Асса (альбом)
Поделись знанием:
К:Альбомы 1987 года
Князь Андрей настоятельно обратился к Козловскому с вопросами.
– Сейчас, князь, – сказал Козловский. – Диспозиция Багратиону.
– А капитуляция?
– Никакой нет; сделаны распоряжения к сражению.
Князь Андрей направился к двери, из за которой слышны были голоса. Но в то время, как он хотел отворить дверь, голоса в комнате замолкли, дверь сама отворилась, и Кутузов, с своим орлиным носом на пухлом лице, показался на пороге.
Князь Андрей стоял прямо против Кутузова; но по выражению единственного зрячего глаза главнокомандующего видно было, что мысль и забота так сильно занимали его, что как будто застилали ему зрение. Он прямо смотрел на лицо своего адъютанта и не узнавал его.
– Ну, что, кончил? – обратился он к Козловскому.
– Сию секунду, ваше высокопревосходительство.
Багратион, невысокий, с восточным типом твердого и неподвижного лица, сухой, еще не старый человек, вышел за главнокомандующим.
– Честь имею явиться, – повторил довольно громко князь Андрей, подавая конверт.
– А, из Вены? Хорошо. После, после!
Кутузов вышел с Багратионом на крыльцо.
– Ну, князь, прощай, – сказал он Багратиону. – Христос с тобой. Благословляю тебя на великий подвиг.
Лицо Кутузова неожиданно смягчилось, и слезы показались в его глазах. Он притянул к себе левою рукой Багратиона, а правой, на которой было кольцо, видимо привычным жестом перекрестил его и подставил ему пухлую щеку, вместо которой Багратион поцеловал его в шею.
– Христос с тобой! – повторил Кутузов и подошел к коляске. – Садись со мной, – сказал он Болконскому.
– Ваше высокопревосходительство, я желал бы быть полезен здесь. Позвольте мне остаться в отряде князя Багратиона.
– Садись, – сказал Кутузов и, заметив, что Болконский медлит, – мне хорошие офицеры самому нужны, самому нужны.
Они сели в коляску и молча проехали несколько минут.
– Еще впереди много, много всего будет, – сказал он со старческим выражением проницательности, как будто поняв всё, что делалось в душе Болконского. – Ежели из отряда его придет завтра одна десятая часть, я буду Бога благодарить, – прибавил Кутузов, как бы говоря сам с собой.
Князь Андрей взглянул на Кутузова, и ему невольно бросились в глаза, в полуаршине от него, чисто промытые сборки шрама на виске Кутузова, где измаильская пуля пронизала ему голову, и его вытекший глаз. «Да, он имеет право так спокойно говорить о погибели этих людей!» подумал Болконский.
– От этого я и прошу отправить меня в этот отряд, – сказал он.
Кутузов не ответил. Он, казалось, уж забыл о том, что было сказано им, и сидел задумавшись. Через пять минут, плавно раскачиваясь на мягких рессорах коляски, Кутузов обратился к князю Андрею. На лице его не было и следа волнения. Он с тонкою насмешливостью расспрашивал князя Андрея о подробностях его свидания с императором, об отзывах, слышанных при дворе о кремском деле, и о некоторых общих знакомых женщинах.
Кутузов чрез своего лазутчика получил 1 го ноября известие, ставившее командуемую им армию почти в безвыходное положение. Лазутчик доносил, что французы в огромных силах, перейдя венский мост, направились на путь сообщения Кутузова с войсками, шедшими из России. Ежели бы Кутузов решился оставаться в Кремсе, то полуторастатысячная армия Наполеона отрезала бы его от всех сообщений, окружила бы его сорокатысячную изнуренную армию, и он находился бы в положении Мака под Ульмом. Ежели бы Кутузов решился оставить дорогу, ведшую на сообщения с войсками из России, то он должен был вступить без дороги в неизвестные края Богемских
гор, защищаясь от превосходного силами неприятеля, и оставить всякую надежду на сообщение с Буксгевденом. Ежели бы Кутузов решился отступать по дороге из Кремса в Ольмюц на соединение с войсками из России, то он рисковал быть предупрежденным на этой дороге французами, перешедшими мост в Вене, и таким образом быть принужденным принять сражение на походе, со всеми тяжестями и обозами, и имея дело с неприятелем, втрое превосходившим его и окружавшим его с двух сторон.
Кутузов избрал этот последний выход.
Французы, как доносил лазутчик, перейдя мост в Вене, усиленным маршем шли на Цнайм, лежавший на пути отступления Кутузова, впереди его более чем на сто верст. Достигнуть Цнайма прежде французов – значило получить большую надежду на спасение армии; дать французам предупредить себя в Цнайме – значило наверное подвергнуть всю армию позору, подобному ульмскому, или общей гибели. Но предупредить французов со всею армией было невозможно. Дорога французов от Вены до Цнайма была короче и лучше, чем дорога русских от Кремса до Цнайма.
| «Асса» | ||||
 | ||||
| Саундтрек «Аквариума» | ||||
|---|---|---|---|---|
| Дата выпуска | ||||
| Записан |
1987 | |||
| Жанр | ||||
| Длительность |
38:37 | |||
| Страна | ||||
| Лейбл |
«Мелодия», «Триарий» | |||
|
| ||||
| Хронология «Аквариума» | ||||
| ||||
«Асса» — саундтрек к одноимённому фильму Сергея Соловьёва 1988 года; альбом группы «Аквариум».[1] Впервые этот саундтрек был выпущен на виниле фирмой «Мелодия» в 1987 году. В 1996 году он был переиздан на компакт-диске с добавлением трёх бонус-треков, являющимися фрагментами фильма. Позднее этот саундтрек вошёл в сборник «Фильмография» (2000) уже без бонус-треков.
Содержание
Список композиций
Оригинальное издание 1987 года
Сторона 1 (19:20)
- Юрий Чернавский и группа «Весёлые ребята» — «Здравствуй, мальчик Бананан» (В. Матецкий[2] — Ю. Чернавский) (Соло на барабанах — Георгий «Густав» Гурьянов)
- Борис Гребенщиков и ансамбль «Аквариум» — «Иду на ты» (музыка и слова Б. Гребенщикова)
- Александр Синицын и группа «Союз композиторов» — ВВС (музыка и слова А. Синицына)
- Борис Гребенщиков и ансамбль «Аквариум» — «Мочалкин блюз» (музыка и слова Б. Гребенщикова)
Сторона 2 (19:17)
- Борис Гребенщиков и ансамбль «Аквариум» — «Плоскость» (музыка и слова Б. Гребенщикова)
- Борис Гребенщиков и ансамбль «Аквариум» — «Старик Козлодоев» (музыка и слова Б. Гребенщикова)
- Борис Гребенщиков и ансамбль «Аквариум» — «Город золотой» (народная песня[3] в обработке Б.Гребенщикова)
- Жанна Агузарова и группа «Браво» — «Чудесная страна» (Е. Хавтан — Ж. Агузарова, А.Понизовский)
- В. Цой и группа «Кино» — Хочу перемен (музыка и слова В. Цой)
Переиздание на компакт-диске 1996 года
- «Здравствуй, мальчик Бананан» (В. Матецкий[2]; исп. Ю. Чернавский) (7:52)
- «Иду на ты» (сл. и муз. Б. Гребенщикова; исп. гр. «Аквариум») (2:20)
- ВВС (сл. и муз. А. Синицына; исп. гр. «Союз композиторов») (6:42)
- «Мочалкин блюз» (сл. и муз. Б. Гребенщикова; исп. гр. «Аквариум») (2:30)
- «Плоскость» (сл. и муз. Б. Гребенщикова; исп. гр. «Аквариум») (5:42)
- «Старик Козлодоев» (сл. и муз. Б. Гребенщикова; исп. гр. «Аквариум») (2:30)
- «Город Золотой» (А. Хвостенко, Фр. де Милано[3]; исп. гр. «Аквариум») (2:41)
- «Чудесная страна» (Е. Хавтан, А. Олейник; исп. Жанна Агузарова и группа «Браво») (3:13)
- «Хочу перемен» (сл. и муз. В. Цой; исп. В. Цой, группа «Кино») (5:19)
Бонус-треки
- «Иду на ты» (Т. Друбич и С. Бугаев, поёт С. Рыженко) (2:58)
- «Монолог Шурика» (А. Баширов) (4:29)
- «Мочалкин блюз» (С. Говорухин и С. Бугаев, поёт С. Рыженко) (3:21)
Напишите отзыв о статье "Асса (альбом)"
Примечания
- ↑ [www.aquarium.ru:8083/discography/assa226.html Aquarium.ru.Страница альбома на официальном сайте группы]
- ↑ 1 2 Авторство песни «Здравствуй мальчик Бананан» указано на обложке грампластинки (в трек-листе CD) неверно. На самом деле автор музыки этой композиции — Юрий Чернавский; в написании слов песни участвовали Юрий Чернавский, Сергей Рыжов, Владимир Матецкий. См. подробнее статью «Здравствуй, мальчик Бананан».
- ↑ 1 2 Так указано на обложках грампластинки и компакт-диска. Согласно же [www.israbard.net/israbard/pressview.php?press_id=1049809438 исследованию Зеева Гейзеля], настоящие авторы — ленинградский музыкант Владимир Вавилов, сочинивший эту музыку приблизительно в 1967—1968 годах, и ленинградский поэт Анри Волохонский, написавший в ноябре 1972 года стихотворение «„Рай“» на услышанную с пластинки Вавилова музыку. Официально, однако, всегда указываются фамилии Волохонского, Хвостенко и Ф. де Милано.
Ссылки
- [1000plastinok.info/album3868_26.html 1000plastinok.info] — композиции альбома в формате real-audio
Отрывок, характеризующий Асса (альбом)
Из за двери слышен был в это время оживленно недовольный голос Кутузова, перебиваемый другим, незнакомым голосом. По звуку этих голосов, по невниманию, с которым взглянул на него Козловский, по непочтительности измученного писаря, по тому, что писарь и Козловский сидели так близко от главнокомандующего на полу около кадушки,и по тому, что казаки, державшие лошадей, смеялись громко под окном дома, – по всему этому князь Андрей чувствовал, что должно было случиться что нибудь важное и несчастливое.Князь Андрей настоятельно обратился к Козловскому с вопросами.
– Сейчас, князь, – сказал Козловский. – Диспозиция Багратиону.
– А капитуляция?
– Никакой нет; сделаны распоряжения к сражению.
Князь Андрей направился к двери, из за которой слышны были голоса. Но в то время, как он хотел отворить дверь, голоса в комнате замолкли, дверь сама отворилась, и Кутузов, с своим орлиным носом на пухлом лице, показался на пороге.
Князь Андрей стоял прямо против Кутузова; но по выражению единственного зрячего глаза главнокомандующего видно было, что мысль и забота так сильно занимали его, что как будто застилали ему зрение. Он прямо смотрел на лицо своего адъютанта и не узнавал его.
– Ну, что, кончил? – обратился он к Козловскому.
– Сию секунду, ваше высокопревосходительство.
Багратион, невысокий, с восточным типом твердого и неподвижного лица, сухой, еще не старый человек, вышел за главнокомандующим.
– Честь имею явиться, – повторил довольно громко князь Андрей, подавая конверт.
– А, из Вены? Хорошо. После, после!
Кутузов вышел с Багратионом на крыльцо.
– Ну, князь, прощай, – сказал он Багратиону. – Христос с тобой. Благословляю тебя на великий подвиг.
Лицо Кутузова неожиданно смягчилось, и слезы показались в его глазах. Он притянул к себе левою рукой Багратиона, а правой, на которой было кольцо, видимо привычным жестом перекрестил его и подставил ему пухлую щеку, вместо которой Багратион поцеловал его в шею.
– Христос с тобой! – повторил Кутузов и подошел к коляске. – Садись со мной, – сказал он Болконскому.
– Ваше высокопревосходительство, я желал бы быть полезен здесь. Позвольте мне остаться в отряде князя Багратиона.
– Садись, – сказал Кутузов и, заметив, что Болконский медлит, – мне хорошие офицеры самому нужны, самому нужны.
Они сели в коляску и молча проехали несколько минут.
– Еще впереди много, много всего будет, – сказал он со старческим выражением проницательности, как будто поняв всё, что делалось в душе Болконского. – Ежели из отряда его придет завтра одна десятая часть, я буду Бога благодарить, – прибавил Кутузов, как бы говоря сам с собой.
Князь Андрей взглянул на Кутузова, и ему невольно бросились в глаза, в полуаршине от него, чисто промытые сборки шрама на виске Кутузова, где измаильская пуля пронизала ему голову, и его вытекший глаз. «Да, он имеет право так спокойно говорить о погибели этих людей!» подумал Болконский.
– От этого я и прошу отправить меня в этот отряд, – сказал он.
Кутузов не ответил. Он, казалось, уж забыл о том, что было сказано им, и сидел задумавшись. Через пять минут, плавно раскачиваясь на мягких рессорах коляски, Кутузов обратился к князю Андрею. На лице его не было и следа волнения. Он с тонкою насмешливостью расспрашивал князя Андрея о подробностях его свидания с императором, об отзывах, слышанных при дворе о кремском деле, и о некоторых общих знакомых женщинах.
Кутузов чрез своего лазутчика получил 1 го ноября известие, ставившее командуемую им армию почти в безвыходное положение. Лазутчик доносил, что французы в огромных силах, перейдя венский мост, направились на путь сообщения Кутузова с войсками, шедшими из России. Ежели бы Кутузов решился оставаться в Кремсе, то полуторастатысячная армия Наполеона отрезала бы его от всех сообщений, окружила бы его сорокатысячную изнуренную армию, и он находился бы в положении Мака под Ульмом. Ежели бы Кутузов решился оставить дорогу, ведшую на сообщения с войсками из России, то он должен был вступить без дороги в неизвестные края Богемских
гор, защищаясь от превосходного силами неприятеля, и оставить всякую надежду на сообщение с Буксгевденом. Ежели бы Кутузов решился отступать по дороге из Кремса в Ольмюц на соединение с войсками из России, то он рисковал быть предупрежденным на этой дороге французами, перешедшими мост в Вене, и таким образом быть принужденным принять сражение на походе, со всеми тяжестями и обозами, и имея дело с неприятелем, втрое превосходившим его и окружавшим его с двух сторон.
Кутузов избрал этот последний выход.
Французы, как доносил лазутчик, перейдя мост в Вене, усиленным маршем шли на Цнайм, лежавший на пути отступления Кутузова, впереди его более чем на сто верст. Достигнуть Цнайма прежде французов – значило получить большую надежду на спасение армии; дать французам предупредить себя в Цнайме – значило наверное подвергнуть всю армию позору, подобному ульмскому, или общей гибели. Но предупредить французов со всею армией было невозможно. Дорога французов от Вены до Цнайма была короче и лучше, чем дорога русских от Кремса до Цнайма.
