Войны Восточной Хань с цянами

Войны Восточной Хань с цянами (кит. упр. 东汉与羌的战争) — серия конфликтов между китайской империей Восточная Хань и племенами цянов в I—III веках.

Предыстория

В древности цянские племена жили в верховьях Хуанхэ. Во II веке до н. э. они были оттеснены китайскими войсками к озеру Кукунор. Однако в начале I века восстание «краснобровых» и последующая гражданская война в империи Хань позволили цянам частично вернуться назад. Они попытались воспользоваться внутрикитайскими неурядицами, но волнения 34—36 годов были подавлены китайскими пограничными частями.

Ход событий

Восстание шаоданских цянов

К середине I века цяны смогли объединиться под руководством рода Шаодан. В 56 году глава рода — Тяньу — начал открытую войну с империей Хань; его первоначальному успеху способствовало то, что китайские войска, начав карательную войну против цянов, истребили остатки его соперников, после чего к восстанию примкнули все цяны. В 57 году Тяньу с 5 тысячами конников вторгся в округ Лунси (陇西郡, правление размещалось на территории современного уезда Миньсянь провинции Ганьсу), и разгромил войска лунсиского тайшоу Лю Сюя (刘盱). Центральное правительство отправило на подавление восстания войска под руководством Чжан Хуна (张鸿), но Тяньу разгромил и их. Тогда было отправлено сорокатысячное войско под командованием Доу Гу и Ма У, которое в 58 году разгромило цянов. Тяньу бежал в горы, а в 59 году изъявил покорность, и восстание закончилось. Расследование причин восстания выявило огромную коррупцию чиновников, поставленных управлять цянскими землями; они были отданы под суд и казнены. Должность наместника в цянских землях была упразднена, а Тяньу был утверждён правителем своего народа; таким образом, несмотря на поражение в восстании, он добился своего.

В 77 году разразилось новое восстание, которое возглавил Миу — сын умершего Тяньу. Цяны разбили китайские пограничные войска, однако правительство отправило против них армию под командованием Ма Фана и Гэн Гуна. Цяны были разгромлены и, потеряв свыше 4 тысяч человек, были вынуждены покориться.

В 87 году китайский пограничный наместник Фу Юй сам напал на цянов с 3 тысячами всадников, но попал в засаду и погиб в бою. Миу ответил контрнабегом, потерпел поражение и предложил вступить в переговоры. На переговорах правитель округа Лунси угостил цянских послов отравленным вином, в результате чего погибло 800 цянских старейшин, включая Миу. Сын Миу — Митан — проиграл сражение китайским войскам, однако к нему начали стекаться цяны, и китайским властям пришлось признать, что войну легко выиграть не удастся. Правитель округа Лунси был отдан под суд, а с Митаном попытались договориться, однако Митан убил парламентёров и продолжил борьбу. В 97 году он прорвался на территорию округа Лунси и присоединил к себе проживавших там цянов. Однако регулярные войска благодаря численному перевесу смогли подавить цянов, и в 99 году Митан приехал в Лоян для переговоров о мире.

В 100 году цяны восстали вновь, и первой жертвой Митана стал один из родов, перешедших на сторону империи Хань, который был разгромлен. Однако другие роды, утомлённые долгой борьбой и не видевшие перспектив в восстании, не поддержали Митана. В битве на реке Юаньчуань он был разбит, и с остатками своих сторонников бежал к верховьям Хуанхэ. Там он заболел и умер, а его сын, вернувшись, покорился империи Хань.

Второе цянское восстание

В 106 году империей Хань был потерян Западный край. Для его возвращения был немедленно организован военный поход, причём необходимую лёгкую конницу было решено набрать среди покорённых цянов. Однако набранные и отправленные в походы цяны разбежались. Для подавления восстания пришлось отозвать войска, направленные на отвоевание Западного края. Бои шли с переменным успехом вплоть до 118 года, но и впоследствии китайской лёгкой коннице приходилось вплоть до 126 года ежегодно совершать походы, усмиряя отдельные цянские роды.

Третье цянское восстание

В 134 году цяны восстали вновь. Шесть лет боевые действия сводились к партизанской войне и карательным походам, однако в 140 году началось всеобщее восстание. Против цянов была брошена пятидесятитысячная армия во главе с Ма Сянем, но в 141 году она была разгромлена, а Ма Сянь и два его сына попали в плен к цянам и были обезглавлены. Однако цяны были обескровлены предыдущими войнами не меньше, чем китайцы, и к 145 году стали ослабевать.

Четвёртое цянское восстание

В 159 году цяны восстали вновь. Набеги и карательные экспедиции чередовались десять лет. Восстание удалось подавить лишь тогда, когда китайский полководец Дуань Цзюн перешёл к прямому истреблению противника.

Итоги

Подавление цянских восстаний стоило империи Хань огромных средств и оттягивало на себя войска, остро нужные в других местах. Однако окончательно покончить с цянами империи Хань так и не удалось: когда началось положившее конец империи восстание Жёлтых повязок — цяны восстали вновь.

Источники

• Гумилёв Л. Н. [gumilevica.kulichki.net/works.html «История народа Хунну». «Хунну в Китае».]

Отрывок, характеризующий Войны Восточной Хань с цянами

– L'Empereur? C'est la generosite, la clemence, la justice, l'ordre, le genie, voila l'Empereur! C'est moi, Ram ball, qui vous le dit. Tel que vous me voyez, j'etais son ennemi il y a encore huit ans. Mon pere a ete comte emigre… Mais il m'a vaincu, cet homme. Il m'a empoigne. Je n'ai pas pu resister au spectacle de grandeur et de gloire dont il couvrait la France. Quand j'ai compris ce qu'il voulait, quand j'ai vu qu'il nous faisait une litiere de lauriers, voyez vous, je me suis dit: voila un souverain, et je me suis donne a lui. Eh voila! Oh, oui, mon cher, c'est le plus grand homme des siecles passes et a venir. [Император? Это великодушие, милосердие, справедливость, порядок, гений – вот что такое император! Это я, Рамбаль, говорю вам. Таким, каким вы меня видите, я был его врагом тому назад восемь лет. Мой отец был граф и эмигрант. Но он победил меня, этот человек. Он завладел мною. Я не мог устоять перед зрелищем величия и славы, которым он покрывал Францию. Когда я понял, чего он хотел, когда я увидал, что он готовит для нас ложе лавров, я сказал себе: вот государь, и я отдался ему. И вот! О да, мой милый, это самый великий человек прошедших и будущих веков.]
– Est il a Moscou? [Что, он в Москве?] – замявшись и с преступным лицом сказал Пьер.
Француз посмотрел на преступное лицо Пьера и усмехнулся.
– Non, il fera son entree demain, [Нет, он сделает свой въезд завтра,] – сказал он и продолжал свои рассказы.
Разговор их был прерван криком нескольких голосов у ворот и приходом Мореля, который пришел объявить капитану, что приехали виртембергские гусары и хотят ставить лошадей на тот же двор, на котором стояли лошади капитана. Затруднение происходило преимущественно оттого, что гусары не понимали того, что им говорили.
Капитан велел позвать к себе старшего унтер офицера в строгим голосом спросил у него, к какому полку он принадлежит, кто их начальник и на каком основании он позволяет себе занимать квартиру, которая уже занята. На первые два вопроса немец, плохо понимавший по французски, назвал свой полк и своего начальника; но на последний вопрос он, не поняв его, вставляя ломаные французские слова в немецкую речь, отвечал, что он квартиргер полка и что ему ведено от начальника занимать все дома подряд, Пьер, знавший по немецки, перевел капитану то, что говорил немец, и ответ капитана передал по немецки виртембергскому гусару. Поняв то, что ему говорили, немец сдался и увел своих людей. Капитан вышел на крыльцо, громким голосом отдавая какие то приказания.
Когда он вернулся назад в комнату, Пьер сидел на том же месте, где он сидел прежде, опустив руки на голову. Лицо его выражало страдание. Он действительно страдал в эту минуту. Когда капитан вышел и Пьер остался один, он вдруг опомнился и сознал то положение, в котором находился. Не то, что Москва была взята, и не то, что эти счастливые победители хозяйничали в ней и покровительствовали ему, – как ни тяжело чувствовал это Пьер, не это мучило его в настоящую минуту. Его мучило сознание своей слабости. Несколько стаканов выпитого вина, разговор с этим добродушным человеком уничтожили сосредоточенно мрачное расположение духа, в котором жил Пьер эти последние дни и которое было необходимо для исполнения его намерения. Пистолет, и кинжал, и армяк были готовы, Наполеон въезжал завтра. Пьер точно так же считал полезным и достойным убить злодея; но он чувствовал, что теперь он не сделает этого. Почему? – он не знал, но предчувствовал как будто, что он не исполнит своего намерения. Он боролся против сознания своей слабости, но смутно чувствовал, что ему не одолеть ее, что прежний мрачный строй мыслей о мщенье, убийстве и самопожертвовании разлетелся, как прах, при прикосновении первого человека.
Капитан, слегка прихрамывая и насвистывая что то, вошел в комнату.
Забавлявшая прежде Пьера болтовня француза теперь показалась ему противна. И насвистываемая песенка, и походка, и жест покручиванья усов – все казалось теперь оскорбительным Пьеру.
«Я сейчас уйду, я ни слова больше не скажу с ним», – думал Пьер. Он думал это, а между тем сидел все на том же месте. Какое то странное чувство слабости приковало его к своему месту: он хотел и не мог встать и уйти.
Капитан, напротив, казался очень весел. Он прошелся два раза по комнате. Глаза его блестели, и усы слегка подергивались, как будто он улыбался сам с собой какой то забавной выдумке.
– Charmant, – сказал он вдруг, – le colonel de ces Wurtembourgeois! C'est un Allemand; mais brave garcon, s'il en fut. Mais Allemand. [Прелестно, полковник этих вюртембергцев! Он немец; но славный малый, несмотря на это. Но немец.]
Он сел против Пьера.
– A propos, vous savez donc l'allemand, vous? [Кстати, вы, стало быть, знаете по немецки?]
Пьер смотрел на него молча.
– Comment dites vous asile en allemand? [Как по немецки убежище?]
– Asile? – повторил Пьер. – Asile en allemand – Unterkunft. [Убежище? Убежище – по немецки – Unterkunft.]
– Comment dites vous? [Как вы говорите?] – недоверчиво и быстро переспросил капитан.