Блобел, Гюнтер

Гюнтер Блобел
нем. Günter Blobel
Дата рождения:	21 мая 1936(1936-05-21) (87 лет)
Место рождения:	Вальтерсдорф, Германия (ныне деревня Niegosławice (Польша)
Страна:	Третий рейх, ФРГ, США
Научная сфера:	биология
Альма-матер:	Тюбингенский университет Университет Висконсина-Мэдисона
Награды и премии:	Премия Луизы Гросс Хорвиц (1987) Премия Макса Планка (1992) Международная премия короля Фейсала (1996) Нобелевская премия по физиологии или медицине (1999)

Гюнтер Блобел (нем. Günter Blobel; род. 21 мая 1936, Вальтерсдорф, Германия (ныне деревня Niegosławice (Польша)) — американский биолог немецкого происхождения, лауреат Нобелевской премии по физиологии и медицине 1999 года «за обнаружение в белковых молекулах сигнальных аминокислотных последовательностей, ответственных за адресный транспорт белков в клетке». Профессор Рокфеллеровского университета.

Биография

Гюнтер Блобел родился 21 мая 1936 года в небольшой деревне Вальтерсдорф в германской провинции Нижняя Силезия (ныне территория Польши, Силезское воеводство). Окончил Тюбингенский университет в 1960 году. Получил степень доктора философии в университете Висконсина-Мэдисона (США) в 1967 году. С 1967 года работает в Рокфеллеровском университете (с 1983 года — профессор). В 1986 года получил позицию исследователя в Медицинском институте Говарда Хьюза.

Научный вклад

Белки синтезируются на рибосомах в цитоплазме. Однако было неизвестно, каким образом они доставляются в клеточные органеллы, где они должны осуществлять свою функцию (например, в митохондрию или в ядро). В 1970 году Блобел проводил эксперименты по транслокации белков через мембраны. Он открыл, что многие белки имеют так называемую сигнальную последовательность (сигнальный пептид), короткую аминокислотную последовательность, которая играет роль почтового индекса для доставки того или иного белка в нужную органеллу. За открытие адресного транспорта белка Блобел получил в 1999 году Нобелевскую премию по медицине и физиологии.

Общественная деятельность

В 2016 году подписал письмо с призывом к Greenpeace, Организации Объединенных Наций и правительствам всего мира прекратить борьбу с генетически модифицированными организмами (ГМО) .

Ссылки

• [nobelprize.org/nobel_prizes/medicine/laureates/1999/blobel-autobio.html Автобиография Гюнтера Блобела на сайте Нобелевского комитета]  (англ.)
• [www.vega.org.uk/video/programme/37 Freeview video 'An Interview with Günter Blobel' by the Vega Science Trust]  (англ.)

Отрывок, характеризующий Блобел, Гюнтер

И об этом то периоде кампании, когда войска без сапог и шуб, с неполным провиантом, без водки, по месяцам ночуют в снегу и при пятнадцати градусах мороза; когда дня только семь и восемь часов, а остальное ночь, во время которой не может быть влияния дисциплины; когда, не так как в сраженье, на несколько часов только люди вводятся в область смерти, где уже нет дисциплины, а когда люди по месяцам живут, всякую минуту борясь с смертью от голода и холода; когда в месяц погибает половина армии, – об этом то периоде кампании нам рассказывают историки, как Милорадович должен был сделать фланговый марш туда то, а Тормасов туда то и как Чичагов должен был передвинуться туда то (передвинуться выше колена в снегу), и как тот опрокинул и отрезал, и т. д., и т. д.
Русские, умиравшие наполовину, сделали все, что можно сделать и должно было сделать для достижения достойной народа цели, и не виноваты в том, что другие русские люди, сидевшие в теплых комнатах, предполагали сделать то, что было невозможно.
Все это странное, непонятное теперь противоречие факта с описанием истории происходит только оттого, что историки, писавшие об этом событии, писали историю прекрасных чувств и слов разных генералов, а не историю событий.
Для них кажутся очень занимательны слова Милорадовича, награды, которые получил тот и этот генерал, и их предположения; а вопрос о тех пятидесяти тысячах, которые остались по госпиталям и могилам, даже не интересует их, потому что не подлежит их изучению.
А между тем стоит только отвернуться от изучения рапортов и генеральных планов, а вникнуть в движение тех сотен тысяч людей, принимавших прямое, непосредственное участие в событии, и все, казавшиеся прежде неразрешимыми, вопросы вдруг с необыкновенной легкостью и простотой получают несомненное разрешение.
Цель отрезывания Наполеона с армией никогда не существовала, кроме как в воображении десятка людей. Она не могла существовать, потому что она была бессмысленна, и достижение ее было невозможно.
Цель народа была одна: очистить свою землю от нашествия. Цель эта достигалась, во первых, сама собою, так как французы бежали, и потому следовало только не останавливать это движение. Во вторых, цель эта достигалась действиями народной войны, уничтожавшей французов, и, в третьих, тем, что большая русская армия шла следом за французами, готовая употребить силу в случае остановки движения французов.
Русская армия должна была действовать, как кнут на бегущее животное. И опытный погонщик знал, что самое выгодное держать кнут поднятым, угрожая им, а не по голове стегать бегущее животное.



Когда человек видит умирающее животное, ужас охватывает его: то, что есть он сам, – сущность его, в его глазах очевидно уничтожается – перестает быть. Но когда умирающее есть человек, и человек любимый – ощущаемый, тогда, кроме ужаса перед уничтожением жизни, чувствуется разрыв и духовная рана, которая, так же как и рана физическая, иногда убивает, иногда залечивается, но всегда болит и боится внешнего раздражающего прикосновения.
После смерти князя Андрея Наташа и княжна Марья одинаково чувствовали это. Они, нравственно согнувшись и зажмурившись от грозного, нависшего над ними облака смерти, не смели взглянуть в лицо жизни. Они осторожно берегли свои открытые раны от оскорбительных, болезненных прикосновений. Все: быстро проехавший экипаж по улице, напоминание об обеде, вопрос девушки о платье, которое надо приготовить; еще хуже, слово неискреннего, слабого участия болезненно раздражало рану, казалось оскорблением и нарушало ту необходимую тишину, в которой они обе старались прислушиваться к незамолкшему еще в их воображении страшному, строгому хору, и мешало вглядываться в те таинственные бесконечные дали, которые на мгновение открылись перед ними.