Аксёнов, Владимир Викторович

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Владимир Викторович Аксёнов

Аксёнов на почтовой марке СССР,
посвящённой полёту «Союза Т-2»
Страна:

СССР СССР

Специальность:

бортинженер

Воинское звание:

подполковник-инженер запаса

Экспедиции:

Союз-22
Союз Т-2

Время в космосе:

11 сут 20 ч 11 мин 47 с

Дата рождения:

1 февраля 1935(1935-02-01) (89 лет)

Место рождения:

с. Гиблицы, Касимовский район, Московская ныне Рязанская область,
РСФСР, СССР

Награды:

Влади́мир Ви́кторович Аксё́нов (род. 1 февраля 1935, с. Гиблицы[1], Рязанская область, РСФСР, СССР[2]) — бортинженер космического корабля «Союз-22» и космического корабля «Союз Т-2», 36-й лётчик-космонавт СССР, дважды Герой Советского Союза.





Биография

В 1953 году окончил Мытищинский машиностроительный техникум, в 1953—1955 годах учился в 10-й военной авиационной школе первоначального обучения в г. Кременчуге, в 1955—1956 годах в Чугуевском военном авиационном училище лётчиков, откуда в декабре 1956 демобилизован в связи с сокращением ВС СССР. В 1963 году окончил Всесоюзный заочный политехнический институт (по специальности — инженер-механик).

В 1957—1973 годах работал в ОКБ-1. С 1959 — член КПСС. Принимал участие в разработке и испытаниях космических кораблей «Восток», «Восход», «Союз», станций «Салют». В качестве технического руководителя испытаний и испытателя занимался оценкой, проектированием и экспериментальной отработкой отсеков КК, отрабатывал действия космонавтов в открытом космосе, включая переход из корабля в корабль, в условиях искусственной невесомости и лунной гравитации. Разрабатывал методики работы космонавтов и занимался их обучением по выполнению программы полётов.

В отряде космонавтов с марта 1973 года.

В 1974—1976 годах проходил подготовку к полёту по программе 7К-С («Союз Т») в составе экипажа вместе с Л. Д. Кизимом, одновременно возглавлял группу гражданских- бортинженеров, готовившихся по этой программе.

С января 1976 года готовился в качестве бортинженера первого экипажа по программе испытания многозональной фотокамеры МКФ-6 (ГДР) вместе с В. Ф. Быковским.
15—23 сентября 1976 года совместно с В. Ф. Быковским совершил свой первый полёт в качестве бортинженера на КК «Союз-22» продолжительностью 7 суток 21 час 52 мин 17 сек (позывной — Ястреб-2). Полёт производился по программе сотрудничества социалистических стран в области исследования и использования космического пространства в мирных целях.

За успешное осуществление полёта и проявленные при этом мужество и героизм В. В. Аксёнову было присвоено звание Героя Советского Союза и вручена медаль «Золотая Звезда» (№ 11278).

В 1976—1978 годах продолжил подготовку в группе по программе 7К-С и 7К-СТ («Союз Т»). С 1978 проходил подготовку в качестве бортинженера по программе первого пилотируемого испытательного полёта КК «Союз Т» вместе с Ю. В. Малышевым.

Второй космический полёт совершил 5—9 июня 1980 года совместно с Ю. В. Малышевым в качестве бортинженера на КК «Союз Т-2» (позывной — Юпитер-2). Была осуществлена стыковка с орбитальным научно-исследовательским комплексом «Салют-6» — «Союз-36», на котором работал экипаж основной экспедиции в составе: (Л. И. Попова и В. В. Рюмина). Продолжительность полёта — 3 сут 22 час 19 мин 30 сек. Основная задача — произвести первые испытания в пилотируемом режиме нового, усовершенствованного транспортного КК типа «Союз Т», предназначенного для замены космических кораблей типа «Союз».

За успешное проведение испытания усовершенствованного транспортного корабля «Союз Т-2» и проявленные при этом мужество и героизм В. В. Аксёнов награждён второй медалью «Золотая Звезда».

17 октября 1988 года отчислен из отряда космонавтов в связи с уходом на пенсию и переходом на другую работу.

В 1983—1992 заместитель председателя Правления Советского фонда мира. С октября 1988 — директор Государственного научно-исследовательского центра по изучению природных ресурсов (ГосНИИЦИПР) Госгидромета СССР, который занимался проектированием автоматических космических аппаратов по дистанционному зондированию Земли. В 1990—1992 — генеральный директор НПО «Планета», объединившего ГосНИИЦИПР и ряд предприятий. В 1990—1996 — зам. председателя совета директоров Мосбизнесбанка. С 1992 — заместитель председателя исполкома ассоциации «космос». С 1996 — председатель президиума общественной организации «Духовное движение России».

Память

Награды и звания

См. также

Напишите отзыв о статье "Аксёнов, Владимир Викторович"

Примечания

  1. [www.ryazanreg.ru/ryazan/history/ История области на официальном сайте Рязанской области]: «В 1929 году практически вся территория Рязанской губернии вошла в состав Московской области, а в 1937 году была образована самостоятельная Рязанская область».
  2. Ныне Касимовский район, Рязанская область, Россия.
  3. [news.kremlin.ru/media/events/files/41d36902b3a8cbf794c5.pdf Указ Президента Российской Федерации от 12 апреля 2011 года № 436 «О награждении медалью „За заслуги в освоении космоса“»]

Литература

  • Советские и российские космонавты. 1960—2000 М., ООО Информационно-издательский дом «Новости космонавтики», 2001 г. — 408с. ISBN 5-93345-003-0
  • О.Я. Азовцева, Р.Д. Кудякова. [rounb.ru/kraeved/ryazan-region/daty/2291/ 80 лет со дня рождения Владимира Викторовича Аксенова] (10.02.2015).

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=1064 Аксёнов, Владимир Викторович]. Сайт «Герои Страны».

  • [www.federalspace.ru/main.php?id=167&did=739 Биография на сайте Роскосмоса]
  • [www.peoples.ru/military/aviation/aksenov/ Биография на сайте Люди]
  • [tvroscosmos.ru/frm/encyclopaedia/kosmonavt/36.php Космонавт Владимир Аксёнов]. Видеоэнциклопедия «Космонавты». Телестудия Роскосмоса
  • [www.astronaut.ru/as_rusia/energia/text/aksenov.htm?reload_coolmenus Владимир Аксёнов в «Космической Энциклопедии»]

Отрывок, характеризующий Аксёнов, Владимир Викторович



Москва между тем была пуста. В ней были еще люди, в ней оставалась еще пятидесятая часть всех бывших прежде жителей, но она была пуста. Она была пуста, как пуст бывает домирающий обезматочивший улей.
В обезматочившем улье уже нет жизни, но на поверхностный взгляд он кажется таким же живым, как и другие.
Так же весело в жарких лучах полуденного солнца вьются пчелы вокруг обезматочившего улья, как и вокруг других живых ульев; так же издалека пахнет от него медом, так же влетают и вылетают из него пчелы. Но стоит приглядеться к нему, чтобы понять, что в улье этом уже нет жизни. Не так, как в живых ульях, летают пчелы, не тот запах, не тот звук поражают пчеловода. На стук пчеловода в стенку больного улья вместо прежнего, мгновенного, дружного ответа, шипенья десятков тысяч пчел, грозно поджимающих зад и быстрым боем крыльев производящих этот воздушный жизненный звук, – ему отвечают разрозненные жужжания, гулко раздающиеся в разных местах пустого улья. Из летка не пахнет, как прежде, спиртовым, душистым запахом меда и яда, не несет оттуда теплом полноты, а с запахом меда сливается запах пустоты и гнили. У летка нет больше готовящихся на погибель для защиты, поднявших кверху зады, трубящих тревогу стражей. Нет больше того ровного и тихого звука, трепетанья труда, подобного звуку кипенья, а слышится нескладный, разрозненный шум беспорядка. В улей и из улья робко и увертливо влетают и вылетают черные продолговатые, смазанные медом пчелы грабительницы; они не жалят, а ускользают от опасности. Прежде только с ношами влетали, а вылетали пустые пчелы, теперь вылетают с ношами. Пчеловод открывает нижнюю колодезню и вглядывается в нижнюю часть улья. Вместо прежде висевших до уза (нижнего дна) черных, усмиренных трудом плетей сочных пчел, держащих за ноги друг друга и с непрерывным шепотом труда тянущих вощину, – сонные, ссохшиеся пчелы в разные стороны бредут рассеянно по дну и стенкам улья. Вместо чисто залепленного клеем и сметенного веерами крыльев пола на дне лежат крошки вощин, испражнения пчел, полумертвые, чуть шевелящие ножками и совершенно мертвые, неприбранные пчелы.
Пчеловод открывает верхнюю колодезню и осматривает голову улья. Вместо сплошных рядов пчел, облепивших все промежутки сотов и греющих детву, он видит искусную, сложную работу сотов, но уже не в том виде девственности, в котором она бывала прежде. Все запущено и загажено. Грабительницы – черные пчелы – шныряют быстро и украдисто по работам; свои пчелы, ссохшиеся, короткие, вялые, как будто старые, медленно бродят, никому не мешая, ничего не желая и потеряв сознание жизни. Трутни, шершни, шмели, бабочки бестолково стучатся на лету о стенки улья. Кое где между вощинами с мертвыми детьми и медом изредка слышится с разных сторон сердитое брюзжание; где нибудь две пчелы, по старой привычке и памяти очищая гнездо улья, старательно, сверх сил, тащат прочь мертвую пчелу или шмеля, сами не зная, для чего они это делают. В другом углу другие две старые пчелы лениво дерутся, или чистятся, или кормят одна другую, сами не зная, враждебно или дружелюбно они это делают. В третьем месте толпа пчел, давя друг друга, нападает на какую нибудь жертву и бьет и душит ее. И ослабевшая или убитая пчела медленно, легко, как пух, спадает сверху в кучу трупов. Пчеловод разворачивает две средние вощины, чтобы видеть гнездо. Вместо прежних сплошных черных кругов спинка с спинкой сидящих тысяч пчел и блюдущих высшие тайны родного дела, он видит сотни унылых, полуживых и заснувших остовов пчел. Они почти все умерли, сами не зная этого, сидя на святыне, которую они блюли и которой уже нет больше. От них пахнет гнилью и смертью. Только некоторые из них шевелятся, поднимаются, вяло летят и садятся на руку врагу, не в силах умереть, жаля его, – остальные, мертвые, как рыбья чешуя, легко сыплются вниз. Пчеловод закрывает колодезню, отмечает мелом колодку и, выбрав время, выламывает и выжигает ее.
Так пуста была Москва, когда Наполеон, усталый, беспокойный и нахмуренный, ходил взад и вперед у Камерколлежского вала, ожидая того хотя внешнего, но необходимого, по его понятиям, соблюдения приличий, – депутации.
В разных углах Москвы только бессмысленно еще шевелились люди, соблюдая старые привычки и не понимая того, что они делали.
Когда Наполеону с должной осторожностью было объявлено, что Москва пуста, он сердито взглянул на доносившего об этом и, отвернувшись, продолжал ходить молча.
– Подать экипаж, – сказал он. Он сел в карету рядом с дежурным адъютантом и поехал в предместье.
– «Moscou deserte. Quel evenemeDt invraisemblable!» [«Москва пуста. Какое невероятное событие!»] – говорил он сам с собой.
Он не поехал в город, а остановился на постоялом дворе Дорогомиловского предместья.
Le coup de theatre avait rate. [Не удалась развязка театрального представления.]


Русские войска проходили через Москву с двух часов ночи и до двух часов дня и увлекали за собой последних уезжавших жителей и раненых.
Самая большая давка во время движения войск происходила на мостах Каменном, Москворецком и Яузском.
В то время как, раздвоившись вокруг Кремля, войска сперлись на Москворецком и Каменном мостах, огромное число солдат, пользуясь остановкой и теснотой, возвращались назад от мостов и украдчиво и молчаливо прошныривали мимо Василия Блаженного и под Боровицкие ворота назад в гору, к Красной площади, на которой по какому то чутью они чувствовали, что можно брать без труда чужое. Такая же толпа людей, как на дешевых товарах, наполняла Гостиный двор во всех его ходах и переходах. Но не было ласково приторных, заманивающих голосов гостинодворцев, не было разносчиков и пестрой женской толпы покупателей – одни были мундиры и шинели солдат без ружей, молчаливо с ношами выходивших и без ноши входивших в ряды. Купцы и сидельцы (их было мало), как потерянные, ходили между солдатами, отпирали и запирали свои лавки и сами с молодцами куда то выносили свои товары. На площади у Гостиного двора стояли барабанщики и били сбор. Но звук барабана заставлял солдат грабителей не, как прежде, сбегаться на зов, а, напротив, заставлял их отбегать дальше от барабана. Между солдатами, по лавкам и проходам, виднелись люди в серых кафтанах и с бритыми головами. Два офицера, один в шарфе по мундиру, на худой темно серой лошади, другой в шинели, пешком, стояли у угла Ильинки и о чем то говорили. Третий офицер подскакал к ним.
– Генерал приказал во что бы то ни стало сейчас выгнать всех. Что та, это ни на что не похоже! Половина людей разбежалась.
– Ты куда?.. Вы куда?.. – крикнул он на трех пехотных солдат, которые, без ружей, подобрав полы шинелей, проскользнули мимо него в ряды. – Стой, канальи!
– Да, вот извольте их собрать! – отвечал другой офицер. – Их не соберешь; надо идти скорее, чтобы последние не ушли, вот и всё!
– Как же идти? там стали, сперлися на мосту и не двигаются. Или цепь поставить, чтобы последние не разбежались?
– Да подите же туда! Гони ж их вон! – крикнул старший офицер.
Офицер в шарфе слез с лошади, кликнул барабанщика и вошел с ним вместе под арки. Несколько солдат бросилось бежать толпой. Купец, с красными прыщами по щекам около носа, с спокойно непоколебимым выражением расчета на сытом лице, поспешно и щеголевато, размахивая руками, подошел к офицеру.
– Ваше благородие, – сказал он, – сделайте милость, защитите. Нам не расчет пустяк какой ни на есть, мы с нашим удовольствием! Пожалуйте, сукна сейчас вынесу, для благородного человека хоть два куска, с нашим удовольствием! Потому мы чувствуем, а это что ж, один разбой! Пожалуйте! Караул, что ли, бы приставили, хоть запереть дали бы…
Несколько купцов столпилось около офицера.
– Э! попусту брехать то! – сказал один из них, худощавый, с строгим лицом. – Снявши голову, по волосам не плачут. Бери, что кому любо! – И он энергическим жестом махнул рукой и боком повернулся к офицеру.
– Тебе, Иван Сидорыч, хорошо говорить, – сердито заговорил первый купец. – Вы пожалуйте, ваше благородие.
– Что говорить! – крикнул худощавый. – У меня тут в трех лавках на сто тысяч товару. Разве убережешь, когда войско ушло. Эх, народ, божью власть не руками скласть!
– Пожалуйте, ваше благородие, – говорил первый купец, кланяясь. Офицер стоял в недоумении, и на лице его видна была нерешительность.