Радио Африка

</td></tr>

Радио Африка
Студийный альбом «Аквариума»
Дата выпуска	1988
Записан	Весна—лето 1983
Жанры	арт-рок, новая волна, экспериментальный рок, прогрессивный рок
Длительность	64:06
Продюсер	Андрей Тропилло
Страна	СССР СССР
Лейбл	АнТроп
Профессиональные рецензии
[handbook.reldata.com/handbook.nsf/Main?OpenFrameSet&Frame=Body&Src=1/6868819D0806AC50C3256B1300387444%3FOpenDocument Журнал «Рокси», № 6, 1983] [www.rockanet.ru/100/39.phtml Кушнир А. 100 магнитоальбомов советского рока]</center>
Хронология «Аквариума»
Табу (1982) Радио Африка (1983) Ихтиология (1984)

К:Альбомы 1983 года

«Ра́дио А́фрика» — четвёртый «естественный» альбом группы «Аквариум». Включён в сводку «100 магнитоальбомов советского рока» Александра Кушнира.

Альбом состоит из 14 песен (без бонусов), в том числе таких хитов «Аквариума», как «Капитан Африка», «Искусство быть смирным», «С утра шёл снег» и «Рок-н-ролл мёртв». Последняя песня после выхода альбома стала своеобразной «визитной карточкой» коллектива, а для многих — своеобразным гимном десятилетия.

Пять песен альбома вошли в сборник «Золотая Коллекция. Хрестоматия. Версия 1.3» — это больше, чем из любого другого альбома «Аквариума».

История создания

Альбом «Радио Африка» был записан весной и летом 1983 года с участием множества музыкантов, среди которых были широко известные джазмены Сергей Курёхин и Игорь Бутман.

Название альбома восходит к идее Гребенщикова и Курёхина именовать свои совместные проекты «Радио Африка».

Запись началась ещё в конце зимы 1983 в студии Андрея Тропилло, когда начали готовиться предварительные наброски и «болванки» нового альбома «Аквариума». Финальная стадия записи и сведения альбома проходила в откомандированной в Ленинград передвижной студии MCI московского отделения фирмы «Мелодия» в период с 18 по 28 июля 1983 года. Передвижной вагон MCI прибыл в Ленинград для записи живых программ классической музыки. Вагон стоял прямо на Невском проспекте в двадцати шагах от гостиницы «Европейская», которая тщательно охранялась милицией. Скорее всего, эта двухнедельная командировка сотрудников «Мелодии» так бы и ограничилась этими филармоническими записями, не окажись за 24-канальным пультом MCI звукооператор Виктор Глазков — давний приятель Андрея Тропилло. Используя служебное положение, последний смог убедить администрацию психологического факультета профинансировать студийное время в MCI, что обошлось факультету в сумму в размере трёх тысяч рублей. Далее Андрею удалось оформить документы на работу «Аквариума», как официальный заказ «Мелодии». После оформления необходимой документации Тропилло посредством нескольких бутылок водки договорился с дежурным монтёром о подаче электроэнергии в вагон в ночное время.
В течение десяти дней сразу три группы — «Аквариум», «Мануфактура» и «Странные игры» — получили возможность в вечерние и ночные часы работать на сверхсовременной аппаратуре. Борис Гребенщиков об альбоме:

Мечтой было сделать полнокровную разнообразно позитивную пластинку. Что и произошло. Тут и Курёхин с Бутманом и общим джазом, и наше «reggae», и обратные гитары с барабанами, и хор шаолиньских монахов, и Ляпин, c которым мы, наконец, нашли общий язык — всё это в сумме и породило желаемый эффект. (Гребенщиков Б. Б. Краткий отчёт о 16-ти годах звукозаписи. 1997.)

Во время записи царил такой же хаос, как и на предыдущих альбомах — на запись приходили те, кого можно было собрать в этот день, этим и объясняется участие в записи полутора десятка музыкантов (включая четверых барабанщиков и четверых басистов, среди которых был и Александр Титов, которого привёл Дюша Романов и который с первого раза записал бас в песне «Время луны»). Последствия авангардистских поисков Гребенщикова — Курёхина не могли не сказаться на саунде. По инициативе Гребенщикова в студии начали применяться нетипичные для предыдущих альбомов «Аквариума» звуки — от допотопных квази-клавиш («Время Луны») до экзотических на тот момент японских электронных барабанов.
Решающий штурм студии происходил в последние двое суток, когда появилась надежда закончить альбом ещё до отъезда фургона в Москву. Несмотря на героические усилия, «Аквариум» явно не успевал закончить сведение. Тогда Глазков, подарив своему шефу из «Мелодии» бутылку армянского коньяка, спас ситуацию, отложив отъезд звукозаписывающего фургона ещё на один день. В последний момент Гребенщиков принёс шумы — одолженную в фонотеке «Ленфильма» плёнку со звоном колоколов, а также звуки мирового эфира, извлечённые из радиоприёмника «Казахстан» и записанные на бытовой магнитофон в туалете Дома Юного Техника. Сведение альбома закончилось 28 июля 1983 года в 6 часов утра. Через неделю после записи специальное прослушивание альбома «для своих», состоявшееся в переполненном Белом зале ленинградского рок-клуба, завершилось под гром аплодисментов.

В песне «Искусство быть смирным» есть строки, почти буквально совпадающие со словами припева песни «Take Me to the River» из альбома «More Songs About Buildings and Food» (1978) группы «Talking Heads»:

Take me to the water, drop me in the river

Push me in the water, drop me in the river

---

Возьми меня к реке,
Положи меня в воду…

Сам Гребенщиков даёт следующее пояснение:

Старый спиричуэлз. И Лу, и Talking Heads взяли это из любовных негритянских гимнов, а гимны эти были построены в основном на псалмах Давида. По-моему, это достойный источник. Готов цитировать из псалмов Давида и дальше.
(Из интервью БГ газете «Салон AV» 16 ноября 2000 года.)

Для «Радио Африка» была также записана песня «Дикий мёд», но в альбом она не вошла.

Оформление обложки

Автор обложки альбома — Андрей «Вилли» Усов (идея принадлежит собственно членам группы). Можно сказать, что оформление «Радио Африка» стало вершиной сюрреалистического самовыражения «Аквариума». На внешних сторонах обложки ни разу не встречается название группы, на фотографиях запечатлён силуэт Всеволода Гаккеля (фотография на лицевой стороне сделана на пустынном побережье Финского залива возле гостиницы «Прибалтийская»), причём на задней стороне обложки — в образе «получеловека-полускульптуры» с непропорционально большой головой.. Также на бобинные коробки с записью альбома приклеивались фотографии полуобнажённого Гребенщикова, которые изначально должны были стать обложкой альбома. Все фотографии были сделаны десятирублёвым «Любителем».

Иероглифы на лицевой стороне обложки альбома выполнены китаеведом Сергеем Пучковым.

В записи приняли участие

Аквариум:

• БГ — вокал, гитара
• Андрей Романов — вокал, флейта (5)
• Всеволод Гаккель — вокал, виолончель (13, 14), бас-гитара (5, 11)
• Александр Ляпин — электрогитара (1,2, 5, 6, 8-12, 14)
• Михаил Файнштейн-Васильев — бас-гитара (1-4, 6, 9, 12-14), перкуссия (5)
• Пётр Трощенков — ударные (1, 6, 14)

Приглашенные музыканты:

• Сергей Курёхин — клавишные (2-4, 7, 9-12)
• Игорь Бутман — саксофон (2-4, 9)
• Владимир Грищенко («Гольфстрим») — бас-гитара (8)
• Александр Титов — бас-гитара (10)
• Евгений Губерман — ударные (2, 3)
• Михаил Кордюков — ударные (4, 5, 8-11)
• Александр Кондрашкин («Странные игры», «Мануфактура», «Тамбурин») — ударные, перкуссия (13)
• Лилия Хоценовская («Джаз-комфорт») — бэк-вокал (11)

Версии альбома

Музыка и текст — БГ, кроме специально отмеченной.

Версия 1.0 — 1983

1. Музыка серебряных спиц (3:06)
2. Капитан Африка (4:53)
3. Песни вычерпывающих людей (3:16)
4. Змея (0:58)
5. Вана Хойа (5:27)
6. Рок-н-ролл мёртв (5:14)
7. Радио Шао-Линь (1:33)
8. Искусство быть смирным (4:54)
9. Тибетское танго (3:07) (С.Курёхин)
10. Время Луны (3:52)
11. Мальчик Евграф (2:28)
12. Твоей звезде (2:07) — инструментал
13. С утра шёл снег (3:50)
14. Ещё один упавший вниз (5:27)

В версии 1.0 имеются мелкие неполадки — не очень устойчивое стереозвучание в некоторых треках. Последний трек «Ещё один упавший вниз» вышел в «моно», в самом конце трека имеются мелкие неполадки звучания

Бонус-треки

Присутствуют на диске «Антология — VI. Радио Африка».

15. Платан (studio version) (5:25)
16. Сторож Сергеев (studio version) (3:19)
17. Альтернатива (2:42)

Все три бонус-трека — это записи из студии Тропилло, которые были сведены и окончательно оформлены в звукозаписывающем вагоне MCI. Также они вышли на одноимённом сборнике, причём «Альтернатива» в другой версии.

Версия 1.1 — вышла в 1988 году

Версия 1.1 — данная версия выпущена фирмой «Мелодия» тиражом 30000 экз. на виниловой пластинке.

Внесены следующие изменения:

1. Исправлены неполадки стереозвучания, последний трек «Ещё один упавший вниз» вышел в стерео
2. Убраны треки Вана Хойа и Твоей звезде с целью сокращения альбома
3. Урезаны некоторые треки с целью сокращения альбома.
   • Сторона 1 — 20.33

1. Музыка серебряных спиц
2. Капитан Африка
3. Песни вычерпывающих людей
4. Змея (звук настройки радио отсутствует)
5. Вана Хойя (отсутствует на самой пластинке)
6. Рок-н-ролл мёртв
7. Радио Шао-Линь (звук настройки радио отсутствует в начале трека)
   • Сторона 2 — 22.00

1. Искусство быть смирным
2. Тибетское танго (С. Курёхин) (укорочено)
3. Время Луны (укорочено)
4. Мальчик Евграф
5. С утра шёл снег (укорочено, звук настройки радио в конце отсутствует)
6. Ещё один упавший вниз (первые 10 секунд обрезаны, запись в стерео)

Кроме того, выходили синглы «Мелодии» к этому альбому — «Искусство быть смирным» и «Капитан Африка».

• 1996 год — студия «Триарий» переиздала альбом без бонус-треков и в собственном оформлении, максимально приближенном к оригинальному, причём на дополнительном тираже этого диска на лицевой стороне обложки присутствовало название группы.
• 2002 год — альбом переиздан на CD в рамках проекта «Антология». В этом издании добавлены бонус-треки.

Литература

• Гаккель В. [japson.ru/gold/books-r/gakkel.htm Аквариум как способ ухода за теннисным кортом]. — М.: Сентябрь, 2000. — Гл. 5.
• Зелёный А., Кич К. (Старцев А.). [handbook.reldata.com/handbook.nsf/Main?OpenFrameSet&Frame=Body&Src=1/466A5280BC62F440C325679D006ACA10%3FOpenDocument «„Радио Африка“ Аквариум»] // Рокси. — 1983. — № 6 (ноябрь).
• Кушнир А. [www.rockanet.ru/100/39.phtml Аквариум — Радио Африка (1983)] // [www.rockanet.ru/100/index.phtml 100 магнитоальбомов советского рока. 1977—1991: 15 лет подпольной звукозаписи] / А. Кушнир. — М.: Аграф; Крафт+, 2003. — 400 с — ISBN 5-7784-0251-1.
• Троицкий А. [www.mashina-vremeni.net/rock_in_soyuz/glava_6.htm Северный Балтийский путь] // [www.mashina-vremeni.net/rock_in_soyuz/tittle-face.htm Рок в Союзе: 60-е, 70-е, 80-е…] / А. Троицкий. — М.: Искусство, 1991. — Гл. 6.
• Аквариум «Сны о чём-то большем». Авторы текста: А. Рыбин, А. Кушнир, В. Соловьев-Спасский; Редактор: Борис Гребенщиков — М.: Издательский дом «София», 2004 г.

Ссылки

• [handbook.reldata.com/handbook.nsf/89c2b826f3ae3c20c3256ca2004897cb/466a5280bc62f440c325679d006aca10!OpenDocument Страница альбома] в [handbook.reldata.com/ Справочном пособии для «БГ-ологов» и «Аквариумофилов»] Павла Северова
• [antipunk.org/akvarium-gruppa-akvarium-radio-afrika/ Аквариум | группа Аквариум — Радио Африка]

Отрывок, характеризующий Радио Африка

– Опять таки, полковник, – говорил генерал, – не могу я, однако, оставить половину людей в лесу. Я вас прошу , я вас прошу , – повторил он, – занять позицию и приготовиться к атаке.
– А вас прошу не мешивайтся не свое дело, – отвечал, горячась, полковник. – Коли бы вы был кавалерист…
– Я не кавалерист, полковник, но я русский генерал, и ежели вам это неизвестно…
– Очень известно, ваше превосходительство, – вдруг вскрикнул, трогая лошадь, полковник, и делаясь красно багровым. – Не угодно ли пожаловать в цепи, и вы будете посмотрейть, что этот позиция никуда негодный. Я не хочу истребить своя полка для ваше удовольствие.
– Вы забываетесь, полковник. Я не удовольствие свое соблюдаю и говорить этого не позволю.
Генерал, принимая приглашение полковника на турнир храбрости, выпрямив грудь и нахмурившись, поехал с ним вместе по направлению к цепи, как будто всё их разногласие должно было решиться там, в цепи, под пулями. Они приехали в цепь, несколько пуль пролетело над ними, и они молча остановились. Смотреть в цепи нечего было, так как и с того места, на котором они прежде стояли, ясно было, что по кустам и оврагам кавалерии действовать невозможно, и что французы обходят левое крыло. Генерал и полковник строго и значительно смотрели, как два петуха, готовящиеся к бою, друг на друга, напрасно выжидая признаков трусости. Оба выдержали экзамен. Так как говорить было нечего, и ни тому, ни другому не хотелось подать повод другому сказать, что он первый выехал из под пуль, они долго простояли бы там, взаимно испытывая храбрость, ежели бы в это время в лесу, почти сзади их, не послышались трескотня ружей и глухой сливающийся крик. Французы напали на солдат, находившихся в лесу с дровами. Гусарам уже нельзя было отступать вместе с пехотой. Они были отрезаны от пути отступления налево французскою цепью. Теперь, как ни неудобна была местность, необходимо было атаковать, чтобы проложить себе дорогу.
Эскадрон, где служил Ростов, только что успевший сесть на лошадей, был остановлен лицом к неприятелю. Опять, как и на Энском мосту, между эскадроном и неприятелем никого не было, и между ними, разделяя их, лежала та же страшная черта неизвестности и страха, как бы черта, отделяющая живых от мертвых. Все люди чувствовали эту черту, и вопрос о том, перейдут ли или нет и как перейдут они черту, волновал их.
Ко фронту подъехал полковник, сердито ответил что то на вопросы офицеров и, как человек, отчаянно настаивающий на своем, отдал какое то приказание. Никто ничего определенного не говорил, но по эскадрону пронеслась молва об атаке. Раздалась команда построения, потом визгнули сабли, вынутые из ножен. Но всё еще никто не двигался. Войска левого фланга, и пехота и гусары, чувствовали, что начальство само не знает, что делать, и нерешимость начальников сообщалась войскам.
«Поскорее, поскорее бы», думал Ростов, чувствуя, что наконец то наступило время изведать наслаждение атаки, про которое он так много слышал от товарищей гусаров.
– С Богом, г'ебята, – прозвучал голос Денисова, – г'ысыо, маг'ш!
В переднем ряду заколыхались крупы лошадей. Грачик потянул поводья и сам тронулся.
Справа Ростов видел первые ряды своих гусар, а еще дальше впереди виднелась ему темная полоса, которую он не мог рассмотреть, но считал неприятелем. Выстрелы были слышны, но в отдалении.
– Прибавь рыси! – послышалась команда, и Ростов чувствовал, как поддает задом, перебивая в галоп, его Грачик.
Он вперед угадывал его движения, и ему становилось все веселее и веселее. Он заметил одинокое дерево впереди. Это дерево сначала было впереди, на середине той черты, которая казалась столь страшною. А вот и перешли эту черту, и не только ничего страшного не было, но всё веселее и оживленнее становилось. «Ох, как я рубану его», думал Ростов, сжимая в руке ефес сабли.
– О о о а а а!! – загудели голоса. «Ну, попадись теперь кто бы ни был», думал Ростов, вдавливая шпоры Грачику, и, перегоняя других, выпустил его во весь карьер. Впереди уже виден был неприятель. Вдруг, как широким веником, стегнуло что то по эскадрону. Ростов поднял саблю, готовясь рубить, но в это время впереди скакавший солдат Никитенко отделился от него, и Ростов почувствовал, как во сне, что продолжает нестись с неестественною быстротой вперед и вместе с тем остается на месте. Сзади знакомый гусар Бандарчук наскакал на него и сердито посмотрел. Лошадь Бандарчука шарахнулась, и он обскакал мимо.
«Что же это? я не подвигаюсь? – Я упал, я убит…» в одно мгновение спросил и ответил Ростов. Он был уже один посреди поля. Вместо двигавшихся лошадей и гусарских спин он видел вокруг себя неподвижную землю и жнивье. Теплая кровь была под ним. «Нет, я ранен, и лошадь убита». Грачик поднялся было на передние ноги, но упал, придавив седоку ногу. Из головы лошади текла кровь. Лошадь билась и не могла встать. Ростов хотел подняться и упал тоже: ташка зацепилась за седло. Где были наши, где были французы – он не знал. Никого не было кругом.
Высвободив ногу, он поднялся. «Где, с какой стороны была теперь та черта, которая так резко отделяла два войска?» – он спрашивал себя и не мог ответить. «Уже не дурное ли что нибудь случилось со мной? Бывают ли такие случаи, и что надо делать в таких случаях?» – спросил он сам себя вставая; и в это время почувствовал, что что то лишнее висит на его левой онемевшей руке. Кисть ее была, как чужая. Он оглядывал руку, тщетно отыскивая на ней кровь. «Ну, вот и люди, – подумал он радостно, увидав несколько человек, бежавших к нему. – Они мне помогут!» Впереди этих людей бежал один в странном кивере и в синей шинели, черный, загорелый, с горбатым носом. Еще два и еще много бежало сзади. Один из них проговорил что то странное, нерусское. Между задними такими же людьми, в таких же киверах, стоял один русский гусар. Его держали за руки; позади его держали его лошадь.
«Верно, наш пленный… Да. Неужели и меня возьмут? Что это за люди?» всё думал Ростов, не веря своим глазам. «Неужели французы?» Он смотрел на приближавшихся французов, и, несмотря на то, что за секунду скакал только затем, чтобы настигнуть этих французов и изрубить их, близость их казалась ему теперь так ужасна, что он не верил своим глазам. «Кто они? Зачем они бегут? Неужели ко мне? Неужели ко мне они бегут? И зачем? Убить меня? Меня, кого так любят все?» – Ему вспомнилась любовь к нему его матери, семьи, друзей, и намерение неприятелей убить его показалось невозможно. «А может, – и убить!» Он более десяти секунд стоял, не двигаясь с места и не понимая своего положения. Передний француз с горбатым носом подбежал так близко, что уже видно было выражение его лица. И разгоряченная чуждая физиономия этого человека, который со штыком на перевес, сдерживая дыханье, легко подбегал к нему, испугала Ростова. Он схватил пистолет и, вместо того чтобы стрелять из него, бросил им в француза и побежал к кустам что было силы. Не с тем чувством сомнения и борьбы, с каким он ходил на Энский мост, бежал он, а с чувством зайца, убегающего от собак. Одно нераздельное чувство страха за свою молодую, счастливую жизнь владело всем его существом. Быстро перепрыгивая через межи, с тою стремительностью, с которою он бегал, играя в горелки, он летел по полю, изредка оборачивая свое бледное, доброе, молодое лицо, и холод ужаса пробегал по его спине. «Нет, лучше не смотреть», подумал он, но, подбежав к кустам, оглянулся еще раз. Французы отстали, и даже в ту минуту как он оглянулся, передний только что переменил рысь на шаг и, обернувшись, что то сильно кричал заднему товарищу. Ростов остановился. «Что нибудь не так, – подумал он, – не может быть, чтоб они хотели убить меня». А между тем левая рука его была так тяжела, как будто двухпудовая гиря была привешана к ней. Он не мог бежать дальше. Француз остановился тоже и прицелился. Ростов зажмурился и нагнулся. Одна, другая пуля пролетела, жужжа, мимо него. Он собрал последние силы, взял левую руку в правую и побежал до кустов. В кустах были русские стрелки.


Пехотные полки, застигнутые врасплох в лесу, выбегали из леса, и роты, смешиваясь с другими ротами, уходили беспорядочными толпами. Один солдат в испуге проговорил страшное на войне и бессмысленное слово: «отрезали!», и слово вместе с чувством страха сообщилось всей массе.
– Обошли! Отрезали! Пропали! – кричали голоса бегущих.
Полковой командир, в ту самую минуту как он услыхал стрельбу и крик сзади, понял, что случилось что нибудь ужасное с его полком, и мысль, что он, примерный, много лет служивший, ни в чем не виноватый офицер, мог быть виновен перед начальством в оплошности или нераспорядительности, так поразила его, что в ту же минуту, забыв и непокорного кавалериста полковника и свою генеральскую важность, а главное – совершенно забыв про опасность и чувство самосохранения, он, ухватившись за луку седла и шпоря лошадь, поскакал к полку под градом обсыпавших, но счастливо миновавших его пуль. Он желал одного: узнать, в чем дело, и помочь и исправить во что бы то ни стало ошибку, ежели она была с его стороны, и не быть виновным ему, двадцать два года служившему, ни в чем не замеченному, примерному офицеру.
Счастливо проскакав между французами, он подскакал к полю за лесом, через который бежали наши и, не слушаясь команды, спускались под гору. Наступила та минута нравственного колебания, которая решает участь сражений: послушают эти расстроенные толпы солдат голоса своего командира или, оглянувшись на него, побегут дальше. Несмотря на отчаянный крик прежде столь грозного для солдата голоса полкового командира, несмотря на разъяренное, багровое, на себя не похожее лицо полкового командира и маханье шпагой, солдаты всё бежали, разговаривали, стреляли в воздух и не слушали команды. Нравственное колебание, решающее участь сражений, очевидно, разрешалось в пользу страха.
Генерал закашлялся от крика и порохового дыма и остановился в отчаянии. Всё казалось потеряно, но в эту минуту французы, наступавшие на наших, вдруг, без видимой причины, побежали назад, скрылись из опушки леса, и в лесу показались русские стрелки. Это была рота Тимохина, которая одна в лесу удержалась в порядке и, засев в канаву у леса, неожиданно атаковала французов. Тимохин с таким отчаянным криком бросился на французов и с такою безумною и пьяною решительностью, с одною шпажкой, набежал на неприятеля, что французы, не успев опомниться, побросали оружие и побежали. Долохов, бежавший рядом с Тимохиным, в упор убил одного француза и первый взял за воротник сдавшегося офицера. Бегущие возвратились, баталионы собрались, и французы, разделившие было на две части войска левого фланга, на мгновение были оттеснены. Резервные части успели соединиться, и беглецы остановились. Полковой командир стоял с майором Экономовым у моста, пропуская мимо себя отступающие роты, когда к нему подошел солдат, взял его за стремя и почти прислонился к нему. На солдате была синеватая, фабричного сукна шинель, ранца и кивера не было, голова была повязана, и через плечо была надета французская зарядная сумка. Он в руках держал офицерскую шпагу. Солдат был бледен, голубые глаза его нагло смотрели в лицо полковому командиру, а рот улыбался.Несмотря на то,что полковой командир был занят отданием приказания майору Экономову, он не мог не обратить внимания на этого солдата.
– Ваше превосходительство, вот два трофея, – сказал Долохов, указывая на французскую шпагу и сумку. – Мною взят в плен офицер. Я остановил роту. – Долохов тяжело дышал от усталости; он говорил с остановками. – Вся рота может свидетельствовать. Прошу запомнить, ваше превосходительство!
– Хорошо, хорошо, – сказал полковой командир и обратился к майору Экономову.
Но Долохов не отошел; он развязал платок, дернул его и показал запекшуюся в волосах кровь.
– Рана штыком, я остался во фронте. Попомните, ваше превосходительство.

Про батарею Тушина было забыто, и только в самом конце дела, продолжая слышать канонаду в центре, князь Багратион послал туда дежурного штаб офицера и потом князя Андрея, чтобы велеть батарее отступать как можно скорее. Прикрытие, стоявшее подле пушек Тушина, ушло, по чьему то приказанию, в середине дела; но батарея продолжала стрелять и не была взята французами только потому, что неприятель не мог предполагать дерзости стрельбы четырех никем не защищенных пушек. Напротив, по энергичному действию этой батареи он предполагал, что здесь, в центре, сосредоточены главные силы русских, и два раза пытался атаковать этот пункт и оба раза был прогоняем картечными выстрелами одиноко стоявших на этом возвышении четырех пушек.