Чешский алфавит

Че́шский алфави́т (чеш. Česká abeceda) — вариант латиницы, который используется при написании на чешском языке. Основные принципы алфавита — «один звук — одна буква» и добавление диакритических знаков над буквами для обозначения звуков, далёких от латинского языка.

Алфавиты некоторых других восточноевропейских языков: (славянские, балтийские, но и другие, такие как эстонский) базируются на основе чешского алфавита, в котором убираются или добавляются символы в соответствии с их потребностями в языке. Наиболее заметным отклонением от чешского является польский алфавит, который разрабатывался независимо.

Современный чешский алфавит состоит из 42 букв:

A	Á	B	C	Č	D	Ď
E	É	Ě	F	G	H	Ch
I	Í	J	K	L	M	N
Ň	O	Ó	P	Q	R	Ř
S	Š	T	Ť	U	Ú	Ů
V	W	X	Y	Ý	Z	Ž

Однако, в словарях обычен следующий состав алфавита (долгие гласные, а также палатальные согласные не считаются самостоятельными буквами).

A	B	C	Č	D
E	(Ě)	F	G	H
Ch	I	J	K	L
M	N	O	P	R
Ř	S	Š	T	U
V	(X)	Y	Z	Ž

Буквы Q и W используются исключительно в иностранных словах, и заменяются на сочетания Kv и V как только слово становится «натурализованным»; диграфы dz и dž также используются в основном для иностранных слов и не имеют отдельного места в алфавите.

История

Большинство диакритических букв (букв с диакритическими знаками) были добавлены в алфавит в ходе реформ Яна Гуса в начале XV века, чтобы заменить диграфы и триграфы, которыми были написаны чешские звуки, у которых не было эквивалента в латинском алфавите (в польском алфавите до сих пор используют диграфы и даже тетраграфы).

В течение XVI века буква Ů (исторически «Ó», но теперь произносится как «Ú») была добавлена в список. Единственным диграфом в алфавите осталось буквосочетание «Ch», упорядоченное между буквами «H» и «I», передающее звук, похожий на немецкий звук «Ch» или русский звук «Х». «Ch» считается одной буквой — в некоторых кроссвордах данное буквосочетание занимает только один квадрат, а в некоторых случаях вертикального письма (как на вывесках), оно остаётся вместе. Преобладание символа «Ch», заключённого в одной клетке в кроссвордах несколько снизилось с широким распространением компьютеров в Чехии.

Для обозначения долгих гласных звуков в чешском алфавите применяется акут (чеш. čárka) (буквы Á, É, Í, Ó, Ú, Ý) и буква Ů. Эти буквы имеют такой же порядок в алфавите, как и их недиакритические «коллеги». Когда нет никакой разницы, кроме акцентуации, диакритические буквы должны быть отсортированы после обычных. Знак «гачек» (чеш. háček) (ˇ) указывает на историческую палатализацию базовой буквы. Буквы Č, Ř, Š и Ž в настоящее время представляют собой постальвеолярные согласные и располагаются в алфавите до соответствующих им базовых букв, в то время как Ď, Ň, Ť являются палатальными согласными и находятся в таком же алфавитном порядке, как их недиакритические «коллеги».

Алфавитная таблица

См. также: Чешско-русская практическая транскрипция

Чешский алфавит (Česká abeceda)

Буква	Название	Произношение (IPA)	Аллофоны
A a	а (á)	[a]
Á á	долгая а (dlouhé á)	[a:]
B b	бэ (bé)	[b]	[p]
C c	цэ (cé)	[ts]	[dz]
Č č	чэ (čé)	[tʃ]	[dʒ]
D d	дэ (dé)	[d]	[t]
Ď ď	де (ďé)	[ɟ]	[c]
E e	э (é)	[ɛ]
É é	э долгая (dlouhé é)	[ɛ:]
Ě ě	е (ije)	[ɛ, jɛ]
F f	эф (ef)	[f]
G g	гэ (gé)	[g]	[k]
H h	ѓа (há)	[ɦ]	[x], příp. [[neznělá glotální frikativa|[h]]]
Ch ch	ха (chá)	[x]	[ɣ] nebo [[znělá glotální frikativa|[ɦ]]]
I i	и (í)	[ɪ]
Í í	и долгая (dlouhé í)	[i:]
J j	йе (jé)	[j]
K k	ка (ká)	[k]	[g]
L l	эл (el)	[l]
M m	эм (em)	[m]	[ɱ]
N n	эн (en)	[n]	[ŋ]
Ň ň	энь (eň)	[ɲ]
O o	о (ó)	[o]
Ó ó	о долгая (dlouhé ó)	[o:]
P p	пэ (pé)	[p]	[b]
Q q	квэ (kvé)	[kv]
R r	эр (er)	[r]
Ř ř	эрж (eř)	[r̝]	[r̝°]
S s	эс (es)	[s]	[z]
Š š	эш (eš)	[ʃ]	[ʒ]
T t	тэ (té)	[t]	[d]
Ť ť	те (ťé)	[c]	[ɟ]
U u	у (ú)	[ʊ]
Ú ú	у долгая (dlouhé ú)	[u:]
Ů ů	у с кружком (ů s kroužkem)	[u:]
V v	вэ (vé)	[v]	[f]
W w	двойная вэ (dvojité vé)	[v]	[f]
X x	икс (iks)	[ks]	[gz]
Y y	ипсилон (ypsilon)	[ɪ]
Ý ý	ипсилон долгий (dlouhé ypsilon)	[i:]
Z z	зет (zet)	[z]	[s]
Ž ž	жет (žet)	[ʒ]	[ʃ]

Буква ě означает тот же звук, что и e, а буква y — тот же звук, что и i; однако ě и i в определённых случаях обозначают также изменение чтения предшествующего согласного.

Компьютерные кодировки

В программировании для чешского алфавита существуют различные стандарты кодирования, некоторые из них:

• ISO 8859-2
• Microsoft Windows code page 1250
• CP852
• Кодирование Каменицки на ранних DOS-моделях компьютеров и в Фидонет.
• Юникод

См. также

• Словацкий алфавит
• Польский алфавит

Ссылки

• [www.czech-language.cz/ Чешский язык]
• [www-kiv.zcu.cz/~luki/cs/cs-encodings-faq.html FAQ по чешской кодировке] и [www.cestina.cz/kodovani/ список известных кодировок]  (чешск.)

Отрывок, характеризующий Чешский алфавит

– Да как же, к ней что ль его свести? Там у вас не прибрано, – сказала Марья Дмитриевна.
– Нет, она оделась и вышла в гостиную, – сказала Соня.
Марья Дмитриевна только пожала плечами.
– Когда это графиня приедет, измучила меня совсем. Ты смотри ж, не говори ей всего, – обратилась она к Пьеру. – И бранить то ее духу не хватает, так жалка, так жалка!
Наташа, исхудавшая, с бледным и строгим лицом (совсем не пристыженная, какою ее ожидал Пьер) стояла по середине гостиной. Когда Пьер показался в двери, она заторопилась, очевидно в нерешительности, подойти ли к нему или подождать его.
Пьер поспешно подошел к ней. Он думал, что она ему, как всегда, подаст руку; но она, близко подойдя к нему, остановилась, тяжело дыша и безжизненно опустив руки, совершенно в той же позе, в которой она выходила на середину залы, чтоб петь, но совсем с другим выражением.
– Петр Кирилыч, – начала она быстро говорить – князь Болконский был вам друг, он и есть вам друг, – поправилась она (ей казалось, что всё только было, и что теперь всё другое). – Он говорил мне тогда, чтобы обратиться к вам…
Пьер молча сопел носом, глядя на нее. Он до сих пор в душе своей упрекал и старался презирать ее; но теперь ему сделалось так жалко ее, что в душе его не было места упреку.
– Он теперь здесь, скажите ему… чтобы он прост… простил меня. – Она остановилась и еще чаще стала дышать, но не плакала.
– Да… я скажу ему, – говорил Пьер, но… – Он не знал, что сказать.
Наташа видимо испугалась той мысли, которая могла притти Пьеру.
– Нет, я знаю, что всё кончено, – сказала она поспешно. – Нет, это не может быть никогда. Меня мучает только зло, которое я ему сделала. Скажите только ему, что я прошу его простить, простить, простить меня за всё… – Она затряслась всем телом и села на стул.
Еще никогда не испытанное чувство жалости переполнило душу Пьера.
– Я скажу ему, я всё еще раз скажу ему, – сказал Пьер; – но… я бы желал знать одно…
«Что знать?» спросил взгляд Наташи.
– Я бы желал знать, любили ли вы… – Пьер не знал как назвать Анатоля и покраснел при мысли о нем, – любили ли вы этого дурного человека?
– Не называйте его дурным, – сказала Наташа. – Но я ничего – ничего не знаю… – Она опять заплакала.
И еще больше чувство жалости, нежности и любви охватило Пьера. Он слышал как под очками его текли слезы и надеялся, что их не заметят.
– Не будем больше говорить, мой друг, – сказал Пьер.
Так странно вдруг для Наташи показался этот его кроткий, нежный, задушевный голос.
– Не будем говорить, мой друг, я всё скажу ему; но об одном прошу вас – считайте меня своим другом, и ежели вам нужна помощь, совет, просто нужно будет излить свою душу кому нибудь – не теперь, а когда у вас ясно будет в душе – вспомните обо мне. – Он взял и поцеловал ее руку. – Я счастлив буду, ежели в состоянии буду… – Пьер смутился.
– Не говорите со мной так: я не стою этого! – вскрикнула Наташа и хотела уйти из комнаты, но Пьер удержал ее за руку. Он знал, что ему нужно что то еще сказать ей. Но когда он сказал это, он удивился сам своим словам.
– Перестаньте, перестаньте, вся жизнь впереди для вас, – сказал он ей.
– Для меня? Нет! Для меня всё пропало, – сказала она со стыдом и самоунижением.
– Все пропало? – повторил он. – Ежели бы я был не я, а красивейший, умнейший и лучший человек в мире, и был бы свободен, я бы сию минуту на коленях просил руки и любви вашей.
Наташа в первый раз после многих дней заплакала слезами благодарности и умиления и взглянув на Пьера вышла из комнаты.
Пьер тоже вслед за нею почти выбежал в переднюю, удерживая слезы умиления и счастья, давившие его горло, не попадая в рукава надел шубу и сел в сани.
– Теперь куда прикажете? – спросил кучер.
«Куда? спросил себя Пьер. Куда же можно ехать теперь? Неужели в клуб или гости?» Все люди казались так жалки, так бедны в сравнении с тем чувством умиления и любви, которое он испытывал; в сравнении с тем размягченным, благодарным взглядом, которым она последний раз из за слез взглянула на него.
– Домой, – сказал Пьер, несмотря на десять градусов мороза распахивая медвежью шубу на своей широкой, радостно дышавшей груди.
Было морозно и ясно. Над грязными, полутемными улицами, над черными крышами стояло темное, звездное небо. Пьер, только глядя на небо, не чувствовал оскорбительной низости всего земного в сравнении с высотою, на которой находилась его душа. При въезде на Арбатскую площадь, огромное пространство звездного темного неба открылось глазам Пьера. Почти в середине этого неба над Пречистенским бульваром, окруженная, обсыпанная со всех сторон звездами, но отличаясь от всех близостью к земле, белым светом, и длинным, поднятым кверху хвостом, стояла огромная яркая комета 1812 го года, та самая комета, которая предвещала, как говорили, всякие ужасы и конец света. Но в Пьере светлая звезда эта с длинным лучистым хвостом не возбуждала никакого страшного чувства. Напротив Пьер радостно, мокрыми от слез глазами, смотрел на эту светлую звезду, которая, как будто, с невыразимой быстротой пролетев неизмеримые пространства по параболической линии, вдруг, как вонзившаяся стрела в землю, влепилась тут в одно избранное ею место, на черном небе, и остановилась, энергично подняв кверху хвост, светясь и играя своим белым светом между бесчисленными другими, мерцающими звездами. Пьеру казалось, что эта звезда вполне отвечала тому, что было в его расцветшей к новой жизни, размягченной и ободренной душе.


С конца 1811 го года началось усиленное вооружение и сосредоточение сил Западной Европы, и в 1812 году силы эти – миллионы людей (считая тех, которые перевозили и кормили армию) двинулись с Запада на Восток, к границам России, к которым точно так же с 1811 го года стягивались силы России. 12 июня силы Западной Европы перешли границы России, и началась война, то есть совершилось противное человеческому разуму и всей человеческой природе событие. Миллионы людей совершали друг, против друга такое бесчисленное количество злодеяний, обманов, измен, воровства, подделок и выпуска фальшивых ассигнаций, грабежей, поджогов и убийств, которого в целые века не соберет летопись всех судов мира и на которые, в этот период времени, люди, совершавшие их, не смотрели как на преступления.
Что произвело это необычайное событие? Какие были причины его? Историки с наивной уверенностью говорят, что причинами этого события были обида, нанесенная герцогу Ольденбургскому, несоблюдение континентальной системы, властолюбие Наполеона, твердость Александра, ошибки дипломатов и т. п.
Следовательно, стоило только Меттерниху, Румянцеву или Талейрану, между выходом и раутом, хорошенько постараться и написать поискуснее бумажку или Наполеону написать к Александру: Monsieur mon frere, je consens a rendre le duche au duc d'Oldenbourg, [Государь брат мой, я соглашаюсь возвратить герцогство Ольденбургскому герцогу.] – и войны бы не было.
Понятно, что таким представлялось дело современникам. Понятно, что Наполеону казалось, что причиной войны были интриги Англии (как он и говорил это на острове Св. Елены); понятно, что членам английской палаты казалось, что причиной войны было властолюбие Наполеона; что принцу Ольденбургскому казалось, что причиной войны было совершенное против него насилие; что купцам казалось, что причиной войны была континентальная система, разорявшая Европу, что старым солдатам и генералам казалось, что главной причиной была необходимость употребить их в дело; легитимистам того времени то, что необходимо было восстановить les bons principes [хорошие принципы], а дипломатам того времени то, что все произошло оттого, что союз России с Австрией в 1809 году не был достаточно искусно скрыт от Наполеона и что неловко был написан memorandum за № 178. Понятно, что эти и еще бесчисленное, бесконечное количество причин, количество которых зависит от бесчисленного различия точек зрения, представлялось современникам; но для нас – потомков, созерцающих во всем его объеме громадность совершившегося события и вникающих в его простой и страшный смысл, причины эти представляются недостаточными. Для нас непонятно, чтобы миллионы людей христиан убивали и мучили друг друга, потому что Наполеон был властолюбив, Александр тверд, политика Англии хитра и герцог Ольденбургский обижен. Нельзя понять, какую связь имеют эти обстоятельства с самым фактом убийства и насилия; почему вследствие того, что герцог обижен, тысячи людей с другого края Европы убивали и разоряли людей Смоленской и Московской губерний и были убиваемы ими.