Шмаков, Владимир Алексеевич
| Владимир Алексеевич Шмаков | |
| Род деятельности: | |
|---|---|
| Гражданство: | |
| Отец: | |
Шмаков Владимир Алексеевич (?, Москва — 1929, Аргентина) — теоцентричный представитель философского эзотеризма первой четверти ХХ века. Достоверных сведений о биографии очень мало. Родился в Москве, сын известного юриста, крайне правого общественного деятеля и публициста А. С. Шмакова. По образованию инженер путей сообщения. Глава московской школы розенкрейцеров в 20-х гг. ХХ в.[1]. В связи с угрозой репрессий со стороны большевиков был вынужден эмигрировать из России. В августе 1924 г. вместе с семьей выехал в Германию, а оттуда в Прагу, где оформил чехословацкое подданство. В конце 1924 г. уехал в Аргентину, где и умер в октябре 1929 г. от инсульта[2] . Его двоюродная сестра была женой русского публициста монархической направленности И. Л. Солоневича.
Изданные труды В. Шмакова
- Священная книга Тота. Великие Арканы Таро. — Киев: София, 1993 (первое издание — М., 1916)
- Закон синархии и учение о двойственной иерархии монад и множеств. — Киев: София, 1994 (издана впервые)
- Основы пневматологии. Теоретическая механика становления Духа. — Киев: София, 1994 (первое издание — М., 1922)
- Основные законы архитектоники мира. Единство — бинер, тернер и кватернер (до 1916 г. в журналах на немецком языке)
Напишите отзыв о статье "Шмаков, Владимир Алексеевич"
Литература
- Геворкян А. Р. Проблема Диониса и Аполлона у Ф. Ницше и В. Шмакова // Вопросы философии. — 1999. — № 6. — С. 121—132.
- Ерёмин В. И. Забытый гений России // [www.delphis.ru Дельфис]. — 2004. — № 2. — С. 29-31.
- Ерёмин В. И. Закон синархии В.Шмакова — философская основа социогенетики // Социогенетические основания трансформации общества. — Кострома, 2004. — С. 129—133.
- Ерёмин В. И. Философские основы геополитики: российские корни // Национальная безопасность и геополитика России. — 2004. — № 3-4. — С. 163—169.
Философские взгляды В. Шмакова
В. А. Шмаков является создателем собственной эзотерической концепции, которую он назвал пневматологией[3]. Основное содержание философии В. А. Шмакова — раскрытие закона синархии как «основного закона Бытия» на основе учения о сопряжённости двойственной иерархии ноуменальных монад и феноменальных множеств. По Шмакову, закон синархии в сознании человека проявляется через триединство пневматологических категорий: мистика, разум, воля. И.Ильин отмечал, что «философствование Г. Гегеля в своём истинном характере есть мыслящее ясновидение или мистическое мышление». В этом смысле В. А. Шмаков был последователем Г. Гегеля, который (в интерпретации И. Ильина) был выдающимся интуитивистом и при разработке своей философии опирался на разум как интуитивный рассудок. В. Шмаков, утверждая, что первенство в актуальном сознании принадлежит категории мистики, отдавал предпочтение разуму как духовно осмысленной интуиции.
Примечания
- ↑ [dic.academic.ru/dic.nsf/enc_biography/120041/%D0%A8%D0%BC%D0%B0%D0%BA%D0%BE%D0%B2 Шмаков, Владимир]
- ↑ [www.freemasonry.kz/wp-content/uploads/2011/04/%D0%90.%D0%9B.-%D0%9D%D0%B8%D0%BA%D0%B8%D1%82%D0%B8%D0%BD-%D0%9C%D0%B8%D1%81%D1%82%D0%B8%D0%BA%D0%B8-%D1%80%D0%BE%D0%B7%D0%B5%D0%BD%D0%BA%D1%80%D0%B5%D0%B9%D1%86%D0%B5%D1%80%D1%8B-%D0%B8-%D1%82%D0%B0%D0%BC%D0%BF%D0%BB%D0%B8%D0%B5%D1%80%D1%8B-%D0%B2-%D1%81%D0%BE%D0%B2%D0%B5%D1%82%D1%81%D0%BA%D0%BE%D0%B9-%D0%A0%D0%BE%D1%81%D1%81%D0%B8%D0%B8-2000.pdf Никитин А. Л. Мистики, розенкрейцеры и тамплиеры в советской России. — М.: Аграф, 2000. — С. 109]
- ↑ [ligis.ru/librari/1286.htm Владимир Шмаков. Система эзотерической философии: Основы пневматологии]
| ||||||||||||||
|
Это заготовка статьи о мартинизме. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Шмаков, Владимир Алексеевич
– Ну, пей же всю! – сказал Анатоль, подавая последний стакан Пьеру, – а то не пущу!– Нет, не хочу, – сказал Пьер, отталкивая Анатоля, и подошел к окну.
Долохов держал за руку англичанина и ясно, отчетливо выговаривал условия пари, обращаясь преимущественно к Анатолю и Пьеру.
Долохов был человек среднего роста, курчавый и с светлыми, голубыми глазами. Ему было лет двадцать пять. Он не носил усов, как и все пехотные офицеры, и рот его, самая поразительная черта его лица, был весь виден. Линии этого рта были замечательно тонко изогнуты. В средине верхняя губа энергически опускалась на крепкую нижнюю острым клином, и в углах образовывалось постоянно что то вроде двух улыбок, по одной с каждой стороны; и всё вместе, а особенно в соединении с твердым, наглым, умным взглядом, составляло впечатление такое, что нельзя было не заметить этого лица. Долохов был небогатый человек, без всяких связей. И несмотря на то, что Анатоль проживал десятки тысяч, Долохов жил с ним и успел себя поставить так, что Анатоль и все знавшие их уважали Долохова больше, чем Анатоля. Долохов играл во все игры и почти всегда выигрывал. Сколько бы он ни пил, он никогда не терял ясности головы. И Курагин, и Долохов в то время были знаменитостями в мире повес и кутил Петербурга.
Бутылка рому была принесена; раму, не пускавшую сесть на наружный откос окна, выламывали два лакея, видимо торопившиеся и робевшие от советов и криков окружавших господ.
Анатоль с своим победительным видом подошел к окну. Ему хотелось сломать что нибудь. Он оттолкнул лакеев и потянул раму, но рама не сдавалась. Он разбил стекло.
– Ну ка ты, силач, – обратился он к Пьеру.
Пьер взялся за перекладины, потянул и с треском выворотип дубовую раму.
– Всю вон, а то подумают, что я держусь, – сказал Долохов.
– Англичанин хвастает… а?… хорошо?… – говорил Анатоль.
– Хорошо, – сказал Пьер, глядя на Долохова, который, взяв в руки бутылку рома, подходил к окну, из которого виднелся свет неба и сливавшихся на нем утренней и вечерней зари.
Долохов с бутылкой рома в руке вскочил на окно. «Слушать!»
крикнул он, стоя на подоконнике и обращаясь в комнату. Все замолчали.
– Я держу пари (он говорил по французски, чтоб его понял англичанин, и говорил не слишком хорошо на этом языке). Держу пари на пятьдесят империалов, хотите на сто? – прибавил он, обращаясь к англичанину.
– Нет, пятьдесят, – сказал англичанин.
– Хорошо, на пятьдесят империалов, – что я выпью бутылку рома всю, не отнимая ото рта, выпью, сидя за окном, вот на этом месте (он нагнулся и показал покатый выступ стены за окном) и не держась ни за что… Так?…
– Очень хорошо, – сказал англичанин.
Анатоль повернулся к англичанину и, взяв его за пуговицу фрака и сверху глядя на него (англичанин был мал ростом), начал по английски повторять ему условия пари.
– Постой! – закричал Долохов, стуча бутылкой по окну, чтоб обратить на себя внимание. – Постой, Курагин; слушайте. Если кто сделает то же, то я плачу сто империалов. Понимаете?
Англичанин кивнул головой, не давая никак разуметь, намерен ли он или нет принять это новое пари. Анатоль не отпускал англичанина и, несмотря на то что тот, кивая, давал знать что он всё понял, Анатоль переводил ему слова Долохова по английски. Молодой худощавый мальчик, лейб гусар, проигравшийся в этот вечер, взлез на окно, высунулся и посмотрел вниз.
– У!… у!… у!… – проговорил он, глядя за окно на камень тротуара.
– Смирно! – закричал Долохов и сдернул с окна офицера, который, запутавшись шпорами, неловко спрыгнул в комнату.
Поставив бутылку на подоконник, чтобы было удобно достать ее, Долохов осторожно и тихо полез в окно. Спустив ноги и расперевшись обеими руками в края окна, он примерился, уселся, опустил руки, подвинулся направо, налево и достал бутылку. Анатоль принес две свечки и поставил их на подоконник, хотя было уже совсем светло. Спина Долохова в белой рубашке и курчавая голова его были освещены с обеих сторон. Все столпились у окна. Англичанин стоял впереди. Пьер улыбался и ничего не говорил. Один из присутствующих, постарше других, с испуганным и сердитым лицом, вдруг продвинулся вперед и хотел схватить Долохова за рубашку.
