Не убоюсь я зла

Не убоюсь я зла
I Will Fear no Evil
Жанр:	роман
Автор:	Роберт Хайнлайн
Язык оригинала:	английский
Дата написания:	1970 год
Дата первой публикации:	Galaxy Science Fiction, 1970 год

«Не убоюсь я зла» (англ. I Will Fear no Evil), на русском языке публиковался также под названием «Пройдя долиной смертной тени» — сатирико-философский роман Роберта Хайнлайна, посвящённый проблеме пересадки головного мозга человека. Публиковался в журнале Galaxy (номера за июль, август-сентябрь, октябрь-ноябрь, декабрь 1970). Опубликован отдельным изданием в 1970 году.

Сюжет

Престарелый миллиардер Иоганн Себастьян Бах Смит не может умереть естественным путём, так как врачи искусственно поддерживают его одряхлевшее тело. Выходом для него становится пересадка головного мозга в тело подходящего донора. При этом Иоганн надеется, что умрёт во время операции. Операция произведена успешно, но придя в себя, Иоганн Смит с ужасом узнаёт, что мозг его пересажен в тело секретаря Юнис Бранка, в которую он был влюблён. Девушка была убита в бедном квартале, где жила когда-то с мужем-художником. Теперь Иоганну приходится психологически стать женщиной.

По неизвестной причине, личность Юнис продолжает жить в сознании Иоганна и постоянно общаться с ним, помогая в адаптации. Совместно, с помощью общих друзей, они выдерживают судебный процесс, на котором признаются новой личностью: Джоанной Юнис Смит, и наследуют состояние Иоганна. Одно из первых решений новой личности — родить общего ребёнка, для этого девяностопятилетняя девушка отправляется в банк спермы, где вынуждает врача оплодотворить себя материалом Иоганна.

Джоанна Юнис выходит замуж за адвоката Иоганна Смита — Джейкоба Соломона, когда-то влюблённого в Юнис Бранка, как и сам Иоганн. После его смерти от кровоизлияния в мозг его личность присоединяется к Иоганну и Юнис.

Овдовевшая Джоанна Юнис, беременная, решает эмигрировать в лунные колонии, но во время перелёта умирает от отторжения, успев дать миру новую жизнь — ребёнка Юнис Бранка и Иоганна Себастьяна Баха Смита.

Художественные особенности

Действие романа происходит приблизительно в 2010-е годы, которые изображаются Хайнлайном остро полемически, как в виде описаний, так и в форме новостных заголовков СМИ будущего времени. Мир начала XXI века был описан в чёрных красках: писатель экстраполировал негативные стороны общества 1960-х годов на будущее. Это мир глобальной экологической и социальной катастрофы, расщеплённый в расовом и психологическом отношении. Единственной надеждой Земли остаются лунные колонии, которые бурно развиваются. Примечательно, что ведущими сверхдержавами Хайнлайн называл США и Китай.

В книге присутствуют мотивы, обыкновенные для творчества Хайнлайна: радикальный индивидуализм, свободная любовь, взаимосвязь между сексуальными и духовными аспектами в человеческих отношениях и проблема бессмертия. Многие аспекты авторского замысла раскрываются во внутренних диалогах Иоганна и Юнис.

Связь с другими произведениями

• Сюжет о превращении мужчины в женщину с последующим самооплодотворением впервые был реализован Хайнлайном в 1959 году в рассказе «Все вы зомби…»
• Сюжет романа кратко упоминается в романе «Достаточно времени для любви, или Жизни Лазаруса Лонга».

Название

Название романа представляет собой цитату из Псалма 22:4 (в Библии короля Якова 23:4), обычно читаемого на похоронах. В своём переводе А. Лазарчук использовал цитату из Синодального перевода: «Пройдя долиной смертной тени», предшествующую «не убоюсь зла, потому что Ты со мной».

Ссылки

• [www.fantlab.ru/work2803 Информация о произведении «Не убоюсь я зла»] на сайте «Лаборатория Фантастики»

Отрывок, характеризующий Не убоюсь я зла

Подле первого чувства недоуменья, возбужденного в родителях предложением Берга, в семействе водворилась обычная в таких случаях праздничность и радость, но радость была не искренняя, а внешняя. В чувствах родных относительно этой свадьбы были заметны замешательство и стыдливость. Как будто им совестно было теперь за то, что они мало любили Веру, и теперь так охотно сбывали ее с рук. Больше всех смущен был старый граф. Он вероятно не умел бы назвать того, что было причиной его смущенья, а причина эта была его денежные дела. Он решительно не знал, что у него есть, сколько у него долгов и что он в состоянии будет дать в приданое Вере. Когда родились дочери, каждой было назначено по 300 душ в приданое; но одна из этих деревень была уж продана, другая заложена и так просрочена, что должна была продаваться, поэтому отдать имение было невозможно. Денег тоже не было.
Берг уже более месяца был женихом и только неделя оставалась до свадьбы, а граф еще не решил с собой вопроса о приданом и не говорил об этом с женою. Граф то хотел отделить Вере рязанское именье, то хотел продать лес, то занять денег под вексель. За несколько дней до свадьбы Берг вошел рано утром в кабинет к графу и с приятной улыбкой почтительно попросил будущего тестя объявить ему, что будет дано за графиней Верой. Граф так смутился при этом давно предчувствуемом вопросе, что сказал необдуманно первое, что пришло ему в голову.
– Люблю, что позаботился, люблю, останешься доволен…
И он, похлопав Берга по плечу, встал, желая прекратить разговор. Но Берг, приятно улыбаясь, объяснил, что, ежели он не будет знать верно, что будет дано за Верой, и не получит вперед хотя части того, что назначено ей, то он принужден будет отказаться.
– Потому что рассудите, граф, ежели бы я теперь позволил себе жениться, не имея определенных средств для поддержания своей жены, я поступил бы подло…
Разговор кончился тем, что граф, желая быть великодушным и не подвергаться новым просьбам, сказал, что он выдает вексель в 80 тысяч. Берг кротко улыбнулся, поцеловал графа в плечо и сказал, что он очень благодарен, но никак не может теперь устроиться в новой жизни, не получив чистыми деньгами 30 тысяч. – Хотя бы 20 тысяч, граф, – прибавил он; – а вексель тогда только в 60 тысяч.
– Да, да, хорошо, – скороговоркой заговорил граф, – только уж извини, дружок, 20 тысяч я дам, а вексель кроме того на 80 тысяч дам. Так то, поцелуй меня.


Наташе было 16 лет, и был 1809 год, тот самый, до которого она четыре года тому назад по пальцам считала с Борисом после того, как она с ним поцеловалась. С тех пор она ни разу не видала Бориса. Перед Соней и с матерью, когда разговор заходил о Борисе, она совершенно свободно говорила, как о деле решенном, что всё, что было прежде, – было ребячество, про которое не стоило и говорить, и которое давно было забыто. Но в самой тайной глубине ее души, вопрос о том, было ли обязательство к Борису шуткой или важным, связывающим обещанием, мучил ее.
С самых тех пор, как Борис в 1805 году из Москвы уехал в армию, он не видался с Ростовыми. Несколько раз он бывал в Москве, проезжал недалеко от Отрадного, но ни разу не был у Ростовых.
Наташе приходило иногда к голову, что он не хотел видеть ее, и эти догадки ее подтверждались тем грустным тоном, которым говаривали о нем старшие:
– В нынешнем веке не помнят старых друзей, – говорила графиня вслед за упоминанием о Борисе.
Анна Михайловна, в последнее время реже бывавшая у Ростовых, тоже держала себя как то особенно достойно, и всякий раз восторженно и благодарно говорила о достоинствах своего сына и о блестящей карьере, на которой он находился. Когда Ростовы приехали в Петербург, Борис приехал к ним с визитом.
Он ехал к ним не без волнения. Воспоминание о Наташе было самым поэтическим воспоминанием Бориса. Но вместе с тем он ехал с твердым намерением ясно дать почувствовать и ей, и родным ее, что детские отношения между ним и Наташей не могут быть обязательством ни для нее, ни для него. У него было блестящее положение в обществе, благодаря интимности с графиней Безуховой, блестящее положение на службе, благодаря покровительству важного лица, доверием которого он вполне пользовался, и у него были зарождающиеся планы женитьбы на одной из самых богатых невест Петербурга, которые очень легко могли осуществиться. Когда Борис вошел в гостиную Ростовых, Наташа была в своей комнате. Узнав о его приезде, она раскрасневшись почти вбежала в гостиную, сияя более чем ласковой улыбкой.