Полисинтетический язык

Лингвистическая типология
Морфологическая
Аналитические языки
Изолирующие языки
Синтетические языки
Флективные языки
Агглютинативные языки
Полисинтетические языки
Олигосинтетические языки
Морфосинтаксическая
Морфосинтаксическое кодирование
Номинативная
Эргативная
Филиппинская
Активно-стативная
Трёхчленная
Типология порядка слов

Полисинтети́ческие языки́ — языки, в которых все члены предложения (полная инкорпорация) или некоторые компоненты словосочетания (частичная инкорпорация) соединяются в единое целое без формальных показателей у каждого из них.

Известные примеры полисинтетических языков — чукотско-камчатские, эскимосско-алеутские и многие языковые семьи Северной Америки. В абхазо-адыгских языках при очень простой системе существительного, система глагола является полисинтетической. К полисинтетическим относится искусственный (плановый) язык ифкуиль.

Термин «полисинтетические языки» введён Эдуардом Сепиром. Полисинтетизм (или инкорпорацию), в котором активное участие принимает глагол, следует отличать от композитов (сложных слов, состоящих из имён и наречий). Например, такие длинные слова в баскском языке (ponetikaikoaekin «вместе с теми, кто носит берет») или венгерском (előreláthatatlanság «непродумываемость») и санскрите (Rāmalakşmaņabharataśatrughnāh «Рама, Лакшмана, Бхарата и Шатругхна») не являются случаем полисинтетизма. Равно как не является таковым и пример сложносоставного слова в ацтекском языке: totoltotlaxcalli «яичница» < totolin курица, tell камень, axcalli яйцо.

Примеры

• Палеоазиатские языки

Чукотский язык:

Тымэйӈылевтпыгтыркын (t-ə-mejŋ-ə-levt-pəγt-ə-rkən) — У меня сильно болит голова. (Скорик 1961: 102)

В одном слове содержится пять морфем, три из которых являются корневыми.

Пример восьмипорядковой деривации в эскимосском языке:

igdlo-ssua-tsia-lior-fi-gssa-liar-qu-gamiuk

дом-большой-довольно-изготавливать-место-быть-идти-велеть-когда.он.его,

«Велев ему пойти туда, где строился довольно большой дом».

Инкорпорацией выражаются отношения, соответствующие атрибутивным (в чукотском языке га-нэран-тор-мэлгар-ма «с двумя новыми ружьями»), обстоятельственным (мыт-винвы-эквэт-ыркын «тайно отправляемся»), объектным (мыт-купрэ-гынрит-ыр-кын «сети охраняем»), а также объектным, осложнённым атрибутивными (мыт-тур-купрэ-гынрит-ыркын «новые сети охраняем»). Такой инкорпоративный комплекс не сводим ни к слову (отличается лексико-семантической расчленённостью), ни к словосочетанию (морфологическая цельность). Инкорпорация представлена в языках наряду с агглютинацией, причём они тесно связаны между собой и взаимообусловлены.

Количество компонентов, входящих в инкорпоративный комплекс, теоретически не ограничено, ср.: га-қора-ма «с оленем», г-арма-қора-ма «с сильным оленем», га-вэтъат-арма-қора-ма «с бодливым сильным оленем», га-ңыран-вэтъат-арма-қора-ма «с четырьмя бодливыми сильными оленями» и т. д. Атрибут инкорпорируется в именную словоформу; в глагольную словоформу может быть инкорпорирован объект. В последнем случае он может инкорпорироваться со всеми своими атрибутами, ср. мыт-қора-вэнрэты-ркын «мы оленей охраняем», мыт-ңыран-вэтъат-арма-қора-ма «мы четырёх бодливых сильных оленей охраняем».

Из-за сильно выраженного синтетизма, наличия субъектно-объектного спряжения и посессивного склонения слово в эскимосских языках включает все элементы, необходимые для передачи законченного смысла. Предложения типа Nularniaraluarnerpise? 'Интересно, правда ли, что ты действительно собираешься поехать в Нуук?' настолько сильно действовали на воображение лингвистов, что собственно синтаксисом эскимосского языка они практически не занимались, ограничиваясь утверждением, что соединение нескольких слов в предложении сводится к дополнению, распространению, объяснению одного единственного слова.

Лексико-семантическим ядром предложения выступает, как правило, только корневая морфема, ср.: эскимос. аңйаңлъа-рахки-ға-кукут «лодку-делаем-быстро-сейчас-мы» (основа − анйак, «лодка», остальные форманты слова − суффиксы); алеут. укухта-тудˆа-лъи-на-ғулаг, «видеть даже-не захотел-его-я» (основа − укухта).

В одной глагольной форме может быть выражено суффиксально до 12 грамматических категорий: аз.-эск. аҕуляқ-сюҕ-ма-ңиқ-сяҳ-т-а-ø-тын «говорят, что ты не хотел приехать, но…», где аҕуляқ — основа со значением «приезжать», -сюг,- — префикс модальности желания, -ма- — показатель прошедшего времени, -ңиқ- — суффикс передачи чужой речи, -сяҳ- — суффикс действия, не приведшего к ожидаемому результату, -т- — показатель финитности, -а- — показатель индикатива или двуличной формы, -ø- — 3 л. ед. ч. агенса, -тын — 2 л. ед. ч. объекта; таги-пыстаг-йаҳҳа-ма-йаҕ-т-у-ңа «я обязательно должен был прийти, но…», где таги- — основа со значением «приходить», -пыстаг- — оценочный показатель со значением «обязательно», -йаҳҳа- показатель модальности долженствования, -ма- — показатель прошедшего времени, -йаҕ- суффикс действия, не приведшего к желаемому результату, -т- — показатель финитности, -у- — показатель индикатива для одноличной формы, -ңа- — 1 л. ед. ч. субъекта.

• Индейские языки

В дакота (языки сиу) фраза «человек рубит лес» Wičháša kiŋ čháŋ kiŋ kaksáhe может передаваться через переходный глагол čháŋ kiŋ kaksáhe («лес рубит») либо через непереходный wičháša kiŋ čhaŋkáksahe («человек лесо-рубит»), в котором независимый компонент čháŋ «лес», становится корнем, включённым в глагол «рубит».

В вакашских языках Британской Колумбии (хайда и эяк):

t.pxʷ.ps.ƛ.k.c «некто невидимый здесь со мной, где приятное желание подвергается давлению»

kxlqsłcxʷ «ты зажёг спичку для меня».

Для имени арауканского языка характерна инкорпорация в состав глагольной словоформы: doy güde-wingka-ke-fu-y-ngün ‘они стали ещё больше ненавидеть бледнолицых’, где корни güde ‘ненавидеть’ и wingka ‘бледнолицый’ оформлены несколькими суффиксами.

• Кавказские языки

В кабардинском языке də-xä-γä-hä-n «вместе с кем(чем)-то заставить войти внутрь чего-то». Аффиксы глаголов в адыгейском языке могут выражать значение субъекта (подлежащего), прямого и косвенного дополнения, обстоятельства, числа, отрицания, времени, наклонения, направления, взаимности, совместности, возвратности действия, в результате чего образуется многоморфемный глагольный комплекс, который равен по своему значению целому предложению, например: уакъыдэсэгъэгущыIэжъы «Я заставляю тебя повторно поговорить с ними», которое состоит из следующих морфем:

у-а-къы-дэ-сэ-гъэ-гущыIэ-жьы, его буквальный перевод таков: «тебя (у) с ними (а) оттуда (къы) вместе(дэ) я (сэ) заставляю (гъэ) говорить (гущыIэн) повторно(жьы)». Но следует сказать, что такие сложные глагольные комплексы по сравнению с двух-трехкомпонентными глаголами в устной речи встречаются реже.

В абхазо-адыгских языках в глагол может быть инкорпорировано четыре лица: в адыгейском п-ф-е-с-тыгъ «его-для.тебя-ему-я-отдал», у-къы-с-ф-е-плъыгъ «ты-для.меня-посмотрел-на.него», сы-б-дэ-кIо-н-эп «я-за.тебя-не-выйду.замуж»; Иногда слово передает целое предложение, как в убыхском: aχʲazbatɕʾaʁawdətʷaajlafaqʾajtʾmadaχ «если бы только вы не были в состоянии заставить его взять это все из-под меня снова для них».

В абхазском тоже есть такие примеры и-сы-з-и-лы-рҩит «для.меня-она-заставила-его-то-написать», s-ca-ztən «если-я-пошел». Вообще, абхазский глагол представляет собой предложение в миниатюре: в его структуру инкорпорированы классно-личные показатели, количество которых может достигать четырёх:

Узбоит (узбоит<усбоит=уара+сара+абара+оит тебя(м.)-я-вижу)

Субоит (сара+уара+абара+оит ты(м.)-меня-видишь)

Бызбоит (бызбоит<б(ы)сбоит=бара+сара+абара+оит тебя(ж.)-я-вижу)

Сыббоит (сара+бара+абара+оит ты(ж.)-меня-видишь)

• Австралийские языки

Инкорпорация объекта, нередко в супплетивной форме, возможна для многих австралийских языков. Например, в языке тиви:

Ngiri-pungita-wuri-ni «Я отрезал (его) ухо»; свободная форма слова «ухо» turna.

Например, следующее предложение может быть переведено одним словом на языке тиви:

Jinuatəmənijilipaŋəmataṱaṱumaŋələpiaiŋkiṋa «Он пришел и украл мой дикий мёд этим утром, пока я спал» (именная группа «дикий мёд» представлена формой -mataṱaṱumaŋələpi-). Такой тип построения структур очень большой сложности, весьма распространенный в Северной Америке, практически уникален для Австралии, и ни на континенте, ни на островах нельзя найти ничего подобного.

• Австронезийские языки

В южносулавесийских языках возможны примеры инкорпорации. Например, в макасарском языке:

báttu-m-i «Он пришел»

báttu-állo-m-i «Он пришел днем» (букв. «приходить-день-(аспект)-он»)

• Другие языки

В хаттском языке taš-teta-(n-?)nuw-a «(в дом) пусть не войдет» (буквально "не-пусть-войдет-!).

В шумерском языке mu-n-a-b-du(g) «он-ему-это-сказал», ursang-ug-a-imeš-akeš «герои-мертвые-суть-поскольку» (поскольку герои мертвы).

В кетском языке da-u: sqa-d-di «она меня греет», da-tis-a-ʁɔ «она зарядит (ружье)».

В айнском языке тоже могли существовать примеры инкорпоративного комплекса:

'api-'ari «огонь-разжигать», kewe-ri «тело-быть высоким» (высокий ростом).

Usaopuspe aejajkotujmasiramsujpa (usa-opuspe a-e-jaj-ko-tujma-si-ram-suj-pa «Я продолжаю колебать мое сердце вдалеке и вблизи непосредственно по различным слухам»).

В баскском языке вспомогательные глаголы «иметь» и «есть» из-за полиперсонального спряжения (объекта, субъекта и дополнения) насчитывают несколько тысяч форм: gustatsen zait нравится это(он)-мне, gustatsen zaizkit нравятся они-мне, eman diot я-это-ему-иметь, eman dizkiot я-их-ему-иметь, emango didazu дадите вы-это-мне.

Инкорпорация в индоевропейских языках

Ряд исследователей отличие инкорпорации от сложных слов видят в участии глагола. Например, в чукотском языке будет сказано не «Дождь пошел», а «Дождепошло». В поздних санскритских текстах складывалось несколько слов сразу − четыре, пять и даже больше. В санскрите, в отличие от инкорпорирующих языков, предложение-слово получалось в основном не глагольное, а именное (Ср.: Rūpavadbhārya < rūpavatī bhāryā yasya saḥ — «Имеющий красивую жену»). Таким образом, древний индиец говорил что-нибудь вроде: «Его-быстро-прихождение», а эскимос сказал бы так: «Быстро-при-он-шёл».

Вместе с тем, в русском языке самое ходовое словосочетание, очень сильно напоминающее пример инкорпорации − руководить (буквально «рукой водить»). Более того, слов построенных по схеме N+V, в русском языке не так уж и мало. Что интересно, более всего их среди церковно-славянской лексики. Наиболее продуктивные инкорпорирующие конструкции со словами руко- и благо- (рукоплескать, благотворить, благодарить).

Иногда английский язык демонстрирует примеры инкорпорации: breastfeed «кормить грудью», babysit «нянчить ребёнка». Инкорпорация и композиция могут быть нечеткими категориями: backstabbing, name-calling, knife murder.

В санскрите глагольный корень мог сочетаться одновременно с двумя (реже с тремя) предлогами:

anu-sam-pra-yahi (вдоль-вместе-перед-идти) — «Идти (с ним) вперед по…»

pra-ni-patati (перед-вниз-падает) «Он падает ниц».

Сравните в канцелярите: План не-до-пере-вы-полнен.

Клитики

В праиндоевропейском языке действовал закон Вакернагеля, в соответствии с которым клитики примыкали к словам под ударением и занимали второе место в предложении, иногда это приводило к инкорпорации. Такие явления наблюдаются:

• В древнеирландском языке: do-s-berim «я-его-даю».
• В старолитовском языке: iš-mi-trauk «вытащи меня», букв. «вы-меня-тащи».
• В разговорном французском языке и новогреческом получили развитие полисинтетические конструкции, близкие к таковым в языках банту.

Инкорпорация в искусственных языках

Существуют немногочисленные примеры искусственных (плановых) полисинтетических языков. В ифкуиль короткая фраза Ukššóul éyxnuf приблизительно переводится как «Что-то заставило группу бегущих клоунов начинать спотыкаться», или «Группа клоунов начинает спотыкаться на бегу». В языке арахау цитата из Пушкина «И угль, пылающий огнём, Во грудь отверстую водвинул» выглядит так: Spesaizoahaogaopartganrafa < S-pes-aizoa-h-aogao-p-art-g-(a)nrafa (ты — водвинул — уголь — горящий огнём — в — грудь — открытую).

В трилогии «Властелин Колец» Толкин упоминает энтов, вылеченных от «немоты» эльфами, которые создали собственный язык. Он описывается, как длинный, звучный, окрашенный многими тонкими оттенками гласных. Структура таких слов весьма причудлива, описана как длинное, очень многоречивое обсуждение определённой темы. Например, вместо «да» и «нет» существовали пространные монологи, почему конкретный энт сделал бы или не сделал то или иное. Например, Древень (Treebeard) говорит Мерри и Пиппину: «Taurelilómëa−tumbalemorna Tumbaletaurëa Lómeanor», («Есть тень Большой Темноты в глубоких долинах леса»), что буквально переводится «Лес-много-затенять-глубокий-долина-черный Глубокий-долина-лесной Мрак-земля».

В искусственном языке эльюнди за счет чрезвычайно развитой системы классификаций и комбинаторики возможны очень длинные слова, которые не являют пример полисинтетизма и служат скорее образцом композитов: amipalo-šilato-lina-pila «система управления космического корабля, на котором есть искусственная „весомость“».

Скорее всего композитные, а не полисинтетические конструкции и в клингоне: jupoypu’na’wI’vaD «Для моих возлюбленных верных друзей». К композитам относятся и такие длинные слова в волапюке, как lopikalarevidasekretel или klonalitakipafabludacifalopasekretan, которые получались за счёт практически неограниченного присоединения именных корней.

См. также

• Инкорпорация
• Аналитический язык
• Изолирующие языки
• Синтетический язык
• Типологическая классификация языков
• Самые длинные слова

Отрывок, характеризующий Полисинтетический язык

– Для этого я бы советовал вам… – начал было Борис, желая сказать ей колкость; но в ту же минуту ему пришла оскорбительная мысль, что он может уехать из Москвы, не достигнув своей цели и даром потеряв свои труды (чего с ним никогда ни в чем не бывало). Он остановился в середине речи, опустил глаза, чтоб не видать ее неприятно раздраженного и нерешительного лица и сказал: – Я совсем не с тем, чтобы ссориться с вами приехал сюда. Напротив… – Он взглянул на нее, чтобы увериться, можно ли продолжать. Всё раздражение ее вдруг исчезло, и беспокойные, просящие глаза были с жадным ожиданием устремлены на него. «Я всегда могу устроиться так, чтобы редко видеть ее», подумал Борис. «А дело начато и должно быть сделано!» Он вспыхнул румянцем, поднял на нее глаза и сказал ей: – «Вы знаете мои чувства к вам!» Говорить больше не нужно было: лицо Жюли сияло торжеством и самодовольством; но она заставила Бориса сказать ей всё, что говорится в таких случаях, сказать, что он любит ее, и никогда ни одну женщину не любил более ее. Она знала, что за пензенские имения и нижегородские леса она могла требовать этого и она получила то, что требовала.
Жених с невестой, не поминая более о деревьях, обсыпающих их мраком и меланхолией, делали планы о будущем устройстве блестящего дома в Петербурге, делали визиты и приготавливали всё для блестящей свадьбы.


Граф Илья Андреич в конце января с Наташей и Соней приехал в Москву. Графиня всё была нездорова, и не могла ехать, – а нельзя было ждать ее выздоровления: князя Андрея ждали в Москву каждый день; кроме того нужно было закупать приданое, нужно было продавать подмосковную и нужно было воспользоваться присутствием старого князя в Москве, чтобы представить ему его будущую невестку. Дом Ростовых в Москве был не топлен; кроме того они приехали на короткое время, графини не было с ними, а потому Илья Андреич решился остановиться в Москве у Марьи Дмитриевны Ахросимовой, давно предлагавшей графу свое гостеприимство.
Поздно вечером четыре возка Ростовых въехали во двор Марьи Дмитриевны в старой Конюшенной. Марья Дмитриевна жила одна. Дочь свою она уже выдала замуж. Сыновья ее все были на службе.
Она держалась всё так же прямо, говорила также прямо, громко и решительно всем свое мнение, и всем своим существом как будто упрекала других людей за всякие слабости, страсти и увлечения, которых возможности она не признавала. С раннего утра в куцавейке, она занималась домашним хозяйством, потом ездила: по праздникам к обедни и от обедни в остроги и тюрьмы, где у нее бывали дела, о которых она никому не говорила, а по будням, одевшись, дома принимала просителей разных сословий, которые каждый день приходили к ней, и потом обедала; за обедом сытным и вкусным всегда бывало человека три четыре гостей, после обеда делала партию в бостон; на ночь заставляла себе читать газеты и новые книги, а сама вязала. Редко она делала исключения для выездов, и ежели выезжала, то ездила только к самым важным лицам в городе.
Она еще не ложилась, когда приехали Ростовы, и в передней завизжала дверь на блоке, пропуская входивших с холода Ростовых и их прислугу. Марья Дмитриевна, с очками спущенными на нос, закинув назад голову, стояла в дверях залы и с строгим, сердитым видом смотрела на входящих. Можно бы было подумать, что она озлоблена против приезжих и сейчас выгонит их, ежели бы она не отдавала в это время заботливых приказаний людям о том, как разместить гостей и их вещи.
– Графские? – сюда неси, говорила она, указывая на чемоданы и ни с кем не здороваясь. – Барышни, сюда налево. Ну, вы что лебезите! – крикнула она на девок. – Самовар чтобы согреть! – Пополнела, похорошела, – проговорила она, притянув к себе за капор разрумянившуюся с мороза Наташу. – Фу, холодная! Да раздевайся же скорее, – крикнула она на графа, хотевшего подойти к ее руке. – Замерз, небось. Рому к чаю подать! Сонюшка, bonjour, – сказала она Соне, этим французским приветствием оттеняя свое слегка презрительное и ласковое отношение к Соне.
Когда все, раздевшись и оправившись с дороги, пришли к чаю, Марья Дмитриевна по порядку перецеловала всех.
– Душой рада, что приехали и что у меня остановились, – говорила она. – Давно пора, – сказала она, значительно взглянув на Наташу… – старик здесь и сына ждут со дня на день. Надо, надо с ним познакомиться. Ну да об этом после поговорим, – прибавила она, оглянув Соню взглядом, показывавшим, что она при ней не желает говорить об этом. – Теперь слушай, – обратилась она к графу, – завтра что же тебе надо? За кем пошлешь? Шиншина? – она загнула один палец; – плаксу Анну Михайловну? – два. Она здесь с сыном. Женится сын то! Потом Безухова чтоль? И он здесь с женой. Он от нее убежал, а она за ним прискакала. Он обедал у меня в середу. Ну, а их – она указала на барышень – завтра свожу к Иверской, а потом и к Обер Шельме заедем. Ведь, небось, всё новое делать будете? С меня не берите, нынче рукава, вот что! Намедни княжна Ирина Васильевна молодая ко мне приехала: страх глядеть, точно два боченка на руки надела. Ведь нынче, что день – новая мода. Да у тебя то у самого какие дела? – обратилась она строго к графу.
– Всё вдруг подошло, – отвечал граф. – Тряпки покупать, а тут еще покупатель на подмосковную и на дом. Уж ежели милость ваша будет, я времечко выберу, съезжу в Маринское на денек, вам девчат моих прикину.
– Хорошо, хорошо, у меня целы будут. У меня как в Опекунском совете. Я их и вывезу куда надо, и побраню, и поласкаю, – сказала Марья Дмитриевна, дотрогиваясь большой рукой до щеки любимицы и крестницы своей Наташи.
На другой день утром Марья Дмитриевна свозила барышень к Иверской и к m me Обер Шальме, которая так боялась Марьи Дмитриевны, что всегда в убыток уступала ей наряды, только бы поскорее выжить ее от себя. Марья Дмитриевна заказала почти всё приданое. Вернувшись она выгнала всех кроме Наташи из комнаты и подозвала свою любимицу к своему креслу.
– Ну теперь поговорим. Поздравляю тебя с женишком. Подцепила молодца! Я рада за тебя; и его с таких лет знаю (она указала на аршин от земли). – Наташа радостно краснела. – Я его люблю и всю семью его. Теперь слушай. Ты ведь знаешь, старик князь Николай очень не желал, чтоб сын женился. Нравный старик! Оно, разумеется, князь Андрей не дитя, и без него обойдется, да против воли в семью входить нехорошо. Надо мирно, любовно. Ты умница, сумеешь обойтись как надо. Ты добренько и умненько обойдись. Вот всё и хорошо будет.
Наташа молчала, как думала Марья Дмитриевна от застенчивости, но в сущности Наташе было неприятно, что вмешивались в ее дело любви князя Андрея, которое представлялось ей таким особенным от всех людских дел, что никто, по ее понятиям, не мог понимать его. Она любила и знала одного князя Андрея, он любил ее и должен был приехать на днях и взять ее. Больше ей ничего не нужно было.
– Ты видишь ли, я его давно знаю, и Машеньку, твою золовку, люблю. Золовки – колотовки, ну а уж эта мухи не обидит. Она меня просила ее с тобой свести. Ты завтра с отцом к ней поедешь, да приласкайся хорошенько: ты моложе ее. Как твой то приедет, а уж ты и с сестрой и с отцом знакома, и тебя полюбили. Так или нет? Ведь лучше будет?
– Лучше, – неохотно отвечала Наташа.


На другой день, по совету Марьи Дмитриевны, граф Илья Андреич поехал с Наташей к князю Николаю Андреичу. Граф с невеселым духом собирался на этот визит: в душе ему было страшно. Последнее свидание во время ополчения, когда граф в ответ на свое приглашение к обеду выслушал горячий выговор за недоставление людей, было памятно графу Илье Андреичу. Наташа, одевшись в свое лучшее платье, была напротив в самом веселом расположении духа. «Не может быть, чтобы они не полюбили меня, думала она: меня все всегда любили. И я так готова сделать для них всё, что они пожелают, так готова полюбить его – за то, что он отец, а ее за то, что она сестра, что не за что им не полюбить меня!»
Они подъехали к старому, мрачному дому на Вздвиженке и вошли в сени.
– Ну, Господи благослови, – проговорил граф, полу шутя, полу серьезно; но Наташа заметила, что отец ее заторопился, входя в переднюю, и робко, тихо спросил, дома ли князь и княжна. После доклада о их приезде между прислугой князя произошло смятение. Лакей, побежавший докладывать о них, был остановлен другим лакеем в зале и они шептали о чем то. В залу выбежала горничная девушка, и торопливо тоже говорила что то, упоминая о княжне. Наконец один старый, с сердитым видом лакей вышел и доложил Ростовым, что князь принять не может, а княжна просит к себе. Первая навстречу гостям вышла m lle Bourienne. Она особенно учтиво встретила отца с дочерью и проводила их к княжне. Княжна с взволнованным, испуганным и покрытым красными пятнами лицом выбежала, тяжело ступая, навстречу к гостям, и тщетно пытаясь казаться свободной и радушной. Наташа с первого взгляда не понравилась княжне Марье. Она ей показалась слишком нарядной, легкомысленно веселой и тщеславной. Княжна Марья не знала, что прежде, чем она увидала свою будущую невестку, она уже была дурно расположена к ней по невольной зависти к ее красоте, молодости и счастию и по ревности к любви своего брата. Кроме этого непреодолимого чувства антипатии к ней, княжна Марья в эту минуту была взволнована еще тем, что при докладе о приезде Ростовых, князь закричал, что ему их не нужно, что пусть княжна Марья принимает, если хочет, а чтоб к нему их не пускали. Княжна Марья решилась принять Ростовых, но всякую минуту боялась, как бы князь не сделал какую нибудь выходку, так как он казался очень взволнованным приездом Ростовых.
– Ну вот, я вам, княжна милая, привез мою певунью, – сказал граф, расшаркиваясь и беспокойно оглядываясь, как будто он боялся, не взойдет ли старый князь. – Уж как я рад, что вы познакомились… Жаль, жаль, что князь всё нездоров, – и сказав еще несколько общих фраз он встал. – Ежели позволите, княжна, на четверть часика вам прикинуть мою Наташу, я бы съездил, тут два шага, на Собачью Площадку, к Анне Семеновне, и заеду за ней.
Илья Андреич придумал эту дипломатическую хитрость для того, чтобы дать простор будущей золовке объясниться с своей невесткой (как он сказал это после дочери) и еще для того, чтобы избежать возможности встречи с князем, которого он боялся. Он не сказал этого дочери, но Наташа поняла этот страх и беспокойство своего отца и почувствовала себя оскорбленною. Она покраснела за своего отца, еще более рассердилась за то, что покраснела и смелым, вызывающим взглядом, говорившим про то, что она никого не боится, взглянула на княжну. Княжна сказала графу, что очень рада и просит его только пробыть подольше у Анны Семеновны, и Илья Андреич уехал.
M lle Bourienne, несмотря на беспокойные, бросаемые на нее взгляды княжны Марьи, желавшей с глазу на глаз поговорить с Наташей, не выходила из комнаты и держала твердо разговор о московских удовольствиях и театрах. Наташа была оскорблена замешательством, происшедшим в передней, беспокойством своего отца и неестественным тоном княжны, которая – ей казалось – делала милость, принимая ее. И потом всё ей было неприятно. Княжна Марья ей не нравилась. Она казалась ей очень дурной собою, притворной и сухою. Наташа вдруг нравственно съёжилась и приняла невольно такой небрежный тон, который еще более отталкивал от нее княжну Марью. После пяти минут тяжелого, притворного разговора, послышались приближающиеся быстрые шаги в туфлях. Лицо княжны Марьи выразило испуг, дверь комнаты отворилась и вошел князь в белом колпаке и халате.
– Ах, сударыня, – заговорил он, – сударыня, графиня… графиня Ростова, коли не ошибаюсь… прошу извинить, извинить… не знал, сударыня. Видит Бог не знал, что вы удостоили нас своим посещением, к дочери зашел в таком костюме. Извинить прошу… видит Бог не знал, – повторил он так не натурально, ударяя на слово Бог и так неприятно, что княжна Марья стояла, опустив глаза, не смея взглянуть ни на отца, ни на Наташу. Наташа, встав и присев, тоже не знала, что ей делать. Одна m lle Bourienne приятно улыбалась.
– Прошу извинить, прошу извинить! Видит Бог не знал, – пробурчал старик и, осмотрев с головы до ног Наташу, вышел. M lle Bourienne первая нашлась после этого появления и начала разговор про нездоровье князя. Наташа и княжна Марья молча смотрели друг на друга, и чем дольше они молча смотрели друг на друга, не высказывая того, что им нужно было высказать, тем недоброжелательнее они думали друг о друге.
Когда граф вернулся, Наташа неучтиво обрадовалась ему и заторопилась уезжать: она почти ненавидела в эту минуту эту старую сухую княжну, которая могла поставить ее в такое неловкое положение и провести с ней полчаса, ничего не сказав о князе Андрее. «Ведь я не могла же начать первая говорить о нем при этой француженке», думала Наташа. Княжна Марья между тем мучилась тем же самым. Она знала, что ей надо было сказать Наташе, но она не могла этого сделать и потому, что m lle Bourienne мешала ей, и потому, что она сама не знала, отчего ей так тяжело было начать говорить об этом браке. Когда уже граф выходил из комнаты, княжна Марья быстрыми шагами подошла к Наташе, взяла ее за руки и, тяжело вздохнув, сказала: «Постойте, мне надо…» Наташа насмешливо, сама не зная над чем, смотрела на княжну Марью.
– Милая Натали, – сказала княжна Марья, – знайте, что я рада тому, что брат нашел счастье… – Она остановилась, чувствуя, что она говорит неправду. Наташа заметила эту остановку и угадала причину ее.
– Я думаю, княжна, что теперь неудобно говорить об этом, – сказала Наташа с внешним достоинством и холодностью и с слезами, которые она чувствовала в горле.
«Что я сказала, что я сделала!» подумала она, как только вышла из комнаты.
Долго ждали в этот день Наташу к обеду. Она сидела в своей комнате и рыдала, как ребенок, сморкаясь и всхлипывая. Соня стояла над ней и целовала ее в волосы.
– Наташа, об чем ты? – говорила она. – Что тебе за дело до них? Всё пройдет, Наташа.
– Нет, ежели бы ты знала, как это обидно… точно я…
– Не говори, Наташа, ведь ты не виновата, так что тебе за дело? Поцелуй меня, – сказала Соня.
Наташа подняла голову, и в губы поцеловав свою подругу, прижала к ней свое мокрое лицо.
– Я не могу сказать, я не знаю. Никто не виноват, – говорила Наташа, – я виновата. Но всё это больно ужасно. Ах, что он не едет!…
Она с красными глазами вышла к обеду. Марья Дмитриевна, знавшая о том, как князь принял Ростовых, сделала вид, что она не замечает расстроенного лица Наташи и твердо и громко шутила за столом с графом и другими гостями.


В этот вечер Ростовы поехали в оперу, на которую Марья Дмитриевна достала билет.