Луций Афраний (консул)

Луций Афраний лат. Lucius Afranius
Консул Римской республики 60 года до н. э.
Смерть:	46 до н. э.(-046)
Отец:	Авл Афраний
Дети:	Луций Афраний, Авл Афраний

Луций Афраний (лат. Lucius Afranius; ум. 46 до н. э.) — консул Римской Республики 60 года до н. э., участник Серторианской войны, Третьей Митридатовой войны и гражданской войны 49-45 до н. э., заметный помпеянец.

Происходил из незнатного плебейского рода, то есть был homo novus. Возвысился благодаря Гнею Помпею. Участвовал в Серторианской войне; в битве при Сукроне командовал левым крылом римской армии и отличился успешными действиями. Во время Третьей Митридатовой войны Помпей оставил Афрания охранять Армению, в то время как сам преследовал Митридата. Вскоре Афранию довелось отразить нападение парфян. Позднее Афраний следовал вместе с Помпеем на юг и победил проживавших в районе Аманских гор арабов. В 61 году, почти одновременно с двухдневным триумфом Помпея, Афраний участвовал в выборах консулов на следующий год и был избран.

Помпей, желая сделать консулом Афрания, роздал за него много денег по центуриям, и граждане приходили за деньгами в сады Помпея. Дело это получило огласку, и Помпей стал подвергаться нападкам за то, что высшую должность, которой сам добился своими великими деяниями, сделал продажной для тех, кто не мог завоевать её доблестью

После консулата был проконсулом в Цизальпийской Галлии. После второго консулата Помпея в 55 году исполнял обязанности наместника в Испании (сам Помпей остался в Риме). Начавшаяся в 49 году гражданская война застала Афрания в Испании; туда после захвата Рима направился Цезарь. На первых порах Афраний действовал крайне успешно, но вскоре инициатива перешла к Цезарю, и Афраний склонился к перемирию с Цезарем, которое предлагал последний. Позднее, однако, Афраний бежал к Помпею. Незадолго до битвы при Фарсале Афраний внёс предложение не проводить генеральное сражение, а вернуться в Италию. Вскоре после поражения в битве при Тапсе был убит.

Ссылки

• [quod.lib.umich.edu/m/moa/ACL3129.0001.001/70?rgn=full+text;view=image Луций Афраний (консул)] (англ.). — в Smith's Dictionary of Greek and Roman Biography and Mythology.
• [ancientrome.ru/genealogy/person.htm?p=523 Луций Афраний (консул)] (рус.). — биография на сайте [ancientrome.ru ancientrome.ru].

Отрывок, характеризующий Луций Афраний (консул)

Ростов увидал все это так же ясно, как будто он знал всю ее жизнь. Он чувствовал, что существо, бывшее перед ним, было совсем другое, лучшее, чем все те, которые он встречал до сих пор, и лучшее, главное, чем он сам.
Разговор был самый простой и незначительный. Они говорили о войне, невольно, как и все, преувеличивая свою печаль об этом событии, говорили о последней встрече, причем Николай старался отклонять разговор на другой предмет, говорили о доброй губернаторше, о родных Николая и княжны Марьи.
Княжна Марья не говорила о брате, отвлекая разговор на другой предмет, как только тетка ее заговаривала об Андрее. Видно было, что о несчастиях России она могла говорить притворно, но брат ее был предмет, слишком близкий ее сердцу, и она не хотела и не могла слегка говорить о нем. Николай заметил это, как он вообще с несвойственной ему проницательной наблюдательностью замечал все оттенки характера княжны Марьи, которые все только подтверждали его убеждение, что она была совсем особенное и необыкновенное существо. Николай, точно так же, как и княжна Марья, краснел и смущался, когда ему говорили про княжну и даже когда он думал о ней, но в ее присутствии чувствовал себя совершенно свободным и говорил совсем не то, что он приготавливал, а то, что мгновенно и всегда кстати приходило ему в голову.
Во время короткого визита Николая, как и всегда, где есть дети, в минуту молчания Николай прибег к маленькому сыну князя Андрея, лаская его и спрашивая, хочет ли он быть гусаром? Он взял на руки мальчика, весело стал вертеть его и оглянулся на княжну Марью. Умиленный, счастливый и робкий взгляд следил за любимым ею мальчиком на руках любимого человека. Николай заметил и этот взгляд и, как бы поняв его значение, покраснел от удовольствия и добродушно весело стал целовать мальчика.
Княжна Марья не выезжала по случаю траура, а Николай не считал приличным бывать у них; но губернаторша все таки продолжала свое дело сватовства и, передав Николаю то лестное, что сказала про него княжна Марья, и обратно, настаивала на том, чтобы Ростов объяснился с княжной Марьей. Для этого объяснения она устроила свиданье между молодыми людьми у архиерея перед обедней.
Хотя Ростов и сказал губернаторше, что он не будет иметь никакого объяснения с княжной Марьей, но он обещался приехать.
Как в Тильзите Ростов не позволил себе усомниться в том, хорошо ли то, что признано всеми хорошим, точно так же и теперь, после короткой, но искренней борьбы между попыткой устроить свою жизнь по своему разуму и смиренным подчинением обстоятельствам, он выбрал последнее и предоставил себя той власти, которая его (он чувствовал) непреодолимо влекла куда то. Он знал, что, обещав Соне, высказать свои чувства княжне Марье было бы то, что он называл подлость. И он знал, что подлости никогда не сделает. Но он знал тоже (и не то, что знал, а в глубине души чувствовал), что, отдаваясь теперь во власть обстоятельств и людей, руководивших им, он не только не делает ничего дурного, но делает что то очень, очень важное, такое важное, чего он еще никогда не делал в жизни.