Кермек
Поделись знанием:
Как огромное, многочленное животное, полк принялся за работу устройства своего логовища и пищи. Одна часть солдат разбрелась, по колено в снегу, в березовый лес, бывший вправо от деревни, и тотчас же послышались в лесу стук топоров, тесаков, треск ломающихся сучьев и веселые голоса; другая часть возилась около центра полковых повозок и лошадей, поставленных в кучку, доставая котлы, сухари и задавая корм лошадям; третья часть рассыпалась в деревне, устраивая помещения штабным, выбирая мертвые тела французов, лежавшие по избам, и растаскивая доски, сухие дрова и солому с крыш для костров и плетни для защиты.
Человек пятнадцать солдат за избами, с края деревни, с веселым криком раскачивали высокий плетень сарая, с которого снята уже была крыша.
– Ну, ну, разом, налегни! – кричали голоса, и в темноте ночи раскачивалось с морозным треском огромное, запорошенное снегом полотно плетня. Чаще и чаще трещали нижние колья, и, наконец, плетень завалился вместе с солдатами, напиравшими на него. Послышался громкий грубо радостный крик и хохот.
– Берись по двое! рочаг подавай сюда! вот так то. Куда лезешь то?
– Ну, разом… Да стой, ребята!.. С накрика!
Все замолкли, и негромкий, бархатно приятный голос запел песню. В конце третьей строфы, враз с окончанием последнего звука, двадцать голосов дружно вскрикнули: «Уууу! Идет! Разом! Навались, детки!..» Но, несмотря на дружные усилия, плетень мало тронулся, и в установившемся молчании слышалось тяжелое пыхтенье.
– Эй вы, шестой роты! Черти, дьяволы! Подсоби… тоже мы пригодимся.
Шестой роты человек двадцать, шедшие в деревню, присоединились к тащившим; и плетень, саженей в пять длины и в сажень ширины, изогнувшись, надавя и режа плечи пыхтевших солдат, двинулся вперед по улице деревни.
– Иди, что ли… Падай, эка… Чего стал? То то… Веселые, безобразные ругательства не замолкали.
– Вы чего? – вдруг послышался начальственный голос солдата, набежавшего на несущих.
– Господа тут; в избе сам анарал, а вы, черти, дьяволы, матершинники. Я вас! – крикнул фельдфебель и с размаху ударил в спину первого подвернувшегося солдата. – Разве тихо нельзя?
Солдаты замолкли. Солдат, которого ударил фельдфебель, стал, покряхтывая, обтирать лицо, которое он в кровь разодрал, наткнувшись на плетень.
– Вишь, черт, дерется как! Аж всю морду раскровянил, – сказал он робким шепотом, когда отошел фельдфебель.
– Али не любишь? – сказал смеющийся голос; и, умеряя звуки голосов, солдаты пошли дальше. Выбравшись за деревню, они опять заговорили так же громко, пересыпая разговор теми же бесцельными ругательствами.
В избе, мимо которой проходили солдаты, собралось высшее начальство, и за чаем шел оживленный разговор о прошедшем дне и предполагаемых маневрах будущего. Предполагалось сделать фланговый марш влево, отрезать вице короля и захватить его.
Когда солдаты притащили плетень, уже с разных сторон разгорались костры кухонь. Трещали дрова, таял снег, и черные тени солдат туда и сюда сновали по всему занятому, притоптанному в снегу, пространству.
Топоры, тесаки работали со всех сторон. Все делалось без всякого приказания. Тащились дрова про запас ночи, пригораживались шалашики начальству, варились котелки, справлялись ружья и амуниция.
Притащенный плетень осьмою ротой поставлен полукругом со стороны севера, подперт сошками, и перед ним разложен костер. Пробили зарю, сделали расчет, поужинали и разместились на ночь у костров – кто чиня обувь, кто куря трубку, кто, донага раздетый, выпаривая вшей.
Казалось бы, что в тех, почти невообразимо тяжелых условиях существования, в которых находились в то время русские солдаты, – без теплых сапог, без полушубков, без крыши над головой, в снегу при 18° мороза, без полного даже количества провианта, не всегда поспевавшего за армией, – казалось, солдаты должны бы были представлять самое печальное и унылое зрелище.
Напротив, никогда, в самых лучших материальных условиях, войско не представляло более веселого, оживленного зрелища. Это происходило оттого, что каждый день выбрасывалось из войска все то, что начинало унывать или слабеть. Все, что было физически и нравственно слабого, давно уже осталось назади: оставался один цвет войска – по силе духа и тела.
К осьмой роте, пригородившей плетень, собралось больше всего народа. Два фельдфебеля присели к ним, и костер их пылал ярче других. Они требовали за право сиденья под плетнем приношения дров.
– Эй, Макеев, что ж ты …. запропал или тебя волки съели? Неси дров то, – кричал один краснорожий рыжий солдат, щурившийся и мигавший от дыма, но не отодвигавшийся от огня. – Поди хоть ты, ворона, неси дров, – обратился этот солдат к другому. Рыжий был не унтер офицер и не ефрейтор, но был здоровый солдат, и потому повелевал теми, которые были слабее его. Худенький, маленький, с вострым носиком солдат, которого назвали вороной, покорно встал и пошел было исполнять приказание, но в это время в свет костра вступила уже тонкая красивая фигура молодого солдата, несшего беремя дров.
– Давай сюда. Во важно то!
Дрова наломали, надавили, поддули ртами и полами шинелей, и пламя зашипело и затрещало. Солдаты, придвинувшись, закурили трубки. Молодой, красивый солдат, который притащил дрова, подперся руками в бока и стал быстро и ловко топотать озябшими ногами на месте.
– Ах, маменька, холодная роса, да хороша, да в мушкатера… – припевал он, как будто икая на каждом слоге песни.
– Эй, подметки отлетят! – крикнул рыжий, заметив, что у плясуна болталась подметка. – Экой яд плясать!
Плясун остановился, оторвал болтавшуюся кожу и бросил в огонь.
– И то, брат, – сказал он; и, сев, достал из ранца обрывок французского синего сукна и стал обвертывать им ногу. – С пару зашлись, – прибавил он, вытягивая ноги к огню.
– Скоро новые отпустят. Говорят, перебьем до копца, тогда всем по двойному товару.
– А вишь, сукин сын Петров, отстал таки, – сказал фельдфебель.
– Я его давно замечал, – сказал другой.
– Да что, солдатенок…
– А в третьей роте, сказывали, за вчерашний день девять человек недосчитали.
– Да, вот суди, как ноги зазнобишь, куда пойдешь?
– Э, пустое болтать! – сказал фельдфебель.
– Али и тебе хочется того же? – сказал старый солдат, с упреком обращаясь к тому, который сказал, что ноги зазнобил.
– А ты что же думаешь? – вдруг приподнявшись из за костра, пискливым и дрожащим голосом заговорил востроносенький солдат, которого называли ворона. – Кто гладок, так похудает, а худому смерть. Вот хоть бы я. Мочи моей нет, – сказал он вдруг решительно, обращаясь к фельдфебелю, – вели в госпиталь отослать, ломота одолела; а то все одно отстанешь…
| Кермек | |||||||||||||||||||||
 Кермек обыкновенный (Limonium vulgare) | |||||||||||||||||||||
| Научная классификация | |||||||||||||||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
|
промежуточные ранги
| |||||||||||||||||||||
| Международное научное название | |||||||||||||||||||||
|
Limonium Mill. (1754), nom. cons. | |||||||||||||||||||||
| Типовой вид | |||||||||||||||||||||
| Виды | |||||||||||||||||||||
| |||||||||||||||||||||
Керме́к (лат. Limonium) — род растений семейства Свинчатковые (Plumbaginaceae). Ранее этот род иногда относили к семейству Кермековые (Limoniaceae)[2].
В разных источниках приведены разные данное о числе видов, входящих в состав рода: 200[3], 300[4], 350[5]. По информации базы данных The Plant List (2013), род включает 166 видов[6].
Содержание
Название
Происходит от греческого слова leimon — лужайка, поляна, по местообитанию некоторых видов рода.
| ||||||||||
Кермек обыкновенный (Limonium vulgare). Ботаническая иллюстрация из книги О. В. Томе «Flora von Deutschland, Österreich und der Schweiz», 1885
| ||||||||||
Распространение
Представители рода встречаются на всех континентах, но преимущественно от Средиземноморья до Центральной Азии Представлен на территории бывшего СССР 40 видами, девять встречается в Западной Сибири и два на Алтае.
Растения этого рода часто растут на засолённых почвах. Некоторые образуют так называемое перекати-поле.
Ботаническое описание
Многолетние травы, реже полукустарники.
Листья крупные, большей частью только прикорневые.
Цветки в метёлках, мелкие, пятичленные, розовые, пурпурные или жёлтые; рыльца нитевидные.
Практическое использование
Корни содержат танниды и многие кермеки издавна используются для дубления кожи. Из некоторых кермеков получают жёлтую, зелёную, розовую и чёрную краски для кожевенного и коврового производств.
Многие представители рода используются как декоративные растения. До последнего времени в цветоводстве использовались около 30 видов кермека, да и то очень ограниченно, однако сейчас интерес к этим культурам сильно возрос как у аранжировщиков, так и у ландшафтных дизайнеров и любителей-цветоводов. В связи с этим селекционерами было создано много новых интересных сортов и введён в культуру ряд новых видов. В качестве однолетников выращиваются Кермек выемчатый (Limonium sinuatum), Кермек китайский (Limonium sinense), Кермек Переса (Limonium perezii), в качестве многолетников — Кермек Гмелина (Limonium gmelinii), Кермек обыкновенный (Limonium vulgare), Кермек широколистный (Limonium gerberi).
Кермек Гмелина (Limonium gmelinii) является лекарственным растением, используемым в современной народной медицине.
Виды рода Кермек
| ||||||||||
Limonium carolinianum [syn. Limonium nashii]. Канада, остров Île aux Basques[fr] на реке Святого Лаврентия
| ||||||||||
| ||||||||||
Некоторые виды по данным сайта GRIN[7] с указанием ареала:
- Limonium arborescens (Brouss.) Kuntze
- Limonium bellidifolium (Gouan) Dumort.
- Limonium brassicifolium (Webb & Berthel.) Kuntze
- Limonium californicum (Boiss.) A.Heller — Кермек калифорнийский
- Limonium carolinianum (Walter) Britton — Кермек каролинский. Побережье северо-востока Северной Америки (США и Канада), в том числе берега реки Святого Лаврентия и атлантическое побережье; Бермудские острова; мексиканский штат Тамаулипас.
- Limonium fruticans (Webb ex Boiss.) Kuntze
- Limonium gerberi Soldano — Кермек широколистный — Европа, Кавказ.
- Limonium gmelinii (Willd.) Kuntze — Кермек Гмелина. Европейская часть России, Сибирь, Алтай, Средняя Азия, Средняя Европа, Северный Китай, Монголия.
- Limonium lobatum (L.f.) Chaz.
- Limonium macrophyllum (Brouss. ex Spreng.) Kuntze — Кермек крупнолистный
- Limonium otolepis (Schrenk) Kuntze
- Limonium pectinatum (Aiton) Kuntze
- Limonium peregrinum (P.J.Bergius) R.A.Dyer
- Limonium perezii (Stapf) F.T.Hubb. — Кермек Переса. Канарские острова.
- Limonium puberulum (Webb) Kuntze
- Limonium sinense (Girard) Kuntze — Кермек китайский
- Limonium sinuatum (L.) Mill. — Кермек выемчатый, или Кермек выемчатолистный, или Статице, или Статице выемчатая. Средиземноморье, Малая Азия. Популярное садовое растение. Н. Н. Цвелёв в 1-м томе «Конспекта флоры Восточной Европы» выделил этот вид в отдельный род Linczevskia (Линчевския), соответствующее такому подходу название вида — Linczevskia sinuata (L.) Tzvel. (Линчевския выемчатолистная)[8].
- Limonium tomentellum Kuntze — Кермек опушённый
- Limonium vulgare Mill. typus — Кермек обыкновенный. Западная Европа, Северная Африка.
Напишите отзыв о статье "Кермек"
Примечания
- ↑ Об условности указания класса двудольных в качестве вышестоящего таксона для описываемой в данной статье группы растений см. раздел «Системы APG» статьи «Двудольные».
- ↑ Цвелёв, 1996.
- ↑ [www.longsoft.ru/html/6/k/kermek.html Большой Российский энциклопедический словарь: кермек] (Проверено 12 мая 2010)
- ↑ Флора СССР, том 18… (см. раздел Литература).
- ↑ [www.mobot.org/MOBOT/Research/APweb/orders/Caryophyllalesweb.htm#Plumbaginaceae Плюмбаговые: информация] на сайте APWeb (англ.) (Проверено 27 апреля 2013)
- ↑ [www.theplantlist.org/1.1/browse/A/Plumbaginaceae/Limonium/ Limonium] (англ.). The Plant List. Version 1.1. (2013). Проверено 1 октября 2016.
- ↑ [www.ars-grin.gov/cgi-bin/npgs/html/splist.pl?6849 Список видов рода Кермек на сайте GRIN] (Проверено 12 мая 2010)
- ↑ Цвелёв Н. Н. Род 4. Linczevskia Tzvel. // Конспект флоры Восточной Европы / Под ред. Н. Н. Цвелёва. — М.; СПб.: Товарищество научных изданий КМК, 2012. — Т. 1. — С. 338. — 630 с. — 200 экз. — ISBN 978-5-87317-872-8.
Литература
- Кермек / Егорова Т. В. // Кварнер — Конгур. — М. : Советская энциклопедия, 1973. — (Большая советская энциклопедия : [в 30 т.] / гл. ред. А. М. Прохоров ; 1969—1978, т. 12).</span>
- Линчевский И. А., Рожкова О. И., Штейнберг Е. И. [herba.msu.ru/shipunov/school/books/flora_sssr1952_18.djvu Свинчатковые — Plumbaginaceae Lindl.] // Флора СССР : в 30 т. / начато при рук. и под гл. ред. В. Л. Комарова. — М.—Л. : Изд-во АН СССР, 1952. — Т. XVIII / ред. тома Б. К. Шишкин, Е. Г. Бобров. — С. 292—474. — 802 с. — 3000 экз.</span>
- Никифоров Ю.В. Алтайские травы-целители. — Горно-Алтайск: Юч-Сумер – Белуха, 1992. (Проверено 4 ноября 2009)
- Цвелёв Н. Н. Кермек — Limonium Mill. // Флора Восточной Европы / Отв. ред. и ред. тома Н. Н. Цвелёв. — СПб. : Мир и семья-95, 1996. — Т. IX. — С. 164—169. — 456 с. — 500 экз. — ISBN 5-90016-28-X.</span>
Ссылки
- [www.efloras.org/florataxon.aspx?flora_id=1&taxon_id=118606 Limonium во Флоре Северной Америки на сайте eFloras] (англ.) (Проверено 22 мая 2014)
- [www.longsoft.ru/html/6/k/kermek.html Большой Российский энциклопедический словарь: кермек] (Проверено 7 мая 2010)
- [flower.onego.ru/other/limoni_m.html Многолетние виды рода Кермек, широко распространенные в культуре] // Энциклопедия декоративных садовых растений (Проверено 22 мая 2014)
- [flower.onego.ru/annual/limoni_o.html Многолетние растения рода Кермек, культивируемые в средней полосе России как однолетние] // Энциклопедия декоративных садовых растений (Проверено 22 мая 2014)
Отрывок, характеризующий Кермек
Полковой командир подъехал к своей избе. Полк прошел деревню и у крайних изб на дороге поставил ружья в козлы.Как огромное, многочленное животное, полк принялся за работу устройства своего логовища и пищи. Одна часть солдат разбрелась, по колено в снегу, в березовый лес, бывший вправо от деревни, и тотчас же послышались в лесу стук топоров, тесаков, треск ломающихся сучьев и веселые голоса; другая часть возилась около центра полковых повозок и лошадей, поставленных в кучку, доставая котлы, сухари и задавая корм лошадям; третья часть рассыпалась в деревне, устраивая помещения штабным, выбирая мертвые тела французов, лежавшие по избам, и растаскивая доски, сухие дрова и солому с крыш для костров и плетни для защиты.
Человек пятнадцать солдат за избами, с края деревни, с веселым криком раскачивали высокий плетень сарая, с которого снята уже была крыша.
– Ну, ну, разом, налегни! – кричали голоса, и в темноте ночи раскачивалось с морозным треском огромное, запорошенное снегом полотно плетня. Чаще и чаще трещали нижние колья, и, наконец, плетень завалился вместе с солдатами, напиравшими на него. Послышался громкий грубо радостный крик и хохот.
– Берись по двое! рочаг подавай сюда! вот так то. Куда лезешь то?
– Ну, разом… Да стой, ребята!.. С накрика!
Все замолкли, и негромкий, бархатно приятный голос запел песню. В конце третьей строфы, враз с окончанием последнего звука, двадцать голосов дружно вскрикнули: «Уууу! Идет! Разом! Навались, детки!..» Но, несмотря на дружные усилия, плетень мало тронулся, и в установившемся молчании слышалось тяжелое пыхтенье.
– Эй вы, шестой роты! Черти, дьяволы! Подсоби… тоже мы пригодимся.
Шестой роты человек двадцать, шедшие в деревню, присоединились к тащившим; и плетень, саженей в пять длины и в сажень ширины, изогнувшись, надавя и режа плечи пыхтевших солдат, двинулся вперед по улице деревни.
– Иди, что ли… Падай, эка… Чего стал? То то… Веселые, безобразные ругательства не замолкали.
– Вы чего? – вдруг послышался начальственный голос солдата, набежавшего на несущих.
– Господа тут; в избе сам анарал, а вы, черти, дьяволы, матершинники. Я вас! – крикнул фельдфебель и с размаху ударил в спину первого подвернувшегося солдата. – Разве тихо нельзя?
Солдаты замолкли. Солдат, которого ударил фельдфебель, стал, покряхтывая, обтирать лицо, которое он в кровь разодрал, наткнувшись на плетень.
– Вишь, черт, дерется как! Аж всю морду раскровянил, – сказал он робким шепотом, когда отошел фельдфебель.
– Али не любишь? – сказал смеющийся голос; и, умеряя звуки голосов, солдаты пошли дальше. Выбравшись за деревню, они опять заговорили так же громко, пересыпая разговор теми же бесцельными ругательствами.
В избе, мимо которой проходили солдаты, собралось высшее начальство, и за чаем шел оживленный разговор о прошедшем дне и предполагаемых маневрах будущего. Предполагалось сделать фланговый марш влево, отрезать вице короля и захватить его.
Когда солдаты притащили плетень, уже с разных сторон разгорались костры кухонь. Трещали дрова, таял снег, и черные тени солдат туда и сюда сновали по всему занятому, притоптанному в снегу, пространству.
Топоры, тесаки работали со всех сторон. Все делалось без всякого приказания. Тащились дрова про запас ночи, пригораживались шалашики начальству, варились котелки, справлялись ружья и амуниция.
Притащенный плетень осьмою ротой поставлен полукругом со стороны севера, подперт сошками, и перед ним разложен костер. Пробили зарю, сделали расчет, поужинали и разместились на ночь у костров – кто чиня обувь, кто куря трубку, кто, донага раздетый, выпаривая вшей.
Казалось бы, что в тех, почти невообразимо тяжелых условиях существования, в которых находились в то время русские солдаты, – без теплых сапог, без полушубков, без крыши над головой, в снегу при 18° мороза, без полного даже количества провианта, не всегда поспевавшего за армией, – казалось, солдаты должны бы были представлять самое печальное и унылое зрелище.
Напротив, никогда, в самых лучших материальных условиях, войско не представляло более веселого, оживленного зрелища. Это происходило оттого, что каждый день выбрасывалось из войска все то, что начинало унывать или слабеть. Все, что было физически и нравственно слабого, давно уже осталось назади: оставался один цвет войска – по силе духа и тела.
К осьмой роте, пригородившей плетень, собралось больше всего народа. Два фельдфебеля присели к ним, и костер их пылал ярче других. Они требовали за право сиденья под плетнем приношения дров.
– Эй, Макеев, что ж ты …. запропал или тебя волки съели? Неси дров то, – кричал один краснорожий рыжий солдат, щурившийся и мигавший от дыма, но не отодвигавшийся от огня. – Поди хоть ты, ворона, неси дров, – обратился этот солдат к другому. Рыжий был не унтер офицер и не ефрейтор, но был здоровый солдат, и потому повелевал теми, которые были слабее его. Худенький, маленький, с вострым носиком солдат, которого назвали вороной, покорно встал и пошел было исполнять приказание, но в это время в свет костра вступила уже тонкая красивая фигура молодого солдата, несшего беремя дров.
– Давай сюда. Во важно то!
Дрова наломали, надавили, поддули ртами и полами шинелей, и пламя зашипело и затрещало. Солдаты, придвинувшись, закурили трубки. Молодой, красивый солдат, который притащил дрова, подперся руками в бока и стал быстро и ловко топотать озябшими ногами на месте.
– Ах, маменька, холодная роса, да хороша, да в мушкатера… – припевал он, как будто икая на каждом слоге песни.
– Эй, подметки отлетят! – крикнул рыжий, заметив, что у плясуна болталась подметка. – Экой яд плясать!
Плясун остановился, оторвал болтавшуюся кожу и бросил в огонь.
– И то, брат, – сказал он; и, сев, достал из ранца обрывок французского синего сукна и стал обвертывать им ногу. – С пару зашлись, – прибавил он, вытягивая ноги к огню.
– Скоро новые отпустят. Говорят, перебьем до копца, тогда всем по двойному товару.
– А вишь, сукин сын Петров, отстал таки, – сказал фельдфебель.
– Я его давно замечал, – сказал другой.
– Да что, солдатенок…
– А в третьей роте, сказывали, за вчерашний день девять человек недосчитали.
– Да, вот суди, как ноги зазнобишь, куда пойдешь?
– Э, пустое болтать! – сказал фельдфебель.
– Али и тебе хочется того же? – сказал старый солдат, с упреком обращаясь к тому, который сказал, что ноги зазнобил.
– А ты что же думаешь? – вдруг приподнявшись из за костра, пискливым и дрожащим голосом заговорил востроносенький солдат, которого называли ворона. – Кто гладок, так похудает, а худому смерть. Вот хоть бы я. Мочи моей нет, – сказал он вдруг решительно, обращаясь к фельдфебелю, – вели в госпиталь отослать, ломота одолела; а то все одно отстанешь…
