Food Machinery and Chemical Corporation

Поделись знанием:
(перенаправлено с «FMC Technologies»)
Перейти к: навигация, поиск
FMC Corporation
Тип

публичная компания

Основание

1883

Прежние названия

см. прежние названия

Расположение

США США:
Филадельфия, Пенсильвания (штаб-квартира)

Отрасль

машиностроение, танкостроение

Продукция

см. продукция

Дочерние компании

см. дочерние компании

Сайт

[www.fmc.com/ www.fmc.com]

К:Компании, основанные в 1883 году

Food Machinery and Chemical Corporation (/fd məˈʃnərɪ ænd ˈkɛmɪkəl/, в русскоязычной экономической печати традиционно используется фонетический перевод названия «Фуд маши́нери энд ке́микал»; сокр. FMC — рус. «Эф-эм-си»)[1] — американская многоотраслевая корпорация, специализировавшаяся на выпуске продукции машиностроения. Долгое время была одним из ведущих подрядчиков военно-промышленного комплекса США в части разработки и серийного производства лёгкой гусеничной бронетехники различного назначения. Ряд образцов колёсной и гусеничной бронетехники был разработан по заказу иностранных правительств и изготавливался на экспорт. Калифорнийский филиал корпорации в Сан-Хосе был крупнейшим производителем гусеничной бронетехники в мире до конца 1990-х гг., выпустив одних только бронетранспортёров M113 свыше 70 тысяч единиц[2].





История

Компания была de facto основана в 1883 г. и de jure зарегистрирована в 1884 г. для производства и реализации пульверизаторов (опрыскивателей для садов и огородов). Постепенно линейка продукции расширялась в сторону производства другой сельскохозяйственной техники и оборудования. В годы Второй мировой войны, по мере всё большего вовлечения США в войну и нарастания потребностей американской армии и морской пехоты в военной технике, компании удалось получить крупные правительственные заказы на изготовление лёгкой гусеничной бронетехники — компанией была своевременно занята ниша производства амфибийной (плавающей) бронетехники, так как выпуск других её разновидностей уже был к тому времени «застолблён» более крупными машиностроительными компаниями, в первую очередь, производителями рельсового подвижного состава (тепловозо- и вагоностроительными компаниями). Но и на этом поприще руководству компании удалось, во-первых, расширить производственный профиль заводов компании, во-вторых, потеснить своих промышленных конкурентов и выйти в монополисты в отрасли производства бронетехники.

Краткая хронология деятельности Food Machinery and Chemical Corporation
1884 Джон Бин патентует насос высокого давления, обеспечивающий непрерывное распыление инсектицидов; для коммерческой реализации которых он регистрирует частное предприятие Bean Spray Pump Company.
1904 компания была инкорпорирована, т. е. стала независимым (от своего основателя и собственников) субъектом хозяйственной деятельности.
1928 компания стала публичной, название изменено на John Bean Manufacturing Company, в состав компании включены два предприятия по производству консервного оборудования.
1929 название компании изменено на Food Machinery Corporation (FMC).
1941 первый серийный образец плавающей бронетехники покинул сборочный цех FMC и вскоре получен первый заказ на серийное производство двухсот единиц указанной техники.
1943 корпорация приобретает Niagara Sprayer & Chemical Company, — производителя инсектицидов и фунгицидов, — таким образом открывая собственное химическое производство и выходя на рынок химических продуктов.
1948 промышленная химия дополняет производственный профиль корпорации путём приобретения Westvaco Chemical Corporation, в свою очередь меняет собственное название на Food Machinery and Chemical Corporation.
1961 корпорация меняет своё официальное название на аббревиатуру и становится FMC Corporation.
1966 годовой доход корпорации впервые превысил миллиард долларов.
1971 штаб-квартира корпорации передислоцируется из Сан-Хосе в Чикаго.
1972 компания становится трансконтинентальной с филиалами в Северной Америке и Европе
1974 химическое производство перемещается из Нью-Йорка в Филадельфию.
1985 FMC приобретает Lithium Corporation of America[en].
1986 руководство корпорации проводит рекапитализацию, направленную на предотвращение любых попыток её поглощения конкурентами по формальному поводу экономического и юридического характера.
1997 компания объявляет о своём выходе из военно-промышленного бизнеса, сузив свой производственный профиль до производства химии и продукции гражданского машиностроения.
2001 FMC выводит машиностроительное производство в отдельную публичную компанию под названием FMC Technologies, которая остаётся в Чикаго, штаб-квартира корпорации тем временем передислоцируется в Филадельфию.
Источники информации
International Directory of Company Histories, Volume 89.  (англ.) / Edited by Jay P. Pederson. — Detroit, Mich.: St. James Press, 2007. — P.222 — 791 p. — ISBN 1-55862-593-3.

Организационные преобразования

Ниже перечислены основные вехи истории компании как субъекта хозяйственной деятельности: организационно-структурные преобразования, ребрендинг и т. д. Исходно компания носила название Bean Spray Pump Company (1884—1928), John Bean Manufacturing Company (10 августа 1928 — 24 июля 1929),Food Machinery Corporation (24 июля 1929 — 10 сентября 1948), Food Machinery and Chemical Corporation (10 сентября 1948 — 1 июля 1961), FMC Corporation (1 июля 1961 — н.в.). В 2001 г. корпорация разделилась на основное подразделение, сохранившее при этом оригинальное название, и два дополнительных структурных подразделения, первое из которых отвечает за выпуск энергетического и нефтегазодобывающего оборудования FMC Technologies, Inc. (2001—н.в.), второе отвечает за выпуск техники промышленного и сельскохозяйственного назначения, а также авиационного оборудования и называется John Bean Technologies Corporation, сокр. JBT (2008—н.в.).

Слияния и поглощения

Источники информации : Mergent Moody’s Industrial Manual : in two volumes.  (англ.) — N.Y.: Mergent FIS, Inc., 1999. — Vol.1 — P.1023 — 3733 p. — ISSN 0545-0217.
Directory of Multinationals : in two volumes.  (англ.) / Edited by Martin Timbrell, Diana L. Tweedie. — L.: Waterlow Specialist Information Publishing, 1998. — Vol.1 — P.575-576 — 1722 p. — ISBN 0-333-674642.

1928
  • Anderson Barngrover Manufacturing Company
  • Sprague-Sells Corporation
1946

Торговая марка «Bolens» была зарезервирована за лёгкой сельскохозяйственной техникой (газонокосилками и тракторами различного типа: садовыми, пропашными и др.). «Bolens» находилась в составе FMC с 1946 до 1982 г., когда она была выкуплена работниками и стала самостоятельной Bolens Corporation.

1955
1956
1957
  • Oil Center Tool Company
1959
  • J. S. Collins Jr., Company
  • Sunland Industries
  • Hamer Valve Inc.
1961
  • Barrett Equipment Company
1962
  • Scott Viner Company
1963
1964

Northern Ordnance Inc., manufacturer of naval ordnance equipment such as missile launchers and rapid-fire gun turrets На заводе «Northern Ordnance» производилось корабельное вооружение: ракетные пусковые установки и артиллерийские установки.

1965
1966
  • Dealer Associates Inc.
  • Harry J. Ferguson Company
1967

Торговая марка «Link-Belt» была зарезервирована за строительной и другой промышленной техникой (экскаваторами, строительными кранами) промышленного и военного назначения. «Link-Belt» находилась в составе FMC с 30 июня 1967 по 1986 г.

1968
  • Kilby Steel Company, Inc.
1972
1973
  • Raque Manufacturing Company
  • Autoscan, Inc.
1974
  • Favco International Corporation
1977
1978
1988
1989
1990
1995
  • FR Manufacturing Corporation
1996
1998
1999
  • Soda Ash Inc.
2007
  • Technisys, Inc.

Международные консорциумы

В 1986 г. совместно с компанией Sumitomo Heavy Industries Ltd. был образован консорциум Link-Belt Construction Equipment Company. На базе американского филиала — Link-Belt Division, расположенного в Грин Рэмп (на территории авиабазы Поуп[en]), осуществлялась подготовка военнослужащих инженерных частей различных родов войск и служб Вооружённых сил США пользованию техникой Link-Belt, поставляемой войскам. В 1994 г. совместно с HARSCO Corporation был образован консорциум United Defense Industries Inc., который был продан Carlyle Group в октябре 1997 г.

Протекционизм

Поскольку корпорация выступала практически монополистом в целом ряде сегментов продукции для ВПК США, это вызывало острую критику от конгрессменов, аффилированных к другим группам интересов, в ходе ежегодных дебатов в Конгрессе США относительно утверждения статей федерального бюджета на военные заказы. Поскольку в отношении монополизации рынков действовали жёсткие законодательные ограничения, требующие наличия у предприятия или организации, участвующей в тендере, как минимум одного конкурента, юристы корпорации совместно с должностными лицами из аппарата Министра обороны США Роберта Макнамары, — главного защитника интересов FMC на государственном уровне, — разработали следующий юридический манёвр: конкурентами объявлялись различные структурные подразделения корпорации, формально являющиеся отдельными юридическими лицами, например, её калифорнийский и западно-виргинский филиалы. В процессе последовавшего разбирательства, уловка была быстро раскрыта заинтересованными лицами от конкурирующих структур и Макнамаре пришлось оправдываться перед членами Комитета Палаты представителей США по вооружённым силам, — больше всего в этом вопросе на него и его подчинённых наседали конгрессмен от Виргинии Портер Харди[en] и конгрессмен от Луизианы Ф. Эдвард Геберт[en][3].

Продукция

Пожарно-спасательная техника

Промышленная и сельхозтехника

Корабельная артиллерия

Плавающая бронетехника

Сухопутная бронетехника

Напишите отзыв о статье "Food Machinery and Chemical Corporation"

Примечания

  1. Букв. пер.: «Пищевые машины и химикаты». Вольн. пер.: «Сельскохозяйственная техника для посева и уборки урожая, удобрения и опрыскивания».
  2. Bishop, Chris. The Encyclopedia of Modern Military Weapons.  (англ.) — N.Y.: Barnes & Noble Books, 1999. — P.62 — 544 p. — ISBN 0-7607-1631-5.
  3. [babel.hathitrust.org/cgi/pt?id=uc1.$b655549;view=1up;seq=391 Testimony of the Secretary of Defense Robert McNamara (Afternoon Session).  (англ.)] / Hearings on Military Posture, and H.R. 4016. : Hearings, 89th Congress, 1st Session. — Washington, D.C. : U.S. Government Printing Office, 1965. — P.536 — 1556 p.

Ссылки

Отрывок, характеризующий Food Machinery and Chemical Corporation

Наташа, не шевелясь и не дыша, блестящими главами смотрела из своей засады. «Что теперь будет»? думала она.
– Соня! Мне весь мир не нужен! Ты одна для меня всё, – говорил Николай. – Я докажу тебе.
– Я не люблю, когда ты так говоришь.
– Ну не буду, ну прости, Соня! – Он притянул ее к себе и поцеловал.
«Ах, как хорошо!» подумала Наташа, и когда Соня с Николаем вышли из комнаты, она пошла за ними и вызвала к себе Бориса.
– Борис, подите сюда, – сказала она с значительным и хитрым видом. – Мне нужно сказать вам одну вещь. Сюда, сюда, – сказала она и привела его в цветочную на то место между кадок, где она была спрятана. Борис, улыбаясь, шел за нею.
– Какая же это одна вещь ? – спросил он.
Она смутилась, оглянулась вокруг себя и, увидев брошенную на кадке свою куклу, взяла ее в руки.
– Поцелуйте куклу, – сказала она.
Борис внимательным, ласковым взглядом смотрел в ее оживленное лицо и ничего не отвечал.
– Не хотите? Ну, так подите сюда, – сказала она и глубже ушла в цветы и бросила куклу. – Ближе, ближе! – шептала она. Она поймала руками офицера за обшлага, и в покрасневшем лице ее видны были торжественность и страх.
– А меня хотите поцеловать? – прошептала она чуть слышно, исподлобья глядя на него, улыбаясь и чуть не плача от волненья.
Борис покраснел.
– Какая вы смешная! – проговорил он, нагибаясь к ней, еще более краснея, но ничего не предпринимая и выжидая.
Она вдруг вскочила на кадку, так что стала выше его, обняла его обеими руками, так что тонкие голые ручки согнулись выше его шеи и, откинув движением головы волосы назад, поцеловала его в самые губы.
Она проскользнула между горшками на другую сторону цветов и, опустив голову, остановилась.
– Наташа, – сказал он, – вы знаете, что я люблю вас, но…
– Вы влюблены в меня? – перебила его Наташа.
– Да, влюблен, но, пожалуйста, не будем делать того, что сейчас… Еще четыре года… Тогда я буду просить вашей руки.
Наташа подумала.
– Тринадцать, четырнадцать, пятнадцать, шестнадцать… – сказала она, считая по тоненьким пальчикам. – Хорошо! Так кончено?
И улыбка радости и успокоения осветила ее оживленное лицо.
– Кончено! – сказал Борис.
– Навсегда? – сказала девочка. – До самой смерти?
И, взяв его под руку, она с счастливым лицом тихо пошла с ним рядом в диванную.


Графиня так устала от визитов, что не велела принимать больше никого, и швейцару приказано было только звать непременно кушать всех, кто будет еще приезжать с поздравлениями. Графине хотелось с глазу на глаз поговорить с другом своего детства, княгиней Анной Михайловной, которую она не видала хорошенько с ее приезда из Петербурга. Анна Михайловна, с своим исплаканным и приятным лицом, подвинулась ближе к креслу графини.
– С тобой я буду совершенно откровенна, – сказала Анна Михайловна. – Уж мало нас осталось, старых друзей! От этого я так и дорожу твоею дружбой.
Анна Михайловна посмотрела на Веру и остановилась. Графиня пожала руку своему другу.
– Вера, – сказала графиня, обращаясь к старшей дочери, очевидно, нелюбимой. – Как у вас ни на что понятия нет? Разве ты не чувствуешь, что ты здесь лишняя? Поди к сестрам, или…
Красивая Вера презрительно улыбнулась, видимо не чувствуя ни малейшего оскорбления.
– Ежели бы вы мне сказали давно, маменька, я бы тотчас ушла, – сказала она, и пошла в свою комнату.
Но, проходя мимо диванной, она заметила, что в ней у двух окошек симметрично сидели две пары. Она остановилась и презрительно улыбнулась. Соня сидела близко подле Николая, который переписывал ей стихи, в первый раз сочиненные им. Борис с Наташей сидели у другого окна и замолчали, когда вошла Вера. Соня и Наташа с виноватыми и счастливыми лицами взглянули на Веру.
Весело и трогательно было смотреть на этих влюбленных девочек, но вид их, очевидно, не возбуждал в Вере приятного чувства.
– Сколько раз я вас просила, – сказала она, – не брать моих вещей, у вас есть своя комната.
Она взяла от Николая чернильницу.
– Сейчас, сейчас, – сказал он, мокая перо.
– Вы всё умеете делать не во время, – сказала Вера. – То прибежали в гостиную, так что всем совестно сделалось за вас.
Несмотря на то, или именно потому, что сказанное ею было совершенно справедливо, никто ей не отвечал, и все четверо только переглядывались между собой. Она медлила в комнате с чернильницей в руке.
– И какие могут быть в ваши года секреты между Наташей и Борисом и между вами, – всё одни глупости!
– Ну, что тебе за дело, Вера? – тихеньким голоском, заступнически проговорила Наташа.
Она, видимо, была ко всем еще более, чем всегда, в этот день добра и ласкова.
– Очень глупо, – сказала Вера, – мне совестно за вас. Что за секреты?…
– У каждого свои секреты. Мы тебя с Бергом не трогаем, – сказала Наташа разгорячаясь.
– Я думаю, не трогаете, – сказала Вера, – потому что в моих поступках никогда ничего не может быть дурного. А вот я маменьке скажу, как ты с Борисом обходишься.
– Наталья Ильинишна очень хорошо со мной обходится, – сказал Борис. – Я не могу жаловаться, – сказал он.
– Оставьте, Борис, вы такой дипломат (слово дипломат было в большом ходу у детей в том особом значении, какое они придавали этому слову); даже скучно, – сказала Наташа оскорбленным, дрожащим голосом. – За что она ко мне пристает? Ты этого никогда не поймешь, – сказала она, обращаясь к Вере, – потому что ты никогда никого не любила; у тебя сердца нет, ты только madame de Genlis [мадам Жанлис] (это прозвище, считавшееся очень обидным, было дано Вере Николаем), и твое первое удовольствие – делать неприятности другим. Ты кокетничай с Бергом, сколько хочешь, – проговорила она скоро.
– Да уж я верно не стану перед гостями бегать за молодым человеком…
– Ну, добилась своего, – вмешался Николай, – наговорила всем неприятностей, расстроила всех. Пойдемте в детскую.
Все четверо, как спугнутая стая птиц, поднялись и пошли из комнаты.
– Мне наговорили неприятностей, а я никому ничего, – сказала Вера.
– Madame de Genlis! Madame de Genlis! – проговорили смеющиеся голоса из за двери.
Красивая Вера, производившая на всех такое раздражающее, неприятное действие, улыбнулась и видимо не затронутая тем, что ей было сказано, подошла к зеркалу и оправила шарф и прическу. Глядя на свое красивое лицо, она стала, повидимому, еще холоднее и спокойнее.

В гостиной продолжался разговор.
– Ah! chere, – говорила графиня, – и в моей жизни tout n'est pas rose. Разве я не вижу, что du train, que nous allons, [не всё розы. – при нашем образе жизни,] нашего состояния нам не надолго! И всё это клуб, и его доброта. В деревне мы живем, разве мы отдыхаем? Театры, охоты и Бог знает что. Да что обо мне говорить! Ну, как же ты это всё устроила? Я часто на тебя удивляюсь, Annette, как это ты, в свои годы, скачешь в повозке одна, в Москву, в Петербург, ко всем министрам, ко всей знати, со всеми умеешь обойтись, удивляюсь! Ну, как же это устроилось? Вот я ничего этого не умею.
– Ах, душа моя! – отвечала княгиня Анна Михайловна. – Не дай Бог тебе узнать, как тяжело остаться вдовой без подпоры и с сыном, которого любишь до обожания. Всему научишься, – продолжала она с некоторою гордостью. – Процесс мой меня научил. Ежели мне нужно видеть кого нибудь из этих тузов, я пишу записку: «princesse une telle [княгиня такая то] желает видеть такого то» и еду сама на извозчике хоть два, хоть три раза, хоть четыре, до тех пор, пока не добьюсь того, что мне надо. Мне всё равно, что бы обо мне ни думали.
– Ну, как же, кого ты просила о Бореньке? – спросила графиня. – Ведь вот твой уже офицер гвардии, а Николушка идет юнкером. Некому похлопотать. Ты кого просила?
– Князя Василия. Он был очень мил. Сейчас на всё согласился, доложил государю, – говорила княгиня Анна Михайловна с восторгом, совершенно забыв всё унижение, через которое она прошла для достижения своей цели.
– Что он постарел, князь Василий? – спросила графиня. – Я его не видала с наших театров у Румянцевых. И думаю, забыл про меня. Il me faisait la cour, [Он за мной волочился,] – вспомнила графиня с улыбкой.
– Всё такой же, – отвечала Анна Михайловна, – любезен, рассыпается. Les grandeurs ne lui ont pas touriene la tete du tout. [Высокое положение не вскружило ему головы нисколько.] «Я жалею, что слишком мало могу вам сделать, милая княгиня, – он мне говорит, – приказывайте». Нет, он славный человек и родной прекрасный. Но ты знаешь, Nathalieie, мою любовь к сыну. Я не знаю, чего я не сделала бы для его счастья. А обстоятельства мои до того дурны, – продолжала Анна Михайловна с грустью и понижая голос, – до того дурны, что я теперь в самом ужасном положении. Мой несчастный процесс съедает всё, что я имею, и не подвигается. У меня нет, можешь себе представить, a la lettre [буквально] нет гривенника денег, и я не знаю, на что обмундировать Бориса. – Она вынула платок и заплакала. – Мне нужно пятьсот рублей, а у меня одна двадцатипятирублевая бумажка. Я в таком положении… Одна моя надежда теперь на графа Кирилла Владимировича Безухова. Ежели он не захочет поддержать своего крестника, – ведь он крестил Борю, – и назначить ему что нибудь на содержание, то все мои хлопоты пропадут: мне не на что будет обмундировать его.
Графиня прослезилась и молча соображала что то.
– Часто думаю, может, это и грех, – сказала княгиня, – а часто думаю: вот граф Кирилл Владимирович Безухой живет один… это огромное состояние… и для чего живет? Ему жизнь в тягость, а Боре только начинать жить.
– Он, верно, оставит что нибудь Борису, – сказала графиня.
– Бог знает, chere amie! [милый друг!] Эти богачи и вельможи такие эгоисты. Но я всё таки поеду сейчас к нему с Борисом и прямо скажу, в чем дело. Пускай обо мне думают, что хотят, мне, право, всё равно, когда судьба сына зависит от этого. – Княгиня поднялась. – Теперь два часа, а в четыре часа вы обедаете. Я успею съездить.
И с приемами петербургской деловой барыни, умеющей пользоваться временем, Анна Михайловна послала за сыном и вместе с ним вышла в переднюю.
– Прощай, душа моя, – сказала она графине, которая провожала ее до двери, – пожелай мне успеха, – прибавила она шопотом от сына.
– Вы к графу Кириллу Владимировичу, ma chere? – сказал граф из столовой, выходя тоже в переднюю. – Коли ему лучше, зовите Пьера ко мне обедать. Ведь он у меня бывал, с детьми танцовал. Зовите непременно, ma chere. Ну, посмотрим, как то отличится нынче Тарас. Говорит, что у графа Орлова такого обеда не бывало, какой у нас будет.


– Mon cher Boris, [Дорогой Борис,] – сказала княгиня Анна Михайловна сыну, когда карета графини Ростовой, в которой они сидели, проехала по устланной соломой улице и въехала на широкий двор графа Кирилла Владимировича Безухого. – Mon cher Boris, – сказала мать, выпрастывая руку из под старого салопа и робким и ласковым движением кладя ее на руку сына, – будь ласков, будь внимателен. Граф Кирилл Владимирович всё таки тебе крестный отец, и от него зависит твоя будущая судьба. Помни это, mon cher, будь мил, как ты умеешь быть…
– Ежели бы я знал, что из этого выйдет что нибудь, кроме унижения… – отвечал сын холодно. – Но я обещал вам и делаю это для вас.
Несмотря на то, что чья то карета стояла у подъезда, швейцар, оглядев мать с сыном (которые, не приказывая докладывать о себе, прямо вошли в стеклянные сени между двумя рядами статуй в нишах), значительно посмотрев на старенький салоп, спросил, кого им угодно, княжен или графа, и, узнав, что графа, сказал, что их сиятельству нынче хуже и их сиятельство никого не принимают.
– Мы можем уехать, – сказал сын по французски.
– Mon ami! [Друг мой!] – сказала мать умоляющим голосом, опять дотрогиваясь до руки сына, как будто это прикосновение могло успокоивать или возбуждать его.
Борис замолчал и, не снимая шинели, вопросительно смотрел на мать.
– Голубчик, – нежным голоском сказала Анна Михайловна, обращаясь к швейцару, – я знаю, что граф Кирилл Владимирович очень болен… я затем и приехала… я родственница… Я не буду беспокоить, голубчик… А мне бы только надо увидать князя Василия Сергеевича: ведь он здесь стоит. Доложи, пожалуйста.
Швейцар угрюмо дернул снурок наверх и отвернулся.
– Княгиня Друбецкая к князю Василию Сергеевичу, – крикнул он сбежавшему сверху и из под выступа лестницы выглядывавшему официанту в чулках, башмаках и фраке.
Мать расправила складки своего крашеного шелкового платья, посмотрелась в цельное венецианское зеркало в стене и бодро в своих стоптанных башмаках пошла вверх по ковру лестницы.
– Mon cher, voue m'avez promis, [Мой друг, ты мне обещал,] – обратилась она опять к Сыну, прикосновением руки возбуждая его.
Сын, опустив глаза, спокойно шел за нею.
Они вошли в залу, из которой одна дверь вела в покои, отведенные князю Василью.
В то время как мать с сыном, выйдя на середину комнаты, намеревались спросить дорогу у вскочившего при их входе старого официанта, у одной из дверей повернулась бронзовая ручка и князь Василий в бархатной шубке, с одною звездой, по домашнему, вышел, провожая красивого черноволосого мужчину. Мужчина этот был знаменитый петербургский доктор Lorrain.
– C'est donc positif? [Итак, это верно?] – говорил князь.
– Mon prince, «errare humanum est», mais… [Князь, человеку ошибаться свойственно.] – отвечал доктор, грассируя и произнося латинские слова французским выговором.
– C'est bien, c'est bien… [Хорошо, хорошо…]
Заметив Анну Михайловну с сыном, князь Василий поклоном отпустил доктора и молча, но с вопросительным видом, подошел к ним. Сын заметил, как вдруг глубокая горесть выразилась в глазах его матери, и слегка улыбнулся.
– Да, в каких грустных обстоятельствах пришлось нам видеться, князь… Ну, что наш дорогой больной? – сказала она, как будто не замечая холодного, оскорбительного, устремленного на нее взгляда.
Князь Василий вопросительно, до недоумения, посмотрел на нее, потом на Бориса. Борис учтиво поклонился. Князь Василий, не отвечая на поклон, отвернулся к Анне Михайловне и на ее вопрос отвечал движением головы и губ, которое означало самую плохую надежду для больного.
– Неужели? – воскликнула Анна Михайловна. – Ах, это ужасно! Страшно подумать… Это мой сын, – прибавила она, указывая на Бориса. – Он сам хотел благодарить вас.
Борис еще раз учтиво поклонился.
– Верьте, князь, что сердце матери никогда не забудет того, что вы сделали для нас.
– Я рад, что мог сделать вам приятное, любезная моя Анна Михайловна, – сказал князь Василий, оправляя жабо и в жесте и голосе проявляя здесь, в Москве, перед покровительствуемою Анною Михайловной еще гораздо большую важность, чем в Петербурге, на вечере у Annette Шерер.
– Старайтесь служить хорошо и быть достойным, – прибавил он, строго обращаясь к Борису. – Я рад… Вы здесь в отпуску? – продиктовал он своим бесстрастным тоном.
– Жду приказа, ваше сиятельство, чтоб отправиться по новому назначению, – отвечал Борис, не выказывая ни досады за резкий тон князя, ни желания вступить в разговор, но так спокойно и почтительно, что князь пристально поглядел на него.
– Вы живете с матушкой?
– Я живу у графини Ростовой, – сказал Борис, опять прибавив: – ваше сиятельство.