Юровский, Владимир Михайлович (дирижёр)

Владимир Юровский
Владимир Юровский в 2011 году
Основная информация
Полное имя	Юровский Владимир Михайлович
Дата рождения	4 апреля 1972(1972-04-04) (52 года)
Место рождения	Москва
Годы активности	с 1995
Страна	Россия Россия Германия Германия Великобритания Великобритания
Профессии	дирижёр
Жанры	академическая музыка
Коллективы	ГАСО России им. Е. Ф. Светланова Лондонский филармонический оркестр

Влади́мир Миха́йлович Ю́ровский (род. 4 апреля 1972, Москва, СССР) — российский дирижёр. Художественный руководитель Государственного академического симфонического оркестра Российской Федерации имени Е. Ф. Светланова с 2011 года. Главный дирижёр Лондонского филармонического оркестра.

Биография

Семья

Родился в музыкальной еврейской семье. Сын дирижёра Михаила Владимировича Юровского и Элеоноры Дмитриевны Таратуты, внук композитора Владимира Юровского. Его прадед, Давид Семёнович Блок, также был дирижёром.

Младший брат — дирижёр Дмитрий Юровский (род. 1979); сестра — Мария Дрибински (Юровская), пианистка и музыкальный педагог.

Троюродный брат — пианист Денис Мацуев (его дед, перкуссионист Иркутского цирка Дмитрий Леонидович Гомельский, и бабушка Владимира Юровского Анна Леонидовна Гомельская — родные брат и сестра).

Творческая карьера

В 1987—1990 гг. учился на теоретическом отделении Музыкального училища при Московской консерватории.

В 1990 году продолжил обучение в Дрезденской Высшей школе музыки, затем у Рольфа Ройтера в Берлинской Высшей школе музыки имени Эйслера.

Дебютировал на международном уровне в 1995 году на Вексфордском оперном фестивале в Ирландии (англ.) постановкой оперы Н. А. Римского-Корсакова «Майская ночь».

В 1996—2000 гг. — дирижёр берлинской Komische Oper, в 2001—2013 — художественный руководитель Глайндборнского оперного фестиваля.

Как оперный дирижёр сотрудничал также с Оперой Бастилии (Париж), театрами Ла Скала (Милан) и Ла Фениче (Венеция), Метрополитен Опера (Нью-Йорк) и другими ведущими оперными сценами мира.

Наряду с традиционным репертуаром («Евгений Онегин» и «Пиковая дама» Чайковского, «Волшебная флейта» Моцарта, «Риголетто» и «Отелло» Верди, «Богема» и «Турандот» Пуччини, «Парсифаль» Вагнера и мн. др.) на счету Юровского несколько нерядовых событий в истории оперы: в частности, концертная премьера полной версии оперы Владимира Мартынова «Vita Nuova».

Концертная деятельность

Как симфонический дирижёр Юровский связан, прежде всего, с Лондонским филармоническим оркестром (основным оркестром Глайндборнского фестиваля) и Госоркестром России. С последним, в частности, с 2013 года он проводит в Москве регулярные циклы просветительских концертов, сопровождая исполняемые произведения своими размышлениями и комментариями, — так, о концертах 2015 года, посвящённых 70-летию окончания Второй мировой войны, критика писала, что они представляли собой «трагический антивоенный цикл, беспрецедентный по масштабам, значению, эксклюзивности репертуара и силе воздействия на публику».

С Лондонским филармоническим оркестром Юровский дебютировал в декабре 2001 года, заменив отменившего свои гастроли Юрия Темирканова, и вызвал восторженный отзыв критики, констатировавшей «любовь с первого взгляда между дирижёром и оркестром». В 2003 году Юровский занял пост главного приглашённого дирижёра оркестра, а в сентябре 2007 года возглавил его.

Одновременно Юровский является одним из «главных художников» (англ. principal artists) Оркестра века Просвещения, традиционно не имеющего главного дирижёра, и членом дирижёрской коллегии Российского национального оркестра.

Он также неоднократно выступал с другими ведущими оркестрами мира — в частности, с Филадельфийским оркестром, Филармоническим оркестром Осло, Дрезденской государственной капеллой, амстердамским Концертгебау.

C 24 октября 2011 года Юровский — художественный руководитель Государственного академического симфонического оркестра России имени Е. Ф. Светланова. С Госоркестром Юровский, в частности, освоил нетрадиционный для этого коллектива репертуар, в том числе редко исполняемые в России сочинения классиков XX века (Белы Бартока, Арнольда Шёнберга, Эдисона Денисова, Оливье Мессиана, Бенджамина Бриттена, Богуслава Мартину, Альбана Берга, Карла Орфа, Игоря Стравинского, Сергея Прокофьева, Джона Тавенера) и ныне живущих авторов (Антона Батагова, Арво Пярта, Валентина Сильвестрова, Александра Вустина, Сергея Слонимского).

Характеризуя творчество Юровского в целом, музыкальная критика отмечает:

Юровский не без оснований претендует на то, чтобы, подобно всем большим дирижёрам (от Тосканини до Аббадо), называться настоящим универсалом без границ между оперой и другими жанрами музыки (как тут не вспомнить его глайндбурнскую «Летучую мышь», а по контрасту — сложные московские программы от Пярта до Адамса, в которых он не ищет лёгких путей к народной любви).

Награды

• В 2000 году Юровский был удостоен Премии Франко Аббьяти как лучший дирижер года, в 2004 г. BBC Music Magazine назвал его в числе самых талантливых молодых дирижеров мира.
• В 2007 году Юровский стал обладателем премии Королевского филармонического общества Великобритании.
• В марте 2016 года получил почётную докторскую степень Лондонского королевского колледжа музыки.

Ссылки

• [www.amumgk.ru/03history/04alumni/yurovsky Страница на сайте Академического музыкального училища]
• [www.rno.ru/rus/yurovsky.htm Страница на сайте Российского национального оркестра]

Отрывок, характеризующий Юровский, Владимир Михайлович (дирижёр)

Князь Андрей невольно улыбнулся, взглянув на штабс капитана Тушина. Молча и улыбаясь, Тушин, переступая с босой ноги на ногу, вопросительно глядел большими, умными и добрыми глазами то на князя Андрея, то на штаб офицера.
– Солдаты говорят: разумшись ловчее, – сказал капитан Тушин, улыбаясь и робея, видимо, желая из своего неловкого положения перейти в шутливый тон.
Но еще он не договорил, как почувствовал, что шутка его не принята и не вышла. Он смутился.
– Извольте отправляться, – сказал штаб офицер, стараясь удержать серьезность.
Князь Андрей еще раз взглянул на фигурку артиллериста. В ней было что то особенное, совершенно не военное, несколько комическое, но чрезвычайно привлекательное.
Штаб офицер и князь Андрей сели на лошадей и поехали дальше.
Выехав за деревню, беспрестанно обгоняя и встречая идущих солдат, офицеров разных команд, они увидали налево краснеющие свежею, вновь вскопанною глиною строящиеся укрепления. Несколько баталионов солдат в одних рубахах, несмотря на холодный ветер, как белые муравьи, копошились на этих укреплениях; из за вала невидимо кем беспрестанно выкидывались лопаты красной глины. Они подъехали к укреплению, осмотрели его и поехали дальше. За самым укреплением наткнулись они на несколько десятков солдат, беспрестанно переменяющихся, сбегающих с укрепления. Они должны были зажать нос и тронуть лошадей рысью, чтобы выехать из этой отравленной атмосферы.
– Voila l'agrement des camps, monsieur le prince, [Вот удовольствие лагеря, князь,] – сказал дежурный штаб офицер.
Они выехали на противоположную гору. С этой горы уже видны были французы. Князь Андрей остановился и начал рассматривать.
– Вот тут наша батарея стоит, – сказал штаб офицер, указывая на самый высокий пункт, – того самого чудака, что без сапог сидел; оттуда всё видно: поедемте, князь.
– Покорно благодарю, я теперь один проеду, – сказал князь Андрей, желая избавиться от штаб офицера, – не беспокойтесь, пожалуйста.
Штаб офицер отстал, и князь Андрей поехал один.
Чем далее подвигался он вперед, ближе к неприятелю, тем порядочнее и веселее становился вид войск. Самый сильный беспорядок и уныние были в том обозе перед Цнаймом, который объезжал утром князь Андрей и который был в десяти верстах от французов. В Грунте тоже чувствовалась некоторая тревога и страх чего то. Но чем ближе подъезжал князь Андрей к цепи французов, тем самоувереннее становился вид наших войск. Выстроенные в ряд, стояли в шинелях солдаты, и фельдфебель и ротный рассчитывали людей, тыкая пальцем в грудь крайнему по отделению солдату и приказывая ему поднимать руку; рассыпанные по всему пространству, солдаты тащили дрова и хворост и строили балаганчики, весело смеясь и переговариваясь; у костров сидели одетые и голые, суша рубахи, подвертки или починивая сапоги и шинели, толпились около котлов и кашеваров. В одной роте обед был готов, и солдаты с жадными лицами смотрели на дымившиеся котлы и ждали пробы, которую в деревянной чашке подносил каптенармус офицеру, сидевшему на бревне против своего балагана. В другой, более счастливой роте, так как не у всех была водка, солдаты, толпясь, стояли около рябого широкоплечего фельдфебеля, который, нагибая бочонок, лил в подставляемые поочередно крышки манерок. Солдаты с набожными лицами подносили ко рту манерки, опрокидывали их и, полоща рот и утираясь рукавами шинелей, с повеселевшими лицами отходили от фельдфебеля. Все лица были такие спокойные, как будто всё происходило не в виду неприятеля, перед делом, где должна была остаться на месте, по крайней мере, половина отряда, а как будто где нибудь на родине в ожидании спокойной стоянки. Проехав егерский полк, в рядах киевских гренадеров, молодцоватых людей, занятых теми же мирными делами, князь Андрей недалеко от высокого, отличавшегося от других балагана полкового командира, наехал на фронт взвода гренадер, перед которыми лежал обнаженный человек. Двое солдат держали его, а двое взмахивали гибкие прутья и мерно ударяли по обнаженной спине. Наказываемый неестественно кричал. Толстый майор ходил перед фронтом и, не переставая и не обращая внимания на крик, говорил:
– Солдату позорно красть, солдат должен быть честен, благороден и храбр; а коли у своего брата украл, так в нем чести нет; это мерзавец. Еще, еще!
И всё слышались гибкие удары и отчаянный, но притворный крик.
– Еще, еще, – приговаривал майор.
Молодой офицер, с выражением недоумения и страдания в лице, отошел от наказываемого, оглядываясь вопросительно на проезжавшего адъютанта.
Князь Андрей, выехав в переднюю линию, поехал по фронту. Цепь наша и неприятельская стояли на левом и на правом фланге далеко друг от друга, но в средине, в том месте, где утром проезжали парламентеры, цепи сошлись так близко, что могли видеть лица друг друга и переговариваться между собой. Кроме солдат, занимавших цепь в этом месте, с той и с другой стороны стояло много любопытных, которые, посмеиваясь, разглядывали странных и чуждых для них неприятелей.
С раннего утра, несмотря на запрещение подходить к цепи, начальники не могли отбиться от любопытных. Солдаты, стоявшие в цепи, как люди, показывающие что нибудь редкое, уж не смотрели на французов, а делали свои наблюдения над приходящими и, скучая, дожидались смены. Князь Андрей остановился рассматривать французов.
– Глянь ка, глянь, – говорил один солдат товарищу, указывая на русского мушкатера солдата, который с офицером подошел к цепи и что то часто и горячо говорил с французским гренадером. – Вишь, лопочет как ловко! Аж хранцуз то за ним не поспевает. Ну ка ты, Сидоров!
– Погоди, послушай. Ишь, ловко! – отвечал Сидоров, считавшийся мастером говорить по французски.
Солдат, на которого указывали смеявшиеся, был Долохов. Князь Андрей узнал его и прислушался к его разговору. Долохов, вместе с своим ротным, пришел в цепь с левого фланга, на котором стоял их полк.
– Ну, еще, еще! – подстрекал ротный командир, нагибаясь вперед и стараясь не проронить ни одного непонятного для него слова. – Пожалуйста, почаще. Что он?
Долохов не отвечал ротному; он был вовлечен в горячий спор с французским гренадером. Они говорили, как и должно было быть, о кампании. Француз доказывал, смешивая австрийцев с русскими, что русские сдались и бежали от самого Ульма; Долохов доказывал, что русские не сдавались, а били французов.
– Здесь велят прогнать вас и прогоним, – говорил Долохов.
– Только старайтесь, чтобы вас не забрали со всеми вашими казаками, – сказал гренадер француз.
Зрители и слушатели французы засмеялись.
– Вас заставят плясать, как при Суворове вы плясали (on vous fera danser [вас заставят плясать]), – сказал Долохов.
– Qu'est ce qu'il chante? [Что он там поет?] – сказал один француз.
– De l'histoire ancienne, [Древняя история,] – сказал другой, догадавшись, что дело шло о прежних войнах. – L'Empereur va lui faire voir a votre Souvara, comme aux autres… [Император покажет вашему Сувара, как и другим…]
– Бонапарте… – начал было Долохов, но француз перебил его.
– Нет Бонапарте. Есть император! Sacre nom… [Чорт возьми…] – сердито крикнул он.
– Чорт его дери вашего императора!
И Долохов по русски, грубо, по солдатски обругался и, вскинув ружье, отошел прочь.
– Пойдемте, Иван Лукич, – сказал он ротному.
– Вот так по хранцузски, – заговорили солдаты в цепи. – Ну ка ты, Сидоров!
Сидоров подмигнул и, обращаясь к французам, начал часто, часто лепетать непонятные слова:
– Кари, мала, тафа, сафи, мутер, каска, – лопотал он, стараясь придавать выразительные интонации своему голосу.
– Го, го, го! ха ха, ха, ха! Ух! Ух! – раздался между солдатами грохот такого здорового и веселого хохота, невольно через цепь сообщившегося и французам, что после этого нужно было, казалось, разрядить ружья, взорвать заряды и разойтись поскорее всем по домам.
Но ружья остались заряжены, бойницы в домах и укреплениях так же грозно смотрели вперед и так же, как прежде, остались друг против друга обращенные, снятые с передков пушки.


Объехав всю линию войск от правого до левого фланга, князь Андрей поднялся на ту батарею, с которой, по словам штаб офицера, всё поле было видно. Здесь он слез с лошади и остановился у крайнего из четырех снятых с передков орудий. Впереди орудий ходил часовой артиллерист, вытянувшийся было перед офицером, но по сделанному ему знаку возобновивший свое равномерное, скучливое хождение. Сзади орудий стояли передки, еще сзади коновязь и костры артиллеристов. Налево, недалеко от крайнего орудия, был новый плетеный шалашик, из которого слышались оживленные офицерские голоса.