Американские боги (телесериал)

Американские боги
American Gods
Первый официальный постер сериала
Жанр	Городское фэнтези, драма
Создатель	Нил Гейман
В ролях	Рики Уиттл Иэн МакШейн Эмили Браунинг Йетиде Бадаки Брюс Лэнгли Джонатан Такер Пабло Шрайбер Криспин Гловер Клорис Личмен Петер Стормаре Кристофер Оби Джиллиан Андерсон Омид Абтахи Орландо Джонс Демор Барнс
Страна	США США
Оригинальный язык	Английский
Производство
Исполнительный продюсер	Брайан Фуллер Майкл Грин Нил Гейман Крэйг Цегильски Стефани Бёрк Том Бирс
Сценарист	Брайан Фуллер, Майкл Грин
Студия	Living Dead Guy Productions FremantleMedia
Трансляция
Телеканал	Starz
На экранах	с 2017
Ссылки
IMDb	ID 1898069

«Американские боги» (англ. American Gods) — предстоящий американский телесериал, основанный на одноимённом романе английского писателя Нила Геймана.

Сюжет

Сериал будет сосредоточен на человеке по имени Тень, который выходит из тюрьмы на несколько дней раньше положенного срока. За день до этого, он узнает, что его жена Лора погибла в автокатастрофе. Дома Тень поджидает загадочный человек по имени Мистер Среда, который вовлекает его в войну между «Старыми» и «Новыми» Богами.

В ролях

• Рики Уиттл — Тень Мун
• Иэн МакШейн — Мистер Среда
• Эмили Браунинг — Лора Мун
• Йетиде Бадаки — Билкис
• Брюс Лэнгли — Технический мальчик
• Джонатан Такер — Лоу Ки Лайсмит
• Пабло Шрайбер — Бешеный Суини
• Криспин Гловер — Мистер Мир
• Клорис Личмен — Заря Вечерняя
• Петер Стормаре — Чернобог
• Кристофер Оби — Анубис
• Муса Крэйиш — Джинн
• Джиллиан Андерсон — Медиа
• Омид Абтахи — Салим
• Орландо Джонс — Мистер Нэнси
• Демор Барнс — Мистер Ибис
• Дейн Кук — Робби
• Кристин Ченоуэт — Остара
• Корбин Бернсен — Вулкан
• Джереми Дэвис — Иисус
• Бет Грант — Джек

Эпизоды

<tr style="text-align: center; background:#F2F2F2"><td id="ep1">1</td><td>1</td> <td style="text-align: center;">«Кладбище» 
«The Bone Orchard»</td><td>Дэвид Слэйд</td><td>Брайан Фуллер и Майкл Грин</td><td>2017</td><td></td></tr><tr><td style="border-bottom:3px solid #cc0033" colspan="7">  </td></tr>

№	#	Название	Режиссёр	Сценарист	Дата показа в США	Зрители США (миллионы)

Производство

Изначально предполагалось, что работу над сериалом будет вести канал HBO. Сериал был намечен на конец 2013-го или 2014-й год, должен был состоять из шести сезонов, в каждом сезоне — от десяти до двенадцати серий продолжительностью около часа.

Изначально (в 2011 году) предполагалось, что экранизацией займётся американский телеканал HBO, а сценаристом будет сам Нил Гейман. Первый проект написанного им пилотного эпизода включал в себя описание многих сцен, отсутствующих в романе, начиная с ограбления банка, которое и привело Тень (главного героя) к тюремному заключению и само трёхлетнее тюремное заключение. Собственно развитие истории начиналось примерно на тридцатой минуте экранного времени. Однако HBO попросили Геймана сделать сценарий более приближенным к роману.

В целом, планировалось, что сюжет первых двух сезонов сериала будет основываться на книге, а следующие четыре станут её продолжением.

Однако работа по неизвестным причинам застопорилась, и в ноябре 2013 года Нил Гейман объявил на сайте Reddit, что работа над сериалом по-прежнему ведётся, но уже не на HBO. В феврале 2014 года стало известно, что права на экранизацию романа приобрело североамериканское отделение британской компании FremantleMedia. 1 июля того же года стало известно, что разработкой сериала занимается американский кабельный телеканал Starz. В январе 2016 было объявлено, что главную роль исполнит британский актёр Рики Уиттл. В июне 2016 года к составу актёров сериала присоединилась Джиллиан Андерсон, которая исполнит роль богини Медиа.

Маркетинг

Первый трейлер был выпущен 22 июля 2016 года на San Diego Comic-Con International.

Отрывок, характеризующий Американские боги (телесериал)

Государь поздоровался с офицерами, с Семеновским караулом и, пожав еще раз за руку старика, пошел с ним в замок.
Оставшись наедине с фельдмаршалом, государь высказал ему свое неудовольствие за медленность преследования, за ошибки в Красном и на Березине и сообщил свои соображения о будущем походе за границу. Кутузов не делал ни возражений, ни замечаний. То самое покорное и бессмысленное выражение, с которым он, семь лет тому назад, выслушивал приказания государя на Аустерлицком поле, установилось теперь на его лице.
Когда Кутузов вышел из кабинета и своей тяжелой, ныряющей походкой, опустив голову, пошел по зале, чей то голос остановил его.
– Ваша светлость, – сказал кто то.
Кутузов поднял голову и долго смотрел в глаза графу Толстому, который, с какой то маленькою вещицей на серебряном блюде, стоял перед ним. Кутузов, казалось, не понимал, чего от него хотели.
Вдруг он как будто вспомнил: чуть заметная улыбка мелькнула на его пухлом лице, и он, низко, почтительно наклонившись, взял предмет, лежавший на блюде. Это был Георгий 1 й степени.


На другой день были у фельдмаршала обед и бал, которые государь удостоил своим присутствием. Кутузову пожалован Георгий 1 й степени; государь оказывал ему высочайшие почести; но неудовольствие государя против фельдмаршала было известно каждому. Соблюдалось приличие, и государь показывал первый пример этого; но все знали, что старик виноват и никуда не годится. Когда на бале Кутузов, по старой екатерининской привычке, при входе государя в бальную залу велел к ногам его повергнуть взятые знамена, государь неприятно поморщился и проговорил слова, в которых некоторые слышали: «старый комедиант».
Неудовольствие государя против Кутузова усилилось в Вильне в особенности потому, что Кутузов, очевидно, не хотел или не мог понимать значение предстоящей кампании.
Когда на другой день утром государь сказал собравшимся у него офицерам: «Вы спасли не одну Россию; вы спасли Европу», – все уже тогда поняли, что война не кончена.
Один Кутузов не хотел понимать этого и открыто говорил свое мнение о том, что новая война не может улучшить положение и увеличить славу России, а только может ухудшить ее положение и уменьшить ту высшую степень славы, на которой, по его мнению, теперь стояла Россия. Он старался доказать государю невозможность набрания новых войск; говорил о тяжелом положении населений, о возможности неудач и т. п.
При таком настроении фельдмаршал, естественно, представлялся только помехой и тормозом предстоящей войны.
Для избежания столкновений со стариком сам собою нашелся выход, состоящий в том, чтобы, как в Аустерлице и как в начале кампании при Барклае, вынуть из под главнокомандующего, не тревожа его, не объявляя ему о том, ту почву власти, на которой он стоял, и перенести ее к самому государю.
С этою целью понемногу переформировался штаб, и вся существенная сила штаба Кутузова была уничтожена и перенесена к государю. Толь, Коновницын, Ермолов – получили другие назначения. Все громко говорили, что фельдмаршал стал очень слаб и расстроен здоровьем.
Ему надо было быть слабым здоровьем, для того чтобы передать свое место тому, кто заступал его. И действительно, здоровье его было слабо.
Как естественно, и просто, и постепенно явился Кутузов из Турции в казенную палату Петербурга собирать ополчение и потом в армию, именно тогда, когда он был необходим, точно так же естественно, постепенно и просто теперь, когда роль Кутузова была сыграна, на место его явился новый, требовавшийся деятель.
Война 1812 го года, кроме своего дорогого русскому сердцу народного значения, должна была иметь другое – европейское.
За движением народов с запада на восток должно было последовать движение народов с востока на запад, и для этой новой войны нужен был новый деятель, имеющий другие, чем Кутузов, свойства, взгляды, движимый другими побуждениями.
Александр Первый для движения народов с востока на запад и для восстановления границ народов был так же необходим, как необходим был Кутузов для спасения и славы России.
Кутузов не понимал того, что значило Европа, равновесие, Наполеон. Он не мог понимать этого. Представителю русского народа, после того как враг был уничтожен, Россия освобождена и поставлена на высшую степень своей славы, русскому человеку, как русскому, делать больше было нечего. Представителю народной войны ничего не оставалось, кроме смерти. И он умер.


Пьер, как это большею частью бывает, почувствовал всю тяжесть физических лишений и напряжений, испытанных в плену, только тогда, когда эти напряжения и лишения кончились. После своего освобождения из плена он приехал в Орел и на третий день своего приезда, в то время как он собрался в Киев, заболел и пролежал больным в Орле три месяца; с ним сделалась, как говорили доктора, желчная горячка. Несмотря на то, что доктора лечили его, пускали кровь и давали пить лекарства, он все таки выздоровел.
Все, что было с Пьером со времени освобождения и до болезни, не оставило в нем почти никакого впечатления. Он помнил только серую, мрачную, то дождливую, то снежную погоду, внутреннюю физическую тоску, боль в ногах, в боку; помнил общее впечатление несчастий, страданий людей; помнил тревожившее его любопытство офицеров, генералов, расспрашивавших его, свои хлопоты о том, чтобы найти экипаж и лошадей, и, главное, помнил свою неспособность мысли и чувства в то время. В день своего освобождения он видел труп Пети Ростова. В тот же день он узнал, что князь Андрей был жив более месяца после Бородинского сражения и только недавно умер в Ярославле, в доме Ростовых. И в тот же день Денисов, сообщивший эту новость Пьеру, между разговором упомянул о смерти Элен, предполагая, что Пьеру это уже давно известно. Все это Пьеру казалось тогда только странно. Он чувствовал, что не может понять значения всех этих известий. Он тогда торопился только поскорее, поскорее уехать из этих мест, где люди убивали друг друга, в какое нибудь тихое убежище и там опомниться, отдохнуть и обдумать все то странное и новое, что он узнал за это время. Но как только он приехал в Орел, он заболел. Проснувшись от своей болезни, Пьер увидал вокруг себя своих двух людей, приехавших из Москвы, – Терентия и Ваську, и старшую княжну, которая, живя в Ельце, в имении Пьера, и узнав о его освобождении и болезни, приехала к нему, чтобы ходить за ним.
Во время своего выздоровления Пьер только понемногу отвыкал от сделавшихся привычными ему впечатлений последних месяцев и привыкал к тому, что его никто никуда не погонит завтра, что теплую постель его никто не отнимет и что у него наверное будет обед, и чай, и ужин. Но во сне он еще долго видел себя все в тех же условиях плена. Так же понемногу Пьер понимал те новости, которые он узнал после своего выхода из плена: смерть князя Андрея, смерть жены, уничтожение французов.
Радостное чувство свободы – той полной, неотъемлемой, присущей человеку свободы, сознание которой он в первый раз испытал на первом привале, при выходе из Москвы, наполняло душу Пьера во время его выздоровления. Он удивлялся тому, что эта внутренняя свобода, независимая от внешних обстоятельств, теперь как будто с излишком, с роскошью обставлялась и внешней свободой. Он был один в чужом городе, без знакомых. Никто от него ничего не требовал; никуда его не посылали. Все, что ему хотелось, было у него; вечно мучившей его прежде мысли о жене больше не было, так как и ее уже не было.
– Ах, как хорошо! Как славно! – говорил он себе, когда ему подвигали чисто накрытый стол с душистым бульоном, или когда он на ночь ложился на мягкую чистую постель, или когда ему вспоминалось, что жены и французов нет больше. – Ах, как хорошо, как славно! – И по старой привычке он делал себе вопрос: ну, а потом что? что я буду делать? И тотчас же он отвечал себе: ничего. Буду жить. Ах, как славно!
То самое, чем он прежде мучился, чего он искал постоянно, цели жизни, теперь для него не существовало. Эта искомая цель жизни теперь не случайно не существовала для него только в настоящую минуту, но он чувствовал, что ее нет и не может быть. И это то отсутствие цели давало ему то полное, радостное сознание свободы, которое в это время составляло его счастие.
Он не мог иметь цели, потому что он теперь имел веру, – не веру в какие нибудь правила, или слова, или мысли, но веру в живого, всегда ощущаемого бога. Прежде он искал его в целях, которые он ставил себе. Это искание цели было только искание бога; и вдруг он узнал в своем плену не словами, не рассуждениями, но непосредственным чувством то, что ему давно уж говорила нянюшка: что бог вот он, тут, везде. Он в плену узнал, что бог в Каратаеве более велик, бесконечен и непостижим, чем в признаваемом масонами Архитектоне вселенной. Он испытывал чувство человека, нашедшего искомое у себя под ногами, тогда как он напрягал зрение, глядя далеко от себя. Он всю жизнь свою смотрел туда куда то, поверх голов окружающих людей, а надо было не напрягать глаз, а только смотреть перед собой.