История почты и почтовых марок Триполитании
История почты и почтовых марок Триполитании, ныне являющейся составной частью Ливии, условно подразделяется на периоды: нахождения в составе Османской империи (до 1912), пребывания в составе итальянской колонии Ливии (1912—1943), британской оккупации (1943—1951), нахождения в составе независимого государства Ливии (с 1951).[1].
Содержание
История
Триполитания — исторический регион западной Ливии с центром в прибрежном городе Триполи. Входившая в состав Османской империи, Триполитания была захвачена Италией в 1911 году в ходе Итало-турецкой войны. После окончании войны Италия официально предоставила ей автономию, но постепенно оккупировала этот регион. Вначале управлявшаяся как часть единой колонии, Триполитания была отдельной колонией с 26 июня 1927 года по 1934 год, когда была объединена в составе колонии «Ливия». Во время Второй мировой войны Ливия была оккупирована войсками союзников и до 1947 года Триполитания (а также Киренаика) оставались в управлении Великобритании. В том же году Италия официально отказалась от претензий на эту территорию.
Все почтовые марки колониальной Триполитании печатались в итальянской государственной типографии.[2]
Надпечатки
Первыми почтовыми марками Триполитании стали итальянские марки выпуска «Пропаганда веры» с надпечаткой итал. «TRIPOLITANIA» («Триполитания»), выпущенные в обращение 24 октября 1923 года одновременно с аналогичными марками для Киренаики.[2][3]
Регулярные выпуски почтовых марок
Первыми оригинальными почтовыми марками с надписью названия колонии стал почтово-благотворительный выпуск «Колониального института» в 1926 году, за которым последовало несколько серий авиапочтовых марок, в 1931—1933 годах. В октябре 1934 года появился единственный выпуск обычных почтовых марок Триполитании, представлявший собой серию из шести марок (вместе с ещё шестью авиапочтовыми) и посвящённый 2-й Выставке искусства колоний. В 1934 году Триполитания, Киренаика и Феццан были объединены в итальянскую колонию Ливия.
Надписи на выпускавшихся марках на итальянском языке: «Poste Italiane» («Итальянская почта»), «Tripolitania» («Триполитания»), «R. posta coloniali» («Королевская колониальная почта»), «Posta aerea» («Авиапочта»), и на арабском языке.[1]
Действительно прошедшие почту почтовые марки Триполитании (нередки поддельные гашения) ценятся примерно вдвое выше негашеных марок.
Почтовые марки Великобритании
Почтовые марки Великобритании с надпечаткой «M. E. F.» (сокращённо от англ. Middle East Forces — Ближневосточные сухопутные войска) были в почтовом обращении в 1943—1948 годах после захвата этой территории британскими войсками во время Второй мировой войны. С 1 июля 1948 года использовались почтовые марки с надпечаткой текста «B. M. A. TRIPOLITANIA» («Британская военная администрация — Триполитания»). С 6 февраля 1950 года по декабрь 1951 года на марках была надпечатка «B.A. TRIPOLITANIA» («Британская администрация — Триполитания»).[3]
Королевство Ливия
24 декабря 1951 года Киренаика, Триполитания и Феццан объединились в Королевство Ливия под властью Мухаммеда Идриса аль-Махди ас-Сенуси. После объединения страны в почтовом обращении стали употребляться почтовые марки Ливии.[4]
См. также
- История почты и почтовых марок Киренаики
- История почты и почтовых марок Ливии
- История почты и почтовых марок Феццана и Гадамеса
Напишите отзыв о статье "История почты и почтовых марок Триполитании"
Примечания
- ↑ 1 2 Ливия. Пояснение к схеме. 1. Триполитания // [www.colonies.ru/books/geografia/livia.html Филателистическая география (зарубежные страны): Справочник] / Л. Л. Лепешинский. — М.: Связь, 1967. — С. 265—266. — 480 с.
- ↑ 1 2 Stanley Gibbons Stamp Catalogue Part 8 Italy & Switzerland. — 6th edition. — London: Stanley Gibbons, 2003. — pp.197-201. ISBN 0852595549
- ↑ 1 2 Rossiter, Stuart & John Fowler. The Stamp Atlas. — London: Macdonald, 1986. — p.275. ISBN 0356108627
- ↑ Stanley Gibbons Stamp Catalogue: Commonwealth and British Empire Stamps 1840—1970. — 110th edition. — London: Stanley Gibbons, 2008. — p.123. ISBN 0852596537
Литература
- Tchilinghirian, S.D. & Rag. R. Bernardelli. Stamps of Italy used abroad. — London: Harris Publications Ltd., 1963-74. (англ.)
Ссылки
|
Портал «Филателия» |
|---|---|
|
Портал «Африка» |
- [www.jl.sl.btinternet.co.uk/stampsite/home.html Encyclopaedia of Postal History]. [archive.is/cTw5G Архивировано из первоисточника 10 октября 2012].
- Clayton, Tony. [www.italianstamps.co.uk/colonies/libya/index.html Postage Stamps of the Italian Colonies: Libya] (англ.). Tony Clayton. — Почтовые марки итальянских колоний: Ливия. Проверено 27 марта 2011. [www.webcitation.org/67d1atdTT Архивировано из первоисточника 13 мая 2012].
Отрывок, характеризующий История почты и почтовых марок Триполитании
– Да, граф, он слишком благороден и чист душою, – говаривала она, – для нашего нынешнего, развращенного света. Добродетели никто не любит, она всем глаза колет. Ну скажите, граф, справедливо это, честно это со стороны Безухова? А Федя по своему благородству любил его, и теперь никогда ничего дурного про него не говорит. В Петербурге эти шалости с квартальным там что то шутили, ведь они вместе делали? Что ж, Безухову ничего, а Федя все на своих плечах перенес! Ведь что он перенес! Положим, возвратили, да ведь как же и не возвратить? Я думаю таких, как он, храбрецов и сынов отечества не много там было. Что ж теперь – эта дуэль! Есть ли чувство, честь у этих людей! Зная, что он единственный сын, вызвать на дуэль и стрелять так прямо! Хорошо, что Бог помиловал нас. И за что же? Ну кто же в наше время не имеет интриги? Что ж, коли он так ревнив? Я понимаю, ведь он прежде мог дать почувствовать, а то год ведь продолжалось. И что же, вызвал на дуэль, полагая, что Федя не будет драться, потому что он ему должен. Какая низость! Какая гадость! Я знаю, вы Федю поняли, мой милый граф, оттого то я вас душой люблю, верьте мне. Его редкие понимают. Это такая высокая, небесная душа!Сам Долохов часто во время своего выздоровления говорил Ростову такие слова, которых никак нельзя было ожидать от него. – Меня считают злым человеком, я знаю, – говаривал он, – и пускай. Я никого знать не хочу кроме тех, кого люблю; но кого я люблю, того люблю так, что жизнь отдам, а остальных передавлю всех, коли станут на дороге. У меня есть обожаемая, неоцененная мать, два три друга, ты в том числе, а на остальных я обращаю внимание только на столько, на сколько они полезны или вредны. И все почти вредны, в особенности женщины. Да, душа моя, – продолжал он, – мужчин я встречал любящих, благородных, возвышенных; но женщин, кроме продажных тварей – графинь или кухарок, всё равно – я не встречал еще. Я не встречал еще той небесной чистоты, преданности, которых я ищу в женщине. Ежели бы я нашел такую женщину, я бы жизнь отдал за нее. А эти!… – Он сделал презрительный жест. – И веришь ли мне, ежели я еще дорожу жизнью, то дорожу только потому, что надеюсь еще встретить такое небесное существо, которое бы возродило, очистило и возвысило меня. Но ты не понимаешь этого.
– Нет, я очень понимаю, – отвечал Ростов, находившийся под влиянием своего нового друга.
Осенью семейство Ростовых вернулось в Москву. В начале зимы вернулся и Денисов и остановился у Ростовых. Это первое время зимы 1806 года, проведенное Николаем Ростовым в Москве, было одно из самых счастливых и веселых для него и для всего его семейства. Николай привлек с собой в дом родителей много молодых людей. Вера была двадцати летняя, красивая девица; Соня шестнадцати летняя девушка во всей прелести только что распустившегося цветка; Наташа полу барышня, полу девочка, то детски смешная, то девически обворожительная.
В доме Ростовых завелась в это время какая то особенная атмосфера любовности, как это бывает в доме, где очень милые и очень молодые девушки. Всякий молодой человек, приезжавший в дом Ростовых, глядя на эти молодые, восприимчивые, чему то (вероятно своему счастию) улыбающиеся, девические лица, на эту оживленную беготню, слушая этот непоследовательный, но ласковый ко всем, на всё готовый, исполненный надежды лепет женской молодежи, слушая эти непоследовательные звуки, то пенья, то музыки, испытывал одно и то же чувство готовности к любви и ожидания счастья, которое испытывала и сама молодежь дома Ростовых.
В числе молодых людей, введенных Ростовым, был одним из первых – Долохов, который понравился всем в доме, исключая Наташи. За Долохова она чуть не поссорилась с братом. Она настаивала на том, что он злой человек, что в дуэли с Безуховым Пьер был прав, а Долохов виноват, что он неприятен и неестествен.
– Нечего мне понимать, – с упорным своевольством кричала Наташа, – он злой и без чувств. Вот ведь я же люблю твоего Денисова, он и кутила, и всё, а я всё таки его люблю, стало быть я понимаю. Не умею, как тебе сказать; у него всё назначено, а я этого не люблю. Денисова…
– Ну Денисов другое дело, – отвечал Николай, давая чувствовать, что в сравнении с Долоховым даже и Денисов был ничто, – надо понимать, какая душа у этого Долохова, надо видеть его с матерью, это такое сердце!
– Уж этого я не знаю, но с ним мне неловко. И ты знаешь ли, что он влюбился в Соню?
– Какие глупости…
– Я уверена, вот увидишь. – Предсказание Наташи сбывалось. Долохов, не любивший дамского общества, стал часто бывать в доме, и вопрос о том, для кого он ездит, скоро (хотя и никто не говорил про это) был решен так, что он ездит для Сони. И Соня, хотя никогда не посмела бы сказать этого, знала это и всякий раз, как кумач, краснела при появлении Долохова.
Долохов часто обедал у Ростовых, никогда не пропускал спектакля, где они были, и бывал на балах adolescentes [подростков] у Иогеля, где всегда бывали Ростовы. Он оказывал преимущественное внимание Соне и смотрел на нее такими глазами, что не только она без краски не могла выдержать этого взгляда, но и старая графиня и Наташа краснели, заметив этот взгляд.
Видно было, что этот сильный, странный мужчина находился под неотразимым влиянием, производимым на него этой черненькой, грациозной, любящей другого девочкой.
