Джин Харлоу
| Джин Харлоу | |
| Jean Harlow | |
 Студийная фотография 1935 года | |
| Имя при рождении: |
Харлин Харлоу Карпентер |
|---|---|
| Место рождения: |
Канзас-Сити (штат Миссури, США) |
| Место смерти: |
Лос-Анджелес (штат Калифорния, США) |
| Профессия: | |
| Карьера: |
1928—1937 |
Джин Харлоу (англ. Jean Harlow, урождённая Харлин Харлоу Карпентер (англ. Harlean Harlow Carpenter); 3 марта 1911 — 7 июня 1937) — американская актриса, кинозвезда и секс-символ 1930-х годов.
Из-за цвета волос её называли Платиновая блондинка — Харлоу являлась первой голливудской дивой, которая носила это прозвище. Основными чертами её экранного образа были чувственность и яркая сексуальная привлекательность. Трижды была замужем, её второе замужество завершилось трагически — муж актрисы, продюсер Пол Берн, покончил жизнь самоубийством после двух месяцев брака. Пребывая на пике славы, Джин Харлоу скончалась от уремии в возрасте двадцати шести лет.
Наиболее известные фильмы с её участием — «Ангелы ада» (1930), «Враг общества» (1931), «Платиновая блондинка» (1931), «Красная пыль» (1932), «Сногсшибательная блондинка» (1933), «Жена против секретарши» (1936), «Оклеветанная» (1936), «Саратога» (1937).
Содержание
Биография
Будущая актриса родилась 3 марта 1911 года в Канзас-сити, штат Миссури, в семье дантиста Монклера Карпентера, выбившегося в люди из низов, и его супруги Джин По (в девичестве Харлоу), дочери состоятельного брокера по торговле недвижимостью. В детстве Харлин жила со своими родителями в большом особняке её бабушки.
Её мать была несчастлива в браке и потому сконцентрировала все своё внимание на воспитании дочери. В детстве Харлин, переболевшая в возрасте пяти лет менингитом, отличалась слабым здоровьем. Она была очень близка с матерью и находилась под её сильным влиянием. В семье девочку называли Baby, то есть Крошка.
Юность
В 1916 году Харлин начала посещать школу мисс Барстоу, частное учебное заведение в Канзас-сити. 29 сентября 1922 года, когда девочке было одиннадцать лет, её родители развелись, причем мать отсудила Харлин себе, а бывшему супругу запретила видеться с дочерью. В 1923 году Джин По — или, как её иначе называли, Мама Джин, — мечтая сниматься в кино, переехала с дочерью в Голливуд и определила её в местную школу для девочек. Однако пробиться в актрисы Маме Джин не удалось. Спустя два года, когда закончились деньги и рухнули последние надежды, они вернулись в Канзас-сити.
Лето 1925 года Харлин провела в детском лагере Ча-Тон-Ка в Мичигане и подхватила там скарлатину. Затем её мать вышла замуж за некоего Марино Белло и переехала с ним в Чикаго, где Белло владел отелем. Харлин отправили учиться в школу Ferry Hall School в близлежащем городе Лейк-Форест. Там было принято, чтобы девочки из старших классов, так называемые старшие сестры, брали шефство над новичками. Старшая сестра, доставшаяся Харлин, которой в ту пору было пятнадцать лет, осенью 1926 года познакомила её с девятнадцатилетним Чаком — Чарльзом Фримонтом Макгрю, наследником крупного состояния. Харлин и Чак начали встречаться и, к неудовольствию Мамы Джин, в конце 1927 года поженились.
Спустя год Чак достиг совершеннолетия, получил причитающееся ему наследство и вместе с Харлин поселился в Лос-Анджелесе. Там его молодая жена завела подругу — начинающую актрису Розали Рой. Благодаря этому знакомству, а также счастливому стечению обстоятельств, Харлин и попала в кино. Однажды Розали собралась по делам на киностудию «Fox» и попросила подругу подвезти её. Пока Харлин сидела в автомобиле, мимо проходили высокопоставленные менеджеры студии. Эффектная фигуристая блондинка привлекла их внимание, и, снабдив её рекомендательным письмом, они предложили Харлин прийти на пробы. Предложение не слишком заинтересовало девушку, однако после того, как Розали поспорила на то, что у неё не хватит духу принять вызов судьбы, Харлин, не желая проиграть пари, отправилась на студию и зарегистрировалась в отделе кадров под именем матери — Джин Харлоу.
Начало карьеры
Первое время новоявленная Джин игнорировала звонки с киностудии, но затем по настоянию матери согласилась сняться в качестве статистки в фильме «Узы чести» и таким образом в 1928 году дебютировала в кино. Её имя не упоминалась в титрах, а гонорар составил всего семь долларов в день. В том же году она снялась полуобнаженной — фотограф Эдвин Хессер [www.lisaburks.com/jeanharlow/photos/nudes/nude03.jpg запечатлел] семнадцатилетнюю Харлоу, пышные формы которой едва прикрывал кусок материи, на лоне природы в Гриффит-парке.
В 1929 году Харлоу приняла участие в четырнадцати картинах. Несмотря на это внушительное число, актриса, подобно многим другим дебютанткам, получала преимущественно крошечные безымянные роли — так, её можно заметить в комедии «Дитя субботнего вечера», где главную роль исполняла угасающая звезда Paramount Pictures Клара Боу, и в немом короткометражном фильме «Двукратное ох» с Лорелом и Харди, популярным комическим дуэтом 1920-х.
В июне 1929 года Харлоу развелась с Чаком и переехала в дом матери и отчима. Затем по протекции своего знакомого актёра Джеймса Холла она познакомилась со знаменитым авиатором, режиссёром и будущим мультимиллионером Говардом Хьюзом, которому на тот момент было всего двадцать четыре года. Так как в то время в киноиндустрии начинало завоевывать позиции новомодное звуковое кино, Хьюз решил переснять свою немую картину «Ангелы ада» со звуком и искал замену актрисе Грете Ниссен — последняя играла в немом варианте фильма, но из-за тяжелого норвежского акцента потеряла все шансы продолжить карьеру в звуковом кино. На встрече Джин сумела заинтересовать Хьюза, 24 октября 1929 года подписала с ним контракт сроком на пять лет и приступила к съемкам.
Эта картина, которая стала настоящим прорывом для Харлоу, была сама по себе уникальна для того времени — Хьюз вложил в производство головокружительных трюков в воздухе около 4 миллионов долларов, что сделало «Ангелов ада» самым дорогостоящим фильмом тех лет.[1] Часть сцен была отснята в системе Multicolor, то есть была окрашена в красно-зелёную цветовую гамму.[2] Премьера картины прошла при полном аншлаге 27 мая 1930 года в знаменитом голливудском кинотеатре Grauman's Chinese Theatre, а билеты стоили рекордную по тем временам сумму — 11 долларов.[3]
Признание
Роль блондинки Хелен, которая закрутила роман с двумя братьями-летчиками, моментально превратила Харлоу из непримечательной дебютантки в голливудскую знаменитость и принесла девятнадцатилетней актрисе бешеную популярность у публики. В 1931 году она снялась в шести фильмах, и за исключением эпизодического появления в комедии Чаплина «Огни большого города», все её роли были ведущими.
Хотя контракт Харлоу был заключен с кинокомпанией Хьюза Caddo Company, он более не снимал её сам, а одалживал другим киностудиям — Warner Bros., Universal Pictures, Fox Film и Columbia Pictures. Харлоу появилась в криминальных драмах «Секретная шестёрка» и «Враг общества» (её партнером был знаменитый Джеймс Кэгни), далее сыграла жену боксера в мелодраме Тода Броунинга «Железный человек», после чего последовали комедии «Голди» и «Платиновая блондинка».
Первоначально у последнего фильма было другое название — «Галлахер» (по имени персонажа Лоретты Янг, которая играла в фильме одну из ключевых ролей), — однако Хьюз, желая отрекламировать свою новую протеже, настоял, чтобы название было изменено. В результате за Харлоу закрепилось прозвище Платиновая блондинка, и впоследствии так стали называть других белокурых див — например Мерилин Монро и певицу Мадонну.
Хотя фильмы Харлоу сопровождались неизменным коммерческим успехом, критики высмеивали её — по их мнению, как актриса Харлоу была совершенно несостоятельна,[4] а её главным достоинством была откровенная сексуальная притягательность, но никак не актёрское мастерство.[5] В конце концов Хьюз забеспокоился, как бы насмешки в прессе не испортили имиджа Харлоу и в конце 1931 года отправил свою подопечную в турне по Восточному побережью.
Результат превзошёл все ожидания — появления актрисы неизменно сопровождались аншлагом, и турне продлилось до начала 1932 года. Будучи умелым дельцом, Хьюз решил извлечь из этого выгоду и открыл по всей стране клубы под названием «Платиновая блондинка», а также назначил приз в 10 тысяч долларов тому косметологу, кто сумеет создать краску для волос платинового оттенка, как у Харлоу.
Брак с Полом Берном
Ещё во время съёмок у Хьюза Джин завязала романтические отношения с продюсером MGM Полом Берном. В начале 1932 года их роман был в разгаре. Именно Берн поспособствовал очередному витку её карьеры. Он предложил Луису Б. Майеру перекупить Харлоу у Хьюза, однако тот недолюбливал актрису и её легкомысленное амплуа, и потому не слишком воодушевился. Тогда Берн обратился к Ирвингу Талбергу, другому влиятельному лицу в MGM, и тот, поколебавшись, согласился. 3 марта 1932 года — в день, когда Харлоу исполнился 21 год — Берн сообщил любовнице приятную новость о том, что кинокомпания выкупила её у Хьюза за 30 тысяч долларов, а 20 апреля 1932 года Харлоу официально заключила контракт с MGM.
Её первым фильмом уже в рамках нового контракта стала романтическая комедия «Рыжеволосая женщина» с гонораром в 1,250 долларов в неделю. 2 июля 1932 года — спустя неделю после того, как картина вышла в прокат, — Харлоу и Пол Берн поженились. Затем начались съёмки мелодрамы Виктора Флеминга «Красная пыль», где Джин играла проститутку по имени Вантин, влюблённую в плантатора Денниса, роль которого исполнял Кларк Гейбл. Пока шли съёмки, случилась трагедия — 5 сентября 1932 года Пол Берн застрелился, прожив в браке с Харлоу немногим более двух месяцев. Рядом с телом лежала предсмертная записка, адресованная жене. Содержание её было довольно туманным. Берн писал:
|
На допросе Харлоу рассказала, что, поужинав с мужем, ушла ночевать к матери. Берн должен был присоединиться к ним, но затем сообщил по телефону, что у него разболелась голова, и остался дома. Причина самоубийства предположительно заключалась в импотенции сорокадвухлетнего Берна — вскрытие показало, что у него было некое физическое увечье, которое могло воспрепятствовать полноценным супружеским отношениям[7].
Однако не всё было так очевидно. Полиция выяснила, что Берн долгое время платил ежемесячное содержание в 250 долларов женщине по имени Дороти Миллетт, которая в кругу своих знакомых была известна как миссис Берн. В ночь его смерти она выписалась из отеля в Сан-Франциско и купила билет на пароход до Сакраменто, однако на борту Миллетт не оказалось — её каюта была пуста, а на палубе были обнаружены её пальто и ботинки. Дальнейшее расследование показало, что Миллетт страдала психическим заболеванием, а Берн задолго до встречи с Харлоу был её любовником и представлял всем, как свою жену.
Звезда MGM
Неожиданная гибель Берна, одного из самых влиятельных лиц американского кинематографа тех лет, стала одним из первых голливудских скандалов и лишь подогрела интерес публики к Харлоу. В 1933 году, снявшись в романтических комедиях «Обед в восемь» и «Сногсшибательная блондинка», она вошла в число самых популярных актрис Голливуда. Славы актрисе добавила её скандальная связь с легендарным боксером-тяжеловесом Максом Баэром.[8] После того, как жена Баэра, актриса Дороти Данбар, пригрозила начать бракоразводный процесс и привлечь актрису к суду, руководство MGM поспешно организовало брак Харлоу со своим штатным кинооператором Гарольдом Россоном. Они поженились 13 сентября 1933 года и спустя семь месяцев развелись.
В 1934 году Харлоу снялась всего в одном фильме. Это была комедия «Девушка из Миссури», история о хористке, которая пытается заполучить мужа-миллионера. Затем, памятуя о успехе её предыдущих дуэтов с Гейблом, MGM выпустила ещё два фильма с участием обоих актёров — мелодраму «Китайские моря» (1935) и комедию «Жена против секретарши» (1936). И эти картины, и последующие, неизменно становились хитами, а фильмы «Сюзи» и «Оклеветанная» (оба — 1936 года) получили по номинации на премию «Оскар».
Болезнь и смерть
В начале 1937 года Харлоу заболела гриппом, однако несмотря на то, что вскоре она пошла на поправку, болезнь ослабила её организм и у актрисы начались серьёзные проблемы с почками. Впоследствии выдвигалось предположение, что у неё всю жизнь были слабые почки, и скорее всего это было следствием перенесенной в юности скарлатины.
Летом 1937 года во время съемок фильма «Саратога» Харлоу стало плохо прямо на съемочной площадке. Актрису срочно отвезли в Больницу доброго самаритянина, где врачи диагностировали у неё уремию — самоотравление организма вследствие отказа почек, переставших выводить вредные вещества. Харлоу прожила ещё несколько дней и 7 июня 1937 года скончалась от отека мозга. Актрисе было всего двадцать шесть лет. Её похоронили в мемориальном парке Форест-Лаун в Калифорнии. Надгробие, на котором были начертаны слова Our baby (то есть Наша крошка), оплатил актёр Уильям Пауэлл, с которым актриса в последние два года жизни поддерживала близкие отношения.[9]
Внезапная смерть Джин Харлоу вызвала массу слухов. Говорили, что её мать, фанатичная христианка-сайентистка, якобы препятствовала докторам оказывать дочери медицинскую помощь, однако медицинские отчеты о болезни Харлоу, увидевшие свет в начале 1990-х, опровергли это мнение и показали, что она получила соответствующее лечение. Сплетни о том, что проблемы с почками были следствием того, что Пол Берн избивал её, также являются вымыслом.
Интересные факты
- Харлоу водила знакомство с гангстером Багси Сигелом и была крестной матерью его дочери Миллисент. С другим знаменитым гангстером, Эбнером Цвиллманом, у актрисы был роман. Известно, что Цвиллман подарил Харлоу кадиллак и браслет с драгоценными камнями.
- Отличительной особенностью облика Харлоу были тонкие брови вразлет. Актрисе приходилось полностью выщипывать их и рисовать изогнутую линию карандашом.
- Наиболее удачным был кинодуэт актрисы со знаменитым актёром Кларком Гейблом — они снимались вместе шесть раз.
- Снимаясь в фильме «Саратога», актриса получала 4 тысячи долларов в неделю.
- Харлоу была удостоена [archive.is/20120729092003/static.flickr.com/86/225276197_67d75eaeb7_b.jpg звезды] на Голливудской Аллее Славы.
- Мэрилин Монро предлагали сыграть Харлоу в фильме-биографии о её жизни. Сначала она отказалась, но потом передумала и даже назначила встречу с продюсерами будущего фильма, однако, как и Джин, внезапно скончалась во цвете лет.
- В 1965 году на экраны вышел фильм-биография актрисы под названием «Харлоу». Главную роль исполнила Кэрролл Бейкер, хотя по возрасту она не соответствовала Харлоу — на момент съемок Кэрол было уже за тридцать.
- Певица Гвен Стефани дебютировала в кино, сыграв роль Харлоу в фильме Мартина Скорсезе «Авиатор». Гвен было тридцать четыре года, тогда как Харлоу на момент её встречи с Говардом Хьюзом — всего девятнадцать.
- Певица Мадонна в песне «Vogue» перечисляет имена икон Голливуда — помимо Харлоу там упоминаются Мэрилин Монро, Грета Гарбо, Марлон Брандо, Джинджер Роджерс, Марлен Дитрих, Бетт Дэвис и другие.
Фильмография
Цветом выделены фильмы, которые считаются утерянными.[10]
| Год | На русском | На языке оригинала | Роль |
| 1937 | Саратога | Saratoga | Кэрол Клейтон |
| Личная собственность | Personal Property | Кристал Ветерби | |
| 1936 | Оклеветанная | Libeled Lady | Гледис Бентон |
| Сюзи | Suzy | Сюзанна Трент | |
| Жена против секретарши | Wife vs. Secretary | Хелен Уилсон | |
| Чернь | Riffraff | Харриет Таттл | |
| 1935 | Безрассудная | Reckless | Мона Лесли |
| Китайские моря | China Seas | Долли Портленд | |
| 1934 | Девушка из Миссури | The Girl from Missouri | Эдит Чепмен |
| 1933 | Бомба | Bombshell | Лола Бернс |
| Обед в восемь | Dinner at Eight | Китти Паккард | |
| Храни своего мужчину | Hold Your Man | Руби Адамс | |
| 1932 | Красная пыль | Red Dust | Вантин Джефферсон |
| Рыжеволосая женщина | Red-Headed Woman | Лилиан Эндрюс Леджендр | |
| Городское чудовище | The Beast of the City | Дейзи Стивенс | |
| Три умницы | Three Wise Girls | Кэсси Барнс | |
| 1931 | Щёголь-скряга | Beau Hunks | Джинни-Винни |
| Платиновая блондинка | Platinum Blonde | Анна Шулер | |
| Голди | Goldie | Голди | |
| Железный человек | Iron Man | Рози Мейсон | |
| Враг общества | The Public Enemy | Гвен Аллен | |
| Секретная шестёрка | The Secret Six | Энн Кортленд | |
| Огни большого города | City Lights | девушка в ресторане | |
| 1930 | Ангелы ада | Hell’s Angels | Хелен |
| 1929 | Ночи Нью-Йорка | New York Nights | В эпизоде |
| Weak But Willing | в эпизоде | ||
| Это зовётся любовью | This Thing Called Love | В эпизоде | |
| Шествие любви | The Love Parade | в эпизоде | |
| Дитя субботнего вечера | The Saturday Night Kid | Хэзел | |
| Bacon Grabbers | Миссис Кеннеди | ||
| Thundering Toupees | в эпизоде | ||
| Двукратное ох | Double Whoopee | в эпизоде | |
| Нецелованный | The Unkissed Man | в эпизоде | |
| Скрытая гармония | Close Harmony | в эпизоде | |
| Why Is a Plumber? | в эпизоде | ||
| Зачем быть хорошим? | Why Be Good? | в эпизоде | |
| Беглецы | Fugitives | в эпизоде | |
| Свобода | Liberty | в эпизоде | |
| 1928 | Погоня за мужьями | Chasing Husbands | в эпизоде |
| Морячок Моран | Moran of the Marines | в эпизоде | |
| Узы чести | Honor Bound | в эпизоде |
Напишите отзыв о статье "Джин Харлоу"
Примечания
- ↑ Картина обошлась Хьюзу в 3,8 миллиона долларов, и этот рекорд был побит только в 1939 году, когда на производство «Унесенных ветром» было затрачено на сто тысяч долларов больше. Согласно [tcmdb.com/TCMDB/title/title.jsp?stid=77738&atid=9655&category=overview TCMDB.com]
- ↑ Единственная картина, где Харлоу можно увидеть в цвете.
- ↑ Admission, for the first time in Hollywood history, was $11 per ticket. [www.time.com/time/magazine/article/0,9171,739503,00.html Time Magazine — Hell’s angels] от 9 июня 1930 года
- ↑ The title, of course, is a misnomer, referring to Jean Harlow, a young woman who is spectacular rather than competent as an actress. [movies2.nytimes.com/mem/movies/review.html?title1=Platinum%20Blonde&title2=&reviewer=MORDAUNT%20HALL%2e&pdate=19311031&v_id= The New York Times — Platinum Blonde] от 31 октября 1931 года
- ↑ It is unfortunate that Jean Harlow, whose virtues as an actress are limited to her blonde beauty, has to carry a good share of the picture. [movies2.nytimes.com/mem/movies/review.html?title1=Iron%20Man&title2=&reviewer=&pdate=19310418&v_id= The New York Times — The Iron Man] от 18 апреля 1931 года
- ↑ Dearest Dear. Unfortunately, this is the only way to make good the frightful wrong I have done you and to wipe out my abject humiliation. You understand that last night was only a comedy. I love you. Paul.
- ↑ For several days the strongest evidence of suicide-motive was his personal physician’s statement that the autopsy showed Paul Bern had suffered a physical handi cap that would have prevented a happy marriage. [www.time.com/time/magazine/article/0,9171,744399-1,00.html Time Magazine — Death in Hollywood] от 19 сентября 1932 года
- ↑ Баэр стал прототипом боксера Джима Брэддока, героя Рассела Кроу в фильме 2005 года «Нокдаун»
- ↑ For the last two years her most regular Hollywood escort was Cinemactor William Powell. [www.time.com/time/magazine/article/0,9171,757903,00.html Time Magazine] от 14 июня 1937 года
- ↑ Согласно информации на [www.jeanharlow.org/ Jeanharlow.org]
Ссылки
-
На Викискладе есть медиафайлы по теме Джин Харлоу - [www.jeanharlow.org/ Jeanharlow.org] и [www.jeanharlow.com/ Jeanharlow.com] (англ.)
- [www.classichollywoodbios.com/jeanharlow.htm Portrait Of Harlow: The Original Blonde Bombshell] (англ.)
- Фотографии актрисы на [www.westoncollection.com/showsubject1.cfm?subject=Jean%20Harlow&placeholder=1 Westoncollection.com] и [film.virtual-history.com/person.php?personid=93 Film.virtual-history.com]
- Эпизод из фильма «Красная пыль» на [youtube.com/watch?v=F3BGvKFZUMo Youtube.com]
- Эпизод из фильма «Платиновая блондинка» на [youtube.com/watch?v=lfG_NZaBEZw Youtube.com]
- [www.doctormacro-m1.com/Songs/Harlow,%20Jean/Reckless%20(Jean%20Harlow).mp3 Запись пения Харлоу]
Отрывок, характеризующий Джин Харлоу
Пьер отрицательно покачал головой и пошел дальше. В другом переулке на него крикнул часовой, стоявший у зеленого ящика, и Пьер только на повторенный грозный крик и звук ружья, взятого часовым на руку, понял, что он должен был обойти другой стороной улицы. Он ничего не слышал и не видел вокруг себя. Он, как что то страшное и чуждое ему, с поспешностью и ужасом нес в себе свое намерение, боясь – наученный опытом прошлой ночи – как нибудь растерять его. Но Пьеру не суждено было донести в целости свое настроение до того места, куда он направлялся. Кроме того, ежели бы даже он и не был ничем задержан на пути, намерение его не могло быть исполнено уже потому, что Наполеон тому назад более четырех часов проехал из Дорогомиловского предместья через Арбат в Кремль и теперь в самом мрачном расположении духа сидел в царском кабинете кремлевского дворца и отдавал подробные, обстоятельные приказания о мерах, которые немедленно должны были бытт, приняты для тушения пожара, предупреждения мародерства и успокоения жителей. Но Пьер не знал этого; он, весь поглощенный предстоящим, мучился, как мучаются люди, упрямо предпринявшие дело невозможное – не по трудностям, но по несвойственности дела с своей природой; он мучился страхом того, что он ослабеет в решительную минуту и, вследствие того, потеряет уважение к себе.Он хотя ничего не видел и не слышал вокруг себя, но инстинктом соображал дорогу и не ошибался переулками, выводившими его на Поварскую.
По мере того как Пьер приближался к Поварской, дым становился сильнее и сильнее, становилось даже тепло от огня пожара. Изредка взвивались огненные языка из за крыш домов. Больше народу встречалось на улицах, и народ этот был тревожнее. Но Пьер, хотя и чувствовал, что что то такое необыкновенное творилось вокруг него, не отдавал себе отчета о том, что он подходил к пожару. Проходя по тропинке, шедшей по большому незастроенному месту, примыкавшему одной стороной к Поварской, другой к садам дома князя Грузинского, Пьер вдруг услыхал подле самого себя отчаянный плач женщины. Он остановился, как бы пробудившись от сна, и поднял голову.
В стороне от тропинки, на засохшей пыльной траве, были свалены кучей домашние пожитки: перины, самовар, образа и сундуки. На земле подле сундуков сидела немолодая худая женщина, с длинными высунувшимися верхними зубами, одетая в черный салоп и чепчик. Женщина эта, качаясь и приговаривая что то, надрываясь плакала. Две девочки, от десяти до двенадцати лет, одетые в грязные коротенькие платьица и салопчики, с выражением недоумения на бледных, испуганных лицах, смотрели на мать. Меньшой мальчик, лет семи, в чуйке и в чужом огромном картузе, плакал на руках старухи няньки. Босоногая грязная девка сидела на сундуке и, распустив белесую косу, обдергивала опаленные волосы, принюхиваясь к ним. Муж, невысокий сутуловатый человек в вицмундире, с колесообразными бакенбардочками и гладкими височками, видневшимися из под прямо надетого картуза, с неподвижным лицом раздвигал сундуки, поставленные один на другом, и вытаскивал из под них какие то одеяния.
Женщина почти бросилась к ногам Пьера, когда она увидала его.
– Батюшки родимые, христиане православные, спасите, помогите, голубчик!.. кто нибудь помогите, – выговаривала она сквозь рыдания. – Девочку!.. Дочь!.. Дочь мою меньшую оставили!.. Сгорела! О о оо! для того я тебя леле… О о оо!
– Полно, Марья Николаевна, – тихим голосом обратился муж к жене, очевидно, для того только, чтобы оправдаться пред посторонним человеком. – Должно, сестрица унесла, а то больше где же быть? – прибавил он.
– Истукан! Злодей! – злобно закричала женщина, вдруг прекратив плач. – Сердца в тебе нет, свое детище не жалеешь. Другой бы из огня достал. А это истукан, а не человек, не отец. Вы благородный человек, – скороговоркой, всхлипывая, обратилась женщина к Пьеру. – Загорелось рядом, – бросило к нам. Девка закричала: горит! Бросились собирать. В чем были, в том и выскочили… Вот что захватили… Божье благословенье да приданую постель, а то все пропало. Хвать детей, Катечки нет. О, господи! О о о! – и опять она зарыдала. – Дитятко мое милое, сгорело! сгорело!
– Да где, где же она осталась? – сказал Пьер. По выражению оживившегося лица его женщина поняла, что этот человек мог помочь ей.
– Батюшка! Отец! – закричала она, хватая его за ноги. – Благодетель, хоть сердце мое успокой… Аниска, иди, мерзкая, проводи, – крикнула она на девку, сердито раскрывая рот и этим движением еще больше выказывая свои длинные зубы.
– Проводи, проводи, я… я… сделаю я, – запыхавшимся голосом поспешно сказал Пьер.
Грязная девка вышла из за сундука, прибрала косу и, вздохнув, пошла тупыми босыми ногами вперед по тропинке. Пьер как бы вдруг очнулся к жизни после тяжелого обморока. Он выше поднял голову, глаза его засветились блеском жизни, и он быстрыми шагами пошел за девкой, обогнал ее и вышел на Поварскую. Вся улица была застлана тучей черного дыма. Языки пламени кое где вырывались из этой тучи. Народ большой толпой теснился перед пожаром. В середине улицы стоял французский генерал и говорил что то окружавшим его. Пьер, сопутствуемый девкой, подошел было к тому месту, где стоял генерал; но французские солдаты остановили его.
– On ne passe pas, [Тут не проходят,] – крикнул ему голос.
– Сюда, дяденька! – проговорила девка. – Мы переулком, через Никулиных пройдем.
Пьер повернулся назад и пошел, изредка подпрыгивая, чтобы поспевать за нею. Девка перебежала улицу, повернула налево в переулок и, пройдя три дома, завернула направо в ворота.
– Вот тут сейчас, – сказала девка, и, пробежав двор, она отворила калитку в тесовом заборе и, остановившись, указала Пьеру на небольшой деревянный флигель, горевший светло и жарко. Одна сторона его обрушилась, другая горела, и пламя ярко выбивалось из под отверстий окон и из под крыши.
Когда Пьер вошел в калитку, его обдало жаром, и он невольно остановился.
– Который, который ваш дом? – спросил он.
– О о ох! – завыла девка, указывая на флигель. – Он самый, она самая наша фатера была. Сгорела, сокровище ты мое, Катечка, барышня моя ненаглядная, о ох! – завыла Аниска при виде пожара, почувствовавши необходимость выказать и свои чувства.
Пьер сунулся к флигелю, но жар был так силен, что он невольна описал дугу вокруг флигеля и очутился подле большого дома, который еще горел только с одной стороны с крыши и около которого кишела толпа французов. Пьер сначала не понял, что делали эти французы, таскавшие что то; но, увидав перед собою француза, который бил тупым тесаком мужика, отнимая у него лисью шубу, Пьер понял смутно, что тут грабили, но ему некогда было останавливаться на этой мысли.
Звук треска и гула заваливающихся стен и потолков, свиста и шипенья пламени и оживленных криков народа, вид колеблющихся, то насупливающихся густых черных, то взмывающих светлеющих облаков дыма с блестками искр и где сплошного, сноповидного, красного, где чешуйчато золотого, перебирающегося по стенам пламени, ощущение жара и дыма и быстроты движения произвели на Пьера свое обычное возбуждающее действие пожаров. Действие это было в особенности сильно на Пьера, потому что Пьер вдруг при виде этого пожара почувствовал себя освобожденным от тяготивших его мыслей. Он чувствовал себя молодым, веселым, ловким и решительным. Он обежал флигелек со стороны дома и хотел уже бежать в ту часть его, которая еще стояла, когда над самой головой его послышался крик нескольких голосов и вслед за тем треск и звон чего то тяжелого, упавшего подле него.
Пьер оглянулся и увидал в окнах дома французов, выкинувших ящик комода, наполненный какими то металлическими вещами. Другие французские солдаты, стоявшие внизу, подошли к ящику.
– Eh bien, qu'est ce qu'il veut celui la, [Этому что еще надо,] – крикнул один из французов на Пьера.
– Un enfant dans cette maison. N'avez vous pas vu un enfant? [Ребенка в этом доме. Не видали ли вы ребенка?] – сказал Пьер.
– Tiens, qu'est ce qu'il chante celui la? Va te promener, [Этот что еще толкует? Убирайся к черту,] – послышались голоса, и один из солдат, видимо, боясь, чтобы Пьер не вздумал отнимать у них серебро и бронзы, которые были в ящике, угрожающе надвинулся на него.
– Un enfant? – закричал сверху француз. – J'ai entendu piailler quelque chose au jardin. Peut etre c'est sou moutard au bonhomme. Faut etre humain, voyez vous… [Ребенок? Я слышал, что то пищало в саду. Может быть, это его ребенок. Что ж, надо по человечеству. Мы все люди…]
– Ou est il? Ou est il? [Где он? Где он?] – спрашивал Пьер.
– Par ici! Par ici! [Сюда, сюда!] – кричал ему француз из окна, показывая на сад, бывший за домом. – Attendez, je vais descendre. [Погодите, я сейчас сойду.]
И действительно, через минуту француз, черноглазый малый с каким то пятном на щеке, в одной рубашке выскочил из окна нижнего этажа и, хлопнув Пьера по плечу, побежал с ним в сад.
– Depechez vous, vous autres, – крикнул он своим товарищам, – commence a faire chaud. [Эй, вы, живее, припекать начинает.]
Выбежав за дом на усыпанную песком дорожку, француз дернул за руку Пьера и указал ему на круг. Под скамейкой лежала трехлетняя девочка в розовом платьице.
– Voila votre moutard. Ah, une petite, tant mieux, – сказал француз. – Au revoir, mon gros. Faut etre humain. Nous sommes tous mortels, voyez vous, [Вот ваш ребенок. А, девочка, тем лучше. До свидания, толстяк. Что ж, надо по человечеству. Все люди,] – и француз с пятном на щеке побежал назад к своим товарищам.
Пьер, задыхаясь от радости, подбежал к девочке и хотел взять ее на руки. Но, увидав чужого человека, золотушно болезненная, похожая на мать, неприятная на вид девочка закричала и бросилась бежать. Пьер, однако, схватил ее и поднял на руки; она завизжала отчаянно злобным голосом и своими маленькими ручонками стала отрывать от себя руки Пьера и сопливым ртом кусать их. Пьера охватило чувство ужаса и гадливости, подобное тому, которое он испытывал при прикосновении к какому нибудь маленькому животному. Но он сделал усилие над собою, чтобы не бросить ребенка, и побежал с ним назад к большому дому. Но пройти уже нельзя было назад той же дорогой; девки Аниски уже не было, и Пьер с чувством жалости и отвращения, прижимая к себе как можно нежнее страдальчески всхлипывавшую и мокрую девочку, побежал через сад искать другого выхода.
Когда Пьер, обежав дворами и переулками, вышел назад с своей ношей к саду Грузинского, на углу Поварской, он в первую минуту не узнал того места, с которого он пошел за ребенком: так оно было загромождено народом и вытащенными из домов пожитками. Кроме русских семей с своим добром, спасавшихся здесь от пожара, тут же было и несколько французских солдат в различных одеяниях. Пьер не обратил на них внимания. Он спешил найти семейство чиновника, с тем чтобы отдать дочь матери и идти опять спасать еще кого то. Пьеру казалось, что ему что то еще многое и поскорее нужно сделать. Разгоревшись от жара и беготни, Пьер в эту минуту еще сильнее, чем прежде, испытывал то чувство молодости, оживления и решительности, которое охватило его в то время, как он побежал спасать ребенка. Девочка затихла теперь и, держась ручонками за кафтан Пьера, сидела на его руке и, как дикий зверек, оглядывалась вокруг себя. Пьер изредка поглядывал на нее и слегка улыбался. Ему казалось, что он видел что то трогательно невинное и ангельское в этом испуганном и болезненном личике.
На прежнем месте ни чиновника, ни его жены уже не было. Пьер быстрыми шагами ходил между народом, оглядывая разные лица, попадавшиеся ему. Невольно он заметил грузинское или армянское семейство, состоявшее из красивого, с восточным типом лица, очень старого человека, одетого в новый крытый тулуп и новые сапоги, старухи такого же типа и молодой женщины. Очень молодая женщина эта показалась Пьеру совершенством восточной красоты, с ее резкими, дугами очерченными черными бровями и длинным, необыкновенно нежно румяным и красивым лицом без всякого выражения. Среди раскиданных пожитков, в толпе на площади, она, в своем богатом атласном салопе и ярко лиловом платке, накрывавшем ее голову, напоминала нежное тепличное растение, выброшенное на снег. Она сидела на узлах несколько позади старухи и неподвижно большими черными продолговатыми, с длинными ресницами, глазами смотрела в землю. Видимо, она знала свою красоту и боялась за нее. Лицо это поразило Пьера, и он, в своей поспешности, проходя вдоль забора, несколько раз оглянулся на нее. Дойдя до забора и все таки не найдя тех, кого ему было нужно, Пьер остановился, оглядываясь.
Фигура Пьера с ребенком на руках теперь была еще более замечательна, чем прежде, и около него собралось несколько человек русских мужчин и женщин.
– Или потерял кого, милый человек? Сами вы из благородных, что ли? Чей ребенок то? – спрашивали у него.
Пьер отвечал, что ребенок принадлежал женщине и черном салопе, которая сидела с детьми на этом месте, и спрашивал, не знает ли кто ее и куда она перешла.
– Ведь это Анферовы должны быть, – сказал старый дьякон, обращаясь к рябой бабе. – Господи помилуй, господи помилуй, – прибавил он привычным басом.
– Где Анферовы! – сказала баба. – Анферовы еще с утра уехали. А это либо Марьи Николавны, либо Ивановы.
– Он говорит – женщина, а Марья Николавна – барыня, – сказал дворовый человек.
– Да вы знаете ее, зубы длинные, худая, – говорил Пьер.
– И есть Марья Николавна. Они ушли в сад, как тут волки то эти налетели, – сказала баба, указывая на французских солдат.
– О, господи помилуй, – прибавил опять дьякон.
– Вы пройдите вот туда то, они там. Она и есть. Все убивалась, плакала, – сказала опять баба. – Она и есть. Вот сюда то.
Но Пьер не слушал бабу. Он уже несколько секунд, не спуская глаз, смотрел на то, что делалось в нескольких шагах от него. Он смотрел на армянское семейство и двух французских солдат, подошедших к армянам. Один из этих солдат, маленький вертлявый человечек, был одет в синюю шинель, подпоясанную веревкой. На голове его был колпак, и ноги были босые. Другой, который особенно поразил Пьера, был длинный, сутуловатый, белокурый, худой человек с медлительными движениями и идиотическим выражением лица. Этот был одет в фризовый капот, в синие штаны и большие рваные ботфорты. Маленький француз, без сапог, в синей шипели, подойдя к армянам, тотчас же, сказав что то, взялся за ноги старика, и старик тотчас же поспешно стал снимать сапоги. Другой, в капоте, остановился против красавицы армянки и молча, неподвижно, держа руки в карманах, смотрел на нее.
– Возьми, возьми ребенка, – проговорил Пьер, подавая девочку и повелительно и поспешно обращаясь к бабе. – Ты отдай им, отдай! – закричал он почти на бабу, сажая закричавшую девочку на землю, и опять оглянулся на французов и на армянское семейство. Старик уже сидел босой. Маленький француз снял с него последний сапог и похлопывал сапогами один о другой. Старик, всхлипывая, говорил что то, но Пьер только мельком видел это; все внимание его было обращено на француза в капоте, который в это время, медлительно раскачиваясь, подвинулся к молодой женщине и, вынув руки из карманов, взялся за ее шею.
Красавица армянка продолжала сидеть в том же неподвижном положении, с опущенными длинными ресницами, и как будто не видала и не чувствовала того, что делал с нею солдат.
Пока Пьер пробежал те несколько шагов, которые отделяли его от французов, длинный мародер в капоте уж рвал с шеи армянки ожерелье, которое было на ней, и молодая женщина, хватаясь руками за шею, кричала пронзительным голосом.
– Laissez cette femme! [Оставьте эту женщину!] – бешеным голосом прохрипел Пьер, схватывая длинного, сутоловатого солдата за плечи и отбрасывая его. Солдат упал, приподнялся и побежал прочь. Но товарищ его, бросив сапоги, вынул тесак и грозно надвинулся на Пьера.
– Voyons, pas de betises! [Ну, ну! Не дури!] – крикнул он.
Пьер был в том восторге бешенства, в котором он ничего не помнил и в котором силы его удесятерялись. Он бросился на босого француза и, прежде чем тот успел вынуть свой тесак, уже сбил его с ног и молотил по нем кулаками. Послышался одобрительный крик окружавшей толпы, в то же время из за угла показался конный разъезд французских уланов. Уланы рысью подъехали к Пьеру и французу и окружили их. Пьер ничего не помнил из того, что было дальше. Он помнил, что он бил кого то, его били и что под конец он почувствовал, что руки его связаны, что толпа французских солдат стоит вокруг него и обыскивает его платье.
– Il a un poignard, lieutenant, [Поручик, у него кинжал,] – были первые слова, которые понял Пьер.
– Ah, une arme! [А, оружие!] – сказал офицер и обратился к босому солдату, который был взят с Пьером.
– C'est bon, vous direz tout cela au conseil de guerre, [Хорошо, хорошо, на суде все расскажешь,] – сказал офицер. И вслед за тем повернулся к Пьеру: – Parlez vous francais vous? [Говоришь ли по французски?]
Пьер оглядывался вокруг себя налившимися кровью глазами и не отвечал. Вероятно, лицо его показалось очень страшно, потому что офицер что то шепотом сказал, и еще четыре улана отделились от команды и стали по обеим сторонам Пьера.
– Parlez vous francais? – повторил ему вопрос офицер, держась вдали от него. – Faites venir l'interprete. [Позовите переводчика.] – Из за рядов выехал маленький человечек в штатском русском платье. Пьер по одеянию и говору его тотчас же узнал в нем француза одного из московских магазинов.
– Il n'a pas l'air d'un homme du peuple, [Он не похож на простолюдина,] – сказал переводчик, оглядев Пьера.
– Oh, oh! ca m'a bien l'air d'un des incendiaires, – смазал офицер. – Demandez lui ce qu'il est? [О, о! он очень похож на поджигателя. Спросите его, кто он?] – прибавил он.
– Ти кто? – спросил переводчик. – Ти должно отвечать начальство, – сказал он.
– Je ne vous dirai pas qui je suis. Je suis votre prisonnier. Emmenez moi, [Я не скажу вам, кто я. Я ваш пленный. Уводите меня,] – вдруг по французски сказал Пьер.
– Ah, Ah! – проговорил офицер, нахмурившись. – Marchons! [A! A! Ну, марш!]
Около улан собралась толпа. Ближе всех к Пьеру стояла рябая баба с девочкою; когда объезд тронулся, она подвинулась вперед.
– Куда же это ведут тебя, голубчик ты мой? – сказала она. – Девочку то, девочку то куда я дену, коли она не ихняя! – говорила баба.
– Qu'est ce qu'elle veut cette femme? [Чего ей нужно?] – спросил офицер.
Пьер был как пьяный. Восторженное состояние его еще усилилось при виде девочки, которую он спас.
– Ce qu'elle dit? – проговорил он. – Elle m'apporte ma fille que je viens de sauver des flammes, – проговорил он. – Adieu! [Чего ей нужно? Она несет дочь мою, которую я спас из огня. Прощай!] – и он, сам не зная, как вырвалась у него эта бесцельная ложь, решительным, торжественным шагом пошел между французами.
Разъезд французов был один из тех, которые были посланы по распоряжению Дюронеля по разным улицам Москвы для пресечения мародерства и в особенности для поимки поджигателей, которые, по общему, в тот день проявившемуся, мнению у французов высших чинов, были причиною пожаров. Объехав несколько улиц, разъезд забрал еще человек пять подозрительных русских, одного лавочника, двух семинаристов, мужика и дворового человека и нескольких мародеров. Но из всех подозрительных людей подозрительнее всех казался Пьер. Когда их всех привели на ночлег в большой дом на Зубовском валу, в котором была учреждена гауптвахта, то Пьера под строгим караулом поместили отдельно.
В Петербурге в это время в высших кругах, с большим жаром чем когда нибудь, шла сложная борьба партий Румянцева, французов, Марии Феодоровны, цесаревича и других, заглушаемая, как всегда, трубением придворных трутней. Но спокойная, роскошная, озабоченная только призраками, отражениями жизни, петербургская жизнь шла по старому; и из за хода этой жизни надо было делать большие усилия, чтобы сознавать опасность и то трудное положение, в котором находился русский народ. Те же были выходы, балы, тот же французский театр, те же интересы дворов, те же интересы службы и интриги. Только в самых высших кругах делались усилия для того, чтобы напоминать трудность настоящего положения. Рассказывалось шепотом о том, как противоположно одна другой поступили, в столь трудных обстоятельствах, обе императрицы. Императрица Мария Феодоровна, озабоченная благосостоянием подведомственных ей богоугодных и воспитательных учреждений, сделала распоряжение об отправке всех институтов в Казань, и вещи этих заведений уже были уложены. Императрица же Елизавета Алексеевна на вопрос о том, какие ей угодно сделать распоряжения, с свойственным ей русским патриотизмом изволила ответить, что о государственных учреждениях она не может делать распоряжений, так как это касается государя; о том же, что лично зависит от нее, она изволила сказать, что она последняя выедет из Петербурга.
