Смитс, Джимми

Джимми Смитс
Jimmy Smits
Смитс в 2016 году
Имя при рождении:	Джимми Л. Смитс
Дата рождения:	9 июля 1955(1955-07-09) (68 лет)
Место рождения:	Бруклин, Нью-Йорк
Гражданство:	США США
Профессия:	актёр, продюсер
Карьера:	1984 — настоящее время
Награды:	«Золотой глобус» (1996)

Джи́мми Л. Смитс (англ. Jimmy L. Smits; род. 9 июля 1955, Бруклин, Нью-Йорк, США) — американский актёр кино и телевидения, лауреат премий «Золотой глобус» и «Эмми», получивший известность благодаря ролям в сериалах «Закон Лос-Анджелеса», «Полиция Нью-Йорка», «Западное крыло», «Декстер», «Сыны анархии».

Биография

Смитс родился в Бруклине, Нью-Йорк. Его отец, Корнелиус Смитс, был суринамским иммигрантом голландского происхождения, который работал на заводе трафаретной печати. Его мать, Эмилина, была медсестрой пуэрто-риканского происхождения. Смитс был воспитан в строго римско-католической семье. У него есть две сестры — Ивонн и Диана; в детстве Джимми некоторое время проводил в Пуэрто-Рико. Смитс получил степень бакалавра в Бруклинском колледже в 1980 году и Магистра изящных искусств в Корнельском университете в 1982 году.

Полное имя Смитса — не «Джим» или «Джеймс», а «Джимми» — это на самом деле его имя при рождении.

Личная жизнь

Джимми Смитс был женат на Барбаре Смитс с 1981 по 1987 год. У них двое детей — Тайна (род. в 1973) и Хоакин (род. в 1983). С 1986 года Смитс был в отношениях с актрисой Вандой Де Джисус. Джимми живёт в Лос-Анджелесе.

В 2001 году Смитс был арестован из-за участия в протестах против ВМС США на острове Вьекес.

Фильмография

Год		Русское название	Оригинальное название	Роль
1984	с	Полиция Майами	Miami Vice	Эдди Ривьера
1986—1992	с	Закон Лос-Анджелеса	L.A. Law	Виктор Сифуэнтес
1991	ф	Подмена	Switch	Уолтер Стоун
1993	тф	Томминокеры	The Tommyknockers	Джим «Гард» Гарденер
1994	тф	Малыш Сиско	The Cisco Kid	Сиско
1994—2004	с	Полиция Нью-Йорка	NYPD Blue	Бобби Симоне
1995	ф	Моя семья	My Family	Джимми
2000	ф	Спаси и сохрани	Bless the Child	агент Джон Трэвис
2000	ф	Отель «Миллион долларов»	The Million Dollar Hotel	Джеронимо
2002	ф	Звёздные войны. Эпизод II: Атака клонов	Star Wars Episode II: Attack of the Clones	сенатор Бэйл Органа
2004—2006	с	Западное крыло	The West Wing	Мэтт Сантос
2005	ф	Звёздные войны. Эпизод III: Месть ситхов	Star Wars Episode III: Revenge of the Sith	сенатор Бэйл Органа
2007	ф	Жизнь по Джейн Остин	The Jane Austen Book Club	Дэниел
2008	с	Декстер	Dexter	Мигель Прадо
2009	ф	Мать и дитя	Mother and Child	Пако
2012—2014	с	Сыны Анархии	Sons of Anarchy	Неро Падилья
2016	ф	Изгой-один. Звёздные войны: Истории	Rogue One	сенатор Бэйл Органа
2017	с	24 часа: Наследие	24: Legacy	Джон Донован

Награды и номинации

• Премия «Золотой глобус» за лучшую мужскую роль в драматическом телесериале (1996) — «Полиция Нью-Йорка».

Ссылки

• Джимми Смитс (англ.) на сайте Internet Movie Database

Отрывок, характеризующий Смитс, Джимми

Во время доклада за входной дверью князь Андрей слышал женское шептанье и хрустение женского шелкового платья. Несколько раз, взглянув по тому направлению, он замечал за дверью, в розовом платье и лиловом шелковом платке на голове, полную, румяную и красивую женщину с блюдом, которая, очевидно, ожидала входа влавввквмандующего. Адъютант Кутузова шепотом объяснил князю Андрею, что это была хозяйка дома, попадья, которая намеревалась подать хлеб соль его светлости. Муж ее встретил светлейшего с крестом в церкви, она дома… «Очень хорошенькая», – прибавил адъютант с улыбкой. Кутузов оглянулся на эти слова. Кутузов слушал доклад дежурного генерала (главным предметом которого была критика позиции при Цареве Займище) так же, как он слушал Денисова, так же, как он слушал семь лет тому назад прения Аустерлицкого военного совета. Он, очевидно, слушал только оттого, что у него были уши, которые, несмотря на то, что в одном из них был морской канат, не могли не слышать; но очевидно было, что ничто из того, что мог сказать ему дежурный генерал, не могло не только удивить или заинтересовать его, но что он знал вперед все, что ему скажут, и слушал все это только потому, что надо прослушать, как надо прослушать поющийся молебен. Все, что говорил Денисов, было дельно и умно. То, что говорил дежурный генерал, было еще дельнее и умнее, но очевидно было, что Кутузов презирал и знание и ум и знал что то другое, что должно было решить дело, – что то другое, независимое от ума и знания. Князь Андрей внимательно следил за выражением лица главнокомандующего, и единственное выражение, которое он мог заметить в нем, было выражение скуки, любопытства к тому, что такое означал женский шепот за дверью, и желание соблюсти приличие. Очевидно было, что Кутузов презирал ум, и знание, и даже патриотическое чувство, которое выказывал Денисов, но презирал не умом, не чувством, не знанием (потому что он и не старался выказывать их), а он презирал их чем то другим. Он презирал их своей старостью, своею опытностью жизни. Одно распоряжение, которое от себя в этот доклад сделал Кутузов, откосилось до мародерства русских войск. Дежурный редерал в конце доклада представил светлейшему к подписи бумагу о взысканий с армейских начальников по прошению помещика за скошенный зеленый овес.
Кутузов зачмокал губами и закачал головой, выслушав это дело.
– В печку… в огонь! И раз навсегда тебе говорю, голубчик, – сказал он, – все эти дела в огонь. Пуская косят хлеба и жгут дрова на здоровье. Я этого не приказываю и не позволяю, но и взыскивать не могу. Без этого нельзя. Дрова рубят – щепки летят. – Он взглянул еще раз на бумагу. – О, аккуратность немецкая! – проговорил он, качая головой.


– Ну, теперь все, – сказал Кутузов, подписывая последнюю бумагу, и, тяжело поднявшись и расправляя складки своей белой пухлой шеи, с повеселевшим лицом направился к двери.
Попадья, с бросившеюся кровью в лицо, схватилась за блюдо, которое, несмотря на то, что она так долго приготовлялась, она все таки не успела подать вовремя. И с низким поклоном она поднесла его Кутузову.
Глаза Кутузова прищурились; он улыбнулся, взял рукой ее за подбородок и сказал:
– И красавица какая! Спасибо, голубушка!
Он достал из кармана шаровар несколько золотых и положил ей на блюдо.
– Ну что, как живешь? – сказал Кутузов, направляясь к отведенной для него комнате. Попадья, улыбаясь ямочками на румяном лице, прошла за ним в горницу. Адъютант вышел к князю Андрею на крыльцо и приглашал его завтракать; через полчаса князя Андрея позвали опять к Кутузову. Кутузов лежал на кресле в том же расстегнутом сюртуке. Он держал в руке французскую книгу и при входе князя Андрея, заложив ее ножом, свернул. Это был «Les chevaliers du Cygne», сочинение madame de Genlis [«Рыцари Лебедя», мадам де Жанлис], как увидал князь Андрей по обертке.
– Ну садись, садись тут, поговорим, – сказал Кутузов. – Грустно, очень грустно. Но помни, дружок, что я тебе отец, другой отец… – Князь Андрей рассказал Кутузову все, что он знал о кончине своего отца, и о том, что он видел в Лысых Горах, проезжая через них.
– До чего… до чего довели! – проговорил вдруг Кутузов взволнованным голосом, очевидно, ясно представив себе, из рассказа князя Андрея, положение, в котором находилась Россия. – Дай срок, дай срок, – прибавил он с злобным выражением лица и, очевидно, не желая продолжать этого волновавшего его разговора, сказал: – Я тебя вызвал, чтоб оставить при себе.
– Благодарю вашу светлость, – отвечал князь Андрей, – но я боюсь, что не гожусь больше для штабов, – сказал он с улыбкой, которую Кутузов заметил. Кутузов вопросительно посмотрел на него. – А главное, – прибавил князь Андрей, – я привык к полку, полюбил офицеров, и люди меня, кажется, полюбили. Мне бы жалко было оставить полк. Ежели я отказываюсь от чести быть при вас, то поверьте…
Умное, доброе и вместе с тем тонко насмешливое выражение светилось на пухлом лице Кутузова. Он перебил Болконского:
– Жалею, ты бы мне нужен был; но ты прав, ты прав. Нам не сюда люди нужны. Советчиков всегда много, а людей нет. Не такие бы полки были, если бы все советчики служили там в полках, как ты. Я тебя с Аустерлица помню… Помню, помню, с знаменем помню, – сказал Кутузов, и радостная краска бросилась в лицо князя Андрея при этом воспоминании. Кутузов притянул его за руку, подставляя ему щеку, и опять князь Андрей на глазах старика увидал слезы. Хотя князь Андрей и знал, что Кутузов был слаб на слезы и что он теперь особенно ласкает его и жалеет вследствие желания выказать сочувствие к его потере, но князю Андрею и радостно и лестно было это воспоминание об Аустерлице.