Перец кайенский

Ка́псикум кайе́нский, Пе́рец кайе́нский, Пе́рец о́стрый, Перец Чили — группа сортов вида Capsicum annuum (род Capsicum трибы Капсикумовые (Capsiceae) семейства Паслёновые (Solanaceae)), обладает рядом характерных признаков, отличающих эту группу сортов от других: наличием существенных количеств капсаицина (вкус в разной степени жгучий), форма плодов характерная для Capsicum annuum. Сельскохозяйственная культура, в больших количествах выращивается в Индии и Мексике, а также в ближайших странах. В закрытом грунте (в теплицах и парниках) выращивается почти до полярного круга.

Вышеперечисленные названия могут относиться также к плодам этого вида. Этот вид перца называют также «пе́рец чи́ли», однако название «чили» часто используется в торговле и кулинарии применительно ко всем наиболее жгучим сортам красных острых перцев для отличия их от средне- и слабожгучих.

Ботаническое описание

Культурные растения некоторых сортов и, как правило, дикие достигают 1,5 м высоты.

Молодые побеги зеленые, в узлах с фиолетовым оттенком, иногда опушены, чаще голые. Кора шероховатая, светло-коричневая.

Листья до 15-20 см длиной, очерёдные, гладкие, эллиптической формы.

Цветки белые или бело-фиолетовые, цветение и плодоношение в течение всего года.

Плод — от шаровидной до хоботовидной формы ягода, с малосочным околоплодником. Содержат капсаицин, который придает им жгучий вкус. Цвет в зрелом состоянии белый, жёлтый, красный, фиолетовый и чёрный. В незрелом — фиолетовый или зелёный.

История и происхождение

Родина этого растения — тропическая Америка. Так свидетельствуют находки в перуанских погребениях, его культивировали здесь ещё задолго до прибытия европейцев в Америку. В настоящее время острый перец выращивают в большинстве стран, расположенных в тропиках, но больше всего — в Индии, Таиланде и Мексике. Повсюду в тропических районах, где перец культивируется, он «сбегает» и растет в диком виде.

См. также

• Жгучий вкус

Отрывок, характеризующий Перец кайенский

В третьем акте был на сцене представлен дворец, в котором горело много свечей и повешены были картины, изображавшие рыцарей с бородками. В середине стояли, вероятно, царь и царица. Царь замахал правою рукою, и, видимо робея, дурно пропел что то, и сел на малиновый трон. Девица, бывшая сначала в белом, потом в голубом, теперь была одета в одной рубашке с распущенными волосами и стояла около трона. Она о чем то горестно пела, обращаясь к царице; но царь строго махнул рукой, и с боков вышли мужчины с голыми ногами и женщины с голыми ногами, и стали танцовать все вместе. Потом скрипки заиграли очень тонко и весело, одна из девиц с голыми толстыми ногами и худыми руками, отделившись от других, отошла за кулисы, поправила корсаж, вышла на середину и стала прыгать и скоро бить одной ногой о другую. Все в партере захлопали руками и закричали браво. Потом один мужчина стал в угол. В оркестре заиграли громче в цимбалы и трубы, и один этот мужчина с голыми ногами стал прыгать очень высоко и семенить ногами. (Мужчина этот был Duport, получавший 60 тысяч в год за это искусство.) Все в партере, в ложах и райке стали хлопать и кричать изо всех сил, и мужчина остановился и стал улыбаться и кланяться на все стороны. Потом танцовали еще другие, с голыми ногами, мужчины и женщины, потом опять один из царей закричал что то под музыку, и все стали петь. Но вдруг сделалась буря, в оркестре послышались хроматические гаммы и аккорды уменьшенной септимы, и все побежали и потащили опять одного из присутствующих за кулисы, и занавесь опустилась. Опять между зрителями поднялся страшный шум и треск, и все с восторженными лицами стали кричать: Дюпора! Дюпора! Дюпора! Наташа уже не находила этого странным. Она с удовольствием, радостно улыбаясь, смотрела вокруг себя.
– N'est ce pas qu'il est admirable – Duport? [Неправда ли, Дюпор восхитителен?] – сказала Элен, обращаясь к ней.
– Oh, oui, [О, да,] – отвечала Наташа.


В антракте в ложе Элен пахнуло холодом, отворилась дверь и, нагибаясь и стараясь не зацепить кого нибудь, вошел Анатоль.
– Позвольте мне вам представить брата, – беспокойно перебегая глазами с Наташи на Анатоля, сказала Элен. Наташа через голое плечо оборотила к красавцу свою хорошенькую головку и улыбнулась. Анатоль, который вблизи был так же хорош, как и издали, подсел к ней и сказал, что давно желал иметь это удовольствие, еще с Нарышкинского бала, на котором он имел удовольствие, которое не забыл, видеть ее. Курагин с женщинами был гораздо умнее и проще, чем в мужском обществе. Он говорил смело и просто, и Наташу странно и приятно поразило то, что не только не было ничего такого страшного в этом человеке, про которого так много рассказывали, но что напротив у него была самая наивная, веселая и добродушная улыбка.