Микрокосм

Микрокосм или микрокосмос (от греч. μικρός, малый, и от греч. κόσμος, порядок, мир, вселенная) — в античной натурфилософии понимание человека как вселенной (макрокосм) в миниатюре. Эта концепция известна во многих развитых мистических учениях и служит основой для множества метафизических теорий, согласно которым процессы, происходящие внутри человека, аналогичны вселенским процессам и подчиняются тем же самым законам. Концепция аналогии микрокосма и макрокосма усматривается также мифологами в космогонических мифах о создании мира из тела Первочеловека. В современном мире микрокосмосом считаются молекулы, атомы и более маленькие частицы как структура вселенной (макрокосм) в миниатюре.

История

Выделяются две линии философских рассуждений в рамках концепции микрокосма: аргументация от макрокосма к микрокосму и аргументация от микрокосма к макрокосму. В первом случае (например, вариант Демокрита) в человеке нет ничего, кроме космических элементов, что приводит к натуралистической антропологии. Во втором случае нередко постулируется существование космической души или ума, как это можно наблюдать, например, у Гераклита, Анаксагора, Платона и в стоицизме. Эта космическая душа часто отождествляется с имманентным панкосмическим богом.

Какое место в мире занимает бог, такое в человеке — дух, какое в мире — материя, такое в нас — тело.

— Сенека, Письма, 65, 24

В этом случае познание мира или божества нередко выступает как самопознание. Так, например, Гераклит, говоря о своих занятиях натурфилософией, утверждал: «Я искал самого себя». В раннем христианстве эта линия продолжается Оригеном: «Знай, что ты — иное мироздание в миниатюре, и что в тебе — солнце, луна и все звёзды», однако в виду того, что концепция подобия микрокосма и макрокосма, чревата еретическим пантеизмом, это учение остается за пределами основных ортодоксальных средневековых систем.

Видения Хильдегарды из Бингена (XII в.) также приближаются к концепции подобия человека вселенной, поскольку в этих работах устанавливаются детальные соответствия между движениями небесных тел, ветрами, элементами, жидкостями и телесными и душевными состояниями человека. В средневековой еврейской философии (каббала, Ибн Гебироль, «Микрокосм» Иосифа ибн Заддика — ок. 1140 г.) параллелизм макрокосма и микрокосма носят мистический характер.

Но особенный расцвет идея подобия вселенной и человека переживает в Эпоху Возрождения. Она служит обоснованием новой антропологии у Пико делла Мирандолы («О достоинстве человека»), приводит Кардано, Кампанеллу и Бруно к представлениям о всеобщей одушевлённости природы в натурфилософии и присутствует в медико-магико-алхимическом оккультизме Агриппы Неттесгеймского («Оккультная философия») и Парацельса («Макрокосм и человек суть одно» — Paragran C 2).

В эпоху механицизма XVII—XVIII веков учение о макрокосме и микрокосме отвергается научным знанием, но в то же время Лейбниц придал онтологический статус понятию микрокосма в своей монадологии (каждая монада есть отражение универсума). Некоторое возрождение учения можно наблюдать в немецком неогуманизме Гердера и Гёте, а также в романтизме, особенно в учении Шопенгауэра о мировой воле. Далее эта концепция была воспринята теософами конца XIX — начала XX в. и в дальнейшем интерес к учению о макрокосме и микрокосме поддерживался интересом к оккультизму.

Многослойная конституция микрокосма

Что есть человек? Состоит ли он только из кожи, плоти, костей и жил? О нет! Действительный человек состоит из Души, а всё то, что называется кожей, плотью, костями и жилами, — лишь покров, внешняя оболочка, а не сам Человек. Когда человек умирает, он снимает с себя все эти одежды, в которые облачён. <…> Но это лишь внешние одежды, ибо во внутреннем скрывается глубокая тайна Небесного Человека.

— «Зогар»

Трёхчастная конституция

В представлении оккультных учений герметизма в конституции человека различаются три основных плана: физический (телесный, материальный), душевный и духовный.

• Физический план — не только само тело как таковое, но и относят к этому же плану особую, наиболее «плотную» часть души, т. н. жизненное тело (или эфирное тело), которое каббалисты называют словом нефеш. Жизненное тело часто описывают как призрачную точную копию тела физического. Ему приписывают заботу о функциях организма, на которые сознание редко обращает внимание, или которые не может контролировать вовсе. Таковы, например, кровообращение, сердцебиение, дыхание, регенерация, рост и т. п. Когда человек заболевает, его жизненное тело «становится более прозрачным и истощённым в той степени, в какой видимое тело являет свою исхудалость», — говорит М. Гендель.
• Душа (руах в каббале) — (иногда это начало подразделяют на тело желаний и ум, желая выделить последний) — место, где расположено изменчивое и беспокойное я, которое человек знает и в котором себя осознаёт, и именно тело желаний побуждает человека искать чувство удовлетворения.

Тело желаний видится духовным зрением как яйцеобразное облако, простирающееся от шестнадцати до двадцати дюймов за физическое тело. Оно выше головы и ниже подошв, так что плотное тело сидит в центре этого яйцевидного облака подобно желтку в центре яйца. <…> Когда мы смотрим духовным зрением, мы видим, что в теле желания существует множество кружащихся вихрей. Мы уже объясняли, что характеристикой вещества желания является постоянное движение; и из главного вихря в области печени к периферии этого яйцевидного тела льётся бьющий поток, который возвращается в центр через множество других вихрей. Тело желаний окрашено всевозможными известными нам цветами и оттенками и большим числом других, не поддающихся описанию нашим земным языком. Эти цвета меняются в каждом человеке в соответствии с его характерными чертами и темпераментом, они также меняются время от времени, как меняется его настроение, пристрастия и эмоции.

— Макс Гендель, «Мистерии розенкрейцерев»

• Дух — истинное я человека, наиболее возвышенное, бессмертное начало. В каббале дух подразделяется на Йехида, что значит Единственный, Уникальный, Действительное я (также Хабс или Звезда), Хиа, то есть Воля или Творческий принцип, Нешама, то есть интуиция и способность понимать Волю Хабс.

Трёхчастная конституция человека представляется также в христианском мистицизме.

Микрокосм в каббале

В каббале строение микро- и макрокосма раскрывается в системе пяти миров.

Многослойная конституция человека описывается также в индуизме, тибетском буддизме и теософии. (См. статью Тонкие тела).

См. также

• Бесконечная вложенность материи
• Пять элементов

Отрывок, характеризующий Микрокосм

– Верьте, князь, что сердце матери никогда не забудет того, что вы сделали для нас.
– Я рад, что мог сделать вам приятное, любезная моя Анна Михайловна, – сказал князь Василий, оправляя жабо и в жесте и голосе проявляя здесь, в Москве, перед покровительствуемою Анною Михайловной еще гораздо большую важность, чем в Петербурге, на вечере у Annette Шерер.
– Старайтесь служить хорошо и быть достойным, – прибавил он, строго обращаясь к Борису. – Я рад… Вы здесь в отпуску? – продиктовал он своим бесстрастным тоном.
– Жду приказа, ваше сиятельство, чтоб отправиться по новому назначению, – отвечал Борис, не выказывая ни досады за резкий тон князя, ни желания вступить в разговор, но так спокойно и почтительно, что князь пристально поглядел на него.
– Вы живете с матушкой?
– Я живу у графини Ростовой, – сказал Борис, опять прибавив: – ваше сиятельство.
– Это тот Илья Ростов, который женился на Nathalie Шиншиной, – сказала Анна Михайловна.
– Знаю, знаю, – сказал князь Василий своим монотонным голосом. – Je n'ai jamais pu concevoir, comment Nathalieie s'est decidee a epouser cet ours mal – leche l Un personnage completement stupide et ridicule.Et joueur a ce qu'on dit. [Я никогда не мог понять, как Натали решилась выйти замуж за этого грязного медведя. Совершенно глупая и смешная особа. К тому же игрок, говорят.]
– Mais tres brave homme, mon prince, [Но добрый человек, князь,] – заметила Анна Михайловна, трогательно улыбаясь, как будто и она знала, что граф Ростов заслуживал такого мнения, но просила пожалеть бедного старика. – Что говорят доктора? – спросила княгиня, помолчав немного и опять выражая большую печаль на своем исплаканном лице.
– Мало надежды, – сказал князь.
– А мне так хотелось еще раз поблагодарить дядю за все его благодеяния и мне и Боре. C'est son filleuil, [Это его крестник,] – прибавила она таким тоном, как будто это известие должно было крайне обрадовать князя Василия.
Князь Василий задумался и поморщился. Анна Михайловна поняла, что он боялся найти в ней соперницу по завещанию графа Безухого. Она поспешила успокоить его.
– Ежели бы не моя истинная любовь и преданность дяде, – сказала она, с особенною уверенностию и небрежностию выговаривая это слово: – я знаю его характер, благородный, прямой, но ведь одни княжны при нем…Они еще молоды… – Она наклонила голову и прибавила шопотом: – исполнил ли он последний долг, князь? Как драгоценны эти последние минуты! Ведь хуже быть не может; его необходимо приготовить ежели он так плох. Мы, женщины, князь, – она нежно улыбнулась, – всегда знаем, как говорить эти вещи. Необходимо видеть его. Как бы тяжело это ни было для меня, но я привыкла уже страдать.
Князь, видимо, понял, и понял, как и на вечере у Annette Шерер, что от Анны Михайловны трудно отделаться.
– Не было бы тяжело ему это свидание, chere Анна Михайловна, – сказал он. – Подождем до вечера, доктора обещали кризис.
– Но нельзя ждать, князь, в эти минуты. Pensez, il у va du salut de son ame… Ah! c'est terrible, les devoirs d'un chretien… [Подумайте, дело идет о спасения его души! Ах! это ужасно, долг христианина…]
Из внутренних комнат отворилась дверь, и вошла одна из княжен племянниц графа, с угрюмым и холодным лицом и поразительно несоразмерною по ногам длинною талией.
Князь Василий обернулся к ней.
– Ну, что он?
– Всё то же. И как вы хотите, этот шум… – сказала княжна, оглядывая Анну Михайловну, как незнакомую.
– Ah, chere, je ne vous reconnaissais pas, [Ах, милая, я не узнала вас,] – с счастливою улыбкой сказала Анна Михайловна, легкою иноходью подходя к племяннице графа. – Je viens d'arriver et je suis a vous pour vous aider a soigner mon oncle . J`imagine, combien vous avez souffert, [Я приехала помогать вам ходить за дядюшкой. Воображаю, как вы настрадались,] – прибавила она, с участием закатывая глаза.
Княжна ничего не ответила, даже не улыбнулась и тотчас же вышла. Анна Михайловна сняла перчатки и в завоеванной позиции расположилась на кресле, пригласив князя Василья сесть подле себя.
– Борис! – сказала она сыну и улыбнулась, – я пройду к графу, к дяде, а ты поди к Пьеру, mon ami, покаместь, да не забудь передать ему приглашение от Ростовых. Они зовут его обедать. Я думаю, он не поедет? – обратилась она к князю.
– Напротив, – сказал князь, видимо сделавшийся не в духе. – Je serais tres content si vous me debarrassez de ce jeune homme… [Я был бы очень рад, если бы вы меня избавили от этого молодого человека…] Сидит тут. Граф ни разу не спросил про него.
Он пожал плечами. Официант повел молодого человека вниз и вверх по другой лестнице к Петру Кирилловичу.


Пьер так и не успел выбрать себе карьеры в Петербурге и, действительно, был выслан в Москву за буйство. История, которую рассказывали у графа Ростова, была справедлива. Пьер участвовал в связываньи квартального с медведем. Он приехал несколько дней тому назад и остановился, как всегда, в доме своего отца. Хотя он и предполагал, что история его уже известна в Москве, и что дамы, окружающие его отца, всегда недоброжелательные к нему, воспользуются этим случаем, чтобы раздражить графа, он всё таки в день приезда пошел на половину отца. Войдя в гостиную, обычное местопребывание княжен, он поздоровался с дамами, сидевшими за пяльцами и за книгой, которую вслух читала одна из них. Их было три. Старшая, чистоплотная, с длинною талией, строгая девица, та самая, которая выходила к Анне Михайловне, читала; младшие, обе румяные и хорошенькие, отличавшиеся друг от друга только тем, что у одной была родинка над губой, очень красившая ее, шили в пяльцах. Пьер был встречен как мертвец или зачумленный. Старшая княжна прервала чтение и молча посмотрела на него испуганными глазами; младшая, без родинки, приняла точно такое же выражение; самая меньшая, с родинкой, веселого и смешливого характера, нагнулась к пяльцам, чтобы скрыть улыбку, вызванную, вероятно, предстоящею сценой, забавность которой она предвидела. Она притянула вниз шерстинку и нагнулась, будто разбирая узоры и едва удерживаясь от смеха.
– Bonjour, ma cousine, – сказал Пьер. – Vous ne me гесоnnaissez pas? [Здравствуйте, кузина. Вы меня не узнаете?]
– Я слишком хорошо вас узнаю, слишком хорошо.
– Как здоровье графа? Могу я видеть его? – спросил Пьер неловко, как всегда, но не смущаясь.
– Граф страдает и физически и нравственно, и, кажется, вы позаботились о том, чтобы причинить ему побольше нравственных страданий.
– Могу я видеть графа? – повторил Пьер.
– Гм!.. Ежели вы хотите убить его, совсем убить, то можете видеть. Ольга, поди посмотри, готов ли бульон для дяденьки, скоро время, – прибавила она, показывая этим Пьеру, что они заняты и заняты успокоиваньем его отца, тогда как он, очевидно, занят только расстроиванием.
Ольга вышла. Пьер постоял, посмотрел на сестер и, поклонившись, сказал:
– Так я пойду к себе. Когда можно будет, вы мне скажите.
Он вышел, и звонкий, но негромкий смех сестры с родинкой послышался за ним.