Михаил (Воскресенский)

В Википедии существуют статьи о других людях с именем Михаил и фамилией Воскресенский.

Архиепископ Михаил

Архиепископ Михаи́л (в миру Михаи́л Дми́триевич Воскресе́нский; 27 декабря 1897, село Николаевка, Путивльский уезд, Курская губерния — 21 октября 1976, Москва) — епископ Русской православной церкви; с 23 октября 1967 года архиепископ Казанский и Марийский.

Биография

Выходец из старинного священнического рода: его отец, дед, прадед служили в Курской епархии. Отец — священник Дмитрий Григорьевич Воскресенский, после кончины жены принял монашество с именем Дамиан и в 1918 году был хиротонисан во епископа. Расстрелян в 1937 году.

Окончил Обоянское духовное училище, Смоленскую духовную семинарию, где его отец был ректором.

В 1915—1916 годы учился на историко-филологическом факультете Петроградского университета.

В сентябре 1916 — декабре 1917 года — на военной службе в русской армии.

В 1918—1919 годы обучался Киевском университете.

В июне 1919 — сентябре 1922 года служил в Красной армии.

С 1923 года работал в Средней Азии, с 1926 — в Москве.

С июля 1941 по 20 мая 1946 года в звании офицера служил в рядах Советской армии. Участник Великой Отечественной войны, неоднократно был ранен и контужен, имел боевые правительственные награды.

По воспоминаниям митрополита Питирима (Нечаева), «поражало в нём сочетание выправки офицера и глубокой мягкости души, высокой внутренней культуры. Уже тогда это был необычайный человек. Он был монахом прежде монашества, он был священником прежде священства. Он прекрасно знал православное богословие, русскую духовную литературу, у него был превосходная библиотека».

Священник

24 ноября 1946 года епископом Макарием (Даевым) рукоположён во священника к Богородице-Рождественской церкви города Москвы.

С 30 декабря 1948 года — священник Антиохийского подворья в Москве (служить начал 3 января 1949 года).

21 ноября 1953 года пострижен в монашество с именем Михаил (в честь Архистратига Михаила; его мирское имя было дано в честь Преподобного Михаила Исповедника).

Архиерей

1 декабря того же года в Трапезном храме Троице-Сергиевой лавре состоялось наречение его во епископа.

4 декабря он был хиротонисан во епископа Чкаловского и Бузулукского. Хиротонию совершали: Патриарх Московский и всея Руси Алексий I, митрополит Крутицкий и Коломенский Николай (Ярушевич) и епископ Костромской и Галичский Иоанн (Разумов).

С 7 декабря 1957 года титуловался «Оренбургский и Бузулукский».

15 марта 1959 года освятил новый иконостас в кафедральном Никольском соборе города Оренбурга, выполненный по проекту самого епископа в стиле позднего ампира.

В 1959−1960 года — временно управляющий Челябинской епархией.

31 мая 1960 года освобождён от управления Оренбургской епархией «согласно его прошения». С июня 1960 года — временно управляющий Казанской епархией (в связи с арестом архиепископа Иова (Кресовича)).

С 23 ноября 1960 года — епископ Казанский и Марийский.

С июня 1961 — управляющий Ижевской епархией.

Подписал письмо, составленное архиепископом Ермогеном (Голубевым), в котором содержалось предложение пересмотреть Положение об Управлении Русской Православной Церкви, принятое в 1961 году под давлением светских властей.

25 февраля 1963 года возведён в сан архиепископа.

С 7 октября 1967 — архиепископ Уфимский и Стерлитамакский.

С 23 октября 1967 года — вновь архиепископ Казанский и Марийский, временно управляющий Ижевской епархией.

Не допустил закрытия ни одного храма Казанской епархии. Много внимания уделял украшению приходских храмов, собрал большую коллекцию церковных орнаментов, которые использовал при сооружении, восстановлении или ремонте храмов. Заботился о сохранении церковных традиций и уставного характера богослужений.

25 июля 1975 года уволен на покой, жил в Москве.

Отличался открытым, общительным, жизнерадостным характером и остроумием. За праведную жизнь его уважали как христиане, так и мусульмане. Был знатоком русской поэзии, автор большой работы «Духовная тема в русской поэзии». В «Журнале Московской Патриархии» публиковались его проповеди (некоторые из них вошли в машинописный сборник «На служении слова»). Был нестяжателен, умер в бедности.

Отпевание совершено архиепископом Волоколамским Питиримом (Нечаевым). Погребён на Пятницком кладбище в Москве по правую сторону алтаря храма Живоначальной Троицы. Под одним памятником с ним погребён архиепископ Борис (Соколов).

Публикации

• «Религиозные мотивы в русской поэзии».
• Речь при наречении во епископа Чкаловского и Бузулукского // ЖМП. 1954, № 1, с. 24-25.
• Пребывание в СССР делегации Финляндской Православной Церкви // ЖМП. 1957, № 8, с. 25-32.
• «На служении слова». (Сборник проповедей) // Чкалов, 1956 г. (машинопись).
• «Мысли на праздник Заступницы Усердной» (Казанская Матерь Божия) // ЖМП. 1958, № 11, с. 37-38.
• Слово на вечерне в прощенное воскресенье // ЖМП. 1962, № 2, с. 19-20.
• Поучение на праздник Входа Господня в Иерусалим // ЖМП. 1967, № 4, с. 24.
• Поучение в неделю 2-ю Великого Поста // ЖМП. 1968, № 3, с. 24-25.
• Поучение в неделю 20-ю по Пятидесятнице // ЖМП. 1968, № 10, с. 22-23.
• В неделю 13-ю по Пятидесятнице // ЖМП. 1969, № 10, с. 31-32.
• В неделю сыропустную // ЖМП. 1970, № 2, с. 54.
• Поучение в неделю вторую Великого Поста // ЖМП. 1971, № 3, с. 27-28.
• В неделю Крестопоклонную // ЖМП. 1972, № 4, с. 35.
• Поучение в неделю святых отцов // ЖМП. 1972, № 12, с. 36.
• В неделю 6-ю по Пятидесятнице // ЖМП. 1973, № 7, с. 36.
• Поучение в неделю 25-ю по Пятидесятнице // ЖМП. 1973, № 10, с. 37.
• Поучение в субботу недели сыропустной // ЖМП. 1977, № 2, с. 34.
• В неделю сыропустную // ЖМП. 1977, № 2, с. 34.
• В неделю Крестопоклонную // ЖМП. 1977, № 3, с. 28.
• «О любви» (Поучение в Неделю 25-ю по Пятидесятнице) // ЖМП. 1977, № 10, с. 30.
• «Плод веры» // ЖМП. 1980, № 11, с. 31.

Ссылки

• [www.ortho-rus.ru/cgi-bin/ps_file.cgi?2_3916 Михаил (Воскресенский)] на сайте «Русское православие»
• [church.necropol.org/mihail-voskr.html Архиепископ Михаил (Воскресенский). Могила на Пятницком кладбище]

Отрывок, характеризующий Михаил (Воскресенский)

– Le vicomte a ete personnellement connu de monseigneur, [Виконт был лично знаком с герцогом,] – шепнула Анна Павловна одному. – Le vicomte est un parfait conteur [Bиконт удивительный мастер рассказывать], – проговорила она другому. – Comme on voit l'homme de la bonne compagnie [Как сейчас виден человек хорошего общества], – сказала она третьему; и виконт был подан обществу в самом изящном и выгодном для него свете, как ростбиф на горячем блюде, посыпанный зеленью.
Виконт хотел уже начать свой рассказ и тонко улыбнулся.
– Переходите сюда, chere Helene, [милая Элен,] – сказала Анна Павловна красавице княжне, которая сидела поодаль, составляя центр другого кружка.
Княжна Элен улыбалась; она поднялась с тою же неизменяющеюся улыбкой вполне красивой женщины, с которою она вошла в гостиную. Слегка шумя своею белою бальною робой, убранною плющем и мохом, и блестя белизною плеч, глянцем волос и брильянтов, она прошла между расступившимися мужчинами и прямо, не глядя ни на кого, но всем улыбаясь и как бы любезно предоставляя каждому право любоваться красотою своего стана, полных плеч, очень открытой, по тогдашней моде, груди и спины, и как будто внося с собою блеск бала, подошла к Анне Павловне. Элен была так хороша, что не только не было в ней заметно и тени кокетства, но, напротив, ей как будто совестно было за свою несомненную и слишком сильно и победительно действующую красоту. Она как будто желала и не могла умалить действие своей красоты. Quelle belle personne! [Какая красавица!] – говорил каждый, кто ее видел.
Как будто пораженный чем то необычайным, виконт пожал плечами и о опустил глаза в то время, как она усаживалась перед ним и освещала и его всё тою же неизменною улыбкой.
– Madame, je crains pour mes moyens devant un pareil auditoire, [Я, право, опасаюсь за свои способности перед такой публикой,] сказал он, наклоняя с улыбкой голову.
Княжна облокотила свою открытую полную руку на столик и не нашла нужным что либо сказать. Она улыбаясь ждала. Во все время рассказа она сидела прямо, посматривая изредка то на свою полную красивую руку, которая от давления на стол изменила свою форму, то на еще более красивую грудь, на которой она поправляла брильянтовое ожерелье; поправляла несколько раз складки своего платья и, когда рассказ производил впечатление, оглядывалась на Анну Павловну и тотчас же принимала то самое выражение, которое было на лице фрейлины, и потом опять успокоивалась в сияющей улыбке. Вслед за Элен перешла и маленькая княгиня от чайного стола.
– Attendez moi, je vais prendre mon ouvrage, [Подождите, я возьму мою работу,] – проговорила она. – Voyons, a quoi pensez vous? – обратилась она к князю Ипполиту: – apportez moi mon ridicule. [О чем вы думаете? Принесите мой ридикюль.]
Княгиня, улыбаясь и говоря со всеми, вдруг произвела перестановку и, усевшись, весело оправилась.
– Теперь мне хорошо, – приговаривала она и, попросив начинать, принялась за работу.
Князь Ипполит перенес ей ридикюль, перешел за нею и, близко придвинув к ней кресло, сел подле нее.
Le charmant Hippolyte [Очаровательный Ипполит] поражал своим необыкновенным сходством с сестрою красавицей и еще более тем, что, несмотря на сходство, он был поразительно дурен собой. Черты его лица были те же, как и у сестры, но у той все освещалось жизнерадостною, самодовольною, молодою, неизменною улыбкой жизни и необычайною, античною красотой тела; у брата, напротив, то же лицо было отуманено идиотизмом и неизменно выражало самоуверенную брюзгливость, а тело было худощаво и слабо. Глаза, нос, рот – все сжималось как будто в одну неопределенную и скучную гримасу, а руки и ноги всегда принимали неестественное положение.
– Ce n'est pas une histoire de revenants? [Это не история о привидениях?] – сказал он, усевшись подле княгини и торопливо пристроив к глазам свой лорнет, как будто без этого инструмента он не мог начать говорить.
– Mais non, mon cher, [Вовсе нет,] – пожимая плечами, сказал удивленный рассказчик.
– C'est que je deteste les histoires de revenants, [Дело в том, что я терпеть не могу историй о привидениях,] – сказал он таким тоном, что видно было, – он сказал эти слова, а потом уже понял, что они значили.
Из за самоуверенности, с которой он говорил, никто не мог понять, очень ли умно или очень глупо то, что он сказал. Он был в темнозеленом фраке, в панталонах цвета cuisse de nymphe effrayee, [бедра испуганной нимфы,] как он сам говорил, в чулках и башмаках.
Vicomte [Виконт] рассказал очень мило о том ходившем тогда анекдоте, что герцог Энгиенский тайно ездил в Париж для свидания с m lle George, [мадмуазель Жорж,] и что там он встретился с Бонапарте, пользовавшимся тоже милостями знаменитой актрисы, и что там, встретившись с герцогом, Наполеон случайно упал в тот обморок, которому он был подвержен, и находился во власти герцога, которой герцог не воспользовался, но что Бонапарте впоследствии за это то великодушие и отмстил смертью герцогу.
Рассказ был очень мил и интересен, особенно в том месте, где соперники вдруг узнают друг друга, и дамы, казалось, были в волнении.
– Charmant, [Очаровательно,] – сказала Анна Павловна, оглядываясь вопросительно на маленькую княгиню.
– Charmant, – прошептала маленькая княгиня, втыкая иголку в работу, как будто в знак того, что интерес и прелесть рассказа мешают ей продолжать работу.
Виконт оценил эту молчаливую похвалу и, благодарно улыбнувшись, стал продолжать; но в это время Анна Павловна, все поглядывавшая на страшного для нее молодого человека, заметила, что он что то слишком горячо и громко говорит с аббатом, и поспешила на помощь к опасному месту. Действительно, Пьеру удалось завязать с аббатом разговор о политическом равновесии, и аббат, видимо заинтересованный простодушной горячностью молодого человека, развивал перед ним свою любимую идею. Оба слишком оживленно и естественно слушали и говорили, и это то не понравилось Анне Павловне.
– Средство – Европейское равновесие и droit des gens [международное право], – говорил аббат. – Стоит одному могущественному государству, как Россия, прославленному за варварство, стать бескорыстно во главе союза, имеющего целью равновесие Европы, – и она спасет мир!
– Как же вы найдете такое равновесие? – начал было Пьер; но в это время подошла Анна Павловна и, строго взглянув на Пьера, спросила итальянца о том, как он переносит здешний климат. Лицо итальянца вдруг изменилось и приняло оскорбительно притворно сладкое выражение, которое, видимо, было привычно ему в разговоре с женщинами.