Радимов, Владислав Николаевич

Владислав Радимов
Общая информация
Полное имя	Владислав Николаевич Радимов
Родился	Ленинград, СССР
Гражданство
Рост	182 см
Позиция	полузащитник
Информация о клубе
Клуб	Зенит-2
Должность	главный тренер
Карьера
Молодёжные клубы
1985—1992	/ Смена (СПб)
Клубная карьера*
1992	Смена-Сатурн	1 (0)
1992—1996	ЦСКА (Москва)	70 (14)
1992—1993	→  ЦСКА-2	34 (5)
1996—2000	Реал Сарагоса	63 (5)
1999	→  Динамо (Москва)	22 (2)
2000	Левски	3 (1)
2001—2002	Крылья Советов	42 (3)
2003—2008	Зенит	111 (9)
1992—2008	Итого	346 (39)
Национальная сборная**
1994—2006	Россия	33 (3)
Тренерская карьера
2011—2013	Зенит-м (СПб)	тренер
2013—н.в.	Зенит-2
2014	Зенит (СПб)	тренер
Государственные награды
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов. ** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

Владисла́в Никола́евич Ради́мов (26 ноября 1975, Ленинград) — российский футболист, полузащитник. Выступал за сборную России (1994—2006). Заслуженный мастер спорта России (2008).

Карьера

До того как заняться футболом, занимался фехтованием. Начал заниматься футболом в возрасте девяти лет в футбольной школе «Смена». Первый тренер — Марк Абрамович Рубин. Во взрослом футболе дебютировал в команде 4-й зоны второй лиги «Смена-Сатурн», где провёл 1 матч в 1992 году.

ЦСКА

В 1992—1996 годах выступал за московский ЦСКА. Забил свой первый гол 13 мая 1993 года в возрасте 17 лет 169 дней.

Евро-96

Участник Евро-96 в Англии.

«Реал Сарагоса»

После чемпионата Европы Владислав отправился в Испанию, в клуб «Реал Сарагоса», который перед этим выиграл Кубок обладателей кубков УЕФА. Свой переход Владислав объяснил тем, что ему надоело выходить играть против таких команд, как «Тюмень» или «Уралмаш». Владислав в первом сезоне был игроком основы, однако затем в стартовый состав своей команды перестал попадать. В это время выучил испанский язык.

«Динамо»

В 1999 году был отдан в аренду в Россию, в «Динамо». О полугоде, проведённом в этой команде, Радимов вспоминать не любит. За время выступления в «Динамо» Радимов стал финалистом Кубка России 1998/1999. В финале «Динамо» уступило питерскому «Зениту» 1:3.

«Левски»

Далее Радимов на полгода вернулся в Испанию, практически не играл, и затем перешёл в болгарский клуб «Левски» (София). Там, поиграв полгода, стал чемпионом Болгарии.

«Крылья Советов»

Летом 2001 года перешёл в самарский клуб «Крылья Советов». По его собственному признанию, уже был готов закончить свою футбольную карьеру, однако, в Самаре «нашёл» свою команду, стал её лидером и капитаном. Радимов, обладая вспыльчивым характером, мог подвести команду своим удалением в самый неподходящий момент. Так и случилось в июле 2002 года, когда «Крылья Советов» в рамках Кубка Интертото встречались с голландской командой «Виллем II», и на 88-й минуте встречи, Радимов, поддавшись на провокацию соперника, был удалён. Несдержанность капитана и не устраивавшие тренера игровые качества привели к тому, что президент клуба, Герман Ткаченко, находит в Бразилии замену Владиславу в лице Соузы, который также был центральным полузащитником. На итоговой пресс-конференции после окончания сезона главный тренер «Крыльев» Александр Тарханов выразил неудовлетворение игрой Радимова в сезоне. Все эти невзгоды вынуждают Влада сменить футбольную прописку.

«Зенит»

Новым клубом Радимова оказался петербургский «Зенит». Его трансфер, составивший по неофициальным данным 1,4 миллиона долларов, оказался самым дорогим в истории команды на тот момент времени. В «Зените» Владислав играл под номером 2.

В составе «Зенита» дебютировал в матче 3-го тура чемпионата России 2003 года против «Ростова» (0:0). В составе «Зенита» был капитаном команды. До него капитаном был Алексей Игонин, который покинул «Зенит» после прихода в клуб Властимила Петржелы. В 2003 году команда завоевала серебряные медали и выиграла Кубок российской премьер-лиги, а сам Радимов стал лучшим бомбардиром турнира, забив 4 гола. В феврале 2007 года Радимов был лишен Диком Адвокатом капитанской повязки за драку с Фернандо Риксеном. Новым капитаном стал Анатолий Тимощук. В июне 2007 года забил гол в ворота «Спартака» из Нальчика. Как оказалось, это был последний гол в карьере Владислава Радимова. В конце лета 2007 года он окончательно потерял место в основном составе. После травмы игроком основного состава Радимов уже не был. По итогам 2007 года Владислав Радимов стал чемпионом России в составе «Зенита». В марте 2008 года вышел на 81-й минуте в матче с «Марселем» в рамках 1/8 финала Кубка УЕФА, при счёте 0:3 в пользу французов, и на 85-й минуте отдал голевую передачу Андрею Аршавину. В матче за Суперкубок России 2008 года Владислав Радимов получил красную карточку от главного арбитра матча Юрия Баскакова, сидя на скамейке запасных, за перепалку с уже удалённым игроком «Локомотива» Дмитрием Торбинским. «Зенит» выиграл тот матч со счётом 2:1. Через два месяца в Манчестере Радимов вместе с «Зенитом» выиграл Кубок УЕФА. Последний раз Радимов вышел на поле стадиона «Петровский» в августе 2008 года в матче с «Тереком» из Грозного, который «Зенит» выиграл со счётом 3:1. Последним матчем Владислава Радимова в карьере стал матч за Суперкубок УЕФА против «Манчестер Юнайтед» (29 августа 2008), в котором он вышел на замену на 71-й минуте матча, при счёте 2:0 в пользу «Зенита», на позицию опорного полузащитника. Смог закрыть при подаче угловых и штрафных Рио Фердинанда. В итоге «Зенит» выиграл 2:1, а Радимов, вместе с Александром Горшковым, завершил карьеру взятием Суперкубка Европы.

Последний гол в карьере Радимов забил 24 июня 2007 в матче чемпионата России против нальчикского «Спартака» (4:3).

31 декабря 2008 года истёк контракт Радимова с «Зенитом» и свою игровую карьеру Владислав завершил. На вопрос о проведении прощального матча Радимов ответил так: «Хотите на Бутлерова как-нибудь соберёмся, устроим товарищеский матч, посмотрите». В ноябре 2008 года Владиславу была предложена должность начальника команды в «Зените». В январе 2009 года Владислав Радимов был назначен начальником команды футбольного клуба «Зенит», а его номер 2 взял себе Александр Анюков.

12 апреля 2009 года Владислав Радимов вместе с Александром Горшковым прошёл круг почёта по стадиону «Петровский» в перерыве матча чемпионата России с пермским «Амкаром».

19 апреля 2009 года «Зенит» нарушил лимит на легионеров в матче с московским «Локомотивом». На 81-й минуте Павла Погребняка заменил Фатих Текке. Вину за этот инцидент Радимов взял на себя.

10 апреля 2011 года «Зенит» нарушил регламент чемпионата России по футболу, по которому в заявке на матч (с московским ЦСКА) должен находиться один так называемый «доморощенный игрок» — воспитанник клуба, родившийся не раньше 1990 года. На Владислава Радимова, как начальника команды, была возложена ответственность за данное нарушение. На следующий после матча день он был снят с должности начальника команды. Был назначен помощником тренера молодежной команды «Зенит».

Матчи Радимова за сборную России

Итого: 34 (33 официальных) матча / 4 (3) гола; 17 (16) побед, 10 ничьих, 7 поражений.

Достижения

Командные

Левски

• Чемпион Болгарии: 2000/01

Зенит

• Обладатель кубка российской премьер-лиги: 2003
• Серебряный призёр чемпионата России: 2003
• Чемпион России: 2007
• Обладатель Суперкубка России: 2008
• Обладатель Кубка УЕФА: 2007/08
• Обладатель Суперкубка УЕФА: 2008

Тренерские

Зенит-2

• Серебряный призёр Первенства ПФЛ: 2014/15 (зона «Запад»)

Личные

• Лучший бомбардир кубка российской премьер-лиги: 2003
• В списках 33 лучших футболистов чемпионата России (2): № 1 (1994, 1996)

Статистика выступлений

Клуб	Сезон	Лига		Кубки		Еврокубки		Итого
		Игры	Голы	Игры	Голы	Игры	Голы	Игры	Голы
Смена-Сатурн	1992	1	0	0	0	0	0	1	0
	Итого	1	0	0	0	0	0	1	0
ЦСКА-2	1992	18	1	0	0	0	0	18	1
	1993	16	4	0	0	0	0	16	4
	Итого	34	5	0	0	0	0	34	5
ЦСКА	1992	1	0	0	0	0	0	1	0
	1993	3	1	0	0	0	0	3	1
	1994	27	4	3	1	2	1	32	6
	1995	27	5	2	0	0	0	29	5
	1996	12	4	1	0	0	0	13	4
	Итого	70	14	6	1	2	1	78	16
Реал Сарагоса	1996/97	25	2	0	0	0	0	25	2
	1997/98	24	2	0	0	0	0	24	2
	1998/99	4	0	0	0	0	0	4	0
	Итого	53	4	0	0	0	0	53	4
Динамо	1999	22	2	3	0	0	0	25	2
	Итого	22	2	3	0	0	0	25	2
Реал Сарагоса	1999/00	10	1	0	0	0	0	10	1
	2000/01	0	0	0	0	0	0	0	0
	Итого	10	1	0	0	0	0	10	1
Левски	2000/01	3	1	0	0	0	0	3	1
	Итого	3	1	0	0	0	0	3	1
Крылья Советов	2001	13	1	2	0	0	0	15	1
	2002	29	2	2	1	3	1	34	4
	Итого	42	3	4	1	3	1	49	5
Зенит (С-Пб)	2003	21	3	8	4	0	0	29	7
	2004	19	3	5	1	5	1	29	5
	2005	24	2	4	0	13	0	41	2
	2006	27	0	5	1	0	0	32	1
	2007	16	1	2	0	6	0	24	1
	2008	3	0	1	0	1	0	5	0
	Итого	111	9	25	6	25	1	161	16
Всего за карьеру		346	39	38	8	30	3	414	50

Личная жизнь

Владислав Радимов присутствовал на первых трёх матчах, когда «Зенит» завоёвывал чемпионство СССР и России. В 1984 году в Ленинграде в СКК им В. И. Ленина (ныне — СКК «Петербургский») был обыгран «Металлист» Харьков со счётом 4:1 (присутствовал в качестве зрителя), на стадионе «Сатурн» в 2007 году был обыгран подмосковный «Сатурн» со счётом 1:0 (Радимов находился в запасе команды и стал чемпионом России), в 2010 на стадионе «Петровский» «Зенит» разгромил «Ростов» со счетом 5:0 и в третий раз стал чемпионом страны. Тогда Радимов присутствовал на скамейке запасныхе в качестве начальника команды.

Два лучших друга Владислава Радимова — его бывшие партнеры по ЦСКА Дмитрий Хохлов и Сергей Семак.К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан) Совместно с Хохловым владелец хостинговой компании.

Женат на певице Татьяне Булановой (род. 1969). Они познакомились во время интервью, которое Татьяна брала для одной из спортивных газет Санкт-Петербурга в рамках акции «Звезда со звездою говорит». Это интервью состоялось 21 июля 2004 года. Свадьба состоялась 18 октября 2005 года, накануне матча группового турнира Кубка УЕФА «Зенита» с португальской «Виторией». 8 марта 2007 года у них родился сын Никита.

От первого брака есть дочь Александра.

В 2009 году сыграл самого себя (роль-камео) в эпизоде телесериала «Папины дочки» в 133 серии.

Статистика в качестве главного тренера

(откорректировано по состоянию на 29 ноября 2015)

Клуб	Страна	Начало работы	Окончание работы	Результаты
				И	В	Н	П	ГЗ	ГП	РМ	В %
Зенит-2		1 июля 2013	—	100	42	24	34	182	140	+42	42,00
Всего				100	42	24	34	182	140	+42	42,00

Высказывания

Известна его фраза о контрольно-дисциплинарном комитете (КДК) РФС: «В КДК сидят дебилы». Эту фразу Радимов произнёс после того как получил пятиматчевую дисквалификацию за нецензурную брань в адрес рефери.

Прозвище

Радимов получил от болельщиков «Зенита» прозвище-аббревиатуру ВНК, расшифровывается «Влад — наш капитан».

Ссылки

• [www.sports.ru/tribuna/blogs/radimov/ Блог Владислава Радимова на Sports.ru]
• [www.fc-zenit.ru/main/team/zenit/coaches/235.html Профиль Владислава Радимова на официальном сайте ФК «Зенит»]
• [www.rusteam.permian.ru/players/radimov.html Профиль на сайте «Сборная России по футболу»]
• [www.legioner.kulichki.com/index.php?id=11&lang=ru&player=43 Радимов в Испании — фото, голы, статистика]
• [www.sportsdaily.ru/articles/vladislav-radimov-mne-greh-zhalovatsya-na-sudbu-35510 Интервью]
• [www.rusteam.permian.ru/news_2009_1/2009_01_04_01.html 16 сезонов Владислава Радимова]
• [www.tv100.ru/video/view/32267/ Владислав Радимов гость программы «Футбол — Pro & Contra» от 31.05.2010]

Отрывок, характеризующий Радимов, Владислав Николаевич

Подле него стоял его камердинер, старинный, но отяжелевший ездок, Семен Чекмарь. Чекмарь держал на своре трех лихих, но также зажиревших, как хозяин и лошадь, – волкодавов. Две собаки, умные, старые, улеглись без свор. Шагов на сто подальше в опушке стоял другой стремянной графа, Митька, отчаянный ездок и страстный охотник. Граф по старинной привычке выпил перед охотой серебряную чарку охотничьей запеканочки, закусил и запил полубутылкой своего любимого бордо.
Илья Андреич был немножко красен от вина и езды; глаза его, подернутые влагой, особенно блестели, и он, укутанный в шубку, сидя на седле, имел вид ребенка, которого собрали гулять. Худой, со втянутыми щеками Чекмарь, устроившись с своими делами, поглядывал на барина, с которым он жил 30 лет душа в душу, и, понимая его приятное расположение духа, ждал приятного разговора. Еще третье лицо подъехало осторожно (видно, уже оно было учено) из за леса и остановилось позади графа. Лицо это был старик в седой бороде, в женском капоте и высоком колпаке. Это был шут Настасья Ивановна.
– Ну, Настасья Ивановна, – подмигивая ему, шопотом сказал граф, – ты только оттопай зверя, тебе Данило задаст.
– Я сам… с усам, – сказал Настасья Ивановна.
– Шшшш! – зашикал граф и обратился к Семену.
– Наталью Ильиничну видел? – спросил он у Семена. – Где она?
– Они с Петром Ильичем от Жаровых бурьяно встали, – отвечал Семен улыбаясь. – Тоже дамы, а охоту большую имеют.
– А ты удивляешься, Семен, как она ездит… а? – сказал граф, хоть бы мужчине в пору!
– Как не дивиться? Смело, ловко.
– А Николаша где? Над Лядовским верхом что ль? – всё шопотом спрашивал граф.
– Так точно с. Уж они знают, где стать. Так тонко езду знают, что мы с Данилой другой раз диву даемся, – говорил Семен, зная, чем угодить барину.
– Хорошо ездит, а? А на коне то каков, а?
– Картину писать! Как намеднись из Заварзинских бурьянов помкнули лису. Они перескакивать стали, от уймища, страсть – лошадь тысяча рублей, а седоку цены нет. Да уж такого молодца поискать!
– Поискать… – повторил граф, видимо сожалея, что кончилась так скоро речь Семена. – Поискать? – сказал он, отворачивая полы шубки и доставая табакерку.
– Намедни как от обедни во всей регалии вышли, так Михаил то Сидорыч… – Семен не договорил, услыхав ясно раздававшийся в тихом воздухе гон с подвыванием не более двух или трех гончих. Он, наклонив голову, прислушался и молча погрозился барину. – На выводок натекли… – прошептал он, прямо на Лядовской повели.
Граф, забыв стереть улыбку с лица, смотрел перед собой вдаль по перемычке и, не нюхая, держал в руке табакерку. Вслед за лаем собак послышался голос по волку, поданный в басистый рог Данилы; стая присоединилась к первым трем собакам и слышно было, как заревели с заливом голоса гончих, с тем особенным подвыванием, которое служило признаком гона по волку. Доезжачие уже не порскали, а улюлюкали, и из за всех голосов выступал голос Данилы, то басистый, то пронзительно тонкий. Голос Данилы, казалось, наполнял весь лес, выходил из за леса и звучал далеко в поле.
Прислушавшись несколько секунд молча, граф и его стремянной убедились, что гончие разбились на две стаи: одна большая, ревевшая особенно горячо, стала удаляться, другая часть стаи понеслась вдоль по лесу мимо графа, и при этой стае было слышно улюлюканье Данилы. Оба эти гона сливались, переливались, но оба удалялись. Семен вздохнул и нагнулся, чтоб оправить сворку, в которой запутался молодой кобель; граф тоже вздохнул и, заметив в своей руке табакерку, открыл ее и достал щепоть. «Назад!» крикнул Семен на кобеля, который выступил за опушку. Граф вздрогнул и уронил табакерку. Настасья Ивановна слез и стал поднимать ее.
Граф и Семен смотрели на него. Вдруг, как это часто бывает, звук гона мгновенно приблизился, как будто вот, вот перед ними самими были лающие рты собак и улюлюканье Данилы.
Граф оглянулся и направо увидал Митьку, который выкатывавшимися глазами смотрел на графа и, подняв шапку, указывал ему вперед, на другую сторону.
– Береги! – закричал он таким голосом, что видно было, что это слово давно уже мучительно просилось у него наружу. И поскакал, выпустив собак, по направлению к графу.
Граф и Семен выскакали из опушки и налево от себя увидали волка, который, мягко переваливаясь, тихим скоком подскакивал левее их к той самой опушке, у которой они стояли. Злобные собаки визгнули и, сорвавшись со свор, понеслись к волку мимо ног лошадей.
Волк приостановил бег, неловко, как больной жабой, повернул свою лобастую голову к собакам, и также мягко переваливаясь прыгнул раз, другой и, мотнув поленом (хвостом), скрылся в опушку. В ту же минуту из противоположной опушки с ревом, похожим на плач, растерянно выскочила одна, другая, третья гончая, и вся стая понеслась по полю, по тому самому месту, где пролез (пробежал) волк. Вслед за гончими расступились кусты орешника и показалась бурая, почерневшая от поту лошадь Данилы. На длинной спине ее комочком, валясь вперед, сидел Данила без шапки с седыми, встрепанными волосами над красным, потным лицом.
– Улюлюлю, улюлю!… – кричал он. Когда он увидал графа, в глазах его сверкнула молния.
– Ж… – крикнул он, грозясь поднятым арапником на графа.
– Про…ли волка то!… охотники! – И как бы не удостоивая сконфуженного, испуганного графа дальнейшим разговором, он со всей злобой, приготовленной на графа, ударил по ввалившимся мокрым бокам бурого мерина и понесся за гончими. Граф, как наказанный, стоял оглядываясь и стараясь улыбкой вызвать в Семене сожаление к своему положению. Но Семена уже не было: он, в объезд по кустам, заскакивал волка от засеки. С двух сторон также перескакивали зверя борзятники. Но волк пошел кустами и ни один охотник не перехватил его.


Николай Ростов между тем стоял на своем месте, ожидая зверя. По приближению и отдалению гона, по звукам голосов известных ему собак, по приближению, отдалению и возвышению голосов доезжачих, он чувствовал то, что совершалось в острове. Он знал, что в острове были прибылые (молодые) и матерые (старые) волки; он знал, что гончие разбились на две стаи, что где нибудь травили, и что что нибудь случилось неблагополучное. Он всякую секунду на свою сторону ждал зверя. Он делал тысячи различных предположений о том, как и с какой стороны побежит зверь и как он будет травить его. Надежда сменялась отчаянием. Несколько раз он обращался к Богу с мольбою о том, чтобы волк вышел на него; он молился с тем страстным и совестливым чувством, с которым молятся люди в минуты сильного волнения, зависящего от ничтожной причины. «Ну, что Тебе стоит, говорил он Богу, – сделать это для меня! Знаю, что Ты велик, и что грех Тебя просить об этом; но ради Бога сделай, чтобы на меня вылез матерый, и чтобы Карай, на глазах „дядюшки“, который вон оттуда смотрит, влепился ему мертвой хваткой в горло». Тысячу раз в эти полчаса упорным, напряженным и беспокойным взглядом окидывал Ростов опушку лесов с двумя редкими дубами над осиновым подседом, и овраг с измытым краем, и шапку дядюшки, чуть видневшегося из за куста направо.
«Нет, не будет этого счастья, думал Ростов, а что бы стоило! Не будет! Мне всегда, и в картах, и на войне, во всем несчастье». Аустерлиц и Долохов ярко, но быстро сменяясь, мелькали в его воображении. «Только один раз бы в жизни затравить матерого волка, больше я не желаю!» думал он, напрягая слух и зрение, оглядываясь налево и опять направо и прислушиваясь к малейшим оттенкам звуков гона. Он взглянул опять направо и увидал, что по пустынному полю навстречу к нему бежало что то. «Нет, это не может быть!» подумал Ростов, тяжело вздыхая, как вздыхает человек при совершении того, что было долго ожидаемо им. Совершилось величайшее счастье – и так просто, без шума, без блеска, без ознаменования. Ростов не верил своим глазам и сомнение это продолжалось более секунды. Волк бежал вперед и перепрыгнул тяжело рытвину, которая была на его дороге. Это был старый зверь, с седою спиной и с наеденным красноватым брюхом. Он бежал не торопливо, очевидно убежденный, что никто не видит его. Ростов не дыша оглянулся на собак. Они лежали, стояли, не видя волка и ничего не понимая. Старый Карай, завернув голову и оскалив желтые зубы, сердито отыскивая блоху, щелкал ими на задних ляжках.
– Улюлюлю! – шопотом, оттопыривая губы, проговорил Ростов. Собаки, дрогнув железками, вскочили, насторожив уши. Карай почесал свою ляжку и встал, насторожив уши и слегка мотнул хвостом, на котором висели войлоки шерсти.
– Пускать – не пускать? – говорил сам себе Николай в то время как волк подвигался к нему, отделяясь от леса. Вдруг вся физиономия волка изменилась; он вздрогнул, увидав еще вероятно никогда не виданные им человеческие глаза, устремленные на него, и слегка поворотив к охотнику голову, остановился – назад или вперед? Э! всё равно, вперед!… видно, – как будто сказал он сам себе, и пустился вперед, уже не оглядываясь, мягким, редким, вольным, но решительным скоком.
– Улюлю!… – не своим голосом закричал Николай, и сама собою стремглав понеслась его добрая лошадь под гору, перескакивая через водомоины в поперечь волку; и еще быстрее, обогнав ее, понеслись собаки. Николай не слыхал своего крика, не чувствовал того, что он скачет, не видал ни собак, ни места, по которому он скачет; он видел только волка, который, усилив свой бег, скакал, не переменяя направления, по лощине. Первая показалась вблизи зверя чернопегая, широкозадая Милка и стала приближаться к зверю. Ближе, ближе… вот она приспела к нему. Но волк чуть покосился на нее, и вместо того, чтобы наддать, как она это всегда делала, Милка вдруг, подняв хвост, стала упираться на передние ноги.
– Улюлюлюлю! – кричал Николай.
Красный Любим выскочил из за Милки, стремительно бросился на волка и схватил его за гачи (ляжки задних ног), но в ту ж секунду испуганно перескочил на другую сторону. Волк присел, щелкнул зубами и опять поднялся и поскакал вперед, провожаемый на аршин расстояния всеми собаками, не приближавшимися к нему.
– Уйдет! Нет, это невозможно! – думал Николай, продолжая кричать охрипнувшим голосом.
– Карай! Улюлю!… – кричал он, отыскивая глазами старого кобеля, единственную свою надежду. Карай из всех своих старых сил, вытянувшись сколько мог, глядя на волка, тяжело скакал в сторону от зверя, наперерез ему. Но по быстроте скока волка и медленности скока собаки было видно, что расчет Карая был ошибочен. Николай уже не далеко впереди себя видел тот лес, до которого добежав, волк уйдет наверное. Впереди показались собаки и охотник, скакавший почти на встречу. Еще была надежда. Незнакомый Николаю, муругий молодой, длинный кобель чужой своры стремительно подлетел спереди к волку и почти опрокинул его. Волк быстро, как нельзя было ожидать от него, приподнялся и бросился к муругому кобелю, щелкнул зубами – и окровавленный, с распоротым боком кобель, пронзительно завизжав, ткнулся головой в землю.
– Караюшка! Отец!.. – плакал Николай…
Старый кобель, с своими мотавшимися на ляжках клоками, благодаря происшедшей остановке, перерезывая дорогу волку, был уже в пяти шагах от него. Как будто почувствовав опасность, волк покосился на Карая, еще дальше спрятав полено (хвост) между ног и наддал скоку. Но тут – Николай видел только, что что то сделалось с Караем – он мгновенно очутился на волке и с ним вместе повалился кубарем в водомоину, которая была перед ними.
Та минута, когда Николай увидал в водомоине копошащихся с волком собак, из под которых виднелась седая шерсть волка, его вытянувшаяся задняя нога, и с прижатыми ушами испуганная и задыхающаяся голова (Карай держал его за горло), минута, когда увидал это Николай, была счастливейшею минутою его жизни. Он взялся уже за луку седла, чтобы слезть и колоть волка, как вдруг из этой массы собак высунулась вверх голова зверя, потом передние ноги стали на край водомоины. Волк ляскнул зубами (Карай уже не держал его за горло), выпрыгнул задними ногами из водомоины и, поджав хвост, опять отделившись от собак, двинулся вперед. Карай с ощетинившейся шерстью, вероятно ушибленный или раненый, с трудом вылезал из водомоины.
– Боже мой! За что?… – с отчаянием закричал Николай.
Охотник дядюшки с другой стороны скакал на перерез волку, и собаки его опять остановили зверя. Опять его окружили.
Николай, его стремянной, дядюшка и его охотник вертелись над зверем, улюлюкая, крича, всякую минуту собираясь слезть, когда волк садился на зад и всякий раз пускаясь вперед, когда волк встряхивался и подвигался к засеке, которая должна была спасти его. Еще в начале этой травли, Данила, услыхав улюлюканье, выскочил на опушку леса. Он видел, как Карай взял волка и остановил лошадь, полагая, что дело было кончено. Но когда охотники не слезли, волк встряхнулся и опять пошел на утек. Данила выпустил своего бурого не к волку, а прямой линией к засеке так же, как Карай, – на перерез зверю. Благодаря этому направлению, он подскакивал к волку в то время, как во второй раз его остановили дядюшкины собаки.
Данила скакал молча, держа вынутый кинжал в левой руке и как цепом молоча своим арапником по подтянутым бокам бурого.
Николай не видал и не слыхал Данилы до тех пор, пока мимо самого его не пропыхтел тяжело дыша бурый, и он услыхал звук паденья тела и увидал, что Данила уже лежит в середине собак на заду волка, стараясь поймать его за уши. Очевидно было и для собак, и для охотников, и для волка, что теперь всё кончено. Зверь, испуганно прижав уши, старался подняться, но собаки облепили его. Данила, привстав, сделал падающий шаг и всей тяжестью, как будто ложась отдыхать, повалился на волка, хватая его за уши. Николай хотел колоть, но Данила прошептал: «Не надо, соструним», – и переменив положение, наступил ногою на шею волку. В пасть волку заложили палку, завязали, как бы взнуздав его сворой, связали ноги, и Данила раза два с одного бока на другой перевалил волка.
С счастливыми, измученными лицами, живого, матерого волка взвалили на шарахающую и фыркающую лошадь и, сопутствуемые визжавшими на него собаками, повезли к тому месту, где должны были все собраться. Молодых двух взяли гончие и трех борзые. Охотники съезжались с своими добычами и рассказами, и все подходили смотреть матёрого волка, который свесив свою лобастую голову с закушенною палкой во рту, большими, стеклянными глазами смотрел на всю эту толпу собак и людей, окружавших его. Когда его трогали, он, вздрагивая завязанными ногами, дико и вместе с тем просто смотрел на всех. Граф Илья Андреич тоже подъехал и потрогал волка.
– О, материщий какой, – сказал он. – Матёрый, а? – спросил он у Данилы, стоявшего подле него.
– Матёрый, ваше сиятельство, – отвечал Данила, поспешно снимая шапку.
Граф вспомнил своего прозеванного волка и свое столкновение с Данилой.
– Однако, брат, ты сердит, – сказал граф. – Данила ничего не сказал и только застенчиво улыбнулся детски кроткой и приятной улыбкой.


Старый граф поехал домой; Наташа с Петей обещались сейчас же приехать. Охота пошла дальше, так как было еще рано. В середине дня гончих пустили в поросший молодым частым лесом овраг. Николай, стоя на жнивье, видел всех своих охотников.
Насупротив от Николая были зеленя и там стоял его охотник, один в яме за выдавшимся кустом орешника. Только что завели гончих, Николай услыхал редкий гон известной ему собаки – Волторна; другие собаки присоединились к нему, то замолкая, то опять принимаясь гнать. Через минуту подали из острова голос по лисе, и вся стая, свалившись, погнала по отвершку, по направлению к зеленям, прочь от Николая.
Он видел скачущих выжлятников в красных шапках по краям поросшего оврага, видел даже собак, и всякую секунду ждал того, что на той стороне, на зеленях, покажется лисица.
Охотник, стоявший в яме, тронулся и выпустил собак, и Николай увидал красную, низкую, странную лисицу, которая, распушив трубу, торопливо неслась по зеленям. Собаки стали спеть к ней. Вот приблизились, вот кругами стала вилять лисица между ними, всё чаще и чаще делая эти круги и обводя вокруг себя пушистой трубой (хвостом); и вот налетела чья то белая собака, и вслед за ней черная, и всё смешалось, и звездой, врозь расставив зады, чуть колеблясь, стали собаки. К собакам подскакали два охотника: один в красной шапке, другой, чужой, в зеленом кафтане.
«Что это такое? подумал Николай. Откуда взялся этот охотник? Это не дядюшкин».
Охотники отбили лисицу и долго, не тороча, стояли пешие. Около них на чумбурах стояли лошади с своими выступами седел и лежали собаки. Охотники махали руками и что то делали с лисицей. Оттуда же раздался звук рога – условленный сигнал драки.
– Это Илагинский охотник что то с нашим Иваном бунтует, – сказал стремянный Николая.
Николай послал стремяного подозвать к себе сестру и Петю и шагом поехал к тому месту, где доезжачие собирали гончих. Несколько охотников поскакало к месту драки.
Николай слез с лошади, остановился подле гончих с подъехавшими Наташей и Петей, ожидая сведений о том, чем кончится дело. Из за опушки выехал дравшийся охотник с лисицей в тороках и подъехал к молодому барину. Он издалека снял шапку и старался говорить почтительно; но он был бледен, задыхался, и лицо его было злобно. Один глаз был у него подбит, но он вероятно и не знал этого.
– Что у вас там было? – спросил Николай.
– Как же, из под наших гончих он травить будет! Да и сука то моя мышастая поймала. Поди, судись! За лисицу хватает! Я его лисицей ну катать. Вот она, в тороках. А этого хочешь?… – говорил охотник, указывая на кинжал и вероятно воображая, что он всё еще говорит с своим врагом.
Николай, не разговаривая с охотником, попросил сестру и Петю подождать его и поехал на то место, где была эта враждебная, Илагинская охота.
Охотник победитель въехал в толпу охотников и там, окруженный сочувствующими любопытными, рассказывал свой подвиг.
Дело было в том, что Илагин, с которым Ростовы были в ссоре и процессе, охотился в местах, по обычаю принадлежавших Ростовым, и теперь как будто нарочно велел подъехать к острову, где охотились Ростовы, и позволил травить своему охотнику из под чужих гончих.
Николай никогда не видал Илагина, но как и всегда в своих суждениях и чувствах не зная середины, по слухам о буйстве и своевольстве этого помещика, всей душой ненавидел его и считал своим злейшим врагом. Он озлобленно взволнованный ехал теперь к нему, крепко сжимая арапник в руке, в полной готовности на самые решительные и опасные действия против своего врага.
Едва он выехал за уступ леса, как он увидал подвигающегося ему навстречу толстого барина в бобровом картузе на прекрасной вороной лошади, сопутствуемого двумя стремянными.
Вместо врага Николай нашел в Илагине представительного, учтивого барина, особенно желавшего познакомиться с молодым графом. Подъехав к Ростову, Илагин приподнял бобровый картуз и сказал, что очень жалеет о том, что случилось; что велит наказать охотника, позволившего себе травить из под чужих собак, просит графа быть знакомым и предлагает ему свои места для охоты.
Наташа, боявшаяся, что брат ее наделает что нибудь ужасное, в волнении ехала недалеко за ним. Увидав, что враги дружелюбно раскланиваются, она подъехала к ним. Илагин еще выше приподнял свой бобровый картуз перед Наташей и приятно улыбнувшись, сказал, что графиня представляет Диану и по страсти к охоте и по красоте своей, про которую он много слышал.
Илагин, чтобы загладить вину своего охотника, настоятельно просил Ростова пройти в его угорь, который был в версте, который он берег для себя и в котором было, по его словам, насыпано зайцев. Николай согласился, и охота, еще вдвое увеличившаяся, тронулась дальше.
Итти до Илагинского угоря надо было полями. Охотники разровнялись. Господа ехали вместе. Дядюшка, Ростов, Илагин поглядывали тайком на чужих собак, стараясь, чтобы другие этого не замечали, и с беспокойством отыскивали между этими собаками соперниц своим собакам.
Ростова особенно поразила своей красотой небольшая чистопсовая, узенькая, но с стальными мышцами, тоненьким щипцом (мордой) и на выкате черными глазами, краснопегая сучка в своре Илагина. Он слыхал про резвость Илагинских собак, и в этой красавице сучке видел соперницу своей Милке.
В середине степенного разговора об урожае нынешнего года, который завел Илагин, Николай указал ему на его краснопегую суку.
– Хороша у вас эта сучка! – сказал он небрежным тоном. – Резва?
– Эта? Да, эта – добрая собака, ловит, – равнодушным голосом сказал Илагин про свою краснопегую Ерзу, за которую он год тому назад отдал соседу три семьи дворовых. – Так и у вас, граф, умолотом не хвалятся? – продолжал он начатый разговор. И считая учтивым отплатить молодому графу тем же, Илагин осмотрел его собак и выбрал Милку, бросившуюся ему в глаза своей шириной.
– Хороша у вас эта чернопегая – ладна! – сказал он.
– Да, ничего, скачет, – отвечал Николай. «Вот только бы побежал в поле матёрый русак, я бы тебе показал, какая эта собака!» подумал он, и обернувшись к стремянному сказал, что он дает рубль тому, кто подозрит, т. е. найдет лежачего зайца.
– Я не понимаю, – продолжал Илагин, – как другие охотники завистливы на зверя и на собак. Я вам скажу про себя, граф. Меня веселит, знаете, проехаться; вот съедешься с такой компанией… уже чего же лучше (он снял опять свой бобровый картуз перед Наташей); а это, чтобы шкуры считать, сколько привез – мне всё равно!
– Ну да.
– Или чтоб мне обидно было, что чужая собака поймает, а не моя – мне только бы полюбоваться на травлю, не так ли, граф? Потом я сужу…
– Ату – его, – послышался в это время протяжный крик одного из остановившихся борзятников. Он стоял на полубугре жнивья, подняв арапник, и еще раз повторил протяжно: – А – ту – его! (Звук этот и поднятый арапник означали то, что он видит перед собой лежащего зайца.)
– А, подозрил, кажется, – сказал небрежно Илагин. – Что же, потравим, граф!
– Да, подъехать надо… да – что ж, вместе? – отвечал Николай, вглядываясь в Ерзу и в красного Ругая дядюшки, в двух своих соперников, с которыми еще ни разу ему не удалось поровнять своих собак. «Ну что как с ушей оборвут мою Милку!» думал он, рядом с дядюшкой и Илагиным подвигаясь к зайцу.
– Матёрый? – спрашивал Илагин, подвигаясь к подозрившему охотнику, и не без волнения оглядываясь и подсвистывая Ерзу…
– А вы, Михаил Никанорыч? – обратился он к дядюшке.
Дядюшка ехал насупившись.
– Что мне соваться, ведь ваши – чистое дело марш! – по деревне за собаку плачены, ваши тысячные. Вы померяйте своих, а я посмотрю!
– Ругай! На, на, – крикнул он. – Ругаюшка! – прибавил он, невольно этим уменьшительным выражая свою нежность и надежду, возлагаемую на этого красного кобеля. Наташа видела и чувствовала скрываемое этими двумя стариками и ее братом волнение и сама волновалась.
Охотник на полугорке стоял с поднятым арапником, господа шагом подъезжали к нему; гончие, шедшие на самом горизонте, заворачивали прочь от зайца; охотники, не господа, тоже отъезжали. Всё двигалось медленно и степенно.
– Куда головой лежит? – спросил Николай, подъезжая шагов на сто к подозрившему охотнику. Но не успел еще охотник отвечать, как русак, чуя мороз к завтрашнему утру, не вылежал и вскочил. Стая гончих на смычках, с ревом, понеслась под гору за зайцем; со всех сторон борзые, не бывшие на сворах, бросились на гончих и к зайцу. Все эти медленно двигавшиеся охотники выжлятники с криком: стой! сбивая собак, борзятники с криком: ату! направляя собак – поскакали по полю. Спокойный Илагин, Николай, Наташа и дядюшка летели, сами не зная как и куда, видя только собак и зайца, и боясь только потерять хоть на мгновение из вида ход травли. Заяц попался матёрый и резвый. Вскочив, он не тотчас же поскакал, а повел ушами, прислушиваясь к крику и топоту, раздавшемуся вдруг со всех сторон. Он прыгнул раз десять не быстро, подпуская к себе собак, и наконец, выбрав направление и поняв опасность, приложил уши и понесся во все ноги. Он лежал на жнивьях, но впереди были зеленя, по которым было топко. Две собаки подозрившего охотника, бывшие ближе всех, первые воззрились и заложились за зайцем; но еще далеко не подвинулись к нему, как из за них вылетела Илагинская краснопегая Ерза, приблизилась на собаку расстояния, с страшной быстротой наддала, нацелившись на хвост зайца и думая, что она схватила его, покатилась кубарем. Заяц выгнул спину и наддал еще шибче. Из за Ерзы вынеслась широкозадая, чернопегая Милка и быстро стала спеть к зайцу.