Чжан Имоу

Чжан Имоу
张艺谋 Zhāng Yìmóu
blank300.png|1px]] [[file:blank300.png
Место рождения:	Сиань, КНР
Профессия:	кинорежиссёр, сценарист, актёр, кинопродюсер
Карьера:	с 1985 г.

Чжан Имоу (кит. упр. 张艺谋, пиньинь: Zhāng Yìmóu, род. 14 ноября 1951) — китайский актёр, режиссёр, продюсер, сценарист.

Биография

Родился 14 ноября 1951 года в городе Сиань провинции Шэньси в семье сторонников Гоминьдана. За то, что его старший брат служил в армии Чан Кайши, во время культурной революции Имоу был исключён из школы и отправлен «на перековку» в сельскохозяйственную коммуну. С 1968 по 1971 год он трудился в сельском хозяйстве, с 1971 по 1978 год — на текстильной фабрике. В этот период Чжан Имоу увлекался рисованием и любительской фотографией (в 18 лет он стал донором и 5 месяцев сдавал кровь, чтобы накопить денег и приобрести свою первую камеру).

Когда в 1978 году открылась Пекинская киноакадемия, Чжану Имоу было уже 27 лет — слишком много, чтобы сдавать вступительные экзамены… Для осуществления своей мечты ему пришлось лично обратиться в Министерство культуры КНР с просьбой сделать исключение для человека, «потерявшего 10 лет из-за Культурной революции». Заявление, к которому был приложен целый портфель личных фотографий, удовлетворили, в результате чего Чжан Имоу стал студентом и успешно окончил академию в 1982 году.

В первом же вышедшем на мировые экраны фильме «Красный гаолян», который имел успех не только в Китае, но и одним из первых китайских фильмов удостоился приза «Золотой медведь» на Берлинском кинофестивале, Чжан Имоу показал себя как выдающийся режиссёр. В Европе произведения Чжана Имоу всегда встречали с восторгом, так как в них он поднимал серьёзные социальные проблемы и слыл по этой причине «диссидентом». В частности, он снял фильм по роману Юй Хуа Жить (англ.), который был запрещён к показу в Китае, чем привлёк особое внимание к себе как в Европе, так и в США.

В 2005 г. Чжан Имоу поставил в Париже оперу Пуччини «Турандот» (заглавную партию исполняла Ирина Гордей). Для масштабной, красочной постановки были привлечены китайские художники по костюмам и декорациям, в спектакле участвовали около 450 статистов. Чжан Имоу удалось совместить европейскую оперную школу с декоративной условностью китайской оперы. Запись спектакля демонстрировали по телеканалу «Культура» 20 марта 2011 г.

С тех пор у Чжана Имоу появилось множество различных наград, но признание широкой публики ему принесли монументальные полотна-противопоставления на историческую тему «Герой» и «Дом летающих кинжалов», собравшие соответственно около 177 миллионов долларов и 90 миллионов долларов кассовых сборов по всему миру. В этих фильмах режиссёр сполна продемонстрировал незаурядное умение играть цветовыми оттенками, превращая каждую сцену в произведение искусства. При этом внешняя эстетика несёт серьёзную внутреннюю, философскую или чувственную, нагрузку. А его фильм «Проклятие золотого цветка» вовсе потряс буйством красок и установил новый рекорд по внутрикитайским сборам.

Именно Чжан Имоу дал путёвку в большой кинематограф двум самым известным китайским актрисам Гун Ли и Чжан Цзыи — обе впервые снялись в его лентах, будучи студентками второго курса Пекинской академии кино.

В период подготовки к Олимпиаде в Пекине Чжан Имоу был главным постановщиком церемоний открытия и закрытия Игр, в связи с чем временно отложил работу в кино.

Фильмография

Режиссёр

“	Если внимательно прислушаться к звучанию произведений Чжан Имоу, то генеральным мотивом их мы услышим — свобода, свобода, свобода личности!	”
— C. Торопцев

Год	Название	Китайское название	Примечания
1987	Красный гаолян	红高粱	Золотой медведь
1989	Операция «Пума»	代号美洲豹	(co-director)
1990	Цзюй Доу	菊豆
1991	Подними красный фонарь	大红灯笼高高挂	Серебряный лев Премия BAFTA за лучший не англоязычный фильм
1992	Цю Цзюй обращается в суд	秋菊打官司	Золотой лев
1994	Душа живописца	画魂	(co-director)
1994	Жить	活着	Гран-при (Каннский кинофестиваль) Премия BAFTA за лучший не англоязычный фильм
1995	Шанхайская триада	摇啊摇，摇到外婆桥
1995	Люмьер и компания		Эпизод «Zhang Yimou/China»
1997	Сохраняй спокойствие	有話好好說
1999	Ни одним меньше	一个都不能少	Золотой лев
1999	Дорога домой	我的父亲母亲	Серебряный медведь
2000	Счастье на час	幸福時光
2002	Герой	英雄	Премия Альфреда Бауэра
2004	Дом летающих кинжалов	十面埋伏
2005	Путь в тысячу миль	千里走单骑
2006	Проклятие золотого цветка	满城尽带黄金甲
2007	У каждого своё кино		Эпизод «Вечер в кино» («En Regardant le Film»)
2009	Женщина, пушка и лапша	三枪拍案惊奇
2010	Под ветвями боярышника	山楂树之恋
2011	Цветы войны	金陵十三釵
2014	Возвращение	归来
2016	Великая стена	The Great Wall

Оператор

Год	Название	Китайское название	Комментарии
1982	Красный слон	红象
1983	Один и восемь	一个和八个	реж. Чжан Цзюньчжао
1984	Жёлтая земля	黃土地	реж. Чэнь Кайгэ
1986	Старый колодец	老井	реж. Ву Тяньмин
1986	Большой парад	大阅兵	реж. Чэнь Кайгэ

Актёр

Year	English title	Chinese title	Notes
1986	Старый колодец	老井	Сунь Ванцзян
1987	Красный гаолян	红高粱
1989	Терракотовый воин	古今大战秦俑情	генерал Мэн Тяньфан
1997	Сохраняй спокойствие	有话好好说	Лю Дэлун

Награды

• 1987 — «Золотой медведь» Берлинского кинофестиваля за фильм «Красный гаолян»
• 1988 — Национальная кинопремия «Золотой петух» за роль в фильме «Старый колодец»
• 1991 — «Серебряный лев» Венецианского кинофестиваля за фильм «Подними красный фонарь»
• 1992 — «Золотой лев» Венецианского кинофестиваля за фильм «Цю Цзюй обращается в суд»
• 1993 — премия BAFTA за лучший неанглоязычный фильм за фильм «Подними красный фонарь»
• 1994 — Гран-при Каннского кинофестиваля за фильм «Жить»
• 1995 — премия BAFTA за лучший неанглоязычный фильм за фильм «Жить»
• 1999 — «Золотой лев» Венецианского кинофестиваля за фильм «Ни одним меньше»
• 1999 — «Серебряный медведь» Берлинского кинофестиваля за фильм «Дорога домой»
• 2000 — Национальная кинопремия «Золотой петух» за фильм «Дорога домой»
• 2003 — Премия Альфреда Бауэра (за открытие новых путей в киноискусстве) Берлинского кинофестиваля за фильм «Герой»

Кроме того, три фильма Имоу номинировались на премию «Оскар» за лучший иностранный фильм: «Цзюй Доу» (1991), «Подними красный фонарь» (1992) и «Герой» (2003 год). Ленты «Шанхайская триада» и «Дом летающих кинжалов» получили номинации на «Оскар» за лучшую операторскую работу, а «Проклятие золотого цветка» номинировался на «Оскар» в категории «Лучший дизайн костюмов».

Ссылки

• [www.ekranka.ru/?id=d100 Экранка.ру]
• [www.film.ru/afisha/person.asp?name=%D7%E6%E0%ED+%C8%EC%EE%F3 Национальный кинопортал Film.ru]
• [www.kinoart.ru/magazine/04-2005/names/imou0504/ Евгений Майзель. Китайское правописание (о фильмах Чжана Имоу и Чена Кайгэ)]

Отрывок, характеризующий Чжан Имоу

– Отступления войск за Неман, государь, – сказал Балашев.
– За Неман? – повторил Наполеон. – Так теперь вы хотите, чтобы отступили за Неман – только за Неман? – повторил Наполеон, прямо взглянув на Балашева.
Балашев почтительно наклонил голову.
Вместо требования четыре месяца тому назад отступить из Номерании, теперь требовали отступить только за Неман. Наполеон быстро повернулся и стал ходить по комнате.
– Вы говорите, что от меня требуют отступления за Неман для начатия переговоров; но от меня требовали точно так же два месяца тому назад отступления за Одер и Вислу, и, несмотря на то, вы согласны вести переговоры.
Он молча прошел от одного угла комнаты до другого и опять остановился против Балашева. Лицо его как будто окаменело в своем строгом выражении, и левая нога дрожала еще быстрее, чем прежде. Это дрожанье левой икры Наполеон знал за собой. La vibration de mon mollet gauche est un grand signe chez moi, [Дрожание моей левой икры есть великий признак,] – говорил он впоследствии.
– Такие предложения, как то, чтобы очистить Одер и Вислу, можно делать принцу Баденскому, а не мне, – совершенно неожиданно для себя почти вскрикнул Наполеон. – Ежели бы вы мне дали Петербуг и Москву, я бы не принял этих условий. Вы говорите, я начал войну? А кто прежде приехал к армии? – император Александр, а не я. И вы предлагаете мне переговоры тогда, как я издержал миллионы, тогда как вы в союзе с Англией и когда ваше положение дурно – вы предлагаете мне переговоры! А какая цель вашего союза с Англией? Что она дала вам? – говорил он поспешно, очевидно, уже направляя свою речь не для того, чтобы высказать выгоды заключения мира и обсудить его возможность, а только для того, чтобы доказать и свою правоту, и свою силу, и чтобы доказать неправоту и ошибки Александра.
Вступление его речи было сделано, очевидно, с целью выказать выгоду своего положения и показать, что, несмотря на то, он принимает открытие переговоров. Но он уже начал говорить, и чем больше он говорил, тем менее он был в состоянии управлять своей речью.
Вся цель его речи теперь уже, очевидно, была в том, чтобы только возвысить себя и оскорбить Александра, то есть именно сделать то самое, чего он менее всего хотел при начале свидания.
– Говорят, вы заключили мир с турками?
Балашев утвердительно наклонил голову.
– Мир заключен… – начал он. Но Наполеон не дал ему говорить. Ему, видно, нужно было говорить самому, одному, и он продолжал говорить с тем красноречием и невоздержанием раздраженности, к которому так склонны балованные люди.
– Да, я знаю, вы заключили мир с турками, не получив Молдавии и Валахии. А я бы дал вашему государю эти провинции так же, как я дал ему Финляндию. Да, – продолжал он, – я обещал и дал бы императору Александру Молдавию и Валахию, а теперь он не будет иметь этих прекрасных провинций. Он бы мог, однако, присоединить их к своей империи, и в одно царствование он бы расширил Россию от Ботнического залива до устьев Дуная. Катерина Великая не могла бы сделать более, – говорил Наполеон, все более и более разгораясь, ходя по комнате и повторяя Балашеву почти те же слова, которые ои говорил самому Александру в Тильзите. – Tout cela il l'aurait du a mon amitie… Ah! quel beau regne, quel beau regne! – повторил он несколько раз, остановился, достал золотую табакерку из кармана и жадно потянул из нее носом.
– Quel beau regne aurait pu etre celui de l'Empereur Alexandre! [Всем этим он был бы обязан моей дружбе… О, какое прекрасное царствование, какое прекрасное царствование! О, какое прекрасное царствование могло бы быть царствование императора Александра!]
Он с сожалением взглянул на Балашева, и только что Балашев хотел заметить что то, как он опять поспешно перебил его.
– Чего он мог желать и искать такого, чего бы он не нашел в моей дружбе?.. – сказал Наполеон, с недоумением пожимая плечами. – Нет, он нашел лучшим окружить себя моими врагами, и кем же? – продолжал он. – Он призвал к себе Штейнов, Армфельдов, Винцингероде, Бенигсенов, Штейн – прогнанный из своего отечества изменник, Армфельд – развратник и интриган, Винцингероде – беглый подданный Франции, Бенигсен несколько более военный, чем другие, но все таки неспособный, который ничего не умел сделать в 1807 году и который бы должен возбуждать в императоре Александре ужасные воспоминания… Положим, ежели бы они были способны, можно бы их употреблять, – продолжал Наполеон, едва успевая словом поспевать за беспрестанно возникающими соображениями, показывающими ему его правоту или силу (что в его понятии было одно и то же), – но и того нет: они не годятся ни для войны, ни для мира. Барклай, говорят, дельнее их всех; но я этого не скажу, судя по его первым движениям. А они что делают? Что делают все эти придворные! Пфуль предлагает, Армфельд спорит, Бенигсен рассматривает, а Барклай, призванный действовать, не знает, на что решиться, и время проходит. Один Багратион – военный человек. Он глуп, но у него есть опытность, глазомер и решительность… И что за роль играет ваш молодой государь в этой безобразной толпе. Они его компрометируют и на него сваливают ответственность всего совершающегося. Un souverain ne doit etre a l'armee que quand il est general, [Государь должен находиться при армии только тогда, когда он полководец,] – сказал он, очевидно, посылая эти слова прямо как вызов в лицо государя. Наполеон знал, как желал император Александр быть полководцем.
– Уже неделя, как началась кампания, и вы не сумели защитить Вильну. Вы разрезаны надвое и прогнаны из польских провинций. Ваша армия ропщет…
– Напротив, ваше величество, – сказал Балашев, едва успевавший запоминать то, что говорилось ему, и с трудом следивший за этим фейерверком слов, – войска горят желанием…
– Я все знаю, – перебил его Наполеон, – я все знаю, и знаю число ваших батальонов так же верно, как и моих. У вас нет двухсот тысяч войска, а у меня втрое столько. Даю вам честное слово, – сказал Наполеон, забывая, что это его честное слово никак не могло иметь значения, – даю вам ma parole d'honneur que j'ai cinq cent trente mille hommes de ce cote de la Vistule. [честное слово, что у меня пятьсот тридцать тысяч человек по сю сторону Вислы.] Турки вам не помощь: они никуда не годятся и доказали это, замирившись с вами. Шведы – их предопределение быть управляемыми сумасшедшими королями. Их король был безумный; они переменили его и взяли другого – Бернадота, который тотчас сошел с ума, потому что сумасшедший только, будучи шведом, может заключать союзы с Россией. – Наполеон злобно усмехнулся и опять поднес к носу табакерку.
На каждую из фраз Наполеона Балашев хотел и имел что возразить; беспрестанно он делал движение человека, желавшего сказать что то, но Наполеон перебивал его. Например, о безумии шведов Балашев хотел сказать, что Швеция есть остров, когда Россия за нее; но Наполеон сердито вскрикнул, чтобы заглушить его голос. Наполеон находился в том состоянии раздражения, в котором нужно говорить, говорить и говорить, только для того, чтобы самому себе доказать свою справедливость. Балашеву становилось тяжело: он, как посол, боялся уронить достоинство свое и чувствовал необходимость возражать; но, как человек, он сжимался нравственно перед забытьем беспричинного гнева, в котором, очевидно, находился Наполеон. Он знал, что все слова, сказанные теперь Наполеоном, не имеют значения, что он сам, когда опомнится, устыдится их. Балашев стоял, опустив глаза, глядя на движущиеся толстые ноги Наполеона, и старался избегать его взгляда.
– Да что мне эти ваши союзники? – говорил Наполеон. – У меня союзники – это поляки: их восемьдесят тысяч, они дерутся, как львы. И их будет двести тысяч.
И, вероятно, еще более возмутившись тем, что, сказав это, он сказал очевидную неправду и что Балашев в той же покорной своей судьбе позе молча стоял перед ним, он круто повернулся назад, подошел к самому лицу Балашева и, делая энергические и быстрые жесты своими белыми руками, закричал почти:
– Знайте, что ежели вы поколеблете Пруссию против меня, знайте, что я сотру ее с карты Европы, – сказал он с бледным, искаженным злобой лицом, энергическим жестом одной маленькой руки ударяя по другой. – Да, я заброшу вас за Двину, за Днепр и восстановлю против вас ту преграду, которую Европа была преступна и слепа, что позволила разрушить. Да, вот что с вами будет, вот что вы выиграли, удалившись от меня, – сказал он и молча прошел несколько раз по комнате, вздрагивая своими толстыми плечами. Он положил в жилетный карман табакерку, опять вынул ее, несколько раз приставлял ее к носу и остановился против Балашева. Он помолчал, поглядел насмешливо прямо в глаза Балашеву и сказал тихим голосом: – Et cependant quel beau regne aurait pu avoir votre maitre! [A между тем какое прекрасное царствование мог бы иметь ваш государь!]