Линдеман, Фриц

Фриц Линдеман
Fritz Lindemann
Место рождения	Берлин, Германская империя
Место смерти	Берлин, Германия
Принадлежность	Германская империя Веймарская республика Третий рейх
Род войск	Сухопутные войска
Годы службы	1912—1944
Звание	генерал артиллерии
Сражения/войны	Первая мировая война Вторая мировая война Польская кампания (1939) Французская кампания (1940) Операция «Барбаросса» (1941) Битва за Крым (1942) Операция «Nordlicht» (1942)
Награды и премии

Фриц Линдеман, (нем. Fritz Lindemann, 11 апреля 1894, Берлин, Германия — 22 сентября 1944, Берлин, Германия) — немецкий офицер, генерал артиллерии, начальник артиллерийско-технического управления. Участник заговора против Адольфа Гитлера.

Биография

Родился 11 апреля 1894 года Берлине (район Шарлоттенбург) в семье арлиллерийского офицера.

По окончании гимназии поступил в 4-й полк полевой артиллерии, проходил службу в Потсдаме. В 1913 году стал лейтенантом.

С начала Первой мировой войны принимал участие в боевых действиях на западном фронте, в ноябре 1914 года был награждён Железным крестом 2-го класса. В 1916 году произведён в оберлейтенанты, в феврале 1917 года награждён Железным крестом 1-го класса. В 1918 году назначен на должность офицера штаба 35-й пехотной дивизии.

После Ноябрьской революции стал членом Фрайкора, принял активное участие в ликвидации советов в Дюссельдорфе.

С 30 апреля по 3 июня 1919 года в числе пяти офицеров обеспечивал охрану делегации Германии на Парижской мирной конференции, после чего стал интересоваться политикой.

В 1919 году был переведён в рейхсвер, где дослужился до звания подполковника. Являясь сторонником Веймарской республики, отказался от участия Капповском путче 1920 года. 2 октября 1922 года женился.

С 1923 года проходил курсы подготовки персонала Генерального штаба, в 1926 году был откомандирован в Берлин и назначен в отдел военной статистики министерства обороны. Находился в подчинении Курта фон Шлейхера и работал вместе с Фридрихом Ольбрихтом.

В 1929 году назначен командиром батареи 3-го артиллерийского полка в Шпроттау.

В апреле 1932 года прошёл курс дополнительной подготовки офицеров Генерального штаба, учился экономике в Берлинском университете.

Не являясь сторонником нацистов, пришедших к власти в Германии, поддерживал взятый ими курс на перевооружение армии. В 1933—1936 годах преподавал тактику и военную историю в военной академии в Берлине. В 1936 году был переведён в Гамбург в качестве офицера штаба 10-го армейского корпуса, в 1937 году получил звание полковника. 31 июля 1938 года принят на службу в вермахт. 1 августа 1938 года вступил в члены НСДАП.

Незадолго до начала Второй мировой войны был мобилизован в 138-е артиллерийское командование (Arko 138) частей вермахта, принявших участие в нападении на Польшу.

В 1940 году участвовал в оккупации Франции, в 1941 году — в нападении на Советский Союз, за что получил Рыцарский крест.

В январе 1942 года принял командование 132-й пехотной дивизией. Летом 1942 года участвовал в осаде Севастополя и оборонительных боях на Волховском фронте, которые усилили его сомнения в возможности победы Германии в агрессивной войне и неприязнь к нацистскому режиму Гитлера.

В октябре 1943 года Линдеман возглавил штаб артиллерии Верховного командования сухопутных войск, в декабре был произведён в звание генерала артиллерии.

Находясь в этой должности, он наладил контакты генерал-майором вермахта Хеннингом фон Тресковом, уже планировавшим покушение на Гитлера, а также полковником Клаусом Шенком фон Штауффенбергом, убеждённым в том, что нацизм ведёт Германию к неизбежной катастрофе, и с 1944 года принимал активное участие в готовящемся заговоре.

Согласно плану государственного переворота, Линдеману отводилась роль голоса нового правительства: именно он от имени лидера заговорщиков генерала Людвига Бека должен был прочитать по радио текст воззвания к немецкому народу.
Во время покушения на Гитлера 20 июля 1944 года находился в Дрездене, затем тайно прибыл в Берлин и скрывался на квартире своих знакомых. 4 августа 1944 года генерал Фриц Линдеман был изгнан из вермахта, как предавший честь офицера. За его поимку была назначена награда в 500 тысяч рейхсмарок.

3 сентября 1944 года по доносу Линдеман, оказавший сопротивление и получивший огнестрельные ранения ног и живота, был арестован гестапо.

Усилия врачей, направленные на сохранение жизни Линдемана до вынесения приговора, оказались безуспешными: 22 сентября 1944 года он скончался в берлинской тюрьме Плетцензее от последствий полученных ранений.

Награды

• Рыцарский крест Железного креста (04.09.1941)
• Немецкий крест в золоте (23.08.1942)
• Железный крест 1-го и 2-го классов (с повторным награждением)
• Ганзейский крест (Гамбург)
• Крымский щит
• медаль «За выслугу лет в вермахте» (25 лет)
• румынский Орден Михая Храброго 3-й степени (08.05.1942)

Ссылки

• [www.dhm.de/lemo/html/biografien/LindemannFritz/index.html Краткая биография] (нем.)

Отрывок, характеризующий Линдеман, Фриц

По улице, запружая ее всю, непрерывно шли солдаты, так что Алпатыч не мог проехать и должен был дожидаться. Хозяйка Ферапонтова с детьми сидела также на телеге, ожидая того, чтобы можно было выехать.
Была уже совсем ночь. На небе были звезды и светился изредка застилаемый дымом молодой месяц. На спуске к Днепру повозки Алпатыча и хозяйки, медленно двигавшиеся в рядах солдат и других экипажей, должны были остановиться. Недалеко от перекрестка, у которого остановились повозки, в переулке, горели дом и лавки. Пожар уже догорал. Пламя то замирало и терялось в черном дыме, то вдруг вспыхивало ярко, до странности отчетливо освещая лица столпившихся людей, стоявших на перекрестке. Перед пожаром мелькали черные фигуры людей, и из за неумолкаемого треска огня слышались говор и крики. Алпатыч, слезший с повозки, видя, что повозку его еще не скоро пропустят, повернулся в переулок посмотреть пожар. Солдаты шныряли беспрестанно взад и вперед мимо пожара, и Алпатыч видел, как два солдата и с ними какой то человек во фризовой шинели тащили из пожара через улицу на соседний двор горевшие бревна; другие несли охапки сена.
Алпатыч подошел к большой толпе людей, стоявших против горевшего полным огнем высокого амбара. Стены были все в огне, задняя завалилась, крыша тесовая обрушилась, балки пылали. Очевидно, толпа ожидала той минуты, когда завалится крыша. Этого же ожидал Алпатыч.
– Алпатыч! – вдруг окликнул старика чей то знакомый голос.
– Батюшка, ваше сиятельство, – отвечал Алпатыч, мгновенно узнав голос своего молодого князя.
Князь Андрей, в плаще, верхом на вороной лошади, стоял за толпой и смотрел на Алпатыча.
– Ты как здесь? – спросил он.
– Ваше… ваше сиятельство, – проговорил Алпатыч и зарыдал… – Ваше, ваше… или уж пропали мы? Отец…
– Как ты здесь? – повторил князь Андрей.
Пламя ярко вспыхнуло в эту минуту и осветило Алпатычу бледное и изнуренное лицо его молодого барина. Алпатыч рассказал, как он был послан и как насилу мог уехать.
– Что же, ваше сиятельство, или мы пропали? – спросил он опять.
Князь Андрей, не отвечая, достал записную книжку и, приподняв колено, стал писать карандашом на вырванном листе. Он писал сестре:
«Смоленск сдают, – писал он, – Лысые Горы будут заняты неприятелем через неделю. Уезжайте сейчас в Москву. Отвечай мне тотчас, когда вы выедете, прислав нарочного в Усвяж».
Написав и передав листок Алпатычу, он на словах передал ему, как распорядиться отъездом князя, княжны и сына с учителем и как и куда ответить ему тотчас же. Еще не успел он окончить эти приказания, как верховой штабный начальник, сопутствуемый свитой, подскакал к нему.
– Вы полковник? – кричал штабный начальник, с немецким акцентом, знакомым князю Андрею голосом. – В вашем присутствии зажигают дома, а вы стоите? Что это значит такое? Вы ответите, – кричал Берг, который был теперь помощником начальника штаба левого фланга пехотных войск первой армии, – место весьма приятное и на виду, как говорил Берг.
Князь Андрей посмотрел на него и, не отвечая, продолжал, обращаясь к Алпатычу:
– Так скажи, что до десятого числа жду ответа, а ежели десятого не получу известия, что все уехали, я сам должен буду все бросить и ехать в Лысые Горы.
– Я, князь, только потому говорю, – сказал Берг, узнав князя Андрея, – что я должен исполнять приказания, потому что я всегда точно исполняю… Вы меня, пожалуйста, извините, – в чем то оправдывался Берг.
Что то затрещало в огне. Огонь притих на мгновенье; черные клубы дыма повалили из под крыши. Еще страшно затрещало что то в огне, и завалилось что то огромное.
– Урруру! – вторя завалившемуся потолку амбара, из которого несло запахом лепешек от сгоревшего хлеба, заревела толпа. Пламя вспыхнуло и осветило оживленно радостные и измученные лица людей, стоявших вокруг пожара.
Человек во фризовой шинели, подняв кверху руку, кричал:
– Важно! пошла драть! Ребята, важно!..
– Это сам хозяин, – послышались голоса.
– Так, так, – сказал князь Андрей, обращаясь к Алпатычу, – все передай, как я тебе говорил. – И, ни слова не отвечая Бергу, замолкшему подле него, тронул лошадь и поехал в переулок.


От Смоленска войска продолжали отступать. Неприятель шел вслед за ними. 10 го августа полк, которым командовал князь Андрей, проходил по большой дороге, мимо проспекта, ведущего в Лысые Горы. Жара и засуха стояли более трех недель. Каждый день по небу ходили курчавые облака, изредка заслоняя солнце; но к вечеру опять расчищало, и солнце садилось в буровато красную мглу. Только сильная роса ночью освежала землю. Остававшиеся на корню хлеба сгорали и высыпались. Болота пересохли. Скотина ревела от голода, не находя корма по сожженным солнцем лугам. Только по ночам и в лесах пока еще держалась роса, была прохлада. Но по дороге, по большой дороге, по которой шли войска, даже и ночью, даже и по лесам, не было этой прохлады. Роса не заметна была на песочной пыли дороги, встолченной больше чем на четверть аршина. Как только рассветало, начиналось движение. Обозы, артиллерия беззвучно шли по ступицу, а пехота по щиколку в мягкой, душной, не остывшей за ночь, жаркой пыли. Одна часть этой песочной пыли месилась ногами и колесами, другая поднималась и стояла облаком над войском, влипая в глаза, в волоса, в уши, в ноздри и, главное, в легкие людям и животным, двигавшимся по этой дороге. Чем выше поднималось солнце, тем выше поднималось облако пыли, и сквозь эту тонкую, жаркую пыль на солнце, не закрытое облаками, можно было смотреть простым глазом. Солнце представлялось большим багровым шаром. Ветра не было, и люди задыхались в этой неподвижной атмосфере. Люди шли, обвязавши носы и рты платками. Приходя к деревне, все бросалось к колодцам. Дрались за воду и выпивали ее до грязи.
Князь Андрей командовал полком, и устройство полка, благосостояние его людей, необходимость получения и отдачи приказаний занимали его. Пожар Смоленска и оставление его были эпохой для князя Андрея. Новое чувство озлобления против врага заставляло его забывать свое горе. Он весь был предан делам своего полка, он был заботлив о своих людях и офицерах и ласков с ними. В полку его называли наш князь, им гордились и его любили. Но добр и кроток он был только с своими полковыми, с Тимохиным и т. п., с людьми совершенно новыми и в чужой среде, с людьми, которые не могли знать и понимать его прошедшего; но как только он сталкивался с кем нибудь из своих прежних, из штабных, он тотчас опять ощетинивался; делался злобен, насмешлив и презрителен. Все, что связывало его воспоминание с прошедшим, отталкивало его, и потому он старался в отношениях этого прежнего мира только не быть несправедливым и исполнять свой долг.