Джимонди, Феличе
| ||||||||||||||||||||||||||
| ||||||||||||||||||||||||||
Феличе Джимонди (итал. Felice Gimondi; род. 29 сентября 1942, Седрина) — итальянский шоссейный велогонщик, Второй (1968) из шести победителей всех Гранд Туров. Джимонди, выигравший в своём дебютном сезоне Тур де Франс, уже через три года в 25-летнем возрасте стал вторым после Жака Анкетиля обладателем «большого шлема». Однако временные рамки карьеры итальянца наложились на период «каннибализма» Эдди Меркса, и очное противостояние с ним отняло у Феличе значительное количество возможных побед.
Карьера
В последний сезон своей любительской карьеры (1964 год) Джимонди выиграл Тур де л'Авенир, захватив лидерство на первом же этапе. Перед следующим сезоном он подписал контракт с командой Salvarani, где добился главных успехов в карьере. Дебютанта взяли на Джиро д'Италия в качестве помощника Витторио Адорни. Адорни одержал победу с внушительным преимуществом, а Феличе сумел стать третьим.
Тур де Франс того сезона пропускал победитель последних четырёх гонок Жак Анкетиль, а потому Адорни собирался составить конкуренцию «вечно второму» Раймону Пулидору. Джимонди попал в стартовый список, заменив заболевшего партнёра. На третьем этапе ему удалось отобраться в отрыв, затяжной спурт из которого принёс ему победу и жёлтую майку лидера. Однако командное лидерство Адорни не оспаривалось, и, когда на 7-м этапе капитан упал, Феличе дождался его и потерял лидерство. Адорни сошёл на 9-м, первом горном, этапе, и тогда же Джимонди смог атаковать. Он приехал на финиш в осколке отрыва вместе с Пулидором, и снова захватил лидерство. Француз объявил, что будет атаковать на 14-м этапе до Мон-Венту, во второй раз в истории вошедшей в маршрут Тур де Франс. Он одержал победу, но Феличе минимизировал потери и сохранил жёлтую майку. Ожидалось, что Пулидор сможет отыграть оставшиеся 49 секунд в горной разделке 18-го этапа, однако Джимонди одержал там сенсационную победу. На заключительном этапе итальянец добился ещё одной победы в разделке, и поднялся подиум в ранге победителя общего зачёта.
В следующем сезоне Джимонди доказал свою состоятельность и в классиках, победив на Париж — Рубе и Джиро ди Ломбардия. Защищать французский титул он не поехал, так как главной гонкой для итальянских команд была Джиро д'Италия. Феличе участвовал в ней каждый сезон до завершения карьеры, и трижды одерживал победы, впервые — в 1967 году. В следующем сезоне он одержал победу в последней супермногодневке — Вуэльте Испании, на которой не стартовал ни до, ни после. В сентябре того же года Джимонди получил психологический удар, проиграв разделку и общий зачёт Вуэльты Каталонии Эдди Мерксу. Итальянец понял, что не может на равных бороться с бельгийцем, и должен сделать упор на тактическую сторону гонки. В 1969 году Джимонди снова выиграл Джиро, однако на дебютном для Меркса Туре стал лишь 4-м, проиграв бельгийцу полчаса. Много раз только Меркс опережал Феличе в важнейших гонках, так произошло на Тур де Франс 1972, Джиро д'Италия 1970 и 1973, чемпионате мира 1971, Милан — Сан-Ремо 1969.
Перед сезоном 1973 Джимонди в первый и последний раз сменил команду, перейдя в Bianchi. Осенью ему удалось стать чемпионом мира, когда на финише Меркс «встал», а затем опередить Роже де Вламинка на Джиро ди Ломбардия. Через полгода Джимонди наконец победил из отрыва на второй итальянской классике, Милан — Сан-Ремо. В 1976 году Джимонди в последний раз добился громкой победы, всего на 19 секунд опередив Йохана де Мёйнка на Джиро д'Италия. В 1978 году Феличе, как и Меркс, завершил карьеру, после чего продолжил работать с производителем велосипедов Bianchi.
Победы
|
|
Супермногодневки и чемпионаты мира
| 1965 | 1966 | 1967 | 1968 | 1969 | 1970 | 1971 | 1972 | 1973 | 1974 | 1975 | 1976 | 1977 | 1978 | |
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
 Джиро д'Италия
|
3 | 5 | 1 | 3 | 1 | 2 | 7 | 8 | 2 | 3 | 3 | 1 | 15 | 11 |
 Тур де Франс
|
1 | - | 7 | - | 4 | - | - | 2 | - | - | 6 | - | - | - |
 Вуэльта Испании
|
- | - | - | 1 | - | - | - | - | - | - | - | - | - | - |
 Чемпионат мира
|
- | 11 | 29 | 6 | - | 3 | 2 | 10 | 1 | - | 16 | 7 | 11 | - |
Напишите отзыв о статье "Джимонди, Феличе"
Ссылки
- [velolive.com/velo_legend/page,1,57-feliche-dzhimondi-tot-kotoryj-nikogda-ne-sdayotsya.html Феличе Джимонди – тот, который никогда не сдаётся]
- [www.cyclingarchives.com/coureurfiche.php?coureurid=4202 Профиль] на cyclingarchives.com
| ||||||
| ||||||
|
||||||
Отрывок, характеризующий Джимонди, Феличе
Адъютант поскакал к дивизии Клапареда. И чрез несколько минут молодая гвардия, стоявшая позади кургана, тронулась с своего места. Наполеон молча смотрел по этому направлению.– Нет, – обратился он вдруг к Бертье, – я не могу послать Клапареда. Пошлите дивизию Фриана, – сказал он.
Хотя не было никакого преимущества в том, чтобы вместо Клапареда посылать дивизию Фриана, и даже было очевидное неудобство и замедление в том, чтобы остановить теперь Клапареда и посылать Фриана, но приказание было с точностью исполнено. Наполеон не видел того, что он в отношении своих войск играл роль доктора, который мешает своими лекарствами, – роль, которую он так верно понимал и осуждал.
Дивизия Фриана, так же как и другие, скрылась в дыму поля сражения. С разных сторон продолжали прискакивать адъютанты, и все, как бы сговорившись, говорили одно и то же. Все просили подкреплений, все говорили, что русские держатся на своих местах и производят un feu d'enfer [адский огонь], от которого тает французское войско.
Наполеон сидел в задумчивости на складном стуле.
Проголодавшийся с утра m r de Beausset, любивший путешествовать, подошел к императору и осмелился почтительно предложить его величеству позавтракать.
– Я надеюсь, что теперь уже я могу поздравить ваше величество с победой, – сказал он.
Наполеон молча отрицательно покачал головой. Полагая, что отрицание относится к победе, а не к завтраку, m r de Beausset позволил себе игриво почтительно заметить, что нет в мире причин, которые могли бы помешать завтракать, когда можно это сделать.
– Allez vous… [Убирайтесь к…] – вдруг мрачно сказал Наполеон и отвернулся. Блаженная улыбка сожаления, раскаяния и восторга просияла на лице господина Боссе, и он плывущим шагом отошел к другим генералам.
Наполеон испытывал тяжелое чувство, подобное тому, которое испытывает всегда счастливый игрок, безумно кидавший свои деньги, всегда выигрывавший и вдруг, именно тогда, когда он рассчитал все случайности игры, чувствующий, что чем более обдуман его ход, тем вернее он проигрывает.
Войска были те же, генералы те же, те же были приготовления, та же диспозиция, та же proclamation courte et energique [прокламация короткая и энергическая], он сам был тот же, он это знал, он знал, что он был даже гораздо опытнее и искуснее теперь, чем он был прежде, даже враг был тот же, как под Аустерлицем и Фридландом; но страшный размах руки падал волшебно бессильно.
Все те прежние приемы, бывало, неизменно увенчиваемые успехом: и сосредоточение батарей на один пункт, и атака резервов для прорвания линии, и атака кавалерии des hommes de fer [железных людей], – все эти приемы уже были употреблены, и не только не было победы, но со всех сторон приходили одни и те же известия об убитых и раненых генералах, о необходимости подкреплений, о невозможности сбить русских и о расстройстве войск.
Прежде после двух трех распоряжений, двух трех фраз скакали с поздравлениями и веселыми лицами маршалы и адъютанты, объявляя трофеями корпуса пленных, des faisceaux de drapeaux et d'aigles ennemis, [пуки неприятельских орлов и знамен,] и пушки, и обозы, и Мюрат просил только позволения пускать кавалерию для забрания обозов. Так было под Лоди, Маренго, Арколем, Иеной, Аустерлицем, Ваграмом и так далее, и так далее. Теперь же что то странное происходило с его войсками.
Несмотря на известие о взятии флешей, Наполеон видел, что это было не то, совсем не то, что было во всех его прежних сражениях. Он видел, что то же чувство, которое испытывал он, испытывали и все его окружающие люди, опытные в деле сражений. Все лица были печальны, все глаза избегали друг друга. Только один Боссе не мог понимать значения того, что совершалось. Наполеон же после своего долгого опыта войны знал хорошо, что значило в продолжение восьми часов, после всех употрсбленных усилий, невыигранное атакующим сражение. Он знал, что это было почти проигранное сражение и что малейшая случайность могла теперь – на той натянутой точке колебания, на которой стояло сражение, – погубить его и его войска.
Когда он перебирал в воображении всю эту странную русскую кампанию, в которой не было выиграно ни одного сраженья, в которой в два месяца не взято ни знамен, ни пушек, ни корпусов войск, когда глядел на скрытно печальные лица окружающих и слушал донесения о том, что русские всё стоят, – страшное чувство, подобное чувству, испытываемому в сновидениях, охватывало его, и ему приходили в голову все несчастные случайности, могущие погубить его. Русские могли напасть на его левое крыло, могли разорвать его середину, шальное ядро могло убить его самого. Все это было возможно. В прежних сражениях своих он обдумывал только случайности успеха, теперь же бесчисленное количество несчастных случайностей представлялось ему, и он ожидал их всех. Да, это было как во сне, когда человеку представляется наступающий на него злодей, и человек во сне размахнулся и ударил своего злодея с тем страшным усилием, которое, он знает, должно уничтожить его, и чувствует, что рука его, бессильная и мягкая, падает, как тряпка, и ужас неотразимой погибели обхватывает беспомощного человека.
Известие о том, что русские атакуют левый фланг французской армии, возбудило в Наполеоне этот ужас. Он молча сидел под курганом на складном стуле, опустив голову и положив локти на колена. Бертье подошел к нему и предложил проехаться по линии, чтобы убедиться, в каком положении находилось дело.
– Что? Что вы говорите? – сказал Наполеон. – Да, велите подать мне лошадь.
Он сел верхом и поехал к Семеновскому.
В медленно расходившемся пороховом дыме по всему тому пространству, по которому ехал Наполеон, – в лужах крови лежали лошади и люди, поодиночке и кучами. Подобного ужаса, такого количества убитых на таком малом пространстве никогда не видал еще и Наполеон, и никто из его генералов. Гул орудий, не перестававший десять часов сряду и измучивший ухо, придавал особенную значительность зрелищу (как музыка при живых картинах). Наполеон выехал на высоту Семеновского и сквозь дым увидал ряды людей в мундирах цветов, непривычных для его глаз. Это были русские.
Русские плотными рядами стояли позади Семеновского и кургана, и их орудия не переставая гудели и дымили по их линии. Сражения уже не было. Было продолжавшееся убийство, которое ни к чему не могло повести ни русских, ни французов. Наполеон остановил лошадь и впал опять в ту задумчивость, из которой вывел его Бертье; он не мог остановить того дела, которое делалось перед ним и вокруг него и которое считалось руководимым им и зависящим от него, и дело это ему в первый раз, вследствие неуспеха, представлялось ненужным и ужасным.
Один из генералов, подъехавших к Наполеону, позволил себе предложить ему ввести в дело старую гвардию. Ней и Бертье, стоявшие подле Наполеона, переглянулись между собой и презрительно улыбнулись на бессмысленное предложение этого генерала.
Наполеон опустил голову и долго молчал.
