Тарас Бульба (фильм)

Тарас Бульба
Жанр	драма исторический фильм
Режиссёр	Владимир Бортко
Автор сценария	Николай Гоголь (повесть) Владимир Бортко
В главных ролях	Богдан Ступка Игорь Петренко Владимир Вдовиченков Михаил Боярский Магда Мельцаж
Оператор	Дмитрий Масс
Композитор	Игорь Корнелюк
Кинокомпания	Арк-фильм
Длительность	127 мин
Бюджет	516 млн руб \ 15,7 млн $
Страна	Россия Россия Украина Украина Польша Польша
Язык	русский и украинский, в некоторых эпизодах — польский (с субтитровым переводом)
Год	2009
IMDb	ID 1242457
Выход фильма «Тарас Бульба»

К:Фильмы 2009 года

«Тарас Бульба» — художественный фильм, экранизация одноимённой повести (в редакции 1842 г.) Николая Васильевича Гоголя, снятый Владимиром Бортко в 2008 году. Сюжет фильма, с незначительными изменениями, повторяет оригинальную повесть. Производство студии «Арк фильм» по заказу телеканала «Россия» и кинокомпании «Централ партнершип».

Съёмки картины были завершены в ноябре 2008 года. Премьера фильма состоялась 2 апреля 2009 года, на следующий день после юбилейной даты — 200-летия Николая Васильевича Гоголя, которое отмечалось в 2009 году с участием ЮНЕСКО. Съёмки фильма велись в России (на киностудии «Ленфильм»), на Украине (Крым, остров Хортица в Запорожье, Каменец-Подольский, Киев, Хотин и др.), в Польше (Вроцлав); начавшись в феврале 2007 года, они продолжались девять месяцев. Батальные сцены, которых в фильме насчитывается пять, снимались в основном в Каменце-Подольском и Хотине. В фильме принимали участие 1000 участников массовых съёмок, 150 лошадей и около 100 каскадёров.

Со 2 апреля по 9 мая фильм в кинотеатрах СНГ посмотрело 3 737 647 человек (статистика дана без учёта кинотеатров Украины).

Сюжет

Действие фильма происходит в XVII веке. Сам фильм начинается с речи Тараса Бульбы перед казаками. Тарас Бульба — уманский казачий полковник — на своём хуторе встречает сыновей, которых он послал учиться в Киев два года назад. Он с волнением смотрит на них — смогут ли, как он, стать достойными защитниками своей земли и веры. Старый атаман устраивает испытание для своих сыновей и, воткнув саблю в землю, говорит такие слова: «Ваша нежба — чистое поле да добрый конь: вот ваша нежба! А видите вот эту саблю? вот ваша матерь!»

Бульба не знает, что в Киеве Андрий встретил Эльжбету — дочь знатного польского шляхтича, воеводы Мазовецкого, и беззаветно влюбился в неё. Тарас решает отправить сыновей в Запорожскую Сечь, и сам хочет сопровождать их. Старый казак не может спокойно оставаться дома, зная, что его земля подвергается насилию и унижению со стороны иноземцев.

Предающаяся гульбе Запорожская Сечь произвела большое впечатление на сыновей Тараса, но огорчила полковника: он понимает, что в безделии и пьянстве казачье войско разлагается, и смещает старого кошевого атамана, склонного к сотрудничеству с врагами. Запорожцы, желая повоевать с турками, пишут турецкому султану насмешливо-оскорбительное письмо и избирают нового атамана — Кирдягу, давнего товарища Тараса. Однако в это время с хутора Бульбы приходят горестные вести: поляки напали на его дом, убили его жену и работников. Прибывшие в Сечь с трупом жены Тараса рассказывают, как поляки повсюду издеваются над православными, убивают их и угоняют в плен. Войско запорожцев тут же выступает на борьбу с Польшей, осадив Дубно — богатый польский город. Штурм проваливается, и запорожцы переходят к правильной осаде города, разоряя округу.

К Андрию приходит служанка изнемогающей от голода Эльжбеты, татарка, прося его дать хлеба. Андрий пробирается в город, хотя его и замечает на время очнувшийся от сна Тарас. Молодой казак после встречи с панночкой решает перейти на сторону поляков и проводит время с дочкой воеводы в интимной обстановке. В город вступают польские силы, внезапным ударом прорвавшие кольцо осады, а Бульба узнает от еврея Янкеля об предательстве Андрия.

Казаки узнаю́т, что татары разграбили Сечь, и разделяют свои силы. Кошевой атаман идет в поход против татар, а Бульба остается под стенами города. Дубенский воевода решает разбить казаков. Поляки выходят из города, и начинается битва, во время которой погибают многие атаманы, в том числе и Мосий Шило. Сам Тарас воодушевляет казаков: «Есть еще порох в пороховницах? Не ослабела ли козацкая сила? Не гнутся ли козаки?»

После гибели одного из атаманов Остап становится куренным. Казаки разбивают польских жолнёров и ополченцев, но из города выходит хоругвь крылатых гусар во главе с Андрием. Тарас, увидев, как его сын рубит казаков, приказывает заманить Андрия к лесу. Андрий гонится за одним из запорожцев, но в лесу натыкается на отца. Тарас убивает Андрия из пищали со словами «Я тебя породил, я тебя и убью!» Поляки получили подкрепление, и казацкий полковник устремляется на помощь своим людям. В бою поляки разбивают казаков и берут в плен Остапа. Израненного Тараса, которого поляки в бою оглушают, привозят в Сечь. Тарас встречает Янкеля, знакомого еврея, которого он спас во время еврейского погрома на Сечи, и с его помощью пробирается в Варшаву, куда повезли Остапа. Тарас хочет вызволить Остапа, но успевает увидеть только его казнь. Остап мужественно переносит все муки, причиняемые ему палачом, и погибает с достоинством.

Через некоторое время обнаруживается, что Эльжбета беременна от Андрия. Она рожает мальчика, умирая при родах. Воевода Мазовецкий заносит над новорождённым, явившимся причиной гибели его дочери, саблю, но не решается убить ребёнка.

Тарас жестоко мстит полякам за разграбление и унижение родной земли и смерть сына. Но польское войско во главе с гетманом Потоцким, превосходящее во много раз отряд Тараса, окружает его. Тарас с немногими уцелевшими казаками мог бы вырваться из окружения, но, понимая, что он является основной целью поляков, даёт последний бой целому войску, позволяя товарищам уйти. При этом атаман теряет табакерку и попадает в плен к гетману. Казаки переправляются через Днестр и с другого берега наблюдают за судьбой Тараса Бульбы. Поляки сжигают Тараса на костре, но и во время страшной казни Тарас остаётся патриотом своей земли и приверженцем своей веры.

Последняя сцена фильма — год спустя, запорожское конное войско идёт в атаку.

В ролях

• Богдан Ступка — Тарас Бульба
• Магдалена Мельцаж — Эльжбета Мазовецкая (панночка)
• Любомирас Лауцявичюс — Воевода Мазовецкий
• Игорь Петренко — Андрий
• Ада Роговцева — Жена Тараса Бульбы
• Владимир Вдовиченков — Остап
• Кшиштоф Гоштыла — Касневский
• Тадеуш Парадович — Польский полковник
• Юрий Беляев — Кирдяга, кошевой атаман
• Михаил Боярский — Мосий Шило
• Сергей Дрейден — Янкель
• Владимир Ильин — прежний кошевой атаман
• Лесь Сердюк — есаул Дмитро Товкач
• Александр Дедюшко — Гуска
• Иван Краско — Касьян Бовдюг
• Матлюба Алимова — Татарка, служанка панночки
• Борис Хмельницкий — Бородатый (озвучил Никита Джигурда)
• Пётр Зайченко — Метелица
• Станислав Соколов — Писарь
• Остап Ступка — Вертихвист

Текст от автора читает Сергей Безруков

Съёмочная группа

• Автор сценария: Владимир Бортко
• Режиссёр: Владимир Бортко
• Продюсеры: Антон Златопольский, Рубен Дишдишян
• Исполнительный продюсер: Александр Потемкин
• Оператор-постановщик: Дмитрий Масс
• Художники-постановщики: Сергей Якутович, Владимир Светозаров, Марина Николаева
• Композитор: Игорь Корнелюк
• Постановка трюков: Ник Пауэлл

Призы и награды

• Коммунистическая партия Украины: премия имени В. И. Ленина Владимиру Бортко «за высокохудожественное воплощение в киноискусстве идеалов дружбы украинского и русского народов, пропаганду общего исторического и культурного наследия в кинофильме „Тарас Бульба“».
• ХVII фестиваль «Виват, кино России!»: приз зрительских симпатий; актёр Игорь Петренко удостоен приза «За лучшую мужскую роль».
• XVIII Международный кинофорум «Золотой витязь», Липецк, 31 мая 2009 года: гран-при «за вдохновенную экранизацию повести Гоголя „Тарас Бульба“»; диплом «За лучшую главную мужскую роль» Богдану Ступке; диплом «За лучшую мужскую роль второго плана» Сергею Дрейдену.
• Всероссийский актёрский кинофестиваль «Созвездие», Тверь, 2009: приз «За лучшую эпизодическую роль» Лесю Сердюку.
• VII Международный кинофестиваль военного кино имени Ю. Н. Озерова, Ростов-на-Дону, 27 октября 2009: «Гран-при», приз «За лучшую мужскую роль» Богдану Ступке.
• Премия «Золотой Орел» за 2009 год в категориях: «За лучшую мужскую роль» Богдану Ступке, «За лучшую работу художника-постановщика», «За лучшую работу художника по костюмам».
• Премия «Блокбастер» — бокс-офис 17,04 млн долларов США и лидер продаж DVD.
• «Золотая медаль» лучшему режиссёру 2009 года — Владимиру Бортко,; «Золотая медаль» лучшему кинокомпозитору 2009 года — Игорю Корнелюку за фильм «Тарас Бульба» — Петербургская федерация кинопрессы.
• «Золотой Прометей» за лучший трюковой художественный фильм на Московском Международном фестивале трюкового искусства и кино «Прометей — 2010».

Несоответствие с книгой

• В фильме Владимира Бортко польская панночка, дочь воеводы Мазовецкого, носит имя Эльжбета, между тем как в повести Николая Гоголя она нигде по имени не называется и везде зовется просто «панночкой» (фамилии Мазовецкий вообще нет в книге). В повести Н. В. Гоголя панночка в последний раз упоминается перед решающей битвой у крепости Дубно, дальнейшая её судьба не раскрывается, нет беременности и ребёнка.
• В книге та же самая панночка является дочерью ковенского воеводы.
• В повести Н. В. Гоголя часто встречаются антисемитские высказывания из уст казаков, в том числе самого Тараса: «Ты и Христа распял, проклятый Богом человек! Я тебя убью, сатана» и т. п. В фильме все они сглажены из соображений «политкорректности».
• В книге отсутствует нападение поляков на хутор Тараса и убийство ими его жены.
• В книге нет эпизода, в котором воевода настаивает на присутствии дочери при казни пленённых казаков, говоря ей: «Нам это нужно! Мне это нужно!».
• В фильм не вошла фраза про «бочонок золотых цехинов», награбленных казаками, а также описания жестокостей казаков (сдирание кожи с ног пленников, отрезание польским женщинам грудей, сожжение польских женщин с детьми живьём).
• В повести нет подробного описания пыток, которым были подвергнуты пленные казаки во главе с Остапом. Н. В. Гоголь лишь пишет: «Не будем смущать читателей картиною адских мук, от которых дыбом поднялись бы их волоса. Они были порождение тогдашнего грубого, свирепого века, когда человек вёл ещё кровавую жизнь одних воинских подвигов и закалился в ней душою, не чуя человечества». В фильме же показаны следующие виды пыток и казней: «Медный бык», колесование, повешение за ребро на крюк.

Реакция на Украине

Ряд украинских политиков и журналистов подвергли фильм «Тарас Бульба» критике политического характера.

Министр культуры и туризма Украины Василий Вовкун заявил, что «в фильме режиссёра Владимира Бортко „Тарас Бульба“ российский империализм предстал в новом обличии через Гоголя», «фильм является заказным», при этом направленным «и против украинства, и против Польши».

Лидер Всеукраинского объединения «Свобода» Олег Тягнибок заявил, что фильм является московской пропагандой и продуктом информационной войны против Украины.

Множественные упоминания, что запорожские казаки погибают за «русскую землю» (текст Н. В. Гоголя в редакции 1842 года), вызвали у обозревателя «Зеркала недели» Олега Вергелиса ассоциации, что «мастеровитою рукою режиссёр прошивает ну уже такой триколорный идеологический „шов“ по заказу телеканала „Россия“, что просто грустишь…, …подход у него к этому материалу с некой виноватой профессорской миной: никого бы не обидеть, всем бы понравилось в Госдуме, всем бы „зачет“ выставить…».

Критика фильма в некоторых СМИ Украины касается избрания режиссёром за основу постановки «более политизированной» (по их мнению) Второй редакции «Тараса Бульбы» от 1842 г., а не Первой редакции 1835 г., где не используются такие понятия, как «Русская земля», «Русский народ», «Русь», что якобы «говорит об изначальном настрое режиссёра на державный вариант интерпретации повести Гоголя».

В то же время писатель Олесь Бузина написал о фильме, что «официозная киевская пресса от газет и журналов до вскормленных грантами сайтов устроила „Тарасу Бульбе“ и Владимиру Бортко настоящую травлю» и «это не просто хорошее кино. Это ещё и кино о нас. О наших предках. О конфликтах, веками сжигающих Украину. О настоящих запорожцах, сражавшихся за Русь и православие, а не за ющенковский учебник истории, где они обструганы под натовское „миротворчество“ и идею „евроинтеграции“».

В 2008 году на Украине в сжатые сроки была снята собственная 63-минутная низкобюджетная версия «Тараса Бульбы» (режиссёры Пётр Пинчук и Евгений Березняк, в главной роли М. Голубович), которая так и не вышла в кинопрокат, однако демонстрировалась на телевидении и тиражировалась на DVD. Аннотация к DVD сообщала, что фильм — «первое осуществление на экране знакового произведения Гоголя». Некоторые рецензенты поспешили объявить фильм «более удачным», нежели работа В. Бортко.

22 декабря 2014 года на территории Украины фильм запрещён к показу, по мнению Госкино Украины, фильм дискредитирует украинскую национальную идею и является антиукраинским, и таким образом может навредить национальным интересам Украины.

Реакция в Израиле

Оригинальное произведение Гоголя содержит сцены еврейского погрома, герои произведения и его автор дают зачастую неприятные характеристики украинским и польским евреям. Однако, по словам Давида Шехтера, обозревателя 9-го канала телевидения Израиля, писателя и главного редактора газеты «Менора», «по отношению к евреям в фильме имеются отступления — и неоднократные — от позиции Гоголя. Да, Янкель выглядит в нём малосимпатичным, трусливым человеком. Но того презрения, которым напоена книга Гоголя, в фильме нет и в помине. Бортко не может пропустить в фильме погром, ведь тогда пропадет начало сюжетной линии, связывающей Бульбу с Янкелем. Но призыв „перевешать всю жидову“ в фильме отсутствует, как отсутствует и убийство евреев. Режиссёр ограничивается тем, что показывает трёх стремительно убегающих евреев, а затем — казаков, крушащих безлюдные дома. Казаки бьют посуду, ломают мебель, пьют горилку из кувшинов и даже лакают её, засовывая голову в бочку. Но и только. Ни призывов к убийству, ни самого убийства в фильме нет». Что же касается упрёков с украинской стороны, то Давид Шехтер замечает, что «великорусская позиция, в которой обвиняют Бортко украинцы, принадлежит вовсе не режиссёру, а самому Гоголю. Для патриотов молодого украинского государства, стремящегося сегодня как можно быстрее сформировать собственную национальную культуру и избавиться от русского влияния, это, конечно, очень обидно. Но делать тут нечего — что написано, то написано. И Бортко, в точности придерживающегося авторского текста и позиции Гоголя, винить не в чем».

Примечания

Комментарии

Источники

Ссылки

• [www.rutv.ru/tvpreg_rnews.html?tvpreg_id=125102&type_id=&mid=&id=148833&cid=565&d=0 Фильм «Тарас Бульба» на сайте «Телеканала Россия»]
• [www.film.ru/articles/kamen-patriotizma Интервью с Владимиром Бортко]
• [www.segodnya.ua/interview/14040809.html Интервью с Богданом Ступкой]
• [izvestia.com.ua/?/articles/2009/04/07/192340-9 Интервью с главным художником Сергеем Якутовичем]
• [www.filmz.ru/pub/7/16435_1.htm Рецензия] на filmz.ru
• [media-news.ru/1193667864-review-taras-bulba.html Рецензия] на media-news.ru
• [www.kinokadr.ru/articles/2009/04/05/tarasbulba.shtml Рецензия] на kinokadr.ru
• [telekritika.ua/daidzhest/2009-04-17/45116 Рецензия] на telekritika.ua
• [www.grani.ru/Culture/Cinema/m.149645.html Кино на два фронта] Борис Соколов, «Грани.ру», 08.04.2009 10:55
• [thebestphotos.ru/archives/1432 Премьера фильма «Тарас Бульба» в Москве] на TheBestPhotos.ru

Отрывок, характеризующий Тарас Бульба (фильм)

Так же, как трудно объяснить, для чего, куда спешат муравьи из раскиданной кочки, одни прочь из кочки, таща соринки, яйца и мертвые тела, другие назад в кочку – для чего они сталкиваются, догоняют друг друга, дерутся, – так же трудно было бы объяснить причины, заставлявшие русских людей после выхода французов толпиться в том месте, которое прежде называлось Москвою. Но так же, как, глядя на рассыпанных вокруг разоренной кочки муравьев, несмотря на полное уничтожение кочки, видно по цепкости, энергии, по бесчисленности копышущихся насекомых, что разорено все, кроме чего то неразрушимого, невещественного, составляющего всю силу кочки, – так же и Москва, в октябре месяце, несмотря на то, что не было ни начальства, ни церквей, ни святынь, ни богатств, ни домов, была та же Москва, какою она была в августе. Все было разрушено, кроме чего то невещественного, но могущественного и неразрушимого.
Побуждения людей, стремящихся со всех сторон в Москву после ее очищения от врага, были самые разнообразные, личные, и в первое время большей частью – дикие, животные. Одно только побуждение было общее всем – это стремление туда, в то место, которое прежде называлось Москвой, для приложения там своей деятельности.
Через неделю в Москве уже было пятнадцать тысяч жителей, через две было двадцать пять тысяч и т. д. Все возвышаясь и возвышаясь, число это к осени 1813 года дошло до цифры, превосходящей население 12 го года.
Первые русские люди, которые вступили в Москву, были казаки отряда Винцингероде, мужики из соседних деревень и бежавшие из Москвы и скрывавшиеся в ее окрестностях жители. Вступившие в разоренную Москву русские, застав ее разграбленною, стали тоже грабить. Они продолжали то, что делали французы. Обозы мужиков приезжали в Москву с тем, чтобы увозить по деревням все, что было брошено по разоренным московским домам и улицам. Казаки увозили, что могли, в свои ставки; хозяева домов забирали все то, что они находили и других домах, и переносили к себе под предлогом, что это была их собственность.
Но за первыми грабителями приезжали другие, третьи, и грабеж с каждым днем, по мере увеличения грабителей, становился труднее и труднее и принимал более определенные формы.
Французы застали Москву хотя и пустою, но со всеми формами органически правильно жившего города, с его различными отправлениями торговли, ремесел, роскоши, государственного управления, религии. Формы эти были безжизненны, но они еще существовали. Были ряды, лавки, магазины, лабазы, базары – большинство с товарами; были фабрики, ремесленные заведения; были дворцы, богатые дома, наполненные предметами роскоши; были больницы, остроги, присутственные места, церкви, соборы. Чем долее оставались французы, тем более уничтожались эти формы городской жизни, и под конец все слилось в одно нераздельное, безжизненное поле грабежа.
Грабеж французов, чем больше он продолжался, тем больше разрушал богатства Москвы и силы грабителей. Грабеж русских, с которого началось занятие русскими столицы, чем дольше он продолжался, чем больше было в нем участников, тем быстрее восстановлял он богатство Москвы и правильную жизнь города.
Кроме грабителей, народ самый разнообразный, влекомый – кто любопытством, кто долгом службы, кто расчетом, – домовладельцы, духовенство, высшие и низшие чиновники, торговцы, ремесленники, мужики – с разных сторон, как кровь к сердцу, – приливали к Москве.
Через неделю уже мужики, приезжавшие с пустыми подводами, для того чтоб увозить вещи, были останавливаемы начальством и принуждаемы к тому, чтобы вывозить мертвые тела из города. Другие мужики, прослышав про неудачу товарищей, приезжали в город с хлебом, овсом, сеном, сбивая цену друг другу до цены ниже прежней. Артели плотников, надеясь на дорогие заработки, каждый день входили в Москву, и со всех сторон рубились новые, чинились погорелые дома. Купцы в балаганах открывали торговлю. Харчевни, постоялые дворы устраивались в обгорелых домах. Духовенство возобновило службу во многих не погоревших церквах. Жертвователи приносили разграбленные церковные вещи. Чиновники прилаживали свои столы с сукном и шкафы с бумагами в маленьких комнатах. Высшее начальство и полиция распоряжались раздачею оставшегося после французов добра. Хозяева тех домов, в которых было много оставлено свезенных из других домов вещей, жаловались на несправедливость своза всех вещей в Грановитую палату; другие настаивали на том, что французы из разных домов свезли вещи в одно место, и оттого несправедливо отдавать хозяину дома те вещи, которые у него найдены. Бранили полицию; подкупали ее; писали вдесятеро сметы на погоревшие казенные вещи; требовали вспомоществований. Граф Растопчин писал свои прокламации.


В конце января Пьер приехал в Москву и поселился в уцелевшем флигеле. Он съездил к графу Растопчину, к некоторым знакомым, вернувшимся в Москву, и собирался на третий день ехать в Петербург. Все торжествовали победу; все кипело жизнью в разоренной и оживающей столице. Пьеру все были рады; все желали видеть его, и все расспрашивали его про то, что он видел. Пьер чувствовал себя особенно дружелюбно расположенным ко всем людям, которых он встречал; но невольно теперь он держал себя со всеми людьми настороже, так, чтобы не связать себя чем нибудь. Он на все вопросы, которые ему делали, – важные или самые ничтожные, – отвечал одинаково неопределенно; спрашивали ли у него: где он будет жить? будет ли он строиться? когда он едет в Петербург и возьмется ли свезти ящичек? – он отвечал: да, может быть, я думаю, и т. д.
О Ростовых он слышал, что они в Костроме, и мысль о Наташе редко приходила ему. Ежели она и приходила, то только как приятное воспоминание давно прошедшего. Он чувствовал себя не только свободным от житейских условий, но и от этого чувства, которое он, как ему казалось, умышленно напустил на себя.
На третий день своего приезда в Москву он узнал от Друбецких, что княжна Марья в Москве. Смерть, страдания, последние дни князя Андрея часто занимали Пьера и теперь с новой живостью пришли ему в голову. Узнав за обедом, что княжна Марья в Москве и живет в своем не сгоревшем доме на Вздвиженке, он в тот же вечер поехал к ней.
Дорогой к княжне Марье Пьер не переставая думал о князе Андрее, о своей дружбе с ним, о различных с ним встречах и в особенности о последней в Бородине.
«Неужели он умер в том злобном настроении, в котором он был тогда? Неужели не открылось ему перед смертью объяснение жизни?» – думал Пьер. Он вспомнил о Каратаеве, о его смерти и невольно стал сравнивать этих двух людей, столь различных и вместе с тем столь похожих по любви, которую он имел к обоим, и потому, что оба жили и оба умерли.
В самом серьезном расположении духа Пьер подъехал к дому старого князя. Дом этот уцелел. В нем видны были следы разрушения, но характер дома был тот же. Встретивший Пьера старый официант с строгим лицом, как будто желая дать почувствовать гостю, что отсутствие князя не нарушает порядка дома, сказал, что княжна изволили пройти в свои комнаты и принимают по воскресеньям.
– Доложи; может быть, примут, – сказал Пьер.
– Слушаю с, – отвечал официант, – пожалуйте в портретную.
Через несколько минут к Пьеру вышли официант и Десаль. Десаль от имени княжны передал Пьеру, что она очень рада видеть его и просит, если он извинит ее за бесцеремонность, войти наверх, в ее комнаты.
В невысокой комнатке, освещенной одной свечой, сидела княжна и еще кто то с нею, в черном платье. Пьер помнил, что при княжне всегда были компаньонки. Кто такие и какие они, эти компаньонки, Пьер не знал и не помнил. «Это одна из компаньонок», – подумал он, взглянув на даму в черном платье.
Княжна быстро встала ему навстречу и протянула руку.
– Да, – сказала она, всматриваясь в его изменившееся лицо, после того как он поцеловал ее руку, – вот как мы с вами встречаемся. Он и последнее время часто говорил про вас, – сказала она, переводя свои глаза с Пьера на компаньонку с застенчивостью, которая на мгновение поразила Пьера.
– Я так была рада, узнав о вашем спасенье. Это было единственное радостное известие, которое мы получили с давнего времени. – Опять еще беспокойнее княжна оглянулась на компаньонку и хотела что то сказать; но Пьер перебил ее.
– Вы можете себе представить, что я ничего не знал про него, – сказал он. – Я считал его убитым. Все, что я узнал, я узнал от других, через третьи руки. Я знаю только, что он попал к Ростовым… Какая судьба!
Пьер говорил быстро, оживленно. Он взглянул раз на лицо компаньонки, увидал внимательно ласково любопытный взгляд, устремленный на него, и, как это часто бывает во время разговора, он почему то почувствовал, что эта компаньонка в черном платье – милое, доброе, славное существо, которое не помешает его задушевному разговору с княжной Марьей.
Но когда он сказал последние слова о Ростовых, замешательство в лице княжны Марьи выразилось еще сильнее. Она опять перебежала глазами с лица Пьера на лицо дамы в черном платье и сказала:
– Вы не узнаете разве?
Пьер взглянул еще раз на бледное, тонкое, с черными глазами и странным ртом, лицо компаньонки. Что то родное, давно забытое и больше чем милое смотрело на него из этих внимательных глаз.
«Но нет, это не может быть, – подумал он. – Это строгое, худое и бледное, постаревшее лицо? Это не может быть она. Это только воспоминание того». Но в это время княжна Марья сказала: «Наташа». И лицо, с внимательными глазами, с трудом, с усилием, как отворяется заржавелая дверь, – улыбнулось, и из этой растворенной двери вдруг пахнуло и обдало Пьера тем давно забытым счастием, о котором, в особенности теперь, он не думал. Пахнуло, охватило и поглотило его всего. Когда она улыбнулась, уже не могло быть сомнений: это была Наташа, и он любил ее.
В первую же минуту Пьер невольно и ей, и княжне Марье, и, главное, самому себе сказал неизвестную ему самому тайну. Он покраснел радостно и страдальчески болезненно. Он хотел скрыть свое волнение. Но чем больше он хотел скрыть его, тем яснее – яснее, чем самыми определенными словами, – он себе, и ей, и княжне Марье говорил, что он любит ее.
«Нет, это так, от неожиданности», – подумал Пьер. Но только что он хотел продолжать начатый разговор с княжной Марьей, он опять взглянул на Наташу, и еще сильнейшая краска покрыла его лицо, и еще сильнейшее волнение радости и страха охватило его душу. Он запутался в словах и остановился на середине речи.
Пьер не заметил Наташи, потому что он никак не ожидал видеть ее тут, но он не узнал ее потому, что происшедшая в ней, с тех пор как он не видал ее, перемена была огромна. Она похудела и побледнела. Но не это делало ее неузнаваемой: ее нельзя было узнать в первую минуту, как он вошел, потому что на этом лице, в глазах которого прежде всегда светилась затаенная улыбка радости жизни, теперь, когда он вошел и в первый раз взглянул на нее, не было и тени улыбки; были одни глаза, внимательные, добрые и печально вопросительные.
Смущение Пьера не отразилось на Наташе смущением, но только удовольствием, чуть заметно осветившим все ее лицо.


– Она приехала гостить ко мне, – сказала княжна Марья. – Граф и графиня будут на днях. Графиня в ужасном положении. Но Наташе самой нужно было видеть доктора. Ее насильно отослали со мной.
– Да, есть ли семья без своего горя? – сказал Пьер, обращаясь к Наташе. – Вы знаете, что это было в тот самый день, как нас освободили. Я видел его. Какой был прелестный мальчик.
Наташа смотрела на него, и в ответ на его слова только больше открылись и засветились ее глаза.
– Что можно сказать или подумать в утешенье? – сказал Пьер. – Ничего. Зачем было умирать такому славному, полному жизни мальчику?
– Да, в наше время трудно жить бы было без веры… – сказала княжна Марья.
– Да, да. Вот это истинная правда, – поспешно перебил Пьер.
– Отчего? – спросила Наташа, внимательно глядя в глаза Пьеру.
– Как отчего? – сказала княжна Марья. – Одна мысль о том, что ждет там…
Наташа, не дослушав княжны Марьи, опять вопросительно поглядела на Пьера.
– И оттого, – продолжал Пьер, – что только тот человек, который верит в то, что есть бог, управляющий нами, может перенести такую потерю, как ее и… ваша, – сказал Пьер.
Наташа раскрыла уже рот, желая сказать что то, но вдруг остановилась. Пьер поспешил отвернуться от нее и обратился опять к княжне Марье с вопросом о последних днях жизни своего друга. Смущение Пьера теперь почти исчезло; но вместе с тем он чувствовал, что исчезла вся его прежняя свобода. Он чувствовал, что над каждым его словом, действием теперь есть судья, суд, который дороже ему суда всех людей в мире. Он говорил теперь и вместе с своими словами соображал то впечатление, которое производили его слова на Наташу. Он не говорил нарочно того, что бы могло понравиться ей; но, что бы он ни говорил, он с ее точки зрения судил себя.
Княжна Марья неохотно, как это всегда бывает, начала рассказывать про то положение, в котором она застала князя Андрея. Но вопросы Пьера, его оживленно беспокойный взгляд, его дрожащее от волнения лицо понемногу заставили ее вдаться в подробности, которые она боялась для самой себя возобновлять в воображенье.
– Да, да, так, так… – говорил Пьер, нагнувшись вперед всем телом над княжной Марьей и жадно вслушиваясь в ее рассказ. – Да, да; так он успокоился? смягчился? Он так всеми силами души всегда искал одного; быть вполне хорошим, что он не мог бояться смерти. Недостатки, которые были в нем, – если они были, – происходили не от него. Так он смягчился? – говорил Пьер. – Какое счастье, что он свиделся с вами, – сказал он Наташе, вдруг обращаясь к ней и глядя на нее полными слез глазами.
Лицо Наташи вздрогнуло. Она нахмурилась и на мгновенье опустила глаза. С минуту она колебалась: говорить или не говорить?
– Да, это было счастье, – сказала она тихим грудным голосом, – для меня наверное это было счастье. – Она помолчала. – И он… он… он говорил, что он желал этого, в ту минуту, как я пришла к нему… – Голос Наташи оборвался. Она покраснела, сжала руки на коленах и вдруг, видимо сделав усилие над собой, подняла голову и быстро начала говорить:
– Мы ничего не знали, когда ехали из Москвы. Я не смела спросить про него. И вдруг Соня сказала мне, что он с нами. Я ничего не думала, не могла представить себе, в каком он положении; мне только надо было видеть его, быть с ним, – говорила она, дрожа и задыхаясь. И, не давая перебивать себя, она рассказала то, чего она еще никогда, никому не рассказывала: все то, что она пережила в те три недели их путешествия и жизни в Ярославль.
Пьер слушал ее с раскрытым ртом и не спуская с нее своих глаз, полных слезами. Слушая ее, он не думал ни о князе Андрее, ни о смерти, ни о том, что она рассказывала. Он слушал ее и только жалел ее за то страдание, которое она испытывала теперь, рассказывая.
Княжна, сморщившись от желания удержать слезы, сидела подле Наташи и слушала в первый раз историю этих последних дней любви своего брата с Наташей.
Этот мучительный и радостный рассказ, видимо, был необходим для Наташи.
Она говорила, перемешивая ничтожнейшие подробности с задушевнейшими тайнами, и, казалось, никогда не могла кончить. Несколько раз она повторяла то же самое.
За дверью послышался голос Десаля, спрашивавшего, можно ли Николушке войти проститься.
– Да вот и все, все… – сказала Наташа. Она быстро встала, в то время как входил Николушка, и почти побежала к двери, стукнулась головой о дверь, прикрытую портьерой, и с стоном не то боли, не то печали вырвалась из комнаты.
Пьер смотрел на дверь, в которую она вышла, и не понимал, отчего он вдруг один остался во всем мире.
Княжна Марья вызвала его из рассеянности, обратив его внимание на племянника, который вошел в комнату.
Лицо Николушки, похожее на отца, в минуту душевного размягчения, в котором Пьер теперь находился, так на него подействовало, что он, поцеловав Николушку, поспешно встал и, достав платок, отошел к окну. Он хотел проститься с княжной Марьей, но она удержала его.
– Нет, мы с Наташей не спим иногда до третьего часа; пожалуйста, посидите. Я велю дать ужинать. Подите вниз; мы сейчас придем.
Прежде чем Пьер вышел, княжна сказала ему:
– Это в первый раз она так говорила о нем.


Пьера провели в освещенную большую столовую; через несколько минут послышались шаги, и княжна с Наташей вошли в комнату. Наташа была спокойна, хотя строгое, без улыбки, выражение теперь опять установилось на ее лице. Княжна Марья, Наташа и Пьер одинаково испытывали то чувство неловкости, которое следует обыкновенно за оконченным серьезным и задушевным разговором. Продолжать прежний разговор невозможно; говорить о пустяках – совестно, а молчать неприятно, потому что хочется говорить, а этим молчанием как будто притворяешься. Они молча подошли к столу. Официанты отодвинули и пододвинули стулья. Пьер развернул холодную салфетку и, решившись прервать молчание, взглянул на Наташу и княжну Марью. Обе, очевидно, в то же время решились на то же: у обеих в глазах светилось довольство жизнью и признание того, что, кроме горя, есть и радости.
– Вы пьете водку, граф? – сказала княжна Марья, и эти слова вдруг разогнали тени прошедшего.
– Расскажите же про себя, – сказала княжна Марья. – Про вас рассказывают такие невероятные чудеса.
– Да, – с своей, теперь привычной, улыбкой кроткой насмешки отвечал Пьер. – Мне самому даже рассказывают про такие чудеса, каких я и во сне не видел. Марья Абрамовна приглашала меня к себе и все рассказывала мне, что со мной случилось, или должно было случиться. Степан Степаныч тоже научил меня, как мне надо рассказывать. Вообще я заметил, что быть интересным человеком очень покойно (я теперь интересный человек); меня зовут и мне рассказывают.
Наташа улыбнулась и хотела что то сказать.
– Нам рассказывали, – перебила ее княжна Марья, – что вы в Москве потеряли два миллиона. Правда это?
– А я стал втрое богаче, – сказал Пьер. Пьер, несмотря на то, что долги жены и необходимость построек изменили его дела, продолжал рассказывать, что он стал втрое богаче.
– Что я выиграл несомненно, – сказал он, – так это свободу… – начал он было серьезно; но раздумал продолжать, заметив, что это был слишком эгоистический предмет разговора.
– А вы строитесь?
– Да, Савельич велит.
– Скажите, вы не знали еще о кончине графини, когда остались в Москве? – сказала княжна Марья и тотчас же покраснела, заметив, что, делая этот вопрос вслед за его словами о том, что он свободен, она приписывает его словам такое значение, которого они, может быть, не имели.
– Нет, – отвечал Пьер, не найдя, очевидно, неловким то толкование, которое дала княжна Марья его упоминанию о своей свободе. – Я узнал это в Орле, и вы не можете себе представить, как меня это поразило. Мы не были примерные супруги, – сказал он быстро, взглянув на Наташу и заметив в лице ее любопытство о том, как он отзовется о своей жене. – Но смерть эта меня страшно поразила. Когда два человека ссорятся – всегда оба виноваты. И своя вина делается вдруг страшно тяжела перед человеком, которого уже нет больше. И потом такая смерть… без друзей, без утешения. Мне очень, очень жаль еe, – кончил он и с удовольствием заметил радостное одобрение на лице Наташи.
– Да, вот вы опять холостяк и жених, – сказала княжна Марья.
Пьер вдруг багрово покраснел и долго старался не смотреть на Наташу. Когда он решился взглянуть на нее, лицо ее было холодно, строго и даже презрительно, как ему показалось.