Фёдор Студит

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Эту страницу предлагается переименовать в Фёдор-студит (календарь).
Пояснение причин и обсуждение — на странице Википедия:К переименованию/9 ноября 2015.
Возможно, её текущее название не соответствует нормам современного русского языка и/или правилам именования статей Википедии.
Не снимайте пометку о выставлении на переименование до окончания обсуждения.
Переименовать в предложенное название, снять этот шаблон
К:Википедия:Страницы на КПМ (тип: не указан)
Не следует путать с Феодор Студит.
Фёдор Студит
</td>
«Мороз», В. М. Васнецов, 1885
Тип народно-христианский
Иначе Студенец, Фёдоровы ветры, Фёдор-мороз, Мартынов день
также Феодор Студит (церк.)
Значение Приход зимних холодов
Отмечается славянами
Дата 11 (24) ноября
Традиции подготовка к зиме

Фёдор Студит[1] — день народного календаря у славян, приходящийся на 11 (24) ноября. У восточных славян прозвище святого «Студит» связывали с похолоданием, которое наступало в это время[2][3].





Другие названия дня

рус. Фёдор студёный[1], Фёдор Поминальник, Фёдор Застольник, Фёдор Заметуха, Фёдор Мороз, Федор Застольник — тоски покойник[4], Мартынов день[5]; белор. Хведар Студзянец[3], Міна, Віктар, Вікенцій, Стэфаніда, Хведар, Максім, Сцяпан, Марцірый[6][страница не указана 2790 дней]; макед. Мино[7], серб. и болг. Мина[8]; серб. Мратиндан[9][страница не указана 2790 дней]; чеш. sv. Martin; польск. Marcin; хорв. Martinje[10][страница не указана 2790 дней].

В этот день почитаются в том числе: православными славянами — Феодор Студит, Мартин Турский, Мина Котуанский; славянами-католиками — Мартин Турский[7]; чьи имена присутствуют в названиях дня.

Обряды и поверья

В этот день преподобному Феодору Студиту молились при разных недугах, особенно при болезни желудка[11].

Считалось, что «Фёдор Студит землю студит», поэтому говорили, что «со дня Фёдора Студита стало холодно и сердито»[12]. По народным поверьям, в этот день приходит на Русь настоящая зима[5].

В некоторых деревнях[где?][когда?] было принято есть в этот день горячие — с огня — щи. Чем больше таких щей съешь, тем теплее зима будет. Говорили: «На печке, да около огненных щей и в Студитов день не застудишься!»[13].

Русские крестьяне считали, что в этот день покойники по земле и по своим родным тоскуют[14].

Святой Мина творил чудеса при жизни и после смерти. В Македонии существует поверье, что святой в виде всадника на коне является тем, кто к нему обращается за помощью, и помогает им[8].

В Болгарии в Пиринском крае считают, что Мина может послать людям тяжёлые болезни (например, эпилепсию), поэтому в этот день в церковь приносят курбан, одежду[8].

У католиков Святой Мартин является покровителем военных, коней, всадников, гусей и виноделов. В чешских домах в день святого Марина обычно было весело. В домах в этот день едят гуся, запивают вином, хваля щедрого Мартина. Слуги в этот день могли выбрать нового хозяина. В старину чехи по погоде этого дня о погоде: «Если Мартин и Катержина в грязи, то Рождество будет на льду», «Если на Мартина лёд, на Рождество будет грязь». В Чехии день считают началом зимы. Это также день, когда пробуют первое вино («Святомартинское вино»), поэтому это и праздник всех виноделов[15].

Поляки в этот день старались приготовить гуся (В день святого Марцина много гусей зарезано — польск. Dzień świętego Marcina dużo gęsi zarzyna) и по тому, насколько заплыли жиром косточки, гадали о предстоящей зиме (На святого Марцина лучшая гусыня; смотри на грудь, смотри на кости, какая зима придёт в гости — польск. Na świętego Marcina najlepsza gęsina; patrz na pierś, patrz na kości, jaka zima nam zagości)[16].

У лужичан Мартинов день (в.-луж. Měrćin) — детский праздник, особенно у католиков. Дети ходят по домам собирать подарки, якобы оставленные для них св. Мартином[17].

Поговорки и приметы

См. также

Напишите отзыв о статье "Фёдор Студит"

Примечания

  1. ↑ 1 2 Некрылова, 2007, с. 565.
  2. ↑ 1 2 Ховратович, 1994, с. 155.
  3. ↑ 1 2 Лозка, 2002, с. 207.
  4. ↑ Усов, 1997, с. 218.
  5. ↑ 1 2 Ермолов, 1901, с. 531.
  6. ↑ Васілевіч, 1992.
  7. ↑ 1 2 Агапкина и др., 2004, с. 438.
  8. ↑ 1 2 3 Агапкина и др., 2004, с. 439.
  9. ↑ Недељковић, 1990.
  10. ↑ Ильина, 2013.
  11. ↑ Котович, Крук, 2010, с. 299.
  12. ↑ Суворин, 1872, с. 54.
  13. ↑ Коринфский, 1901, с. 464.
  14. ↑ Котович, Крук, 2010, с. 77.
  15. ↑ Прага. [prahafx.ru/life/martin.htm День св. Мартина]
  16. ↑ [teatrnn.pl/leksykon/node/3287/etnografia_lubelszczyzny_%E2%80%93_cykl_roczny_w_%C5%BCyciu_wsi_%E2%80%93_listopad Etnografia Lubelszczyzny. Listopad]
  17. ↑ Токарев, 1978, с. 199.
  18. ↑ 1 2 Некрылова, 1991, с. 408.
  19. ↑ Ермолов, 1901, с. 87.
  20. ↑ Даль, 1880—1882.
  21. ↑ Калинский, 2008.

Литература

  1. Ноябрь / Агапкина Т. А., Валенцова М. М., Плотникова А. А. // Славянские древности: Этнолингвистический словарь : в 5 т. / Под общей ред. Н. И. Толстого; Институт славяноведения РАН. — М. : Международные отношения, 2004. — Т. 3: К (Круг) — П (Перепелка). — С. 437—440. — ISBN 5-7133-1207-0.
  2. Зима // Толковый словарь живого великорусского языка : в 4 т. / авт.-сост. В. И. Даль. — 2-е изд. — СПб. : Типография М. О. Вольфа, 1880—1882.</span>
  3. Ермолов А. С. [books.google.ru/books?id=q2PuAgAAQBAJ&printsec=frontcover&hl=ru#v=onepage&q&f=false Народная сельскохозяйственная мудрость в пословицах, поговорках и приметах]. — СПб.: Типография А.С.Суворина, 1901. — Т. 1. Всенародный меяцеслов. — 691 с.
  4. Золотые правила народной культуры / О. В. Котович, И. И. Крук. — Мн.: Адукацыя i выхаванне, 2010. — 592 с. — 3000 экз. — ISBN 978-985-471-335-9.
  5. Ильина Н. Н. [books.google.ru/books?id=CSO7AAAAQBAJ&pg=PT25&dq=%D0%B4%D0%B5%D0%BD%D1%8C+%D1%81%D0%B2%D1%8F%D1%82%D0%BE%D0%B3%D0%BE+%D0%BC%D0%B0%D1%80%D1%82%D0%B8%D0%BD%D0%B0&hl=ru&sa=X&ved=0CDoQ6AEwBmoVChMI17Oq5snByAIVwQgsCh0xXAyO#v=onepage&q=%D0%B4%D0%B5%D0%BD%D1%8C%20%D1%81%D0%B2%D1%8F%D1%82%D0%BE%D0%B3%D0%BE%20%D0%BC%D0%B0%D1%80%D1%82%D0%B8%D0%BD%D0%B0&f=false Удивительная Хорватия]. — М.: Ильина Наталья Николаевна, 2013.
  6. Калинский И. [litrus.net/book/read/150370?p=11 Церковно-народный месяцеслов на Руси]. — М.: Эксмо, 2008. — ISBN 978-5-699-27691-2.
  7. Коринфский А. А. Народная Русь. — М.: Издание книгопродавца М. В. Клюкина, 1901. — 723 с.
  8. Некрылова А. Ф. Круглый год. — М.: Правда, 1991. — 496 с. — ISBN 5-253-00598-6.
  9. Некрылова А. Ф. Русский традиционный календарь: на каждый день и для каждого дома. — СПб.: Азбука-классика, 2007. — 765 с. — ISBN 5352021408.
  10. Погодой год припоминается: русский народный земледельческий календарь / Б. Ховратович. — Красноярск: Красноярское книжное изд-во, 1994. — 206 с. — ISBN 5-7479-0447-7.
  11. Суворин А. С. Русский календарь. — СПб.: Типография Суворина А. С., 1872.
  12. Токарев С. А. Лужичане // Календарные обычаи и обряды в странах Зарубежной Европы. Летне-осенние праздники. Институт этнографии им. Н. Н. Миклухо-Маклая АН СССР. — М.: Наука, 1978. — С. 197–199. — 296 с.
  13. Усов В. В. Русский народный православный календарь. — М.: Издательский Дом МСП, 1997. — Т. 1. — 512 с. — ISBN 5-7578-0028-3.
  14. Васілевіч Ул. А. [starbel.narod.ru/kalendar.htm Беларускі народны каляндар] // Паэзія беларускага земляробчага календара. Склад. Ліс А.С.. — Мн., 1992. — С. 554—612.  (белор.)
  15. Лозка А. Ю. Беларускі народны каляндар. — Мн.: Полымя, 2002. — 238 с. — ISBN 98507-0298-2.  (белор.)
  16. Недељковић М[sr]. [issuu.com/mkbeograd/docs/godisnji_obicaji_u_srba__issuu Годишњи обичаји у Срба]. — Београд: Вук Караџић, 1990.  (серб.)

Ссылки

  • [days.pravoslavie.ru/Days/20121111.htm 11 ноября] // [days.pravoslavie.ru/ Православный календарь]
  • [naludowo.pl/kultura-ludowa/gesina-na-swietego-marcina-smaczna-tradycja-11-listopada-ges-potrawy-zwyczaj-przyslowia-dlaczego-jedzenie.html Gęsina na świętego Marcina – smaczna tradycja 11 listopada (Гусь в день св. Мартина)]  (польск.)

Коляда / Божич • Святки • Васильев вечер • Крещенский вечер • Громницы (Сретенье) • Власьев день • Масленица / Мясопуст • Со́роки • Благовещенье • Вербное воскресенье • Пасха • Светлая неделя • Красная горка • Радоница • Егорий Вешний • Никола Вешний • Вознесенье • Зелёные святки • Троицкая суббота • Троица • Русальная неделя • Иван Купала • Петров день • Ильин день • Медовый Спас • Яблочный Спас • Третий Спас • Обжинки • Осенины • Покров • Дмитриевская суббота • Дмитриев день • Кузьминки • Никола Зимний

Отрывок, характеризующий Фёдор Студит

Но, к удивлению своему, Вилларский заметил скоро, что Пьер очень отстал от настоящей жизни и впал, как он сам с собою определял Пьера, в апатию и эгоизм.
– Vous vous encroutez, mon cher, [Вы запускаетесь, мой милый.] – говорил он ему. Несмотря на то, Вилларскому было теперь приятнее с Пьером, чем прежде, и он каждый день бывал у него. Пьеру же, глядя на Вилларского и слушая его теперь, странно и невероятно было думать, что он сам очень недавно был такой же.
Вилларский был женат, семейный человек, занятый и делами имения жены, и службой, и семьей. Он считал, что все эти занятия суть помеха в жизни и что все они презренны, потому что имеют целью личное благо его и семьи. Военные, административные, политические, масонские соображения постоянно поглощали его внимание. И Пьер, не стараясь изменить его взгляд, не осуждая его, с своей теперь постоянно тихой, радостной насмешкой, любовался на это странное, столь знакомое ему явление.
В отношениях своих с Вилларским, с княжною, с доктором, со всеми людьми, с которыми он встречался теперь, в Пьере была новая черта, заслуживавшая ему расположение всех людей: это признание возможности каждого человека думать, чувствовать и смотреть на вещи по своему; признание невозможности словами разубедить человека. Эта законная особенность каждого человека, которая прежде волновала и раздражала Пьера, теперь составляла основу участия и интереса, которые он принимал в людях. Различие, иногда совершенное противоречие взглядов людей с своею жизнью и между собою, радовало Пьера и вызывало в нем насмешливую и кроткую улыбку.
В практических делах Пьер неожиданно теперь почувствовал, что у него был центр тяжести, которого не было прежде. Прежде каждый денежный вопрос, в особенности просьбы о деньгах, которым он, как очень богатый человек, подвергался очень часто, приводили его в безвыходные волнения и недоуменья. «Дать или не дать?» – спрашивал он себя. «У меня есть, а ему нужно. Но другому еще нужнее. Кому нужнее? А может быть, оба обманщики?» И из всех этих предположений он прежде не находил никакого выхода и давал всем, пока было что давать. Точно в таком же недоуменье он находился прежде при каждом вопросе, касающемся его состояния, когда один говорил, что надо поступить так, а другой – иначе.
Теперь, к удивлению своему, он нашел, что во всех этих вопросах не было более сомнений и недоумений. В нем теперь явился судья, по каким то неизвестным ему самому законам решавший, что было нужно и чего не нужно делать.
Он был так же, как прежде, равнодушен к денежным делам; но теперь он несомненно знал, что должно сделать и чего не должно. Первым приложением этого нового судьи была для него просьба пленного французского полковника, пришедшего к нему, много рассказывавшего о своих подвигах и под конец заявившего почти требование о том, чтобы Пьер дал ему четыре тысячи франков для отсылки жене и детям. Пьер без малейшего труда и напряжения отказал ему, удивляясь впоследствии, как было просто и легко то, что прежде казалось неразрешимо трудным. Вместе с тем тут же, отказывая полковнику, он решил, что необходимо употребить хитрость для того, чтобы, уезжая из Орла, заставить итальянского офицера взять денег, в которых он, видимо, нуждался. Новым доказательством для Пьера его утвердившегося взгляда на практические дела было его решение вопроса о долгах жены и о возобновлении или невозобновлении московских домов и дач.
В Орел приезжал к нему его главный управляющий, и с ним Пьер сделал общий счет своих изменявшихся доходов. Пожар Москвы стоил Пьеру, по учету главно управляющего, около двух миллионов.
Главноуправляющий, в утешение этих потерь, представил Пьеру расчет о том, что, несмотря на эти потери, доходы его не только не уменьшатся, но увеличатся, если он откажется от уплаты долгов, оставшихся после графини, к чему он не может быть обязан, и если он не будет возобновлять московских домов и подмосковной, которые стоили ежегодно восемьдесят тысяч и ничего не приносили.
– Да, да, это правда, – сказал Пьер, весело улыбаясь. – Да, да, мне ничего этого не нужно. Я от разоренья стал гораздо богаче.
Но в январе приехал Савельич из Москвы, рассказал про положение Москвы, про смету, которую ему сделал архитектор для возобновления дома и подмосковной, говоря про это, как про дело решенное. В это же время Пьер получил письмо от князя Василия и других знакомых из Петербурга. В письмах говорилось о долгах жены. И Пьер решил, что столь понравившийся ему план управляющего был неверен и что ему надо ехать в Петербург покончить дела жены и строиться в Москве. Зачем было это надо, он не знал; но он знал несомненно, что это надо. Доходы его вследствие этого решения уменьшались на три четверти. Но это было надо; он это чувствовал.
Вилларский ехал в Москву, и они условились ехать вместе.
Пьер испытывал во все время своего выздоровления в Орле чувство радости, свободы, жизни; но когда он, во время своего путешествия, очутился на вольном свете, увидал сотни новых лиц, чувство это еще более усилилось. Он все время путешествия испытывал радость школьника на вакации. Все лица: ямщик, смотритель, мужики на дороге или в деревне – все имели для него новый смысл. Присутствие и замечания Вилларского, постоянно жаловавшегося на бедность, отсталость от Европы, невежество России, только возвышали радость Пьера. Там, где Вилларский видел мертвенность, Пьер видел необычайную могучую силу жизненности, ту силу, которая в снегу, на этом пространстве, поддерживала жизнь этого целого, особенного и единого народа. Он не противоречил Вилларскому и, как будто соглашаясь с ним (так как притворное согласие было кратчайшее средство обойти рассуждения, из которых ничего не могло выйти), радостно улыбался, слушая его.


Так же, как трудно объяснить, для чего, куда спешат муравьи из раскиданной кочки, одни прочь из кочки, таща соринки, яйца и мертвые тела, другие назад в кочку – для чего они сталкиваются, догоняют друг друга, дерутся, – так же трудно было бы объяснить причины, заставлявшие русских людей после выхода французов толпиться в том месте, которое прежде называлось Москвою. Но так же, как, глядя на рассыпанных вокруг разоренной кочки муравьев, несмотря на полное уничтожение кочки, видно по цепкости, энергии, по бесчисленности копышущихся насекомых, что разорено все, кроме чего то неразрушимого, невещественного, составляющего всю силу кочки, – так же и Москва, в октябре месяце, несмотря на то, что не было ни начальства, ни церквей, ни святынь, ни богатств, ни домов, была та же Москва, какою она была в августе. Все было разрушено, кроме чего то невещественного, но могущественного и неразрушимого.
Побуждения людей, стремящихся со всех сторон в Москву после ее очищения от врага, были самые разнообразные, личные, и в первое время большей частью – дикие, животные. Одно только побуждение было общее всем – это стремление туда, в то место, которое прежде называлось Москвой, для приложения там своей деятельности.
Через неделю в Москве уже было пятнадцать тысяч жителей, через две было двадцать пять тысяч и т. д. Все возвышаясь и возвышаясь, число это к осени 1813 года дошло до цифры, превосходящей население 12 го года.
Первые русские люди, которые вступили в Москву, были казаки отряда Винцингероде, мужики из соседних деревень и бежавшие из Москвы и скрывавшиеся в ее окрестностях жители. Вступившие в разоренную Москву русские, застав ее разграбленною, стали тоже грабить. Они продолжали то, что делали французы. Обозы мужиков приезжали в Москву с тем, чтобы увозить по деревням все, что было брошено по разоренным московским домам и улицам. Казаки увозили, что могли, в свои ставки; хозяева домов забирали все то, что они находили и других домах, и переносили к себе под предлогом, что это была их собственность.
Но за первыми грабителями приезжали другие, третьи, и грабеж с каждым днем, по мере увеличения грабителей, становился труднее и труднее и принимал более определенные формы.
Французы застали Москву хотя и пустою, но со всеми формами органически правильно жившего города, с его различными отправлениями торговли, ремесел, роскоши, государственного управления, религии. Формы эти были безжизненны, но они еще существовали. Были ряды, лавки, магазины, лабазы, базары – большинство с товарами; были фабрики, ремесленные заведения; были дворцы, богатые дома, наполненные предметами роскоши; были больницы, остроги, присутственные места, церкви, соборы. Чем долее оставались французы, тем более уничтожались эти формы городской жизни, и под конец все слилось в одно нераздельное, безжизненное поле грабежа.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Фёдор_Студит&oldid=81125833»