Взрыв DC-8 над Барбадосом

<tr><th colspan="2" style="text-align:center; background:lightblue;">Воздушное судно</th></tr><tr><td colspan="2" class="" style="text-align:center; ">
Douglas DC-8-43 компании Cubana de Aviación, идентичный взорванному </td></tr><tr><th style="">Модель</th><td class="" style=""> Douglas DC-8-43 </td></tr><tr><th style="">Авиакомпания</th><td class="" style=""> Cubana de Aviación </td></tr><tr><th style="">Пункт вылета</th><td class="" style=""> Тимери, Джорджтаун (Гайана) </td></tr><tr><th style="">Остановки в пути</th><td class="" style=""> Пиарко, Порт-оф-Спейн (Тринидад и Тобаго)
Сиуэтл</span>^ru_en, Бриджтаун (Барбадос)
Палисадо</span>^ru_en, Кингстон (Ямайка) </td></tr><tr><th style="">Пункт назначения</th><td class="" style=""> Хосе Марти, Гавана (Куба) </td></tr><tr><th style="">Рейс</th><td class="" style=""> CU455 </td></tr><tr><th style="">Бортовой номер</th><td class="" style=""> CU-T1201 </td></tr><tr><th style="">Дата выпуска</th><td class="" style=""> 2 февраля1961 года </td></tr><tr><th style="">Пассажиры</th><td class="" style=""> 48 </td></tr><tr><th style="">Экипаж</th><td class="" style=""> 25 </td></tr><tr><th style="">Погибшие</th><td class="" style=""> 73 (все) </td></tr> </table> Взрыв DC-8 над Барбадосом — авиационная катастрофа в результате террористического акта, произошедшая в среду, 6 октября1976 года, в районе острова Барбадос. Douglas DC-8-43Кубинских авиалиний выполнял пассажирский рейс из Барбадоса в Ямайку, когда через несколько минут после вылета экипаж доложил о взрыве бомбы на борту и возвращении на Барбадос. Но затем авиалайнер перешёл в быстрое снижение и в пяти милях от берега врезался в воду, при этом полностью разрушившись. Погибли 73 человека, что делает данную авиационную катастрофу крупнейшей на Барбадосе. Причиной катастрофы стали заложенные на самолёте бомбы. В ходе расследования была установлена причастность к терактам кубинских эмигрантов-антикоммунистов. В 2005 годуЦРУ рассекретило документ, свидетельствующий о том, что у ЦРУ была информация о подготовке кубинскими эмигрантами взрыва самолёта, однако ничего не было сделано для предотвращения теракта.

Самолёт

Douglas DC-8-43 с заводским номером 45611 и серийным 127 был построен 2 февраля 1961 года. Его четыре турбовентиляторных двигателя были модели Rolls-Royce RCo.12 Conway 509. Под бортовым номером CF-TJI авиалайнер продали канадской компании Trans-Canada Air Lines</span>^ru_en, где он получил лётный номер 809 (9-й по счёту Douglas DC-8 во флоте авиакомпании). В 1964 году Trans-Canada Air Lines была преобразована в Air Canada. 1 января 1974 года, в связи с перерегистрацией, бортовой номер сменился на C-FTJI. 28 февраля 1976 года лайнер взяла в лизинг кубинская компания Cubana de Aviación, бортовой номер при этом сменился на CU-T1201.

Предшествующие обстоятельства

8 сентября 1976 года в 22 часа в аэропорту Каракаса (Венесуэла) приземлился рейс из Никарагуа, на котором прибыл некто Карлос Луис Паниагуа. На самом деле под этим именем скрывался Орландо Бош Авила (исп. Orlando Bosch Ávila) — в прошлом кубинский революционер, а теперь известный антикоммунистический боевик и террорист. В Каракасе его встретил Луис Посада Каррилес (исп. Luis Posada Carriles) — также кубинский эмигрант и антикоммунист. 10 сентября через Посада Каррилеса Орландо Бош знакомится с венесуэльцем Эрнаном Рикардо Лосано (исп. Hernán Ricardo Lozano), работавшим в конторе Посада Карилеса и подрабатывающим фоторепортёром для местных газет, а через несколько дней ставит ему задачу взорвать кубинский авиалайнер. Для выполнения задуманного Рикардо привлёк своего друга и соотечественника Фредди Луго (исп. Freddy Lugo), который работал в министерстве горнодобывающей и нефтяной промышленности, и также как и Рикардо подрабатывал газетным фоторепортёром. За обещанное вознаграждение по 25 тысяч долларов Рикардо и Луго должны были стать исполнителями теракта, тогда как Бош и Посада Карилес отвечали за подготовку.

Вечером 5 октября в 20:35 в аэропорту Тимери в Джорджтауне (Гайана) приземлился DC-8 авиакомпании Cubana de Aviación. На следующий день ему предстояло выполнить регулярный пассажирский рейс CU-455 из Джорджтауна в Гавану (Куба) с промежуточными посадками в Порт-оф-Спейне (Тринидад и Тобаго), Бриджтауне (Барбадос) и Кингстоне (Ямайка). Лайнер был припаркован на стоянке 1 и находился ночью под наблюдением кубинской службы безопасности и сотрудников безопасности аэропорта. Этим же вечером в Венесуэле на одном из ранчо в окрестностях Каракаса Эрнан Рикардо и Фредди Луго встретились, чтобы обсудить последние детали. Их целью был как раз данный рейс 455, причём он был выбран потому, что на нём должна была возвращаться молодёжная сборная Кубы по фехтованию, всего 16 спортсменов, которые накануне на Центральноамериканском чемпионате выиграли золотые медали. При этом Эрнан Рикардо Лосано получил фальшивый паспорт на имя Хосе Веласкес Гарсиа, Фредди Луго от фальшивого паспорта отказался. В полночь террористы вылетели из Каракаса и через час прибыли в Порт-оф-Спейн, после чего остановились в гостинице Holiday.

Катастрофа

Утром 6 октября в Джорджтауне экипаж, командиром которого был Вильфредо Перес, получил необходимые документы на выполнение полёта, а в 09:35 прибыл на самолёт. Вылет по расписанию должен был быть в 10:30, но по просьбе правительства Гайаны вылет задержали, чтобы на борт успела сесть делегация дипломатов из КНДР, направлявшихся на Кубу. В 10:57 рейс 455 вылетел в Тринидад. По заявлению сотрудников служб безопасности, все необходимые меры были соблюдены. Однако отдельные пассажиры, высадившиеся с самолёта на промежуточных остановках, заявили, что меры по безопасности в аэропорту Тимери не были выполнены полностью.

Тем временем в Порт-оф-Спейне венесуэльские террористы в 8 утра покинули гостиницу и выехали в аэропорт Пиарко. Там на кассе они сказали, что хотят приобрести авиабилеты до Ямайки (по другим данным — только до Барбадоса) на рейс CU-455. Кассир Чарлз Мюррей предупредил их, что кубинский рейс задерживается с прибытием, поэтому может предложить на выбор два рейса других авиакомпаний. Однако венесуэльцы отказались. В 11:03 рейс 455 приземлился Порт-оф-Спейне, где с него сошли 2 пассажира. В связи с забастовкой сотрудников British West Indian, транзитные пассажиры не высаживались, а потому уборка и проверка самолёта не проводилась. Затем экипаж с помощью 11 пассажиров приступил к стандартной проверке и регистрации садящихся на борт пассажиров. Среди прочих на рейс сели и Рикардо с Луго, которые заняли места 27D и 27E. Несмотря на принятые в Тринидаде меры безопасности, они смогли пронести на кубинский самолёт две пластиковые бомбы с часовым механизмом. Проведённые впоследствии тесты на следы взрывчатых веществ на одежде Рикардо и Луго также дали отрицательные результаты. Как впоследствии было указано в рассекреченных документах ЦРУ, сама взрывчатка находилась в тюбиках от зубной пасты Colgate, а часовые механизмы были замаскированы под радиоприёмники.

В 12:25 (16:21 GMT) рейс CU-455 приземлился в аэропорту Сиуэтл</span>^ru_en (Барбадос). Здесь началась подготовка к полёту на Ямайку, при этом с самолёта сошли 18 пассажиров, в том числе и Рикардо с Луго, а также сели 13 новых. Багаж был размещён в переднем грузовом отсеке. Всего на борту находились 25 членов экипажа и 48 пассажиров. Подготовка была обычной рутиной, а в 13:15 (17:15 GMT) лайнер взлетел с полосы 09 и направился на Ямайку. Но через 8 минут, когда DC-8 находился в 28 милях (52 км) от аэропорта, взорвалась одна из бомб. В 13:24 экипаж доложил: Сиуэлл, Сиуэлл. CU-455. У нас взрыв на борту. Нужна немедленная посадка. На борту пожар. Экипаж попытался вернуться в аэропорт, но затем, на глазах как минимум 23 свидетелей, с правой стороны самолёта появился дым, который свидетели поначалу приняли за сбой в работе правого внутреннего двигателя (№ 3). На самом деле это взорвалась вторая бомба. Потеряв управление, машина вошла в глубокий правый крен и опустила нос, а в 13:30 врезалась в море в 5 милях (8 км) от берега, при этом полностью разрушившись. Прибывшие к месту падения корабли обнаружили только 15 тел и ни одного выжившего. Все 73 человека на борту погибли. Это крупнейший теракт в истории Карибского региона.

Аресты и суды

К 13:30 террористы разместились в гостинице Holiday (то же название, что и в Порт-оф-Спейне), где и узнали об авиакатастрофе. Подозревая слежку, в 20:30 они прибыли в аэропорт и вскоре вылетели оттуда в Порт-оф-Спейн (Тринидад и Тобаго), так как прямых рейсов из Бриджтауна в Каракас не было. Но следуя в такси по дороге в гостиницу Луго от волнения начал обсуждать случившееся, не подозревая, что подвозивший их таксист Эрик Джонсон на самом деле достаточно хорошо знает испанский язык (на Тринидаде официальным языком является английский). Доставив пассажиров в гостиницу Holiday, таксист приехал в полицейский участок, где рассказал о подозрительных пассажирах. Прослушка телефонных разговоров, совершённых Эраном Рикардо из гостиничного номера в Каракас подтвердили подозрения и утром следующего дня (7 октября) обоих подозреваемых задержали. Поначалу те молчали, но вскоре начали давать показания, на основании которых вскоре в Каракасе были задержаны Луис Посада Каррилес и Орландо Бош, которых обвинили в пособничестве.

20 октября власти Барбадоса, Венесуэлы, Гайаны, Кубы и Тринидада приняли решение, что суд над всеми четырьмя будет проходить в Венесуэле, так как обвиняемые являлись гражданами этой страны. Поэтому Тринидад выдал Венесуэле Эрнана Рикардо Лосано и Фредди Луго. Всех четверых поместили в тюрьму Сан Карлос в Каракасе. В 1977 году расследованием дела о теракте занялось армейское судебное ведомство. В июле 1978 года прокурор потребовал приговорить Боша к 25 годам заключения, а Посада Каррилеса, Рикардо Лосано и Луго на сроки от 22 до 26 лет. Однако в 1980 году военный суд оправдал всех четверых.

Литература

• Муромов А. И. Взрыв на борту кубинского самолета DC-8 // 100 великих авиакатастроф / гл. ред. С. Дмитриев. — М.: Вече, 2003. — 528 с. — (100 великих). — 10 000 экз. — ISBN 5-9533-0029-8.
• Валентин Машкин. Катастрофа в воздухе (рус.) // Вокруг света. — М.: Молодая гвардия, 1980. — № 7. — С. 24—26.

Рейс 455 Cubana de Aviación
Мемориал жертвам рейса 455
Общие сведения
Дата	6 октября 1976 года
Время	17:24
Характер	Взрыв бомбы
Место	Карибское море, 8 км от аэропорта Сиуэтл</span>ruen, Бриджтаун (Барбадос)

Отрывок, характеризующий Взрыв DC-8 над Барбадосом

– Не понимаю, – отвечал Андрей. – Les femmes comme il faut, [Порядочные женщины,] это другое дело; но les femmes Курагина, les femmes et le vin, [женщины Курагина, женщины и вино,] не понимаю!
Пьер жил y князя Василия Курагина и участвовал в разгульной жизни его сына Анатоля, того самого, которого для исправления собирались женить на сестре князя Андрея.
– Знаете что, – сказал Пьер, как будто ему пришла неожиданно счастливая мысль, – серьезно, я давно это думал. С этою жизнью я ничего не могу ни решить, ни обдумать. Голова болит, денег нет. Нынче он меня звал, я не поеду.
– Дай мне честное слово, что ты не будешь ездить?
– Честное слово!


Уже был второй час ночи, когда Пьер вышел oт своего друга. Ночь была июньская, петербургская, бессумрачная ночь. Пьер сел в извозчичью коляску с намерением ехать домой. Но чем ближе он подъезжал, тем более он чувствовал невозможность заснуть в эту ночь, походившую более на вечер или на утро. Далеко было видно по пустым улицам. Дорогой Пьер вспомнил, что у Анатоля Курагина нынче вечером должно было собраться обычное игорное общество, после которого обыкновенно шла попойка, кончавшаяся одним из любимых увеселений Пьера.
«Хорошо бы было поехать к Курагину», подумал он.
Но тотчас же он вспомнил данное князю Андрею честное слово не бывать у Курагина. Но тотчас же, как это бывает с людьми, называемыми бесхарактерными, ему так страстно захотелось еще раз испытать эту столь знакомую ему беспутную жизнь, что он решился ехать. И тотчас же ему пришла в голову мысль, что данное слово ничего не значит, потому что еще прежде, чем князю Андрею, он дал также князю Анатолю слово быть у него; наконец, он подумал, что все эти честные слова – такие условные вещи, не имеющие никакого определенного смысла, особенно ежели сообразить, что, может быть, завтра же или он умрет или случится с ним что нибудь такое необыкновенное, что не будет уже ни честного, ни бесчестного. Такого рода рассуждения, уничтожая все его решения и предположения, часто приходили к Пьеру. Он поехал к Курагину.
Подъехав к крыльцу большого дома у конно гвардейских казарм, в которых жил Анатоль, он поднялся на освещенное крыльцо, на лестницу, и вошел в отворенную дверь. В передней никого не было; валялись пустые бутылки, плащи, калоши; пахло вином, слышался дальний говор и крик.
Игра и ужин уже кончились, но гости еще не разъезжались. Пьер скинул плащ и вошел в первую комнату, где стояли остатки ужина и один лакей, думая, что его никто не видит, допивал тайком недопитые стаканы. Из третьей комнаты слышались возня, хохот, крики знакомых голосов и рев медведя.
Человек восемь молодых людей толпились озабоченно около открытого окна. Трое возились с молодым медведем, которого один таскал на цепи, пугая им другого.
– Держу за Стивенса сто! – кричал один.
– Смотри не поддерживать! – кричал другой.
– Я за Долохова! – кричал третий. – Разними, Курагин.
– Ну, бросьте Мишку, тут пари.
– Одним духом, иначе проиграно, – кричал четвертый.
– Яков, давай бутылку, Яков! – кричал сам хозяин, высокий красавец, стоявший посреди толпы в одной тонкой рубашке, раскрытой на средине груди. – Стойте, господа. Вот он Петруша, милый друг, – обратился он к Пьеру.
Другой голос невысокого человека, с ясными голубыми глазами, особенно поражавший среди этих всех пьяных голосов своим трезвым выражением, закричал от окна: «Иди сюда – разойми пари!» Это был Долохов, семеновский офицер, известный игрок и бретёр, живший вместе с Анатолем. Пьер улыбался, весело глядя вокруг себя.
– Ничего не понимаю. В чем дело?
– Стойте, он не пьян. Дай бутылку, – сказал Анатоль и, взяв со стола стакан, подошел к Пьеру.
– Прежде всего пей.
Пьер стал пить стакан за стаканом, исподлобья оглядывая пьяных гостей, которые опять столпились у окна, и прислушиваясь к их говору. Анатоль наливал ему вино и рассказывал, что Долохов держит пари с англичанином Стивенсом, моряком, бывшим тут, в том, что он, Долохов, выпьет бутылку рому, сидя на окне третьего этажа с опущенными наружу ногами.
– Ну, пей же всю! – сказал Анатоль, подавая последний стакан Пьеру, – а то не пущу!
– Нет, не хочу, – сказал Пьер, отталкивая Анатоля, и подошел к окну.
Долохов держал за руку англичанина и ясно, отчетливо выговаривал условия пари, обращаясь преимущественно к Анатолю и Пьеру.
Долохов был человек среднего роста, курчавый и с светлыми, голубыми глазами. Ему было лет двадцать пять. Он не носил усов, как и все пехотные офицеры, и рот его, самая поразительная черта его лица, был весь виден. Линии этого рта были замечательно тонко изогнуты. В средине верхняя губа энергически опускалась на крепкую нижнюю острым клином, и в углах образовывалось постоянно что то вроде двух улыбок, по одной с каждой стороны; и всё вместе, а особенно в соединении с твердым, наглым, умным взглядом, составляло впечатление такое, что нельзя было не заметить этого лица. Долохов был небогатый человек, без всяких связей. И несмотря на то, что Анатоль проживал десятки тысяч, Долохов жил с ним и успел себя поставить так, что Анатоль и все знавшие их уважали Долохова больше, чем Анатоля. Долохов играл во все игры и почти всегда выигрывал. Сколько бы он ни пил, он никогда не терял ясности головы. И Курагин, и Долохов в то время были знаменитостями в мире повес и кутил Петербурга.
Бутылка рому была принесена; раму, не пускавшую сесть на наружный откос окна, выламывали два лакея, видимо торопившиеся и робевшие от советов и криков окружавших господ.
Анатоль с своим победительным видом подошел к окну. Ему хотелось сломать что нибудь. Он оттолкнул лакеев и потянул раму, но рама не сдавалась. Он разбил стекло.
– Ну ка ты, силач, – обратился он к Пьеру.
Пьер взялся за перекладины, потянул и с треском выворотип дубовую раму.
– Всю вон, а то подумают, что я держусь, – сказал Долохов.
– Англичанин хвастает… а?… хорошо?… – говорил Анатоль.
– Хорошо, – сказал Пьер, глядя на Долохова, который, взяв в руки бутылку рома, подходил к окну, из которого виднелся свет неба и сливавшихся на нем утренней и вечерней зари.
Долохов с бутылкой рома в руке вскочил на окно. «Слушать!»
крикнул он, стоя на подоконнике и обращаясь в комнату. Все замолчали.
– Я держу пари (он говорил по французски, чтоб его понял англичанин, и говорил не слишком хорошо на этом языке). Держу пари на пятьдесят империалов, хотите на сто? – прибавил он, обращаясь к англичанину.
– Нет, пятьдесят, – сказал англичанин.
– Хорошо, на пятьдесят империалов, – что я выпью бутылку рома всю, не отнимая ото рта, выпью, сидя за окном, вот на этом месте (он нагнулся и показал покатый выступ стены за окном) и не держась ни за что… Так?…
– Очень хорошо, – сказал англичанин.
Анатоль повернулся к англичанину и, взяв его за пуговицу фрака и сверху глядя на него (англичанин был мал ростом), начал по английски повторять ему условия пари.
– Постой! – закричал Долохов, стуча бутылкой по окну, чтоб обратить на себя внимание. – Постой, Курагин; слушайте. Если кто сделает то же, то я плачу сто империалов. Понимаете?
Англичанин кивнул головой, не давая никак разуметь, намерен ли он или нет принять это новое пари. Анатоль не отпускал англичанина и, несмотря на то что тот, кивая, давал знать что он всё понял, Анатоль переводил ему слова Долохова по английски. Молодой худощавый мальчик, лейб гусар, проигравшийся в этот вечер, взлез на окно, высунулся и посмотрел вниз.
– У!… у!… у!… – проговорил он, глядя за окно на камень тротуара.
– Смирно! – закричал Долохов и сдернул с окна офицера, который, запутавшись шпорами, неловко спрыгнул в комнату.
Поставив бутылку на подоконник, чтобы было удобно достать ее, Долохов осторожно и тихо полез в окно. Спустив ноги и расперевшись обеими руками в края окна, он примерился, уселся, опустил руки, подвинулся направо, налево и достал бутылку. Анатоль принес две свечки и поставил их на подоконник, хотя было уже совсем светло. Спина Долохова в белой рубашке и курчавая голова его были освещены с обеих сторон. Все столпились у окна. Англичанин стоял впереди. Пьер улыбался и ничего не говорил. Один из присутствующих, постарше других, с испуганным и сердитым лицом, вдруг продвинулся вперед и хотел схватить Долохова за рубашку.
– Господа, это глупости; он убьется до смерти, – сказал этот более благоразумный человек.
Анатоль остановил его:
– Не трогай, ты его испугаешь, он убьется. А?… Что тогда?… А?…
Долохов обернулся, поправляясь и опять расперевшись руками.
– Ежели кто ко мне еще будет соваться, – сказал он, редко пропуская слова сквозь стиснутые и тонкие губы, – я того сейчас спущу вот сюда. Ну!…
Сказав «ну»!, он повернулся опять, отпустил руки, взял бутылку и поднес ко рту, закинул назад голову и вскинул кверху свободную руку для перевеса. Один из лакеев, начавший подбирать стекла, остановился в согнутом положении, не спуская глаз с окна и спины Долохова. Анатоль стоял прямо, разинув глаза. Англичанин, выпятив вперед губы, смотрел сбоку. Тот, который останавливал, убежал в угол комнаты и лег на диван лицом к стене. Пьер закрыл лицо, и слабая улыбка, забывшись, осталась на его лице, хоть оно теперь выражало ужас и страх. Все молчали. Пьер отнял от глаз руки: Долохов сидел всё в том же положении, только голова загнулась назад, так что курчавые волосы затылка прикасались к воротнику рубахи, и рука с бутылкой поднималась всё выше и выше, содрогаясь и делая усилие. Бутылка видимо опорожнялась и с тем вместе поднималась, загибая голову. «Что же это так долго?» подумал Пьер. Ему казалось, что прошло больше получаса. Вдруг Долохов сделал движение назад спиной, и рука его нервически задрожала; этого содрогания было достаточно, чтобы сдвинуть всё тело, сидевшее на покатом откосе. Он сдвинулся весь, и еще сильнее задрожали, делая усилие, рука и голова его. Одна рука поднялась, чтобы схватиться за подоконник, но опять опустилась. Пьер опять закрыл глаза и сказал себе, что никогда уж не откроет их. Вдруг он почувствовал, что всё вокруг зашевелилось. Он взглянул: Долохов стоял на подоконнике, лицо его было бледно и весело.
– Пуста!
Он кинул бутылку англичанину, который ловко поймал ее. Долохов спрыгнул с окна. От него сильно пахло ромом.
– Отлично! Молодцом! Вот так пари! Чорт вас возьми совсем! – кричали с разных сторон.
Англичанин, достав кошелек, отсчитывал деньги. Долохов хмурился и молчал. Пьер вскочил на окно.
Господа! Кто хочет со мною пари? Я то же сделаю, – вдруг крикнул он. – И пари не нужно, вот что. Вели дать бутылку. Я сделаю… вели дать.
– Пускай, пускай! – сказал Долохов, улыбаясь.
– Что ты? с ума сошел? Кто тебя пустит? У тебя и на лестнице голова кружится, – заговорили с разных сторон.
– Я выпью, давай бутылку рому! – закричал Пьер, решительным и пьяным жестом ударяя по столу, и полез в окно.
Его схватили за руки; но он был так силен, что далеко оттолкнул того, кто приблизился к нему.
– Нет, его так не уломаешь ни за что, – говорил Анатоль, – постойте, я его обману. Послушай, я с тобой держу пари, но завтра, а теперь мы все едем к***.
– Едем, – закричал Пьер, – едем!… И Мишку с собой берем…
И он ухватил медведя, и, обняв и подняв его, стал кружиться с ним по комнате.


Князь Василий исполнил обещание, данное на вечере у Анны Павловны княгине Друбецкой, просившей его о своем единственном сыне Борисе. О нем было доложено государю, и, не в пример другим, он был переведен в гвардию Семеновского полка прапорщиком. Но адъютантом или состоящим при Кутузове Борис так и не был назначен, несмотря на все хлопоты и происки Анны Михайловны. Вскоре после вечера Анны Павловны Анна Михайловна вернулась в Москву, прямо к своим богатым родственникам Ростовым, у которых она стояла в Москве и у которых с детства воспитывался и годами живал ее обожаемый Боренька, только что произведенный в армейские и тотчас же переведенный в гвардейские прапорщики. Гвардия уже вышла из Петербурга 10 го августа, и сын, оставшийся для обмундирования в Москве, должен был догнать ее по дороге в Радзивилов.