Константинопольский договор (1479)

Константинопольский договор 1479 года — мирный договор, заключённый между Османской империей и Венецианской республикой в Константинополе 25 января 1479 года. Это был третий договор между этими государствами после падения Константинополя в 1453 году, он следовал за Наксосским договором и мирным договором 1468 года.

Договор завершил 16-летнюю войну между Венецией и Османской империей, начавшуюся в 1463 году. Он был подписан после того, как турки заняли венецианские земли в Адриатическом море.

Условия договора

Договор был подписан на следующих условиях:

1. Османская империя уступала замки Корфу, Кровили и замки фанариотов Теспротия и Сопот. Все четыре упомянутых замка были заняты греками в 1473 году с согласия и при поддержке венецианцев.
2. На Далматинском побережье за венецианцами сохранялись Дураццо и Улцинем, но они обязались снять осаду Шкодера (современная Албания) и вернуть султану все замки в Морее, занятые в ходе войны.
3. Венеция уступала остров Лемнос, Негропонт на острове Эвбея и город Аргос.
4. Венеция обязалась выплачивать Османской империи ежегодно 10 000 дукатов для разрешения венецианской торговли в Чёрном море.

Договором за Венецией также были признаны важная крепость Лепанто и города Нафплион, Монемвасия, Корони, Метони и Наварин. Также была назначена Специальная комиссия, которая должна была определить границы этих районов. Переговоры (переписка) велись с января 1479 по апрель 1481 года на греческом языке, ставшем впоследствии официальным языком Османской империи.

При распределении земель по договору, Крит был передан царю Салоник Бонифацию, который вскоре в нарушение договора продал остров венецианцам по весьма скромной цене.

Итог

Константинопольский договор завершил сделку по приобретению Венецией греческих островов: Ионических островов (Корфу, Паксос и острова архипелага), Северных Спорад, Тиноса, Миконоса из состава Киклад и Крита.

В 1482 году договор был дополнен очередным Константинопольским договором. Договор был нарушен султаном Баязидом II в ходе последующей войны 1499—1503 годов.

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Отрывок, характеризующий Константинопольский договор (1479)

Будем читать лучше Апостолов и Евангелие. Не будем пытаться проникнуть то, что в этих книгах есть таинственного, ибо как можем мы, жалкие грешники, познать страшные и священные тайны Провидения до тех пор, пока носим на себе ту плотскую оболочку, которая воздвигает между нами и Вечным непроницаемую завесу? Ограничимся лучше изучением великих правил, которые наш Божественный Спаситель оставил нам для нашего руководства здесь, на земле; будем стараться следовать им и постараемся убедиться в том, что чем меньше мы будем давать разгула нашему уму, тем мы будем приятнее Богу, Который отвергает всякое знание, исходящее не от Него, и что чем меньше мы углубляемся в то, что Ему угодно было скрыть от нас, тем скорее даст Он нам это открытие Своим божественным разумом.
Отец мне ничего не говорил о женихе, но сказал только, что получил письмо и ждет посещения князя Василия; что касается до плана супружества относительно меня, я вам скажу, милый и бесценный друг, что брак, по моему, есть божественное установление, которому нужно подчиняться. Как бы то ни было тяжело для меня, но если Всемогущему угодно будет наложить на меня обязанности супруги и матери, я буду стараться исполнять их так верно, как могу, не заботясь об изучении своих чувств в отношении того, кого Он мне даст супругом.
Я получила письмо от брата, который мне объявляет о своем приезде с женой в Лысые Горы. Радость эта будет непродолжительна, так как он оставляет нас для того, чтобы принять участие в этой войне, в которую мы втянуты Бог знает как и зачем. Не только у вас, в центре дел и света, но и здесь, среди этих полевых работ и этой тишины, какую горожане обыкновенно представляют себе в деревне, отголоски войны слышны и дают себя тяжело чувствовать. Отец мой только и говорит, что о походах и переходах, в чем я ничего не понимаю, и третьего дня, делая мою обычную прогулку по улице деревни, я видела раздирающую душу сцену.
Это была партия рекрут, набранных у нас и посылаемых в армию. Надо было видеть состояние, в котором находились матери, жены и дети тех, которые уходили, и слышать рыдания тех и других. Подумаешь, что человечество забыло законы своего Божественного Спасителя, учившего нас любви и прощению обид, и что оно полагает главное достоинство свое в искусстве убивать друг друга.
Прощайте, милый и добрый друг. Да сохранит вас наш Божественный Спаситель и его Пресвятая Матерь под Своим святым и могущественным покровом. Мария.]
– Ah, vous expediez le courier, princesse, moi j'ai deja expedie le mien. J'ai ecris а ma pauvre mere, [А, вы отправляете письмо, я уж отправила свое. Я писала моей бедной матери,] – заговорила быстро приятным, сочным голоском улыбающаяся m lle Bourienne, картавя на р и внося с собой в сосредоточенную, грустную и пасмурную атмосферу княжны Марьи совсем другой, легкомысленно веселый и самодовольный мир.