Назаров, Константин Александрович

Константин Александрович Назаров
арм. Կոնստանտին Ալեքսանդրի Նազարով
Дата рождения	17 августа 1923(1923-08-17)
Место рождения	Кисловодск, Ставропольский край, РСФСР, СССР
Дата смерти	8 октября 1996(1996-10-08) (73 года)
Место смерти	Москва, Россия
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	артиллерия
Годы службы	1941—1987
Звание
Сражения/войны	Великая Отечественная война
Награды и премии

Константи́н Алекса́ндрович Наза́ров (арм. Կոնստանտին Ալեքսանդրի Նազարով, 17 августа 1923 — 8 октября 1996) — выдающийся советский военный деятель. Герой Советского Союза (21 февраля 1945). Генерал-майор артиллерии (1970).

Биография

Константин Александрович Назаров родился 17 августа 1923 года в городе Кисловодске. По национальности — армянин (отец родом из Арцаха).

Окончил среднюю школу в Баку. Служил в Красной Армии с июня 1941 года. В декабре 1941 года окончил Тбилисское высшее артиллерийское командное училище имени 26 Бакинских комиссаров. Короткое время служил в тыловых войсках.

Лейтенант Назаров в Великой Отечественной войне с 1 марта 1942 года. Воевал командиром взвода управления в 846-м артиллерийском полку 277-й стрелковой дивизии на Юго-Западном фронте, участник оборонительных сражений весны и лета 1942 года в районе Харькова, Оскола, Купянска.

В бою 24 июня 1942 года в Купянске лейтенант Назаров был ранен и эвакуирован в госпиталь города Балашов Саратовской области.

С августа 1942 до 9 мая 1945 годов воевал в составе 1184-го истребительно-противотанкового артиллерийского полка на Сталинградском, Донском, Центральном, Белорусском и 1-м Белорусском фронтах.

В 1943 году стал командиром батареи, в начале 1945 года помощником начальника штаба полка.

Участвовал в Сталинградской и Курской битвах. Член ВКП(б) с 1943 года.

Осенью 1943 года советские пехотные части заняли на западном берегу реки Сож плацдарм протяженностью 500 метров и глубиной 300 метров. За успешное выполнение задачи лейтенанта Назарова наградили орденом Красной Звезды и присвоили звание старшего лейтенанта. Впоследствии он находился в первых рядах тех, кто освобождал территорию Западной Украины и Польши.

Город Мендзыжец немцы превратили в мощную точку сопротивления. За отвагу, проявленную в боях за Мендзыжец, старший лейтенант Назаров был награждён орденом Отечественной войны II степени.

В 5-7 октября 1944 года Батарея Назарова участвовала в боевых действиях в западной части реки Нарев (Польша). За участие 21 февраля 1945 года капитану Назарову было присвоено звание Героя Советского Союза. В 1945 г. участвовал в Висло-Одерской и Берлинской операциях. Участвовал в Параде Победы 24 июня 1945 года.

После победы в Великой Отечественной Войне продолжал службу в Советской Армии. Служил в артиллерийских частях.

В 1952 году окончил Военную академию имени Ф. Э. Дзержинского.

С 1960 года командировал ракетным полком.

С 1962 года служил в Главном управлении кадров Министерства обороны СССР.

С 1964 года служил в главном оперативном управлении Генерального штаба.

С 1970 года генерал-майор артиллерии.

С мая 1974 года заместитель начальника Центрального командного пункта Генерального штаба.

С 1987 года в запасе. Проживал в Москве.

Константин Александрович Назаров скончался 8 октября 1996 года в Москве. Похоронен на Троекуровском кладбище.

Воинские звания

• Лейтенант — 1 марта 1942 года.
• Старший лейтенант — осень 1943 года.
• Капитан — 21 февраля 1945 года.
• Генерал-майор — 1970 год.

Награды

• За мужество и героизм, проявленные в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками Указом Президиума Верховного Совета СССР от 21 февраля 1945 года присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина (№ 44692) и медали «Золотая Звезда» (№ 6779).
• Два ордена Красного Знамени.
• Три ордена Отечественной Войны 1 степени (4 февраля 1945, № 133457, 8 июня 1945, № 219908, 11 марта 1985).
• Орден Отечественной Войны 2 степени (10 августа 1944, № 224170).
• Два ордена Красной Звезды (5 ноября 1943, № 309416, 30 декабря 1956, № 3447965).
• Орден За службу Родине в Вооружённых Силах СССР 2 степени (1981).
• Орден За службу Родине в Вооружённых Силах СССР 3 степени (30 апреля 1975, № 8021).
• Орден «Знак Почёта» (29 августа 1969, № 545777).
• Медали СССР:
  • медаль «За отвагу» (5 февраля 1943, № 202169);
  • медаль «В ознаменование 100-летия со дня рождения Владимира Ильича Ленина»;
  • медаль «За оборону Сталинграда» (1944);
  • медаль «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.»;
  • медаль «За взятие Берлина».

Литература

• [www.az-libr.ru/index.htm?Persons&000/Src/0008/47a008c0 Назаров Константин Александрович] / Герои Советского Союза: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии И. Н. Шкадов. — М.: Воениздат, 1988. — Т. 2 /Любов — Ящук/. — 863 с. — 100 000 экз. — ISBN 5-203-00536-2.

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=14286 Назаров, Константин Александрович]. Сайт «Герои Страны».

• [encyclopedia.mil.ru/encyclopedia/dictionary/details_rvsn.htm?id=13623@morfDictionary Статья Назаров Константин Александрович на сайте Минобороны РФ].

Отрывок, характеризующий Назаров, Константин Александрович

Пьер почти не изменился в своих внешних приемах. На вид он был точно таким же, каким он был прежде. Так же, как и прежде, он был рассеян и казался занятым не тем, что было перед глазами, а чем то своим, особенным. Разница между прежним и теперешним его состоянием состояла в том, что прежде, когда он забывал то, что было перед ним, то, что ему говорили, он, страдальчески сморщивши лоб, как будто пытался и не мог разглядеть чего то, далеко отстоящего от него. Теперь он так же забывал то, что ему говорили, и то, что было перед ним; но теперь с чуть заметной, как будто насмешливой, улыбкой он всматривался в то самое, что было перед ним, вслушивался в то, что ему говорили, хотя очевидно видел и слышал что то совсем другое. Прежде он казался хотя и добрым человеком, но несчастным; и потому невольно люди отдалялись от него. Теперь улыбка радости жизни постоянно играла около его рта, и в глазах его светилось участие к людям – вопрос: довольны ли они так же, как и он? И людям приятно было в его присутствии.
Прежде он много говорил, горячился, когда говорил, и мало слушал; теперь он редко увлекался разговором и умел слушать так, что люди охотно высказывали ему свои самые задушевные тайны.
Княжна, никогда не любившая Пьера и питавшая к нему особенно враждебное чувство с тех пор, как после смерти старого графа она чувствовала себя обязанной Пьеру, к досаде и удивлению своему, после короткого пребывания в Орле, куда она приехала с намерением доказать Пьеру, что, несмотря на его неблагодарность, она считает своим долгом ходить за ним, княжна скоро почувствовала, что она его любит. Пьер ничем не заискивал расположения княжны. Он только с любопытством рассматривал ее. Прежде княжна чувствовала, что в его взгляде на нее были равнодушие и насмешка, и она, как и перед другими людьми, сжималась перед ним и выставляла только свою боевую сторону жизни; теперь, напротив, она чувствовала, что он как будто докапывался до самых задушевных сторон ее жизни; и она сначала с недоверием, а потом с благодарностью выказывала ему затаенные добрые стороны своего характера.
Самый хитрый человек не мог бы искуснее вкрасться в доверие княжны, вызывая ее воспоминания лучшего времени молодости и выказывая к ним сочувствие. А между тем вся хитрость Пьера состояла только в том, что он искал своего удовольствия, вызывая в озлобленной, cyхой и по своему гордой княжне человеческие чувства.
– Да, он очень, очень добрый человек, когда находится под влиянием не дурных людей, а таких людей, как я, – говорила себе княжна.
Перемена, происшедшая в Пьере, была замечена по своему и его слугами – Терентием и Васькой. Они находили, что он много попростел. Терентий часто, раздев барина, с сапогами и платьем в руке, пожелав покойной ночи, медлил уходить, ожидая, не вступит ли барин в разговор. И большею частью Пьер останавливал Терентия, замечая, что ему хочется поговорить.
– Ну, так скажи мне… да как же вы доставали себе еду? – спрашивал он. И Терентий начинал рассказ о московском разорении, о покойном графе и долго стоял с платьем, рассказывая, а иногда слушая рассказы Пьера, и, с приятным сознанием близости к себе барина и дружелюбия к нему, уходил в переднюю.
Доктор, лечивший Пьера и навещавший его каждый день, несмотря на то, что, по обязанности докторов, считал своим долгом иметь вид человека, каждая минута которого драгоценна для страждущего человечества, засиживался часами у Пьера, рассказывая свои любимые истории и наблюдения над нравами больных вообще и в особенности дам.
– Да, вот с таким человеком поговорить приятно, не то, что у нас, в провинции, – говорил он.
В Орле жило несколько пленных французских офицеров, и доктор привел одного из них, молодого итальянского офицера.
Офицер этот стал ходить к Пьеру, и княжна смеялась над теми нежными чувствами, которые выражал итальянец к Пьеру.
Итальянец, видимо, был счастлив только тогда, когда он мог приходить к Пьеру и разговаривать и рассказывать ему про свое прошедшее, про свою домашнюю жизнь, про свою любовь и изливать ему свое негодование на французов, и в особенности на Наполеона.
– Ежели все русские хотя немного похожи на вас, – говорил он Пьеру, – c'est un sacrilege que de faire la guerre a un peuple comme le votre. [Это кощунство – воевать с таким народом, как вы.] Вы, пострадавшие столько от французов, вы даже злобы не имеете против них.
И страстную любовь итальянца Пьер теперь заслужил только тем, что он вызывал в нем лучшие стороны его души и любовался ими.
Последнее время пребывания Пьера в Орле к нему приехал его старый знакомый масон – граф Вилларский, – тот самый, который вводил его в ложу в 1807 году. Вилларский был женат на богатой русской, имевшей большие имения в Орловской губернии, и занимал в городе временное место по продовольственной части.
Узнав, что Безухов в Орле, Вилларский, хотя и никогда не был коротко знаком с ним, приехал к нему с теми заявлениями дружбы и близости, которые выражают обыкновенно друг другу люди, встречаясь в пустыне. Вилларский скучал в Орле и был счастлив, встретив человека одного с собой круга и с одинаковыми, как он полагал, интересами.
Но, к удивлению своему, Вилларский заметил скоро, что Пьер очень отстал от настоящей жизни и впал, как он сам с собою определял Пьера, в апатию и эгоизм.
– Vous vous encroutez, mon cher, [Вы запускаетесь, мой милый.] – говорил он ему. Несмотря на то, Вилларскому было теперь приятнее с Пьером, чем прежде, и он каждый день бывал у него. Пьеру же, глядя на Вилларского и слушая его теперь, странно и невероятно было думать, что он сам очень недавно был такой же.
Вилларский был женат, семейный человек, занятый и делами имения жены, и службой, и семьей. Он считал, что все эти занятия суть помеха в жизни и что все они презренны, потому что имеют целью личное благо его и семьи. Военные, административные, политические, масонские соображения постоянно поглощали его внимание. И Пьер, не стараясь изменить его взгляд, не осуждая его, с своей теперь постоянно тихой, радостной насмешкой, любовался на это странное, столь знакомое ему явление.
В отношениях своих с Вилларским, с княжною, с доктором, со всеми людьми, с которыми он встречался теперь, в Пьере была новая черта, заслуживавшая ему расположение всех людей: это признание возможности каждого человека думать, чувствовать и смотреть на вещи по своему; признание невозможности словами разубедить человека. Эта законная особенность каждого человека, которая прежде волновала и раздражала Пьера, теперь составляла основу участия и интереса, которые он принимал в людях. Различие, иногда совершенное противоречие взглядов людей с своею жизнью и между собою, радовало Пьера и вызывало в нем насмешливую и кроткую улыбку.
В практических делах Пьер неожиданно теперь почувствовал, что у него был центр тяжести, которого не было прежде. Прежде каждый денежный вопрос, в особенности просьбы о деньгах, которым он, как очень богатый человек, подвергался очень часто, приводили его в безвыходные волнения и недоуменья. «Дать или не дать?» – спрашивал он себя. «У меня есть, а ему нужно. Но другому еще нужнее. Кому нужнее? А может быть, оба обманщики?» И из всех этих предположений он прежде не находил никакого выхода и давал всем, пока было что давать. Точно в таком же недоуменье он находился прежде при каждом вопросе, касающемся его состояния, когда один говорил, что надо поступить так, а другой – иначе.