Гмыря, Борис Романович

Гмыря Борис Романович
Борис Гмыря на почтовой марке Украины, 2003 год
Основная информация
Дата рождения	23 июля (5 августа) 1903(1903-08-05)
Место рождения	Лебедин, Харьковская губерния, Российская империя
Дата смерти	1 августа 1969(1969-08-01) (65 лет)
Место смерти	Киев, Украинская ССР, СССР
Страна	СССР СССР
Профессии	камерный певец, оперный певец
Награды

Бори́с Рома́нович Гмы́ря (укр. Гмиря Борис Романович; 1903—1969) — советский украинский оперный и камерный певец (бас). Народный артист СССР (1951). Лауреат Сталинской премии второй степени (1952).

Биография

Борис Гмыря родился 23 июля (5 августа) 1903 года в местечке Лебедин (ныне город в Сумской области, Украина) в семье каменщика. Отец Роман Константинович и сестра умерли во время Голодомора на Украине на Украине 1932—1933 годов, мама выжила только благодаря литру молока, вовремя принесённому её сыном.

Работал сначала грузчиком в Севастополе, затем матросом на Черноморском торговом флоте.

В 1926—1930 годах учился на вечернем рабфаке. В 1935 году окончил Харьковский инженерно-строительный институт (ныне Харьковский национальный университет строительства и архитектуры), в 1935—1936 годах — аспирант Харьковского научно-исследовательского института сооружений. В 1939 году окончил Харьковскую консерваторию (ныне Харьковский национальный университет искусств имени И. П. Котляревского) (класс пения П. В. Голубева).

С 1936 года выступал на сцене Харьковского театра оперы и балета (с 1944 — имени Н. В. Лысенко).

С 1939 по 1957 год — солист Киевского театра оперы и балета им. Т. Г. Шевченко. В его репертуаре 40 оперных партий (пропел 75 арий).

Во время эвакуации киевского оперного театра из Киева через Харьков в Уфу - Гмыря Б. Р. сошёл с поезда под прикрытием болей в спине, т. к., по – видимому, и не собирался никуда уезжать. А после прихода фашистов выступал по местному радио с речами о том: «Как всем нам будет хорошо жить при немцах и т. д. и т. п.» В период оккупации Украины во время войны жил в Киеве, выступал в театре перед фашистами, его вывозили в Берлин, где он, в частности, пел партию Вольфрама в опере «Тангейзер» Р. Вагнера.

В 1943—1944 годах работал в Каменец-Подольском: сначала в переведённом сюда немцами Полтавском музыкально-драматическом театре, а после прихода Красной армии — в городском музыкально-драматическом театре.

Никита Хрущёв неоднократно ходил к И. В. Сталину с вопросом о расстреле Гмыри, но, благодаря любви «вождя» к вокалу и пению Гмыри народных песен, был помилован и принят на работу в театр.

Дал более трёх тысяч концертов, в которых исполнял от 25 до 40 сочинений. Камерный репертуар певца включал многочисленные (свыше 600) произведения украинских, русских и зарубежных композиторов, народных песен и романсов.

Гастролировал по городам СССР и за рубежом: Чехословакия (1955), Болгария (1956), Польша (1956), Китай (1957), Венгрия, Югославия.

В 1951 году на Декаде украинского искусства в Москве по личному указанию И.В. Сталина получил звание Народный артист СССР вместо Народный артист Украинской ССР.

Скончался Борис Гмыря 1 августа 1969 года в Киеве. Похоронен на Байковом кладбище.

Семья

• Первая жена — Анна Ивановна (умерла в 1950 году).
• Вторая жена — Вера Августовна (1914—1996), доктор медицинских наук, старший научный сотрудник Института физиологии имени А. Богомольца НАН Украины.

Звания и награды

• Лауреат Всесоюзного конкурса вокалистов (2-я премия, Москва, 1939)
• Заслуженный артист Украинской ССР (1941)
• Народный артист СССР (1951)
• Сталинская премия второй степени (1952) — за концертно-исполнительскую деятельность
• Орден Ленина (1960)
• Медаль «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.»

Творчество

Обладая голосом широкого диапазона и мягкого, бархатного тембра, был одним из ведущих мастеров советской оперной сцены. Диапазон голоса позволял певцу запросто исполнять баритональные и даже теноровые партии, с которыми он блестяще справлялся. Ему были присущи глубокое психологическое раскрытие сценических образов, большая эмоциональная выразительность, сдержанная внутренняя сила.

Оперные партии

• «Иван Сусанин» М. И. Глинки — Иван Сусанин
• «Руслан и Людмила» М. И. Глинки — Руслан
• «Борис Годунов» М. П. Мусоргского — Борис Годунов
• «Русалка» А. С. Даргомыжского — Мельник
• «Евгений Онегин» П. И. Чайковского — Гремин
• «Моцарт и Сальери» Н. А. Римского-Корсакова — Сальери
• «Пиковая дама» П. И. Чайковского — Томский
• «Фауст» Ш. Гуно — Мефистофель
• «Тарас Бульба» Н. В. Лысенко — Тарас Бульба
• «В бурю» Т. Н. Хренникова — Фрол
• «Молодая гвардия» Ю. С. Мейтуса — Валько
• «Богдан Хмельницкий» К. Ф. Данькевича — Кривонос
• «Заря над Двиной» Ю. С. Мейтуса — Тихон Нестеров
• «Милана» Г. И. Майбороды — Рущак
• «Броненосец "Потёмкин"» О. С. Чишко — Вакуленчук
• «Лакме» Л. Делиба — Нилаканта
• «Наймычка» М. И. Вериковского — Трофим
• «Запорожец за Дунаем» С.С. Гулак-Артемовского — Султан
• «Севильский цирюльник» Дж. Россини — Дон Базилио
• «Князь Игорь» А.П. Бородина — Галицкий
• «Поднятая целина» И. И. Дзержинского — Половцев
• «Богема» Дж. Пуччини — Коллен
• «Фиделио» Л. ван Бетховена — Рокко
• «Мазепа» П.И. Чайковского' — Кочубей
• «Царская невеста» Н.А. Римского-Корсакова — Собакин
• "Старый капрал" (Романс) А.С.Даргомыжского

Вокальные циклы

• «Зимний путь» Ф. Шуберта (24 песни)
• «Песни и пляски смерти» М. П. Мусоргского (4 сочинения)
• «Персидские песни» А. Г. Рубинштейна (12 песен)
• «Пятидневка» Д. Д. Шостаковича (5 сочинений)
• «Сердце поэта» Э. Грига (9 сочинений)

Фильмография

• 1952 — Концерт мастеров украинского искусства (фильм-концерт) — певец, исп. арию Бориса из оперы «Борис Годунов»
• 1962 — Голубой огонёк-1962 (музыкальный фильм) — певец, исп. народную песню «Нiч яка мисячна»
• 1963 — Наймичка (фильм-опера) — Трофим

Дискография

• За 1947-1970 в бывшем СССР было выпущено 220 разноплановых пластинок из записями Гмыри, которые издавали тиражами от 100 тыс. до 600 тыс. и переиздавались 120 раз. Общий их тираж составил 7 (семь)мильярдов.
• Фондом Бориса Гмири выпущено 13 CD с записями певца. Всего будет выпущено 50 CD

• В 1973 году, в Киеве, на доме, где в 1951–1969 годах жил певец (Крещатик, № 15) открыта мемориальная доска с его портретным изображением (скульптор И. Кавалеридзе, архитектор А. Игнащенко). Здесь открыта мемориальная музей-квартира.
• В Лебедине при Доме культуры основана музей-комната Гмыри.
• В 1993 году создан Фонд Бориса Гмыри
• В честь Б.Р. Гмыри названа улица в Киеве (жилмассив «Позняки»). Также улицы имени певца есть в Полтаве, Харькове, Чернигове, Сумах, Лебедине, Днепропетровске и др.
• Именем Гмыри названы музыкальные школы в Днепропетровске, Лебедине, Харькове.
• Ежегодно проводятся детско-юношеские фестивали и конкурсы в Днепропетровске, Лебедине, Сумах имени певца.
• В 2003 году Национальный банк Украины выпустил памятную монету, а почта Украины — почтовую марку.
• В 2004 году Министерством культуры Украини, Киевской городской государственной администрацией и Фондом Бориса Гмири основан Международный конкурс вокалистов имени Бориса Гмыри, который проводится раз в 3-4 года
• В 1962 году имя певца внесено в престижную Международную энциклопедию «Whо іs whо?», 1992 — в список ста славных украинцев за тысячелетнюю историю Украины, 2001 — в альманах «Выдающиеся деятели Украины прошлых столетий», 2002 — в альманах «Золотая элита Украины».
• В 2010 году опубликовано уникальное издание «Борис Гмыря. Дневники. 1936-1969» (составитель и автор сопроводительных текстов Г. Принц. Издательство «Фолио», Харьков).

Ссылки

• [www.uaestrada.org/spivaki/gmirja_boris Борис Гмыря на сайте «Золотий Фонд української естради»]
• [www.hmyria.ho.ua/about_ru.html Фонд Бориса Гмыри: биография артиста]
• [histpol.pl.ua/pages/content.php?page=1632 Борис Романович Гмиря]  (укр.)
• [www.personal-plus.net/418/7796.html Виктор Король: "Борис Гмыря: гений среди терний" ("Персонал плюс" № 13 (418) 2011 г.)]  (укр.)

Отрывок, характеризующий Гмыря, Борис Романович

– Василий Дмитрич, я благодарю вас за честь, – сказала графиня смущенным голосом, но который казался строгим Денисову, – но моя дочь так молода, и я думала, что вы, как друг моего сына, обратитесь прежде ко мне. В таком случае вы не поставили бы меня в необходимость отказа.
– Г'афиня, – сказал Денисов с опущенными глазами и виноватым видом, хотел сказать что то еще и запнулся.
Наташа не могла спокойно видеть его таким жалким. Она начала громко всхлипывать.
– Г'афиня, я виноват перед вами, – продолжал Денисов прерывающимся голосом, – но знайте, что я так боготво'ю вашу дочь и всё ваше семейство, что две жизни отдам… – Он посмотрел на графиню и, заметив ее строгое лицо… – Ну п'ощайте, г'афиня, – сказал он, поцеловал ее руку и, не взглянув на Наташу, быстрыми, решительными шагами вышел из комнаты.

На другой день Ростов проводил Денисова, который не хотел более ни одного дня оставаться в Москве. Денисова провожали у цыган все его московские приятели, и он не помнил, как его уложили в сани и как везли первые три станции.
После отъезда Денисова, Ростов, дожидаясь денег, которые не вдруг мог собрать старый граф, провел еще две недели в Москве, не выезжая из дому, и преимущественно в комнате барышень.
Соня была к нему нежнее и преданнее чем прежде. Она, казалось, хотела показать ему, что его проигрыш был подвиг, за который она теперь еще больше любит его; но Николай теперь считал себя недостойным ее.
Он исписал альбомы девочек стихами и нотами, и не простившись ни с кем из своих знакомых, отослав наконец все 43 тысячи и получив росписку Долохова, уехал в конце ноября догонять полк, который уже был в Польше.



После своего объяснения с женой, Пьер поехал в Петербург. В Торжке на cтанции не было лошадей, или не хотел их смотритель. Пьер должен был ждать. Он не раздеваясь лег на кожаный диван перед круглым столом, положил на этот стол свои большие ноги в теплых сапогах и задумался.
– Прикажете чемоданы внести? Постель постелить, чаю прикажете? – спрашивал камердинер.
Пьер не отвечал, потому что ничего не слыхал и не видел. Он задумался еще на прошлой станции и всё продолжал думать о том же – о столь важном, что он не обращал никакого .внимания на то, что происходило вокруг него. Его не только не интересовало то, что он позже или раньше приедет в Петербург, или то, что будет или не будет ему места отдохнуть на этой станции, но всё равно было в сравнении с теми мыслями, которые его занимали теперь, пробудет ли он несколько часов или всю жизнь на этой станции.
Смотритель, смотрительша, камердинер, баба с торжковским шитьем заходили в комнату, предлагая свои услуги. Пьер, не переменяя своего положения задранных ног, смотрел на них через очки, и не понимал, что им может быть нужно и каким образом все они могли жить, не разрешив тех вопросов, которые занимали его. А его занимали всё одни и те же вопросы с самого того дня, как он после дуэли вернулся из Сокольников и провел первую, мучительную, бессонную ночь; только теперь в уединении путешествия, они с особенной силой овладели им. О чем бы он ни начинал думать, он возвращался к одним и тем же вопросам, которых он не мог разрешить, и не мог перестать задавать себе. Как будто в голове его свернулся тот главный винт, на котором держалась вся его жизнь. Винт не входил дальше, не выходил вон, а вертелся, ничего не захватывая, всё на том же нарезе, и нельзя было перестать вертеть его.
Вошел смотритель и униженно стал просить его сиятельство подождать только два часика, после которых он для его сиятельства (что будет, то будет) даст курьерских. Смотритель очевидно врал и хотел только получить с проезжего лишние деньги. «Дурно ли это было или хорошо?», спрашивал себя Пьер. «Для меня хорошо, для другого проезжающего дурно, а для него самого неизбежно, потому что ему есть нечего: он говорил, что его прибил за это офицер. А офицер прибил за то, что ему ехать надо было скорее. А я стрелял в Долохова за то, что я счел себя оскорбленным, а Людовика XVI казнили за то, что его считали преступником, а через год убили тех, кто его казнил, тоже за что то. Что дурно? Что хорошо? Что надо любить, что ненавидеть? Для чего жить, и что такое я? Что такое жизнь, что смерть? Какая сила управляет всем?», спрашивал он себя. И не было ответа ни на один из этих вопросов, кроме одного, не логического ответа, вовсе не на эти вопросы. Ответ этот был: «умрешь – всё кончится. Умрешь и всё узнаешь, или перестанешь спрашивать». Но и умереть было страшно.
Торжковская торговка визгливым голосом предлагала свой товар и в особенности козловые туфли. «У меня сотни рублей, которых мне некуда деть, а она в прорванной шубе стоит и робко смотрит на меня, – думал Пьер. И зачем нужны эти деньги? Точно на один волос могут прибавить ей счастья, спокойствия души, эти деньги? Разве может что нибудь в мире сделать ее и меня менее подверженными злу и смерти? Смерть, которая всё кончит и которая должна притти нынче или завтра – всё равно через мгновение, в сравнении с вечностью». И он опять нажимал на ничего не захватывающий винт, и винт всё так же вертелся на одном и том же месте.
Слуга его подал ему разрезанную до половины книгу романа в письмах m mе Suza. [мадам Сюза.] Он стал читать о страданиях и добродетельной борьбе какой то Аmelie de Mansfeld. [Амалии Мансфельд.] «И зачем она боролась против своего соблазнителя, думал он, – когда она любила его? Не мог Бог вложить в ее душу стремления, противного Его воле. Моя бывшая жена не боролась и, может быть, она была права. Ничего не найдено, опять говорил себе Пьер, ничего не придумано. Знать мы можем только то, что ничего не знаем. И это высшая степень человеческой премудрости».
Всё в нем самом и вокруг него представлялось ему запутанным, бессмысленным и отвратительным. Но в этом самом отвращении ко всему окружающему Пьер находил своего рода раздражающее наслаждение.
– Осмелюсь просить ваше сиятельство потесниться крошечку, вот для них, – сказал смотритель, входя в комнату и вводя за собой другого, остановленного за недостатком лошадей проезжающего. Проезжающий был приземистый, ширококостый, желтый, морщинистый старик с седыми нависшими бровями над блестящими, неопределенного сероватого цвета, глазами.
Пьер снял ноги со стола, встал и перелег на приготовленную для него кровать, изредка поглядывая на вошедшего, который с угрюмо усталым видом, не глядя на Пьера, тяжело раздевался с помощью слуги. Оставшись в заношенном крытом нанкой тулупчике и в валеных сапогах на худых костлявых ногах, проезжий сел на диван, прислонив к спинке свою очень большую и широкую в висках, коротко обстриженную голову и взглянул на Безухого. Строгое, умное и проницательное выражение этого взгляда поразило Пьера. Ему захотелось заговорить с проезжающим, но когда он собрался обратиться к нему с вопросом о дороге, проезжающий уже закрыл глаза и сложив сморщенные старые руки, на пальце одной из которых был большой чугунный перстень с изображением Адамовой головы, неподвижно сидел, или отдыхая, или о чем то глубокомысленно и спокойно размышляя, как показалось Пьеру. Слуга проезжающего был весь покрытый морщинами, тоже желтый старичек, без усов и бороды, которые видимо не были сбриты, а никогда и не росли у него. Поворотливый старичек слуга разбирал погребец, приготовлял чайный стол, и принес кипящий самовар. Когда всё было готово, проезжающий открыл глаза, придвинулся к столу и налив себе один стакан чаю, налил другой безбородому старичку и подал ему. Пьер начинал чувствовать беспокойство и необходимость, и даже неизбежность вступления в разговор с этим проезжающим.
Слуга принес назад свой пустой, перевернутый стакан с недокусанным кусочком сахара и спросил, не нужно ли чего.
– Ничего. Подай книгу, – сказал проезжающий. Слуга подал книгу, которая показалась Пьеру духовною, и проезжающий углубился в чтение. Пьер смотрел на него. Вдруг проезжающий отложил книгу, заложив закрыл ее и, опять закрыв глаза и облокотившись на спинку, сел в свое прежнее положение. Пьер смотрел на него и не успел отвернуться, как старик открыл глаза и уставил свой твердый и строгий взгляд прямо в лицо Пьеру.
Пьер чувствовал себя смущенным и хотел отклониться от этого взгляда, но блестящие, старческие глаза неотразимо притягивали его к себе.


– Имею удовольствие говорить с графом Безухим, ежели я не ошибаюсь, – сказал проезжающий неторопливо и громко. Пьер молча, вопросительно смотрел через очки на своего собеседника.
– Я слышал про вас, – продолжал проезжающий, – и про постигшее вас, государь мой, несчастье. – Он как бы подчеркнул последнее слово, как будто он сказал: «да, несчастье, как вы ни называйте, я знаю, что то, что случилось с вами в Москве, было несчастье». – Весьма сожалею о том, государь мой.
Пьер покраснел и, поспешно спустив ноги с постели, нагнулся к старику, неестественно и робко улыбаясь.
– Я не из любопытства упомянул вам об этом, государь мой, но по более важным причинам. – Он помолчал, не выпуская Пьера из своего взгляда, и подвинулся на диване, приглашая этим жестом Пьера сесть подле себя. Пьеру неприятно было вступать в разговор с этим стариком, но он, невольно покоряясь ему, подошел и сел подле него.
– Вы несчастливы, государь мой, – продолжал он. – Вы молоды, я стар. Я бы желал по мере моих сил помочь вам.
– Ах, да, – с неестественной улыбкой сказал Пьер. – Очень вам благодарен… Вы откуда изволите проезжать? – Лицо проезжающего было не ласково, даже холодно и строго, но несмотря на то, и речь и лицо нового знакомца неотразимо привлекательно действовали на Пьера.
– Но если по каким либо причинам вам неприятен разговор со мною, – сказал старик, – то вы так и скажите, государь мой. – И он вдруг улыбнулся неожиданно, отечески нежной улыбкой.
– Ах нет, совсем нет, напротив, я очень рад познакомиться с вами, – сказал Пьер, и, взглянув еще раз на руки нового знакомца, ближе рассмотрел перстень. Он увидал на нем Адамову голову, знак масонства.
– Позвольте мне спросить, – сказал он. – Вы масон?
– Да, я принадлежу к братству свободных каменьщиков, сказал проезжий, все глубже и глубже вглядываясь в глаза Пьеру. – И от себя и от их имени протягиваю вам братскую руку.
– Я боюсь, – сказал Пьер, улыбаясь и колеблясь между доверием, внушаемым ему личностью масона, и привычкой насмешки над верованиями масонов, – я боюсь, что я очень далек от пониманья, как это сказать, я боюсь, что мой образ мыслей насчет всего мироздания так противоположен вашему, что мы не поймем друг друга.