Вы знаете, ведь тут замешано родство.) А если выйти за старого графа, то вы составите счастие последних дней его, и потом… принцу уже не будет унизительно жениться на вдове вельможи.] – и Билибин распустил кожу.
– Voila un veritable ami! – сказала просиявшая Элен, еще раз дотрогиваясь рукой до рукава Билибипа. – Mais c'est que j'aime l'un et l'autre, je ne voudrais pas leur faire de chagrin. Je donnerais ma vie pour leur bonheur a tous deux, [Вот истинный друг! Но ведь я люблю того и другого и не хотела бы огорчать никого. Для счастия обоих я готова бы пожертвовать жизнию.] – сказала она.
Билибин пожал плечами, выражая, что такому горю даже и он пособить уже не может.
«Une maitresse femme! Voila ce qui s'appelle poser carrement la question. Elle voudrait epouser tous les trois a la fois», [«Молодец женщина! Вот что называется твердо поставить вопрос. Она хотела бы быть женою всех троих в одно и то же время».] – подумал Билибин.
– Но скажите, как муж ваш посмотрит на это дело? – сказал он, вследствие твердости своей репутации не боясь уронить себя таким наивным вопросом. – Согласится ли он?
– Ah! Il m'aime tant! – сказала Элен, которой почему то казалось, что Пьер тоже ее любил. – Il fera tout pour moi. [Ах! он меня так любит! Он на все для меня готов.]
Билибин подобрал кожу, чтобы обозначить готовящийся mot.
– Meme le divorce, [Даже и на развод.] – сказал он.
Элен засмеялась.
В числе людей, которые позволяли себе сомневаться в законности предпринимаемого брака, была мать Элен, княгиня Курагина. Она постоянно мучилась завистью к своей дочери, и теперь, когда предмет зависти был самый близкий сердцу княгини, она не могла примириться с этой мыслью. Она советовалась с русским священником о том, в какой мере возможен развод и вступление в брак при живом муже, и священник сказал ей, что это невозможно, и, к радости ее, указал ей на евангельский текст, в котором (священнику казалось) прямо отвергается возможность вступления в брак от живого мужа.