Заяц-русак
| Заяц-русак | |||||||||||||||||||||||||||||||||||||
 | |||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| Научная классификация | |||||||||||||||||||||||||||||||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
|
промежуточные ранги
| |||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| Международное научное название | |||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| Ареал | |||||||||||||||||||||||||||||||||||||
|
| |||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| Охранный статус | |||||||||||||||||||||||||||||||||||||
|
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение Вызывающие наименьшие опасенияIUCN 3.1 Least Concern: [www.iucnredlist.org/search ???] | |||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| |||||||||||||||||||||||||||||||||||||
За́яц-руса́к (лат. Lepus europaeus) — млекопитающее рода зайцев отряда зайцеобразных.
Содержание
Внешний вид
Относится к крупным зайцам: длина тела 57—68 см; масса 4—6 кг, редко — до 7 кг. Самые крупные особи встречаются на севере и северо-востоке ареала. Телосложение хрупкое. Внешне русак хорошо отличается от беляка более длинными ушами (9,4—14 см), длинным клиновидным хвостом (7,2—14 см длиной), чёрного или чёрно-бурого цвета сверху. Глаза красновато-коричневые. Задние конечности длиннее, чем у беляка, но лапы короче и уже (длина ступни 13,6—18,5 см), поскольку русак обитает в регионах, где снеговой покров сравнительно неглубокий и твёрдый.
Летняя окраска бывает охристо-серая, бурая, коричневая, охристо-рыжая или оливково-бурая, разных оттенков. Характерны крупные тёмные пестрины, образованные концами волос подшёрстка. Концы остевых волос охристые. Шерсть русака блестящая, шелковистая, заметно извитая. Бока окрашены светлее спины; живот белый, без ряби. Вокруг глаз белые кольца. Кончики ушей круглый год чёрные. Зимний мех немногим светлее летнего (в отличие от беляков, русаки никогда не бывают зимой белоснежными); голова, кончики ушей и передняя часть спины и зимой остаются тёмными. Половой диморфизм в окраске отсутствует. В кариотипе 48 хромосом.
Линька
Как и у всех зайцев, линька у русаков проходит весной и осенью. Весенняя линька обычно начинается во второй половине марта и длится 75—80 дней, заканчиваясь к середине мая. Наиболее бурно она протекает в апреле, когда шерсть выпадает клочьями. Общее направление линьки — от головы к хвосту. Осенью летние волосы постепенно выпадают, и им на смену подрастает густой и пышный зимний мех. Направление осенней линьки обратно направлению весенней — она начинается с бёдер, затем переходит на круп, хребет, передние лапы и бока. Дольше всего летний мех остается на спине и около глаз. Начало линьки обычно приходится на сентябрь; заканчивается она в конце ноября, хотя при тёплой погоде может затянуться до декабря.
Распространение
Русак — исконно степное животное Европы, Передней и Малой Азии и Северной Африки. Его расселение на север, вероятно, началось не раньше середины четвертичного периода. В настоящее время он распространён в степях, лесостепях, тундрах и малооблесённых областях лесной зоны Европы, на севере до Ирландии, Шотландии, южной Швеции и Финляндии, на юге — до Турции, Закавказья, Ирана, севера Аравийского полуострова, Северной Африки, северного Казахстана. Ископаемые остатки известны из плейстоценовых отложений Азербайджана и Крыма.
В пределах России водится по всей Европейской части страны до северных побережий Ладожского и Онежского озёр, Северной Двины; далее граница распространения идёт через Киров, Пермь, огибая Уральские горы, через Курган до Павлодарской области Казахстана. Южная граница проходит через Закавказье, Прикаспий, Устюрт, северное Приаралье до Караганды. Акклиматизирован в ряде районов Южной Сибири (предгорные районы Алтая, Салаира и Кузнецкого Алатау). Выпускался в Алтайском и Красноярском краях, в Новосибирской, Кемеровской, Иркутской и Читинской областях. Акклиматизирован на Дальнем Востоке: в Хабаровском крае выпущен в 1963—1964 годах (Еврейская АО), в 1965 году — в Приморском крае (Уссурийский и Михайловский районы). В Бурятии попытки акклиматизации не увенчались успехом.
Искусственно расселялся в Северной Америке. Так, русак был завезён в штат Нью-Йорк в 1893 году и в 1912 году — в провинцию Онтарио (Канада). Сейчас водится, в основном, в районе Великих озёр. Завозился также в Центральную и Южную Америку; был акклиматизирован в Новой Зеландии и южных районах Австралии, где превратился во вредителя.
Образ жизни
Обитатель открытых пространств, лесостепных, степных, пустынно-степных ландшафтов. Основные его места обитания в лесной зоне — открытые места: поля, луга, опушки, обширные вырубки, поляны, гари. В глубине хвойных массивов встречается редко, более обычен в лиственных лесах, хотя и здесь предпочитает редколесье. Особенно любимы русаком участки, где сельскохозяйственные угодья чередуются с небольшими перелесками, зарослями кустарников и сетью оврагов и балок. В лесостепной и степной зонах встречается по балкам, поймам рек, по залежам и посевам зерновых культур. В горах водится до альпийского пояса, обитая не только по горным степям, но и в лесах. Летом поднимается в горах до 1500—2000 м, зимой спускается вниз. Повсеместно тяготеет к населённым пунктам (особенно в зимнее время), а также к водоёмам.
В норме русак — оседлый территориальный зверь. В зависимости от кормности местообитания он может постоянно держаться на одном участке, занимающем 30—50 га. В других районах русаки совершают ежедневные кочёвки от мест лёжек к местам кормления, проходя по десятку километров. Имеют место также сезонные перемещения; осенью и зимой русак часто переселяется поближе к населённым пунктам, окраинам лесов и на возвышенные участки, где меньше снега. В горах они осенью спускаются в поймы рек, а весной поднимаются обратно в горы. При неблагоприятных условиях (высокий снежный покров, ледяная корка), мешающих добывать корма из-под снега, наблюдаются массовые откочёвки. В южных районах перемещения русаков отмечены в весенне-летний период и связаны с хозяйственной деятельностью человека.
Активны русаки преимущественно в сумеречные и ночные часы. Только в период гона повсеместно наблюдается дневная активность. Наибольшая активность приходится на первую половину ночи и на предутренние часы. За одну жировку русак проходит до нескольких километров; звери, живущие на открытых участках, обычно проходят больше, чем селящиеся у лесных опушек и в кустарнике. При неблагоприятных условиях русак может по нескольку дней не выходить на жировку. Лёжка русака в летнее время — это, как правило, просто небольшая ямка, выкопанная под прикрытием куста, поваленного дерева или куртины высокой травы. Часто просто залегает под кустом или в полевой меже. Постоянных нор не устраивает, иногда роет временные дневные норы при сильной жаре. Может отдыхать в заброшенных норах барсуков, лисиц и сурков. Расположение убежищ русака зависит от времени года и погодных условий. Весной лёжки чаще располагаются на прогреваемых местах; в дождливую погоду русак держится по более сухим возвышенностям, а в сухую, напротив, в низинах. Зимой лежка устраивается на снегу в закрытом от ветра месте; в районах с глубоким снегом русаки иногда роют норы длиной до 2 м. Часто русаки залегают осенью и зимой в стогах, у строений на окраинах населённых пунктов.
Бегает русак быстрее беляка; его прыжки длиннее. На коротком расстоянии способен развить скорость бега до 50—60 км/ч по прямой. Путает следы. Неплохо умеет плавать. Как и все зайцы, русаки — тихие звери; только будучи пойманными или раненными, они издают высокий пронзительный крик. Самка зовёт зайчат, издавая тихие звуки. Потревоженный русак щёлкает зубами, как это делают многие грызуны. Другой вид коммуникации — перестук лапами, похожий на стук в барабан.
Питание
В летнее время русак питается растениями, молодыми побегами деревьев и кустарников. Чаще всего съедает листья и стебли, но может выкапывать и корни; во второй половине лета поедает семена (способствует их распространению, так как не все семена перевариваются). Состав кормов летнего рациона весьма разнообразен — различные дикорастущие (одуванчик, цикорий, пижма, птичий горец, сурепка, клевер, люцерна) и культурные (подсолнечник, гречиха, злаки) растения. Охотно поедает овощные и бахчевые культуры.
Зимой, в отличие от беляка, он продолжает кормиться семенами и ветошью трав, озимыми, остатками огородных культур, выкапывая их из-под снега. При глубоком снеговом покрове переходит на питание древесной и кустарниковой растительностью (побеги, кора). Охотнее всего объедает клён, дуб, лещину, ракитник, а также яблони и груши; осину и иву, излюбленные беляком, потребляет реже. Заячьи зимние копанки любят посещать серые куропатки, которые не способны разрыть снег сами.
Размножение
Длительность и сроки сезона размножения русаков разнятся в зависимости от части ареала. Так, в Западной Европе он обычно длится с марта по сентябрь; за это время около 75 % самок успевают принести по 4 выводка, а в годы с тёплой зимой и ранней весной — и по 5. В благоприятных климатических условиях гон продолжается весь год, и первые зайчата появляются уже в январе. На севере ареала выводков 1—2. В средней полосе России первый гон проходит в конце февраля — марте (самцы активны с января), второй — в апреле — начале мая, третий — в июне. Беременность длится 45—48 дней, таким образом первые зайчата появляются в апреле — начале мая, второй выводок — в конце мая — июне (пик размножения), третий — в августе. Повторно зайчихи спариваются сразу же после родов, а иногда и до них. В целом, гон у русаков проходит не столь дружно, как у беляков, так что беременных самок и зайчат можно встретить раньше и позже обычных сезонов.
Количество зайчат в выводке колеблется от 1 до 9. На величину выводка влияют многие условия. В целом, выводки крупнее в районах, где у зайцев меньше репродуктивных циклов. Зимние, ранневесенние и осенние выводки меньше летних — в них по 1—2 зайчонка. Больше всего зайчат приносят самки среднего возраста. Перед родами самки устраивают примитивные гнёзда из травы, выкапывают ямки или, в жарком климате, неглубокие норы. Зайчата рождаются зрячими и покрытыми мехом, весом 80—150 г. Самка приходит кормить потомство раз в сутки, а иногда и реже — до 1 раза в 4 дня. С 5 дня жизни зайчата начинают перемещаться вблизи места рождения; к 2 неделям достигают веса 300—400 г и уже активно едят траву, а в 3—4 недели становятся самостоятельными. Известны случаи кормления зайчихами чужих зайчат при условии, что они того же возраста, что и её собственные, но это наблюдается реже, чем у беляка. Половозрелости русаки обычно достигают только на следующую весну; очень редко, в западных частях ареала, самки приступают к размножению в то же лето. Известны гибриды русаков с беляками — тумаки. Их находили как в природе, так и получали при содержании зайцев в зоопарке. При содержании в неволе тумаки способны размножаться.
Продолжительность жизни русаков 6—7 лет (в исключительных случаях доживали до 10—12 лет), однако большая часть зверьков живёт не более 4—5 лет.
Численность и значение для человека
В целом заяц-русак — самый обычный вид, чья численность в некоторые годы достигает многих миллионов особей. Численность испытывает значительные изменения по годам в зависимости от разнообразных факторов: эпизоотий, бескормицы и др., однако они не такие резкие, как у беляка. На юге ареала колебания бывают чаще и беспорядочнее.
Русак является ценным промысловым животным, объектом любительской и спортивной охоты. Ежегодно добывается в значительном количестве ради мяса и шкурок. Может вредить озимым посевам, фруктовым садам и питомникам: за одну ночь заяц может обглодать 10—15 фруктовых деревьев. В Аргентине, Австралии и, в меньшей степени, в Северной Америке интродуцированные русаки являются вредителями сельского хозяйства. Русаки переносят ряд заболеваний. Хотя они, в отличие от беляков, менее подвержены заболеваниям лёгочно-глистной болезнью и реже заражаются печёночными трематодами, среди них широко распространён кокцидиоз, особенно среди молодняка. Массовая смертность от этой болезни бывает в возрасте от 5 недель до 5 месяцев. Известны эпизоотии пастереллёза, туляремии, свиного бруцеллёза и других инфекционных заболеваний; является переносчиком токсоплазмоза. Русаки чаще, чем беляки, страдают от неблагоприятных условий погоды. Особенно губительны для них многоснежные, вьюжные зимы, не позволяющие зайцам нормально кормиться, и неустойчивые вёсны с чередующимися оттепелями и заморозками, во время которых гибнут ранние выводки. Некоторую роль в изменениях численности играют хищники. На русаков охотятся лисы, волки, рыси, орлы.
Напишите отзыв о статье "Заяц-русак"
Ссылки
- [www.sevin.ru/vertebrates/index.html?Mammals/87.html Позвоночные животные России: Заяц-русак]
- [zoomet.ru/grom/gromov_I_1_2_3.html Млекопитающие фауны России и сопредельных территорий: Заяц-русак]
- [sprohotnik.agava.ru/ohota02.htm Охота на зайцев]
Отрывок, характеризующий Заяц-русак
– Да где же это?– А вон, в Ечкине, – сказал казачий офицер, указывая на далекий помещичий дом.
– Да как же там, за цепью?
– Выслали два полка наших в цепь, там нынче такой кутеж идет, беда! Две музыки, три хора песенников.
Офицер поехал за цепь к Ечкину. Издалека еще, подъезжая к дому, он услыхал дружные, веселые звуки плясовой солдатской песни.
«Во олузя а ах… во олузях!..» – с присвистом и с торбаном слышалось ему, изредка заглушаемое криком голосов. Офицеру и весело стало на душе от этих звуков, но вместе с тем и страшно за то, что он виноват, так долго не передав важного, порученного ему приказания. Был уже девятый час. Он слез с лошади и вошел на крыльцо и в переднюю большого, сохранившегося в целости помещичьего дома, находившегося между русских и французов. В буфетной и в передней суетились лакеи с винами и яствами. Под окнами стояли песенники. Офицера ввели в дверь, и он увидал вдруг всех вместе важнейших генералов армии, в том числе и большую, заметную фигуру Ермолова. Все генералы были в расстегнутых сюртуках, с красными, оживленными лицами и громко смеялись, стоя полукругом. В середине залы красивый невысокий генерал с красным лицом бойко и ловко выделывал трепака.
– Ха, ха, ха! Ай да Николай Иванович! ха, ха, ха!..
Офицер чувствовал, что, входя в эту минуту с важным приказанием, он делается вдвойне виноват, и он хотел подождать; но один из генералов увидал его и, узнав, зачем он, сказал Ермолову. Ермолов с нахмуренным лицом вышел к офицеру и, выслушав, взял от него бумагу, ничего не сказав ему.
– Ты думаешь, это нечаянно он уехал? – сказал в этот вечер штабный товарищ кавалергардскому офицеру про Ермолова. – Это штуки, это все нарочно. Коновницына подкатить. Посмотри, завтра каша какая будет!
На другой день, рано утром, дряхлый Кутузов встал, помолился богу, оделся и с неприятным сознанием того, что он должен руководить сражением, которого он не одобрял, сел в коляску и выехал из Леташевки, в пяти верстах позади Тарутина, к тому месту, где должны были быть собраны наступающие колонны. Кутузов ехал, засыпая и просыпаясь и прислушиваясь, нет ли справа выстрелов, не начиналось ли дело? Но все еще было тихо. Только начинался рассвет сырого и пасмурного осеннего дня. Подъезжая к Тарутину, Кутузов заметил кавалеристов, ведших на водопой лошадей через дорогу, по которой ехала коляска. Кутузов присмотрелся к ним, остановил коляску и спросил, какого полка? Кавалеристы были из той колонны, которая должна была быть уже далеко впереди в засаде. «Ошибка, может быть», – подумал старый главнокомандующий. Но, проехав еще дальше, Кутузов увидал пехотные полки, ружья в козлах, солдат за кашей и с дровами, в подштанниках. Позвали офицера. Офицер доложил, что никакого приказания о выступлении не было.
– Как не бы… – начал Кутузов, но тотчас же замолчал и приказал позвать к себе старшего офицера. Вылезши из коляски, опустив голову и тяжело дыша, молча ожидая, ходил он взад и вперед. Когда явился потребованный офицер генерального штаба Эйхен, Кутузов побагровел не оттого, что этот офицер был виною ошибки, но оттого, что он был достойный предмет для выражения гнева. И, трясясь, задыхаясь, старый человек, придя в то состояние бешенства, в которое он в состоянии был приходить, когда валялся по земле от гнева, он напустился на Эйхена, угрожая руками, крича и ругаясь площадными словами. Другой подвернувшийся, капитан Брозин, ни в чем не виноватый, потерпел ту же участь.
– Это что за каналья еще? Расстрелять мерзавцев! – хрипло кричал он, махая руками и шатаясь. Он испытывал физическое страдание. Он, главнокомандующий, светлейший, которого все уверяют, что никто никогда не имел в России такой власти, как он, он поставлен в это положение – поднят на смех перед всей армией. «Напрасно так хлопотал молиться об нынешнем дне, напрасно не спал ночь и все обдумывал! – думал он о самом себе. – Когда был мальчишкой офицером, никто бы не смел так надсмеяться надо мной… А теперь!» Он испытывал физическое страдание, как от телесного наказания, и не мог не выражать его гневными и страдальческими криками; но скоро силы его ослабели, и он, оглядываясь, чувствуя, что он много наговорил нехорошего, сел в коляску и молча уехал назад.
Излившийся гнев уже не возвращался более, и Кутузов, слабо мигая глазами, выслушивал оправдания и слова защиты (Ермолов сам не являлся к нему до другого дня) и настояния Бенигсена, Коновницына и Толя о том, чтобы то же неудавшееся движение сделать на другой день. И Кутузов должен был опять согласиться.
На другой день войска с вечера собрались в назначенных местах и ночью выступили. Была осенняя ночь с черно лиловатыми тучами, но без дождя. Земля была влажна, но грязи не было, и войска шли без шума, только слабо слышно было изредка бренчанье артиллерии. Запретили разговаривать громко, курить трубки, высекать огонь; лошадей удерживали от ржания. Таинственность предприятия увеличивала его привлекательность. Люди шли весело. Некоторые колонны остановились, поставили ружья в козлы и улеглись на холодной земле, полагая, что они пришли туда, куда надо было; некоторые (большинство) колонны шли целую ночь и, очевидно, зашли не туда, куда им надо было.
Граф Орлов Денисов с казаками (самый незначительный отряд из всех других) один попал на свое место и в свое время. Отряд этот остановился у крайней опушки леса, на тропинке из деревни Стромиловой в Дмитровское.
Перед зарею задремавшего графа Орлова разбудили. Привели перебежчика из французского лагеря. Это был польский унтер офицер корпуса Понятовского. Унтер офицер этот по польски объяснил, что он перебежал потому, что его обидели по службе, что ему давно бы пора быть офицером, что он храбрее всех и потому бросил их и хочет их наказать. Он говорил, что Мюрат ночует в версте от них и что, ежели ему дадут сто человек конвою, он живьем возьмет его. Граф Орлов Денисов посоветовался с своими товарищами. Предложение было слишком лестно, чтобы отказаться. Все вызывались ехать, все советовали попытаться. После многих споров и соображений генерал майор Греков с двумя казачьими полками решился ехать с унтер офицером.
– Ну помни же, – сказал граф Орлов Денисов унтер офицеру, отпуская его, – в случае ты соврал, я тебя велю повесить, как собаку, а правда – сто червонцев.
Унтер офицер с решительным видом не отвечал на эти слова, сел верхом и поехал с быстро собравшимся Грековым. Они скрылись в лесу. Граф Орлов, пожимаясь от свежести начинавшего брезжить утра, взволнованный тем, что им затеяно на свою ответственность, проводив Грекова, вышел из леса и стал оглядывать неприятельский лагерь, видневшийся теперь обманчиво в свете начинавшегося утра и догоравших костров. Справа от графа Орлова Денисова, по открытому склону, должны были показаться наши колонны. Граф Орлов глядел туда; но несмотря на то, что издалека они были бы заметны, колонн этих не было видно. Во французском лагере, как показалось графу Орлову Денисову, и в особенности по словам его очень зоркого адъютанта, начинали шевелиться.
– Ах, право, поздно, – сказал граф Орлов, поглядев на лагерь. Ему вдруг, как это часто бывает, после того как человека, которому мы поверим, нет больше перед глазами, ему вдруг совершенно ясно и очевидно стало, что унтер офицер этот обманщик, что он наврал и только испортит все дело атаки отсутствием этих двух полков, которых он заведет бог знает куда. Можно ли из такой массы войск выхватить главнокомандующего?
– Право, он врет, этот шельма, – сказал граф.
– Можно воротить, – сказал один из свиты, который почувствовал так же, как и граф Орлов Денисов, недоверие к предприятию, когда посмотрел на лагерь.
– А? Право?.. как вы думаете, или оставить? Или нет?
– Прикажете воротить?
– Воротить, воротить! – вдруг решительно сказал граф Орлов, глядя на часы, – поздно будет, совсем светло.
И адъютант поскакал лесом за Грековым. Когда Греков вернулся, граф Орлов Денисов, взволнованный и этой отмененной попыткой, и тщетным ожиданием пехотных колонн, которые все не показывались, и близостью неприятеля (все люди его отряда испытывали то же), решил наступать.
Шепотом прокомандовал он: «Садись!» Распределились, перекрестились…
– С богом!
«Урааааа!» – зашумело по лесу, и, одна сотня за другой, как из мешка высыпаясь, полетели весело казаки с своими дротиками наперевес, через ручей к лагерю.
Один отчаянный, испуганный крик первого увидавшего казаков француза – и все, что было в лагере, неодетое, спросонков бросило пушки, ружья, лошадей и побежало куда попало.
Ежели бы казаки преследовали французов, не обращая внимания на то, что было позади и вокруг них, они взяли бы и Мюрата, и все, что тут было. Начальники и хотели этого. Но нельзя было сдвинуть с места казаков, когда они добрались до добычи и пленных. Команды никто не слушал. Взято было тут же тысяча пятьсот человек пленных, тридцать восемь орудий, знамена и, что важнее всего для казаков, лошади, седла, одеяла и различные предметы. Со всем этим надо было обойтись, прибрать к рукам пленных, пушки, поделить добычу, покричать, даже подраться между собой: всем этим занялись казаки.
Французы, не преследуемые более, стали понемногу опоминаться, собрались командами и принялись стрелять. Орлов Денисов ожидал все колонны и не наступал дальше.
Между тем по диспозиции: «die erste Colonne marschiert» [первая колонна идет (нем.) ] и т. д., пехотные войска опоздавших колонн, которыми командовал Бенигсен и управлял Толь, выступили как следует и, как всегда бывает, пришли куда то, но только не туда, куда им было назначено. Как и всегда бывает, люди, вышедшие весело, стали останавливаться; послышалось неудовольствие, сознание путаницы, двинулись куда то назад. Проскакавшие адъютанты и генералы кричали, сердились, ссорились, говорили, что совсем не туда и опоздали, кого то бранили и т. д., и наконец, все махнули рукой и пошли только с тем, чтобы идти куда нибудь. «Куда нибудь да придем!» И действительно, пришли, но не туда, а некоторые туда, но опоздали так, что пришли без всякой пользы, только для того, чтобы в них стреляли. Толь, который в этом сражении играл роль Вейротера в Аустерлицком, старательно скакал из места в место и везде находил все навыворот. Так он наскакал на корпус Багговута в лесу, когда уже было совсем светло, а корпус этот давно уже должен был быть там, с Орловым Денисовым. Взволнованный, огорченный неудачей и полагая, что кто нибудь виноват в этом, Толь подскакал к корпусному командиру и строго стал упрекать его, говоря, что за это расстрелять следует. Багговут, старый, боевой, спокойный генерал, тоже измученный всеми остановками, путаницами, противоречиями, к удивлению всех, совершенно противно своему характеру, пришел в бешенство и наговорил неприятных вещей Толю.
– Я уроков принимать ни от кого не хочу, а умирать с своими солдатами умею не хуже другого, – сказал он и с одной дивизией пошел вперед.
Выйдя на поле под французские выстрелы, взволнованный и храбрый Багговут, не соображая того, полезно или бесполезно его вступление в дело теперь, и с одной дивизией, пошел прямо и повел свои войска под выстрелы. Опасность, ядра, пули были то самое, что нужно ему было в его гневном настроении. Одна из первых пуль убила его, следующие пули убили многих солдат. И дивизия его постояла несколько времени без пользы под огнем.
Между тем с фронта другая колонна должна была напасть на французов, но при этой колонне был Кутузов. Он знал хорошо, что ничего, кроме путаницы, не выйдет из этого против его воли начатого сражения, и, насколько то было в его власти, удерживал войска. Он не двигался.
Кутузов молча ехал на своей серенькой лошадке, лениво отвечая на предложения атаковать.
– У вас все на языке атаковать, а не видите, что мы не умеем делать сложных маневров, – сказал он Милорадовичу, просившемуся вперед.
– Не умели утром взять живьем Мюрата и прийти вовремя на место: теперь нечего делать! – отвечал он другому.
Когда Кутузову доложили, что в тылу французов, где, по донесениям казаков, прежде никого не было, теперь было два батальона поляков, он покосился назад на Ермолова (он с ним не говорил еще со вчерашнего дня).
– Вот просят наступления, предлагают разные проекты, а чуть приступишь к делу, ничего не готово, и предупрежденный неприятель берет свои меры.
Ермолов прищурил глаза и слегка улыбнулся, услыхав эти слова. Он понял, что для него гроза прошла и что Кутузов ограничится этим намеком.
– Это он на мой счет забавляется, – тихо сказал Ермолов, толкнув коленкой Раевского, стоявшего подле него.
Вскоре после этого Ермолов выдвинулся вперед к Кутузову и почтительно доложил:
– Время не упущено, ваша светлость, неприятель не ушел. Если прикажете наступать? А то гвардия и дыма не увидит.
Кутузов ничего не сказал, но когда ему донесли, что войска Мюрата отступают, он приказал наступленье; но через каждые сто шагов останавливался на три четверти часа.
