Лация (культура)
Культура Лация, итал. cultura laziale — доисторическая культура, существовавшая на территории центрального и южного Лациума в период позднего бронзового и раннего железного века (около X—VIII вв. до н. э.). Эта культура, известная также как культура миниатюрных гробниц (итал. cultura dei sepolcreti) возникла в рамках протовиллановской культуры, охватывавшей в период позднего бронзового века (1200—1000 гг. до н. э.) территорию Тосканы и Лациума. Сохраняя ряд протовиллановских характеристик, культура Лациума представляет собой совершенно новый и оригинальный культурный феномен.
Как воспоминание о предшествующей фазе развития сохранилась традиция кремации покойных, чей пепел помещался в домовидные урны, вместе с которыми иногда укладывались терракотовые фигурки воинственного вида.
Памятники, связываемые с данной культурой, были обнаружены на морском побережье Лация, в Альбанских горах, где позднее возник Рим.
Данная культура ассоциируется с формационным периодом латинского этноса.
Хронология
Немецкий археолог Герман Мюллер-Карпе выделял следующие фазы данной культуры:
| Век до н. э. | |
|---|---|
| Период I: Последние стадии бронзового века | X |
| Период IIa: Переход к железному веку | IX |
| Период IIb: Классический железный век | IX-VIII |
| Период III: Развитый железный век | VIII |
| Период IVa: Ранний и средний период ориентализации | VIII-VII |
| Период IVb: Поздний период ориентализации | VII-VI |
Напишите отзыв о статье "Лация (культура)"
Литература
- [books.google.it/books?id=EsHpFVsP0uwC&pg=PA128&lpg=PA128&dq=civilt%C3%A0+protovillanoviana+lazio&source=bl&ots=KoPj2MGKmj&sig=rr5l3rVWH21PZT3XZwYoaeh51cI&hl=it&ei=YwSdTPjJMYzG4gbZjZnPDg&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=7&ved=0CDEQ6AEwBg#v=onepage&q&f=false Storia del mediterraneo nell’antichità], 2004. ISBN 88-16-40660-7.
См. также
Отрывок, характеризующий Лация (культура)
– Ну, что, все готово, Васильич? – сказал граф, потирая свою лысину и добродушно глядя на офицера и денщика и кивая им головой. (Граф любил новые лица.)– Хоть сейчас запрягать, ваше сиятельство.
– Ну и славно, вот графиня проснется, и с богом! Вы что, господа? – обратился он к офицеру. – У меня в доме? – Офицер придвинулся ближе. Бледное лицо его вспыхнуло вдруг яркой краской.
– Граф, сделайте одолжение, позвольте мне… ради бога… где нибудь приютиться на ваших подводах. Здесь у меня ничего с собой нет… Мне на возу… все равно… – Еще не успел договорить офицер, как денщик с той же просьбой для своего господина обратился к графу.
– А! да, да, да, – поспешно заговорил граф. – Я очень, очень рад. Васильич, ты распорядись, ну там очистить одну или две телеги, ну там… что же… что нужно… – какими то неопределенными выражениями, что то приказывая, сказал граф. Но в то же мгновение горячее выражение благодарности офицера уже закрепило то, что он приказывал. Граф оглянулся вокруг себя: на дворе, в воротах, в окне флигеля виднелись раненые и денщики. Все они смотрели на графа и подвигались к крыльцу.
– Пожалуйте, ваше сиятельство, в галерею: там как прикажете насчет картин? – сказал дворецкий. И граф вместе с ним вошел в дом, повторяя свое приказание о том, чтобы не отказывать раненым, которые просятся ехать.
– Ну, что же, можно сложить что нибудь, – прибавил он тихим, таинственным голосом, как будто боясь, чтобы кто нибудь его не услышал.
В девять часов проснулась графиня, и Матрена Тимофеевна, бывшая ее горничная, исполнявшая в отношении графини должность шефа жандармов, пришла доложить своей бывшей барышне, что Марья Карловна очень обижены и что барышниным летним платьям нельзя остаться здесь. На расспросы графини, почему m me Schoss обижена, открылось, что ее сундук сняли с подводы и все подводы развязывают – добро снимают и набирают с собой раненых, которых граф, по своей простоте, приказал забирать с собой. Графиня велела попросить к себе мужа.
