Хынчешты
| Город
Хынчешты
Hînceşti
|
Хынче́шты (рум. Hînceşti, Хынчешть; историческое русское название Ганчешты) — город в Молдавии, центр Хынчештского района. Расположен на реке Когыльник в 36 км от Кишинёва.
Содержание
История
Хынчешть — старинное поселение Молдавии — расположено в холмистой местности, некогда граничащей в восточной части со знаменитыми лесами Лэпушны, свидетелями многих исторических событий, ещё со времён господаря Штефан-Водэ.
Происхождение названия города связано со старинной молдавской боярской семьёй по фамилии Хынку, которая владела поместьем, расположенным в этих краях. Главой этой семьи был сердар Михалча Хынку, являвшийся, пожалуй, самой известной личностью в истории края Лэпушна [1].
Наиболее ранним письменным упоминанием о существовании поселения Хынчешть считается запись на страницах псалтыря, которая свидетельствует о том, что псалтырь был куплен Думитру Бежаном из Гынчешть. По причине повреждённой страницы год не может быть установлен с точностью, однако историки утверждают, что эта книга была куплена между 1653—1658 годами во времена господаря Георге Штефана.
XIX век
С начала XIX века Ганчешты были местечком Кишинёвского уезда Бессарабской губернии. По ревизии 1847 года Ганчешское «еврейское общество» состояло из 372 душ.[2] На 1890 год, количество жителей составило 3098, 587 дворов, 2 православные церкви, армяно-григорианская церковь, 4 еврейских молитвенных дома, 2 школы, земская больница, меховое заведение, заводы: винокуренный, свечной, кирпичный, 3 кожевенных и 6 красильных.[3] По переписи 1897 года, «жителей 5,044, из коих евреев 2,278».[2]
Начало XX века
В начале XX века население возросло до 5710 жителей (1928). В поселении функционировали: претура, примэрия, сельский суд, лесничество, почта, телеграф, пост жандармерии, несколько церквей, 3 начальные школы, несколько банков, электростанция, винзавод, мыловарня, 27 магазинов, 2 гостиницы и т. д. Здесь работали врачи, акушерки, ветеринарные врачи, нотариусы. Перед Второй мировой войной в коммуне Хынчешть насчитывалось 13028 жителей, она была резиденцией для 18 подчинённых сёл. Коммуна являлась наиболее важным экономическим центром уезда, после Кишинёва. Основными занятиями жителей были плодоводство и торговля крупным рогатым скотом, фруктами, вином и зерном.
Вторая мировая война (1941—1945)
Во время Второй мировой войны город был уничтожен, в огне пропала большая часть имущества: усадьба Манук-Бея, мельница, завод по производству спирта, Дом культуры, магазины, трактиры и другие здания.
Молдавская ССР (1940—1991)
Во времена МССР в городе работали предприятия пищевой, винодельческой и лёгкой промышленности, асфальтобетонный и кирпичный заводы, строительный техникум. В 1970 году население составляло 14,3 тыс. жителей, в 1991 — 19,3 тыс. После Второй мировой войны в Хынчешть было создано государственное предприятие по переработке винограда.
Республика Молдова (1991 — наши дни)
В Хынчешть проживает 15,3 тысяч человек (2005), в настоящее время примаром избран Александр Ботнарь.
В Хынчешть работают около 80 фирм, компаний, филиалов банков, государственных предприятий, заводов, страховых компаний. Самые значительные из них:
АО «Витис Хынчешть», год создания 1967, 56 рабочих мест.
ООО «АВИС-ММС», год создания 1995, 130 рабочих мест.
АО Автотранспортная база № 37, год создания 1962, 194 рабочих места.
АО «Романица», обувная фабрика, год создания 1974, 284 рабочих места.
История переименований
- пгт. Ганче́шты (Хынчешть, рум. Hânceşti) — вплоть до 1940 года,
- пгт. Кото́вское 1940—1941,
- пгт. Ганче́шты (Хынчешть, рум. Hânceşti) 1941—1944,
- пгт. Кото́вское 1944—1965,
- г. Кото́вск 1965—1990
День города
День города празднуется 21-го ноября.
Физико-географическая характеристика
Географическое положение
Город расположен в центральной части Молдавии, в зоне Кодр и находится в 35 км от столицы — Кишинёва и в 120 км от города Яссы (Румыния). Через южную часть города протекает река Когыльник.
Климат
Климат Хынчешть умеренно-континентальный, с нестабильным характером. Средняя температура +9 °C, минимальная температура была зарегистрирована в январе (-32 °C), а максимальная в июле (+40 °C).
Природа
Охрана природы
Вблизи города находится самый большой заповедник в Молдавии — «Хынче́штский лес» (молд. Pădurea din Hînceşti, Пэду́ря дин Хынче́шть) и самый большой заповедник лечебных трав в Молдавии — Сэра́та Га́лбенэ (молд. Sărata Galbenă)
Природные ресурсы
| Площадь садов, га | Площадь лесов, га | Природоохранные зоны, га | Площадь водных ресурсов, га | Площадь виноградников, га | Общая площадь, га |
|---|---|---|---|---|---|
| 76 | 2779 | 67 | ? | 379 | 7217,5 |
Промышленность
Основным сектором промышленности Хынчешти является лёгкая промышленность, продукция которой экспортируется в страны Европейского союза, Украину и Россию.
Туризм
Туризм находится на среднем уровне развития, однако имеет большие перспективы при вложении финансов в дальнейшее развитие туристической инфраструктуры. На территории города Хынчешть находится туристический лагерь.
Достопримечательности
Охотничий замок
Охотничий замок построен в 1881 году (по некоторым источникам в 1891 году). Сын Манук-Бея Мирзояна — Мурад (Иван) — пригласил главного архитектора Кишинева А. О. Бернардацци, чтобы тот спроектировал и возвёл Охотничий домик с семейными барельефами. По желанию заказчика, новое строение должно было сочетаться в архитектурном ансамбле со стоящим неподалеку Дворцом. Бернардацци выполнил здание во французском стиле, с зимним садом, сторожевыми башнями и парком. Замок получился лёгким и изящным, как утонченная игрушка.
В 1979 году в Охотничьем замке был открыт музей, коллекции которого сегодня насчитывают более 20 000 артефактов. Наибольшую ценность представляет собрание молдавских национальных костюмов и текстиля. В то же время, в музее постоянно действуют экспозиции «Карты и документы», «Господари Молдовы», «Этнография», диорама «Ясско-Кишинёвская операция во время Второй мировой войны», а также выставка, посвящённая флоре и фауне Молдавии. Особенно интересны выставленные в музее коллекции бабочек и птиц.
Ежегодно музей посещает около 2 тыс. человек.
Дворец Манук-Бея
Дворец Манук-Бея — здание, построенное в 1817 году Манук-Беем Мирзояном — армянином по происхождению, турецким дипломатом и одновременно русский разведчиком, который купил в 1815 году за 300 тыс. «золотых леев» в Ганчештах (современных Хынчештах) лесной массив с летней резиденцией княгини Долгоруковой. Дворец имел зимний сад, крытый бассейн и множество подземных выходов. До сегодняшнего дня на главной улице Хынчешт (улица Михалча Хынку, бывшая улица Ленина) периодически образуются провалы из-за обрушения кирпичных сводов подземных ходов.
Дворец входит в состав формировавшейся почти на протяжении столетия усадьбы Манук-Бея, которая состоит также из Охотничьего замка], библиотеки, жилища для слуг и не сохранившейся церкви в армянском стиле. Первоначально все строения усадьбы соединялись с дворцом стеклянными галереями. Дворец находится в южной части города и расположен на северном склоне холма, на окраине парка. От главного входа у подножья холма, к дворцу сквозь парк ведёт аллея. Из-за наклонности рельефа, с вершины холма видны только два этажа, а с подножья — три. Дворец выполнен в духе французского классицизма, с широкими проёмами окон и лоджий. На террасе, в толще стен были предусмотрены украшенные красивыми фресками ниши, куда помещались статуи. Усадьба была окружена крепостными стенами, снесёнными в конце 1950-х годов[4]. Потолки дворца расписывал другой армянин — Ованес Айвазян, впоследствии ставший известным как русский художник-маринист Иван Константинович Айвазовский, приезжавший тогда погостить в Кишинев к своему брату. Росписи не сохранились.
После окончания Второй мировой войны, дворец был реконструирован и приспособлен под техникум, который покинул помещения дворца и переехал в новое здание в начале 1980-х годов.
Последняя реставрация здания проводилась в 70-80 годах XX века. В результате землетрясения 1986 года дворец получил повреждения, на 2010-е годы состояние здания неудовлетворительное.
Дворец имеет большое историческое значение. В 1993 году дворцу придали статус архитектурного памятника, он был включён в список национального достояния Молдавии.
В 2014 началась масштабная реконструкция
Инфраструктура
После распада Советского Союза инфраструктура города Хынчешть оказалась в неудовлетворительном состоянии. По состоянию на 2010-е годы город почти полностью газифицирован. Хынчешть располагает пятью детсадами и запланировано строительство нового современного детского сада. Благодаря помощи Министерства экологии были приобретены 3 специализированные машины для уборки городских улиц.
Население
По данным переписи населения 2005 года в Хынчештах проживает 15,3 тыс. человек.
Известные уроженцы
- Анулов, Леонид Абрамович (настоящая фамилия Москович) — советский разведчик, организатор нелегальной резидентурной сети «Красная капелла» в Швейцарии.
- Кнаани, Яаков (Яков Моисеевич Койфман) — израильский лексикограф, составитель самого объёмного толкового словаря иврита.
- Котовский, Григорий Иванович — советский военачальник, участник гражданской войны.
- Файнман, Зигмунд (Ушер-Зейлик Файнман) — актёр и антрепренёр еврейского театра на идише.
- Эпельбойм, Иосиф Шмарьевич — раввин и общественный деятель.
- Янкелевич, Янкл — еврейский поэт.
Известные личности, жившие или посетившие Хынчешты
- Мирзоян, Манук-бей (1769—1817) — турецкий государственный деятель
- Айвазовский, Иван Константинович — русский художник-маринист
Образование
В городе 5 образовательных учреждения:
- Русский теоретический лицей им. М. Ломоносова (быв. СШ № 2)
- Теоретический лицей им. М. Витязу (быв. СШ № 1)
- Теоретический лицей им. М. Садовяну (быв. СШ № 4)
- Теоретический лицей им. М. Еминеску (быв. СШ № 3)
- Школа искусств им. Тимотея Батрыну
Эфирный приём радио- и ТВ-каналов[5]
C хынчештской телевизионной мачты вещаются:
- 2 Plus (7 ТВК),
- Dixi TV / СТС (36 ТВК),
- Радио «Норок» (106,2МГц),
- Радио «Маленький самаритянин» (68,93МГц),
- Новое Радио «Хынчешть» (91,6Мгц).
Также в городском эфире доступны телеканалы, вещание которых производится со страшенской мачты:
- Первый Канал — Молдова (30 ТВК),
- ТВ Молдова-1 (3 ТВК).
Достопримечательности
- В городе находился дом-музей Г. Котовского. В начале 90-х годов прошлого века дом-музей и его филиал (школа в которой учился Г. Котовский) были проданы частным лицам. После этого здания неоднократно перестраивались. В настоящее время на месте дома-музея частный особняк. Школа стоит по прежнему.
Побратимы
Напишите отзыв о статье "Хынчешты"
Примечания
- ↑ Сержиу Бакалов, Молдавские бояре Хынку. Исторический и генеалогический очерк / Sergiu Bacalov, Aspecte istorico-genealogice referitoare la neamul boieresc al Hânculeștilor (Hâncu), 2012 bacalovsergiu.files.wordpress.com/2016/05/download-sergiu-bacalov-aspecte-istorico-genealogice-referitoare-la-neamul-boieresc-hc3a2ncul.pdf
- ↑ 1 2 Ганчешты // Еврейская энциклопедия Брокгауза и Ефрона. — СПб., 1908—1913.
- ↑ [www.brocgaus.ru/text/025/809.htm Ганчешты] // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона: В 86 томах (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
- ↑ [www.monument.md/catalog/case_locuit/323/ Palatul cu parc a lui Manuc-bei] din Hînceşti
- ↑ [www.frocus.net/main.php?rzd=E-TV&pag=area&g=12 FrocuSat .:. Эфирное .:. Параметры вещания]
| |||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Хынчешты
– Я не могу отнять его у деда и потом…– Как бы я его любила! – сказала Наташа, тотчас же угадав его мысль; но я знаю, вы хотите, чтобы не было предлогов обвинять вас и меня.
Старый граф иногда подходил к князю Андрею, целовал его, спрашивал у него совета на счет воспитания Пети или службы Николая. Старая графиня вздыхала, глядя на них. Соня боялась всякую минуту быть лишней и старалась находить предлоги оставлять их одних, когда им этого и не нужно было. Когда князь Андрей говорил (он очень хорошо рассказывал), Наташа с гордостью слушала его; когда она говорила, то со страхом и радостью замечала, что он внимательно и испытующе смотрит на нее. Она с недоумением спрашивала себя: «Что он ищет во мне? Чего то он добивается своим взглядом! Что, как нет во мне того, что он ищет этим взглядом?» Иногда она входила в свойственное ей безумно веселое расположение духа, и тогда она особенно любила слушать и смотреть, как князь Андрей смеялся. Он редко смеялся, но зато, когда он смеялся, то отдавался весь своему смеху, и всякий раз после этого смеха она чувствовала себя ближе к нему. Наташа была бы совершенно счастлива, ежели бы мысль о предстоящей и приближающейся разлуке не пугала ее, так как и он бледнел и холодел при одной мысли о том.
Накануне своего отъезда из Петербурга, князь Андрей привез с собой Пьера, со времени бала ни разу не бывшего у Ростовых. Пьер казался растерянным и смущенным. Он разговаривал с матерью. Наташа села с Соней у шахматного столика, приглашая этим к себе князя Андрея. Он подошел к ним.
– Вы ведь давно знаете Безухого? – спросил он. – Вы любите его?
– Да, он славный, но смешной очень.
И она, как всегда говоря о Пьере, стала рассказывать анекдоты о его рассеянности, анекдоты, которые даже выдумывали на него.
– Вы знаете, я поверил ему нашу тайну, – сказал князь Андрей. – Я знаю его с детства. Это золотое сердце. Я вас прошу, Натали, – сказал он вдруг серьезно; – я уеду, Бог знает, что может случиться. Вы можете разлю… Ну, знаю, что я не должен говорить об этом. Одно, – чтобы ни случилось с вами, когда меня не будет…
– Что ж случится?…
– Какое бы горе ни было, – продолжал князь Андрей, – я вас прошу, m lle Sophie, что бы ни случилось, обратитесь к нему одному за советом и помощью. Это самый рассеянный и смешной человек, но самое золотое сердце.
Ни отец и мать, ни Соня, ни сам князь Андрей не могли предвидеть того, как подействует на Наташу расставанье с ее женихом. Красная и взволнованная, с сухими глазами, она ходила этот день по дому, занимаясь самыми ничтожными делами, как будто не понимая того, что ожидает ее. Она не плакала и в ту минуту, как он, прощаясь, последний раз поцеловал ее руку. – Не уезжайте! – только проговорила она ему таким голосом, который заставил его задуматься о том, не нужно ли ему действительно остаться и который он долго помнил после этого. Когда он уехал, она тоже не плакала; но несколько дней она не плача сидела в своей комнате, не интересовалась ничем и только говорила иногда: – Ах, зачем он уехал!
Но через две недели после его отъезда, она так же неожиданно для окружающих ее, очнулась от своей нравственной болезни, стала такая же как прежде, но только с измененной нравственной физиогномией, как дети с другим лицом встают с постели после продолжительной болезни.
Здоровье и характер князя Николая Андреича Болконского, в этот последний год после отъезда сына, очень ослабели. Он сделался еще более раздражителен, чем прежде, и все вспышки его беспричинного гнева большей частью обрушивались на княжне Марье. Он как будто старательно изыскивал все больные места ее, чтобы как можно жесточе нравственно мучить ее. У княжны Марьи были две страсти и потому две радости: племянник Николушка и религия, и обе были любимыми темами нападений и насмешек князя. О чем бы ни заговорили, он сводил разговор на суеверия старых девок или на баловство и порчу детей. – «Тебе хочется его (Николеньку) сделать такой же старой девкой, как ты сама; напрасно: князю Андрею нужно сына, а не девку», говорил он. Или, обращаясь к mademoiselle Bourime, он спрашивал ее при княжне Марье, как ей нравятся наши попы и образа, и шутил…
Он беспрестанно больно оскорблял княжну Марью, но дочь даже не делала усилий над собой, чтобы прощать его. Разве мог он быть виноват перед нею, и разве мог отец ее, который, она всё таки знала это, любил ее, быть несправедливым? Да и что такое справедливость? Княжна никогда не думала об этом гордом слове: «справедливость». Все сложные законы человечества сосредоточивались для нее в одном простом и ясном законе – в законе любви и самоотвержения, преподанном нам Тем, Который с любовью страдал за человечество, когда сам он – Бог. Что ей было за дело до справедливости или несправедливости других людей? Ей надо было самой страдать и любить, и это она делала.
Зимой в Лысые Горы приезжал князь Андрей, был весел, кроток и нежен, каким его давно не видала княжна Марья. Она предчувствовала, что с ним что то случилось, но он не сказал ничего княжне Марье о своей любви. Перед отъездом князь Андрей долго беседовал о чем то с отцом и княжна Марья заметила, что перед отъездом оба были недовольны друг другом.
Вскоре после отъезда князя Андрея, княжна Марья писала из Лысых Гор в Петербург своему другу Жюли Карагиной, которую княжна Марья мечтала, как мечтают всегда девушки, выдать за своего брата, и которая в это время была в трауре по случаю смерти своего брата, убитого в Турции.
«Горести, видно, общий удел наш, милый и нежный друг Julieie».
«Ваша потеря так ужасна, что я иначе не могу себе объяснить ее, как особенную милость Бога, Который хочет испытать – любя вас – вас и вашу превосходную мать. Ах, мой друг, религия, и только одна религия, может нас, уже не говорю утешить, но избавить от отчаяния; одна религия может объяснить нам то, чего без ее помощи не может понять человек: для чего, зачем существа добрые, возвышенные, умеющие находить счастие в жизни, никому не только не вредящие, но необходимые для счастия других – призываются к Богу, а остаются жить злые, бесполезные, вредные, или такие, которые в тягость себе и другим. Первая смерть, которую я видела и которую никогда не забуду – смерть моей милой невестки, произвела на меня такое впечатление. Точно так же как вы спрашиваете судьбу, для чего было умирать вашему прекрасному брату, точно так же спрашивала я, для чего было умирать этому ангелу Лизе, которая не только не сделала какого нибудь зла человеку, но никогда кроме добрых мыслей не имела в своей душе. И что ж, мой друг, вот прошло с тех пор пять лет, и я, с своим ничтожным умом, уже начинаю ясно понимать, для чего ей нужно было умереть, и каким образом эта смерть была только выражением бесконечной благости Творца, все действия Которого, хотя мы их большею частью не понимаем, суть только проявления Его бесконечной любви к Своему творению. Может быть, я часто думаю, она была слишком ангельски невинна для того, чтобы иметь силу перенести все обязанности матери. Она была безупречна, как молодая жена; может быть, она не могла бы быть такою матерью. Теперь, мало того, что она оставила нам, и в особенности князю Андрею, самое чистое сожаление и воспоминание, она там вероятно получит то место, которого я не смею надеяться для себя. Но, не говоря уже о ней одной, эта ранняя и страшная смерть имела самое благотворное влияние, несмотря на всю печаль, на меня и на брата. Тогда, в минуту потери, эти мысли не могли притти мне; тогда я с ужасом отогнала бы их, но теперь это так ясно и несомненно. Пишу всё это вам, мой друг, только для того, чтобы убедить вас в евангельской истине, сделавшейся для меня жизненным правилом: ни один волос с головы не упадет без Его воли. А воля Его руководствуется только одною беспредельною любовью к нам, и потому всё, что ни случается с нами, всё для нашего блага. Вы спрашиваете, проведем ли мы следующую зиму в Москве? Несмотря на всё желание вас видеть, не думаю и не желаю этого. И вы удивитесь, что причиною тому Буонапарте. И вот почему: здоровье отца моего заметно слабеет: он не может переносить противоречий и делается раздражителен. Раздражительность эта, как вы знаете, обращена преимущественно на политические дела. Он не может перенести мысли о том, что Буонапарте ведет дело как с равными, со всеми государями Европы и в особенности с нашим, внуком Великой Екатерины! Как вы знаете, я совершенно равнодушна к политическим делам, но из слов моего отца и разговоров его с Михаилом Ивановичем, я знаю всё, что делается в мире, и в особенности все почести, воздаваемые Буонапарте, которого, как кажется, еще только в Лысых Горах на всем земном шаре не признают ни великим человеком, ни еще менее французским императором. И мой отец не может переносить этого. Мне кажется, что мой отец, преимущественно вследствие своего взгляда на политические дела и предвидя столкновения, которые у него будут, вследствие его манеры, не стесняясь ни с кем, высказывать свои мнения, неохотно говорит о поездке в Москву. Всё, что он выиграет от лечения, он потеряет вследствие споров о Буонапарте, которые неминуемы. Во всяком случае это решится очень скоро. Семейная жизнь наша идет по старому, за исключением присутствия брата Андрея. Он, как я уже писала вам, очень изменился последнее время. После его горя, он теперь только, в нынешнем году, совершенно нравственно ожил. Он стал таким, каким я его знала ребенком: добрым, нежным, с тем золотым сердцем, которому я не знаю равного. Он понял, как мне кажется, что жизнь для него не кончена. Но вместе с этой нравственной переменой, он физически очень ослабел. Он стал худее чем прежде, нервнее. Я боюсь за него и рада, что он предпринял эту поездку за границу, которую доктора уже давно предписывали ему. Я надеюсь, что это поправит его. Вы мне пишете, что в Петербурге о нем говорят, как об одном из самых деятельных, образованных и умных молодых людей. Простите за самолюбие родства – я никогда в этом не сомневалась. Нельзя счесть добро, которое он здесь сделал всем, начиная с своих мужиков и до дворян. Приехав в Петербург, он взял только то, что ему следовало. Удивляюсь, каким образом вообще доходят слухи из Петербурга в Москву и особенно такие неверные, как тот, о котором вы мне пишете, – слух о мнимой женитьбе брата на маленькой Ростовой. Я не думаю, чтобы Андрей когда нибудь женился на ком бы то ни было и в особенности на ней. И вот почему: во первых я знаю, что хотя он и редко говорит о покойной жене, но печаль этой потери слишком глубоко вкоренилась в его сердце, чтобы когда нибудь он решился дать ей преемницу и мачеху нашему маленькому ангелу. Во вторых потому, что, сколько я знаю, эта девушка не из того разряда женщин, которые могут нравиться князю Андрею. Не думаю, чтобы князь Андрей выбрал ее своею женою, и откровенно скажу: я не желаю этого. Но я заболталась, кончаю свой второй листок. Прощайте, мой милый друг; да сохранит вас Бог под Своим святым и могучим покровом. Моя милая подруга, mademoiselle Bourienne, целует вас.
Мари».
В середине лета, княжна Марья получила неожиданное письмо от князя Андрея из Швейцарии, в котором он сообщал ей странную и неожиданную новость. Князь Андрей объявлял о своей помолвке с Ростовой. Всё письмо его дышало любовной восторженностью к своей невесте и нежной дружбой и доверием к сестре. Он писал, что никогда не любил так, как любит теперь, и что теперь только понял и узнал жизнь; он просил сестру простить его за то, что в свой приезд в Лысые Горы он ничего не сказал ей об этом решении, хотя и говорил об этом с отцом. Он не сказал ей этого потому, что княжна Марья стала бы просить отца дать свое согласие, и не достигнув бы цели, раздражила бы отца, и на себе бы понесла всю тяжесть его неудовольствия. Впрочем, писал он, тогда еще дело не было так окончательно решено, как теперь. «Тогда отец назначил мне срок, год, и вот уже шесть месяцев, половина прошло из назначенного срока, и я остаюсь более, чем когда нибудь тверд в своем решении. Ежели бы доктора не задерживали меня здесь, на водах, я бы сам был в России, но теперь возвращение мое я должен отложить еще на три месяца. Ты знаешь меня и мои отношения с отцом. Мне ничего от него не нужно, я был и буду всегда независим, но сделать противное его воле, заслужить его гнев, когда может быть так недолго осталось ему быть с нами, разрушило бы наполовину мое счастие. Я пишу теперь ему письмо о том же и прошу тебя, выбрав добрую минуту, передать ему письмо и известить меня о том, как он смотрит на всё это и есть ли надежда на то, чтобы он согласился сократить срок на три месяца».
