Русский марш

Русский марш — ежегодные шествия и митинги представителей русских националистических организаций и движений в различных городах России и стран СНГ. Приурочены ко Дню народного единства 4 ноября.

Первый «Русский марш» состоялся в 2005 году, через год после учреждения Дня народного единства. Новый праздник не получил сколько-либо внятного идеологического содержания со стороны власти, и националисты успешно воспользовались этим, фактически «монополизировав» событие. «Русский марш» представляет собой протестный политический ритуал, представляющий интерес с точки зрения развития политического ритуала в постсоветской России. Это одно из немногих подобных событий, повторяющихся ежегодно и позволяющих изучить взаимодействие националистических активистов и государственных властей.

Название «Русский марш» используется также для проводимых одновременно с националистическим «Русским маршем» акций проправительственного движения «Наши» (с 2009 г.); по оценке СМИ, «Наши» объявляют о попытке «отобрать бренд» у националистов.

Организаторы

Организаторами первого РМ в 2005 году выступили:

• Евразийский союз молодёжи. Молодёжное крыло Международного евразийского движения, созданного Александром Дугиным. Лидер — Валерий Коровин.
• Движение против нелегальной иммиграции. Лидер — Александр Белов-Поткин.
• Национал-патриоты России («НПР»). Лидер — Живов Алексей.
• Национально-державная партия России. Лидер — Александр Севастьянов.
• Национально-патриотический фронт «Память».
• Общество «Правда». Лидер — Валерий Якушев.
• Русский общенациональный союз. Лидер — Игорь Артёмов.
• Русское общественное движение. Лидер — Константин Крылов.
• Движение «Русский порядок». Лидер — Василий Ансимов.

В 2006 году основным организатором «Русского марша» стало Движение против нелегальной иммиграции, лидер которого, Александр Белов (Поткин), возглавил общественный совет, в который вошли депутаты Государственной Думы: Дмитрий Рогозин, Виктор Алкснис, Николай Курьянович, Андрей Савельев и другие, народный артист России Василий Лановой и академик Игорь Шафаревич.. Однако, уже 3 ноября заявление в качестве председателя общественного совета подписал Алкснис, а не Поткин. Это противоречие снял Виктор Милитарев: «этот Совет является не организатором акции, а всего лишь органом в поддержку „Русского марша“. Организационной структурой „Русского марша“ в Москве является Московский штаб (оргкомитет), состоящий из трёх человек — Александра Белова (ДПНИ), Владимира Тора и некоего Владимира КПР (кто стоит за этим псевдонимом, мне не известно)».

В Оргкомитет «Русского марша» в 2008 году вошли: РОНС (Русский Общенациональный Союз), ДПНИ (Движение против нелегальной иммиграции), Московское отделение Союза русского народа, РОД (Русское общественное движение), Славянский Союз, НПФ «Память» (Национально — Патриотический Фронт). В отличие от предыдущих «Русских маршей», Национально-Державная Партия России Александра Севастьянова заняла особую позицию в отношении РМ-2008, заявив о выходе из Оргкомитета РМ.

В 2010 году националистические организации решили выступить единым фронтом. 28 сентября прошла торжественная церемония подписания декларации ДПНИ и Русского Образа, организаций, проводивших в 2009 году два разных мероприятия в День народного единства. 12 октября прошла конференция «Русский Марш 2010». Пресс-конференцию провели руководители организаций — членов Коалиции «Русский марш»: Владимир Ермолаев, председатель Национального Совета ДПНИ, Георгий Боровиков, руководитель РФО «Память», Игорь Артёмов, председатель РОНС, Константин Крылов, президент Русского общественного движения (РОД), Дмитрий Дёмушкин, представитель Движения «Славянская Сила». Также в пресс-конференции приняли участие гости: представитель Движения «Русский образ» Алексей Михайлов и представитель Движений «Народное ополчение» и «Парабеллум» Юрий Екишев.

Символика и наименование

Основной символикой Русского марша неизменно является чёрно-жёлто-белый флаг, за границами России нередко используется андреевский флаг. В апреле 2016 года Дмитрий Дёмушкин зарегистрировал товарный знак «Русский марш», который можно будет использовать на спортивных и общественно-массовых мероприятиях, а также в коммерческих целях.

Популярные лозунги

• Слава России! (Слава Руси!)
• Конец оккупации - свободу русской нации!
• Мы – Русские! С нами Бог!
• Русские, вперёд!
• (название города) - русский город!
• Россия для русских!

«Русские марши» в Москве

В 2005 году «Русский марш» проводился только в Москве^{[уточнить]}. Это была первая крупная националистическая акция, на которую было получено разрешение властей. Шествие прошло от метро «Чистые пруды» (сквер возле памятника Грибоедову) до Славянской площади. На митинге выступали Валерий Коровин, Павел Зарифуллин, Николай Курьянович, Егор Холмогоров, Константин Крылов, Виктор Якушев, Александр Белов и Юрий Горский.

В 2006 году исходная заявка администрации предполагала шествие десяти тысяч человек от Калужской площади до Театральной площади с последующим митингом, но мэрия Москвы не разрешила шествие. Митинг участников «Русского марша» был проведён в сквере Девичьего поля около памятника Л. Н. Толстому, в районе станции метро «Парк культуры» с 12 до 14 часов, совместно с разрешённым властями митингом движения Сергея Бабурина «Народная воля».

В 2008 году различные организации проводили шествия в разных местах Москвы. Марш с организацией Русский Образ во главе на Набережной Тараса Шевченко собрал около 500 человек. Среди выступавших были Сергей Бабурин, Виктор Алкснис и Владимир Квачков. Значительная часть митингующих пыталась без санкции властей пройти маршем по улицам Воздвиженка, Арбат и Новый Арбат, где встретила противодействие милиции.

В 2009—2011 годах «Русский марш» в Москве организуется в районе Люблино на юго-востоке столицы. В 2009 году в РМ приняло участие более двух тысяч человек (по данным одного из организаторов, ДПНИ — около семи тысяч человек). Колонна, состоящая из нескольких подразделений, прошлась по маршруту: ул. Перерва, дом 61 (точка сбора) до ул. Люблинская, дом 157, где провела митинг. На митинге выступили: лидер ДПНИ Александр Белов-Поткин, лидер «Славянского союза» Дмитрий Дёмушкин, председатель национального совета ДПНИ Владимир Ермолаев, руководитель штаба Национальной обороны имени Минина и Пожарского Владимир Квачков, лидер Русского общенационального союза Игорь Артёмов, лидер движения «Пара Беллум» Юрий Екишев, представитель «Белого движения» США Престон Виджинтон, представитель инициативной группы жителей Люблино Алексей Мазур, координатор московского отделения НПФ «Память» Георгий Боровиков.

В 2010 году в Люблино костяк колонны составили активисты ДПНИ, «Русского Образа» и «Славянской Силы». Также приняли участие в марше команды футбольных фанатов. Официальными лозунгами Марша в 2010 году стали: «Свободная Россия — русская власть», «Будущее принадлежит нам!», «Русские, объединяйтесь!», «Мы освободим Россию».

В 2011 году после шествия в Люблино состоялся митинг, на котором выступили Александр Белов, Дмитрий Дёмушкин, Георгий Боровиков, Алексей Навальный. После митинга начался концерт. Это был самый многочисленный Русский марш, в котором приняли участие (по разным оценкам) от 10 до 25 тысяч человек. Кроме того, представители других националистических объединений также проводили свои митинги в этот день.

В 2013 году в Русском марше в Москве приняло участие 10 тыс. чел, среди которых выделялись националисты, монархисты и казаки

В 2014 году в Москве проходило сразу два Русских марша; в шествии у метро Люблино приняло участие 2300 человек, а на северо-западе Москвы — около 1500.

В 2015 году в Москве прошли сразу три мероприятия под названием «Русский марш», собравшие в общей сложности, до 3 тысяч участников.

Противодействия властей

В 2006 году Мэрия Москвы и администрации нескольких других городов запретили шествие. Люди шли с националистическими лозунгами, в том числе и в поддержку президента Путина. За несколько дней до 4 ноября 2006 года правоохранительные органы провели ряд обысков, сотрудники ГУВД Санкт-Петербурга посетили заседание оргкомитета городского марша и задержали присутствовавших.

В 2008 году было подано двадцать заявок на проведение главного «Русского марша» в Москве во все административные округа столицы, в том числе и в Центральный. Все двадцать заявок были отклонены властями под разными предлогами.

В 2011 году было подано 3 заявки на проведение «Русского марша» в Томске, однако Администрация города поочерёдно отклонила их. В свою очередь, организатор — Панславянское молодёжное объединение утверждает, что всего лишь планировало провести мероприятие с хороводами и народными гуляньями.

Утром 4 ноября 2011 года один из организаторов «Русского марша» в Москве Константин Крылов при выходе из дома был захвачен сотрудниками милиции и увезен в неизвестном направлении.

Однако больше всего неприятностей организаторам Русских маршей принёс 2012 год. В Казани во время несанкционированного шествия были задержаны порядка 70 человек, в Новокузнецке — 200 человек. Активистам Панславянского молодёжного объединения из Томска вслед за запретом на «Русский марш» отказали в проведении круглого стола «Русский демарш» в одном из местных вузов. Несмотря на давление властей, мероприятие всё-таки состоялось в томском издательстве.

«Русские марши» в других российских городах

С 2006 года шествия в рамках «Русского марша» проводятся в Санкт-Петербурге, в центре города; отмечались столкновения демонстрантов с деятелями антифашистских организаций и милицией.

• Центральная Россия: Белгород (2013), Воронеж (2013), Иваново, Кострома, Липецк, Орёл, Рязань (2010), Смоленск (2012), Тверь (2013), Тула (2010), Ярославль (2013)
• Северо-Запад: Архангельск (2013), Вологда, Калининград (2010), Мурманск (2013), Сыктывкар (2010)
• Юг России: Астрахань (2013), Волгоград (2013), Краснодар
• Приволжье: Киров (2010),Нижний Новгород (с 2006 ежегодно), Пенза (2010), Пермь, Самара (2010), Саратов (2010—2012), Тольятти (2010), Казань (2013), Уфа (2013), Ульяновск, Чебоксары
• Дальний Восток: Благовещенск (2006, 2008, 2012, 2013), Владивосток (2006), Петропавловск-Камчатский (2012), Хабаровск (2013)
• Сибирь: Барнаул, Иркутск (2006, 2010), Кемерово, Красноярск, Омск, Новосибирск (с 2006 ежегодно)
• Урал: Екатеринбург (2013), Сургут, Челябинск (2013)

«Русские марши» в странах СНГ

Приднестровье (Молдавия)

В 2006 году «Русский марш» прошёл в Тирасполе (Приднестровье). Перед участниками выступили председатель оргкомитета марша Роман Коноплев, гагаузский правозащитник Иван Бургуджи, руководители региональных русских общин.

Украина

В разные годы те или иные акции были в различных городах Украины — в Киеве (2011), Симферополе, Донецке, Харькове, Севастополе, Николаеве (2013), Одессе (2013).

Казахстан

В Казахстане "Русский марш" не проводился. Но 4 ноября 2012 по инициативе «Русской общины Казахстана» с участием республиканского «Союза казаков» состоялся импровизированный митинг в честь праздника единения русского народа и в поддержку массовых шествий в Москве и других городах России.

Митинг прошёл у исторического здания Казачьей управы Верного (Алма-Ата). В мероприятии приняли участие более 50 активистов. К собравшимся обратились глава Русской общины Казахстана Бунаков и верховный атаман Союза казачьих общественных объединений Казахстана Захаров, которые рассказали об истории праздника и задачах «Русского марша», сообщает портал. В руках собравшиеся держали плакаты: «1612-1812-2012. Россия так держать», «Мы русские за единение и согласие», «Русский Марш вперёд!», а также т. н. имперский и российский триколоры.

Белоруссия

Аналогом Русского марша в Беларуси считается Славянский марш, который проводился 25 ноября 2012 года в Могилёве

Параллельные акции

Одновременно с «Русскими маршами» в ряде городов происходят и акции антифашистских организаций, отмечались случаи столкновений антифашистов с националистами и вмешательства полиции.

В 2009, 2010 и 2011 годах одновременно с националистическим «Русским маршем» собственное шествие под таким же названием устраивало прокремлёвское движение «Наши».

Освещение в СМИ

• 4 ноября 2005 года ни один российский телеканал (за исключением дневного выпуска новостей НТВ) не показал в новостях ничего, связанного с «Русским маршем».
• 7 ноября 2005 года в «Известиях» была опубликована статья [archive.is/20130109000524/www.izvestia.ru/russia/article3004233 Националисты приватизировали праздник]. 11 ноября того же года был снят со своей должности главный редактор «Известий» Владимир Бородин. Распространились слухи, что причиной снятия был «излишне мягкий тон» статьи (в частности, это мнение [www.scilla.ru/news.php?ChapterID=10&NewsID=1330 публично озвучил] предыдущий главный редактор «Известий» Раф Шакиров).

Общественная реакция

Проведённый в 2006 году опрос фонда «Общественное мнение» показал, что 75 % опрошенных ничего не слышали о «Русском марше», состоявшемся 4 ноября 2006 г.. Лучше всего были осведомлены о «Русском марше» москвичи с высшим образованием и высшим из учтённых в опросе уровнем дохода; из тех, кто слышал об этой акции, только москвичи в своём большинстве ответили, что в их регионе РМ имел место.

19 октября 2005 г. группа правозащитников (Светлана Ганнушкина, Галина Кожевникова и др.) обратилась с открытым письмом на имя мэра Москвы Ю. Лужкова (копия генеральному прокурору В. Устинову) с требованием «проведения проверки деятельности Движения против нелегальной иммиграции (ДПНИ)» и «недопущения проведения в столице шествия „Очистим город от непрошенных гостей!“, нарушающего права и свободы человека».

В 2006 году перспектива проведения «Русского марша» обсуждалась в Государственной думе РФ. Вопрос о «Русском марше» поднял один из его организаторов, депутат Андрей Савельев, потребовавший от спикера оказать давление на Юрия Лужкова, запретившего марш. Вице-спикер Госдумы Владимир Жириновский, в свою очередь, выступил с ответным предложением лишить мандата и прогнать из парламента депутатов-организаторов марша.. Идею лишения депутатской неприкосновенности участников марша высказал также и другой вице-спикер, депутат от фракции «Единая Россия» Олег Морозов.

С критикой Русского марша как акции националистов выступил в 2013 году известный олигарх Михаил Прохоров, а также политик либеральной ориентации Владимир Рыжков

По мнению публициста Максима Соколова одним из важных итогов Русского марша является то, что на фоне связанных с ним волнений было забыто о праздновании 7 ноября, дня годовщины октябрьского переворота..

По мнению Леонтия Бызова, старшего научного сотрудника Института социологии РАН, «Русский марш» 2011 — очень важное событие; с его точки зрения, вокруг националистического ядра собирается весь протестный электорат. «Уже появились лидеры, уже появился устойчивый электорат, оформляется более-менее устойчивая идеология и можно предположить, что если у нас когда-нибудь произойдет революция, то она произойдет не без националистических лозунгов.»

Ссылки

• [rmarsh.info Официальный сайт «Русского марша»-2013]
• vk.com/rumarsh Официальная группа «Русского марша»-2014 В контакте
• [www.bg.ru/article?id=5225 Так проходит «Слава России!»] фоторепортаж интернет-издания [www.bg.ru/ «Большой город»].
• Панорама. [www.panorama.ru/gazeta/p56df.html День фашЫста].
• [lenta.ru/articles/2006/11/05/rusitogi/ Lenta.Ru:Марш, которого не было]
• [www.nr2.ru/moskow/90671.html «Русский марш» — проблема для власти, но не угроза, — мнения экспертов]

Отрывок, характеризующий Русский марш

– Разрешил? Разрешил? Вот вы всегда так, молодые люди, – сказал полковой командир, остывая несколько. – Разрешил? Вам что нибудь скажешь, а вы и… – Полковой командир помолчал. – Вам что нибудь скажешь, а вы и… – Что? – сказал он, снова раздражаясь. – Извольте одеть людей прилично…
И полковой командир, оглядываясь на адъютанта, своею вздрагивающею походкой направился к полку. Видно было, что его раздражение ему самому понравилось, и что он, пройдясь по полку, хотел найти еще предлог своему гневу. Оборвав одного офицера за невычищенный знак, другого за неправильность ряда, он подошел к 3 й роте.
– Кааак стоишь? Где нога? Нога где? – закричал полковой командир с выражением страдания в голосе, еще человек за пять не доходя до Долохова, одетого в синеватую шинель.
Долохов медленно выпрямил согнутую ногу и прямо, своим светлым и наглым взглядом, посмотрел в лицо генерала.
– Зачем синяя шинель? Долой… Фельдфебель! Переодеть его… дря… – Он не успел договорить.
– Генерал, я обязан исполнять приказания, но не обязан переносить… – поспешно сказал Долохов.
– Во фронте не разговаривать!… Не разговаривать, не разговаривать!…
– Не обязан переносить оскорбления, – громко, звучно договорил Долохов.
Глаза генерала и солдата встретились. Генерал замолчал, сердито оттягивая книзу тугой шарф.
– Извольте переодеться, прошу вас, – сказал он, отходя.


– Едет! – закричал в это время махальный.
Полковой командир, покраснел, подбежал к лошади, дрожащими руками взялся за стремя, перекинул тело, оправился, вынул шпагу и с счастливым, решительным лицом, набок раскрыв рот, приготовился крикнуть. Полк встрепенулся, как оправляющаяся птица, и замер.
– Смир р р р на! – закричал полковой командир потрясающим душу голосом, радостным для себя, строгим в отношении к полку и приветливым в отношении к подъезжающему начальнику.
По широкой, обсаженной деревьями, большой, бесшоссейной дороге, слегка погромыхивая рессорами, шибкою рысью ехала высокая голубая венская коляска цугом. За коляской скакали свита и конвой кроатов. Подле Кутузова сидел австрийский генерал в странном, среди черных русских, белом мундире. Коляска остановилась у полка. Кутузов и австрийский генерал о чем то тихо говорили, и Кутузов слегка улыбнулся, в то время как, тяжело ступая, он опускал ногу с подножки, точно как будто и не было этих 2 000 людей, которые не дыша смотрели на него и на полкового командира.
Раздался крик команды, опять полк звеня дрогнул, сделав на караул. В мертвой тишине послышался слабый голос главнокомандующего. Полк рявкнул: «Здравья желаем, ваше го го го го ство!» И опять всё замерло. Сначала Кутузов стоял на одном месте, пока полк двигался; потом Кутузов рядом с белым генералом, пешком, сопутствуемый свитою, стал ходить по рядам.
По тому, как полковой командир салютовал главнокомандующему, впиваясь в него глазами, вытягиваясь и подбираясь, как наклоненный вперед ходил за генералами по рядам, едва удерживая подрагивающее движение, как подскакивал при каждом слове и движении главнокомандующего, – видно было, что он исполнял свои обязанности подчиненного еще с большим наслаждением, чем обязанности начальника. Полк, благодаря строгости и старательности полкового командира, был в прекрасном состоянии сравнительно с другими, приходившими в то же время к Браунау. Отсталых и больных было только 217 человек. И всё было исправно, кроме обуви.
Кутузов прошел по рядам, изредка останавливаясь и говоря по нескольку ласковых слов офицерам, которых он знал по турецкой войне, а иногда и солдатам. Поглядывая на обувь, он несколько раз грустно покачивал головой и указывал на нее австрийскому генералу с таким выражением, что как бы не упрекал в этом никого, но не мог не видеть, как это плохо. Полковой командир каждый раз при этом забегал вперед, боясь упустить слово главнокомандующего касательно полка. Сзади Кутузова, в таком расстоянии, что всякое слабо произнесенное слово могло быть услышано, шло человек 20 свиты. Господа свиты разговаривали между собой и иногда смеялись. Ближе всех за главнокомандующим шел красивый адъютант. Это был князь Болконский. Рядом с ним шел его товарищ Несвицкий, высокий штаб офицер, чрезвычайно толстый, с добрым, и улыбающимся красивым лицом и влажными глазами; Несвицкий едва удерживался от смеха, возбуждаемого черноватым гусарским офицером, шедшим подле него. Гусарский офицер, не улыбаясь, не изменяя выражения остановившихся глаз, с серьезным лицом смотрел на спину полкового командира и передразнивал каждое его движение. Каждый раз, как полковой командир вздрагивал и нагибался вперед, точно так же, точь в точь так же, вздрагивал и нагибался вперед гусарский офицер. Несвицкий смеялся и толкал других, чтобы они смотрели на забавника.
Кутузов шел медленно и вяло мимо тысячей глаз, которые выкатывались из своих орбит, следя за начальником. Поровнявшись с 3 й ротой, он вдруг остановился. Свита, не предвидя этой остановки, невольно надвинулась на него.
– А, Тимохин! – сказал главнокомандующий, узнавая капитана с красным носом, пострадавшего за синюю шинель.
Казалось, нельзя было вытягиваться больше того, как вытягивался Тимохин, в то время как полковой командир делал ему замечание. Но в эту минуту обращения к нему главнокомандующего капитан вытянулся так, что, казалось, посмотри на него главнокомандующий еще несколько времени, капитан не выдержал бы; и потому Кутузов, видимо поняв его положение и желая, напротив, всякого добра капитану, поспешно отвернулся. По пухлому, изуродованному раной лицу Кутузова пробежала чуть заметная улыбка.
– Еще измайловский товарищ, – сказал он. – Храбрый офицер! Ты доволен им? – спросил Кутузов у полкового командира.
И полковой командир, отражаясь, как в зеркале, невидимо для себя, в гусарском офицере, вздрогнул, подошел вперед и отвечал:
– Очень доволен, ваше высокопревосходительство.
– Мы все не без слабостей, – сказал Кутузов, улыбаясь и отходя от него. – У него была приверженность к Бахусу.
Полковой командир испугался, не виноват ли он в этом, и ничего не ответил. Офицер в эту минуту заметил лицо капитана с красным носом и подтянутым животом и так похоже передразнил его лицо и позу, что Несвицкий не мог удержать смеха.
Кутузов обернулся. Видно было, что офицер мог управлять своим лицом, как хотел: в ту минуту, как Кутузов обернулся, офицер успел сделать гримасу, а вслед за тем принять самое серьезное, почтительное и невинное выражение.
Третья рота была последняя, и Кутузов задумался, видимо припоминая что то. Князь Андрей выступил из свиты и по французски тихо сказал:
– Вы приказали напомнить о разжалованном Долохове в этом полку.
– Где тут Долохов? – спросил Кутузов.
Долохов, уже переодетый в солдатскую серую шинель, не дожидался, чтоб его вызвали. Стройная фигура белокурого с ясными голубыми глазами солдата выступила из фронта. Он подошел к главнокомандующему и сделал на караул.
– Претензия? – нахмурившись слегка, спросил Кутузов.
– Это Долохов, – сказал князь Андрей.
– A! – сказал Кутузов. – Надеюсь, что этот урок тебя исправит, служи хорошенько. Государь милостив. И я не забуду тебя, ежели ты заслужишь.
Голубые ясные глаза смотрели на главнокомандующего так же дерзко, как и на полкового командира, как будто своим выражением разрывая завесу условности, отделявшую так далеко главнокомандующего от солдата.
– Об одном прошу, ваше высокопревосходительство, – сказал он своим звучным, твердым, неспешащим голосом. – Прошу дать мне случай загладить мою вину и доказать мою преданность государю императору и России.
Кутузов отвернулся. На лице его промелькнула та же улыбка глаз, как и в то время, когда он отвернулся от капитана Тимохина. Он отвернулся и поморщился, как будто хотел выразить этим, что всё, что ему сказал Долохов, и всё, что он мог сказать ему, он давно, давно знает, что всё это уже прискучило ему и что всё это совсем не то, что нужно. Он отвернулся и направился к коляске.
Полк разобрался ротами и направился к назначенным квартирам невдалеке от Браунау, где надеялся обуться, одеться и отдохнуть после трудных переходов.
– Вы на меня не претендуете, Прохор Игнатьич? – сказал полковой командир, объезжая двигавшуюся к месту 3 ю роту и подъезжая к шедшему впереди ее капитану Тимохину. Лицо полкового командира выражало после счастливо отбытого смотра неудержимую радость. – Служба царская… нельзя… другой раз во фронте оборвешь… Сам извинюсь первый, вы меня знаете… Очень благодарил! – И он протянул руку ротному.
– Помилуйте, генерал, да смею ли я! – отвечал капитан, краснея носом, улыбаясь и раскрывая улыбкой недостаток двух передних зубов, выбитых прикладом под Измаилом.
– Да господину Долохову передайте, что я его не забуду, чтоб он был спокоен. Да скажите, пожалуйста, я всё хотел спросить, что он, как себя ведет? И всё…
– По службе очень исправен, ваше превосходительство… но карахтер… – сказал Тимохин.
– А что, что характер? – спросил полковой командир.
– Находит, ваше превосходительство, днями, – говорил капитан, – то и умен, и учен, и добр. А то зверь. В Польше убил было жида, изволите знать…
– Ну да, ну да, – сказал полковой командир, – всё надо пожалеть молодого человека в несчастии. Ведь большие связи… Так вы того…
– Слушаю, ваше превосходительство, – сказал Тимохин, улыбкой давая чувствовать, что он понимает желания начальника.
– Ну да, ну да.
Полковой командир отыскал в рядах Долохова и придержал лошадь.
– До первого дела – эполеты, – сказал он ему.
Долохов оглянулся, ничего не сказал и не изменил выражения своего насмешливо улыбающегося рта.
– Ну, вот и хорошо, – продолжал полковой командир. – Людям по чарке водки от меня, – прибавил он, чтобы солдаты слышали. – Благодарю всех! Слава Богу! – И он, обогнав роту, подъехал к другой.
– Что ж, он, право, хороший человек; с ним служить можно, – сказал Тимохин субалтерн офицеру, шедшему подле него.
– Одно слово, червонный!… (полкового командира прозвали червонным королем) – смеясь, сказал субалтерн офицер.
Счастливое расположение духа начальства после смотра перешло и к солдатам. Рота шла весело. Со всех сторон переговаривались солдатские голоса.
– Как же сказывали, Кутузов кривой, об одном глазу?
– А то нет! Вовсе кривой.
– Не… брат, глазастее тебя. Сапоги и подвертки – всё оглядел…
– Как он, братец ты мой, глянет на ноги мне… ну! думаю…
– А другой то австрияк, с ним был, словно мелом вымазан. Как мука, белый. Я чай, как амуницию чистят!
– Что, Федешоу!… сказывал он, что ли, когда стражения начнутся, ты ближе стоял? Говорили всё, в Брунове сам Бунапарте стоит.
– Бунапарте стоит! ишь врет, дура! Чего не знает! Теперь пруссак бунтует. Австрияк его, значит, усмиряет. Как он замирится, тогда и с Бунапартом война откроется. А то, говорит, в Брунове Бунапарте стоит! То то и видно, что дурак. Ты слушай больше.
– Вишь черти квартирьеры! Пятая рота, гляди, уже в деревню заворачивает, они кашу сварят, а мы еще до места не дойдем.
– Дай сухарика то, чорт.
– А табаку то вчера дал? То то, брат. Ну, на, Бог с тобой.
– Хоть бы привал сделали, а то еще верст пять пропрем не емши.
– То то любо было, как немцы нам коляски подавали. Едешь, знай: важно!
– А здесь, братец, народ вовсе оголтелый пошел. Там всё как будто поляк был, всё русской короны; а нынче, брат, сплошной немец пошел.
– Песенники вперед! – послышался крик капитана.
И перед роту с разных рядов выбежало человек двадцать. Барабанщик запевало обернулся лицом к песенникам, и, махнув рукой, затянул протяжную солдатскую песню, начинавшуюся: «Не заря ли, солнышко занималося…» и кончавшуюся словами: «То то, братцы, будет слава нам с Каменскиим отцом…» Песня эта была сложена в Турции и пелась теперь в Австрии, только с тем изменением, что на место «Каменскиим отцом» вставляли слова: «Кутузовым отцом».
Оторвав по солдатски эти последние слова и махнув руками, как будто он бросал что то на землю, барабанщик, сухой и красивый солдат лет сорока, строго оглянул солдат песенников и зажмурился. Потом, убедившись, что все глаза устремлены на него, он как будто осторожно приподнял обеими руками какую то невидимую, драгоценную вещь над головой, подержал ее так несколько секунд и вдруг отчаянно бросил ее:
Ах, вы, сени мои, сени!
«Сени новые мои…», подхватили двадцать голосов, и ложечник, несмотря на тяжесть амуниции, резво выскочил вперед и пошел задом перед ротой, пошевеливая плечами и угрожая кому то ложками. Солдаты, в такт песни размахивая руками, шли просторным шагом, невольно попадая в ногу. Сзади роты послышались звуки колес, похрускиванье рессор и топот лошадей.
Кутузов со свитой возвращался в город. Главнокомандующий дал знак, чтобы люди продолжали итти вольно, и на его лице и на всех лицах его свиты выразилось удовольствие при звуках песни, при виде пляшущего солдата и весело и бойко идущих солдат роты. Во втором ряду, с правого фланга, с которого коляска обгоняла роты, невольно бросался в глаза голубоглазый солдат, Долохов, который особенно бойко и грациозно шел в такт песни и глядел на лица проезжающих с таким выражением, как будто он жалел всех, кто не шел в это время с ротой. Гусарский корнет из свиты Кутузова, передразнивавший полкового командира, отстал от коляски и подъехал к Долохову.
Гусарский корнет Жерков одно время в Петербурге принадлежал к тому буйному обществу, которым руководил Долохов. За границей Жерков встретил Долохова солдатом, но не счел нужным узнать его. Теперь, после разговора Кутузова с разжалованным, он с радостью старого друга обратился к нему:
– Друг сердечный, ты как? – сказал он при звуках песни, ровняя шаг своей лошади с шагом роты.
– Я как? – отвечал холодно Долохов, – как видишь.
Бойкая песня придавала особенное значение тону развязной веселости, с которой говорил Жерков, и умышленной холодности ответов Долохова.
– Ну, как ладишь с начальством? – спросил Жерков.
– Ничего, хорошие люди. Ты как в штаб затесался?
– Прикомандирован, дежурю.
Они помолчали.
«Выпускала сокола да из правого рукава», говорила песня, невольно возбуждая бодрое, веселое чувство. Разговор их, вероятно, был бы другой, ежели бы они говорили не при звуках песни.
– Что правда, австрийцев побили? – спросил Долохов.
– А чорт их знает, говорят.
– Я рад, – отвечал Долохов коротко и ясно, как того требовала песня.
– Что ж, приходи к нам когда вечерком, фараон заложишь, – сказал Жерков.
– Или у вас денег много завелось?
– Приходи.
– Нельзя. Зарок дал. Не пью и не играю, пока не произведут.
– Да что ж, до первого дела…
– Там видно будет.
Опять они помолчали.
– Ты заходи, коли что нужно, все в штабе помогут… – сказал Жерков.
Долохов усмехнулся.
– Ты лучше не беспокойся. Мне что нужно, я просить не стану, сам возьму.
– Да что ж, я так…
– Ну, и я так.
– Прощай.
– Будь здоров…
… и высоко, и далеко,
На родиму сторону…
Жерков тронул шпорами лошадь, которая раза три, горячась, перебила ногами, не зная, с какой начать, справилась и поскакала, обгоняя роту и догоняя коляску, тоже в такт песни.


Возвратившись со смотра, Кутузов, сопутствуемый австрийским генералом, прошел в свой кабинет и, кликнув адъютанта, приказал подать себе некоторые бумаги, относившиеся до состояния приходивших войск, и письма, полученные от эрцгерцога Фердинанда, начальствовавшего передовою армией. Князь Андрей Болконский с требуемыми бумагами вошел в кабинет главнокомандующего. Перед разложенным на столе планом сидели Кутузов и австрийский член гофкригсрата.
– А… – сказал Кутузов, оглядываясь на Болконского, как будто этим словом приглашая адъютанта подождать, и продолжал по французски начатый разговор.
– Я только говорю одно, генерал, – говорил Кутузов с приятным изяществом выражений и интонации, заставлявшим вслушиваться в каждое неторопливо сказанное слово. Видно было, что Кутузов и сам с удовольствием слушал себя. – Я только одно говорю, генерал, что ежели бы дело зависело от моего личного желания, то воля его величества императора Франца давно была бы исполнена. Я давно уже присоединился бы к эрцгерцогу. И верьте моей чести, что для меня лично передать высшее начальство армией более меня сведущему и искусному генералу, какими так обильна Австрия, и сложить с себя всю эту тяжкую ответственность для меня лично было бы отрадой. Но обстоятельства бывают сильнее нас, генерал.
И Кутузов улыбнулся с таким выражением, как будто он говорил: «Вы имеете полное право не верить мне, и даже мне совершенно всё равно, верите ли вы мне или нет, но вы не имеете повода сказать мне это. И в этом то всё дело».
Австрийский генерал имел недовольный вид, но не мог не в том же тоне отвечать Кутузову.
– Напротив, – сказал он ворчливым и сердитым тоном, так противоречившим лестному значению произносимых слов, – напротив, участие вашего превосходительства в общем деле высоко ценится его величеством; но мы полагаем, что настоящее замедление лишает славные русские войска и их главнокомандующих тех лавров, которые они привыкли пожинать в битвах, – закончил он видимо приготовленную фразу.
Кутузов поклонился, не изменяя улыбки.
– А я так убежден и, основываясь на последнем письме, которым почтил меня его высочество эрцгерцог Фердинанд, предполагаю, что австрийские войска, под начальством столь искусного помощника, каков генерал Мак, теперь уже одержали решительную победу и не нуждаются более в нашей помощи, – сказал Кутузов.
Генерал нахмурился. Хотя и не было положительных известий о поражении австрийцев, но было слишком много обстоятельств, подтверждавших общие невыгодные слухи; и потому предположение Кутузова о победе австрийцев было весьма похоже на насмешку. Но Кутузов кротко улыбался, всё с тем же выражением, которое говорило, что он имеет право предполагать это. Действительно, последнее письмо, полученное им из армии Мака, извещало его о победе и о самом выгодном стратегическом положении армии.
– Дай ка сюда это письмо, – сказал Кутузов, обращаясь к князю Андрею. – Вот изволите видеть. – И Кутузов, с насмешливою улыбкой на концах губ, прочел по немецки австрийскому генералу следующее место из письма эрцгерцога Фердинанда: «Wir haben vollkommen zusammengehaltene Krafte, nahe an 70 000 Mann, um den Feind, wenn er den Lech passirte, angreifen und schlagen zu konnen. Wir konnen, da wir Meister von Ulm sind, den Vortheil, auch von beiden Uferien der Donau Meister zu bleiben, nicht verlieren; mithin auch jeden Augenblick, wenn der Feind den Lech nicht passirte, die Donau ubersetzen, uns auf seine Communikations Linie werfen, die Donau unterhalb repassiren und dem Feinde, wenn er sich gegen unsere treue Allirte mit ganzer Macht wenden wollte, seine Absicht alabald vereitelien. Wir werden auf solche Weise den Zeitpunkt, wo die Kaiserlich Ruseische Armee ausgerustet sein wird, muthig entgegenharren, und sodann leicht gemeinschaftlich die Moglichkeit finden, dem Feinde das Schicksal zuzubereiten, so er verdient». [Мы имеем вполне сосредоточенные силы, около 70 000 человек, так что мы можем атаковать и разбить неприятеля в случае переправы его через Лех. Так как мы уже владеем Ульмом, то мы можем удерживать за собою выгоду командования обоими берегами Дуная, стало быть, ежеминутно, в случае если неприятель не перейдет через Лех, переправиться через Дунай, броситься на его коммуникационную линию, ниже перейти обратно Дунай и неприятелю, если он вздумает обратить всю свою силу на наших верных союзников, не дать исполнить его намерение. Таким образом мы будем бодро ожидать времени, когда императорская российская армия совсем изготовится, и затем вместе легко найдем возможность уготовить неприятелю участь, коей он заслуживает».]
Кутузов тяжело вздохнул, окончив этот период, и внимательно и ласково посмотрел на члена гофкригсрата.
– Но вы знаете, ваше превосходительство, мудрое правило, предписывающее предполагать худшее, – сказал австрийский генерал, видимо желая покончить с шутками и приступить к делу.
Он невольно оглянулся на адъютанта.
– Извините, генерал, – перебил его Кутузов и тоже поворотился к князю Андрею. – Вот что, мой любезный, возьми ты все донесения от наших лазутчиков у Козловского. Вот два письма от графа Ностица, вот письмо от его высочества эрцгерцога Фердинанда, вот еще, – сказал он, подавая ему несколько бумаг. – И из всего этого чистенько, на французском языке, составь mеmorandum, записочку, для видимости всех тех известий, которые мы о действиях австрийской армии имели. Ну, так то, и представь его превосходительству.
Князь Андрей наклонил голову в знак того, что понял с первых слов не только то, что было сказано, но и то, что желал бы сказать ему Кутузов. Он собрал бумаги, и, отдав общий поклон, тихо шагая по ковру, вышел в приемную.
Несмотря на то, что еще не много времени прошло с тех пор, как князь Андрей оставил Россию, он много изменился за это время. В выражении его лица, в движениях, в походке почти не было заметно прежнего притворства, усталости и лени; он имел вид человека, не имеющего времени думать о впечатлении, какое он производит на других, и занятого делом приятным и интересным. Лицо его выражало больше довольства собой и окружающими; улыбка и взгляд его были веселее и привлекательнее.
Кутузов, которого он догнал еще в Польше, принял его очень ласково, обещал ему не забывать его, отличал от других адъютантов, брал с собою в Вену и давал более серьезные поручения. Из Вены Кутузов писал своему старому товарищу, отцу князя Андрея:
«Ваш сын, – писал он, – надежду подает быть офицером, из ряду выходящим по своим занятиям, твердости и исполнительности. Я считаю себя счастливым, имея под рукой такого подчиненного».
В штабе Кутузова, между товарищами сослуживцами и вообще в армии князь Андрей, так же как и в петербургском обществе, имел две совершенно противоположные репутации.
Одни, меньшая часть, признавали князя Андрея чем то особенным от себя и от всех других людей, ожидали от него больших успехов, слушали его, восхищались им и подражали ему; и с этими людьми князь Андрей был прост и приятен. Другие, большинство, не любили князя Андрея, считали его надутым, холодным и неприятным человеком. Но с этими людьми князь Андрей умел поставить себя так, что его уважали и даже боялись.
Выйдя в приемную из кабинета Кутузова, князь Андрей с бумагами подошел к товарищу,дежурному адъютанту Козловскому, который с книгой сидел у окна.
– Ну, что, князь? – спросил Козловский.
– Приказано составить записку, почему нейдем вперед.
– А почему?
Князь Андрей пожал плечами.
– Нет известия от Мака? – спросил Козловский.
– Нет.
– Ежели бы правда, что он разбит, так пришло бы известие.
– Вероятно, – сказал князь Андрей и направился к выходной двери; но в то же время навстречу ему, хлопнув дверью, быстро вошел в приемную высокий, очевидно приезжий, австрийский генерал в сюртуке, с повязанною черным платком головой и с орденом Марии Терезии на шее. Князь Андрей остановился.
– Генерал аншеф Кутузов? – быстро проговорил приезжий генерал с резким немецким выговором, оглядываясь на обе стороны и без остановки проходя к двери кабинета.
– Генерал аншеф занят, – сказал Козловский, торопливо подходя к неизвестному генералу и загораживая ему дорогу от двери. – Как прикажете доложить?
Неизвестный генерал презрительно оглянулся сверху вниз на невысокого ростом Козловского, как будто удивляясь, что его могут не знать.
– Генерал аншеф занят, – спокойно повторил Козловский.
Лицо генерала нахмурилось, губы его дернулись и задрожали. Он вынул записную книжку, быстро начертил что то карандашом, вырвал листок, отдал, быстрыми шагами подошел к окну, бросил свое тело на стул и оглянул бывших в комнате, как будто спрашивая: зачем они на него смотрят? Потом генерал поднял голову, вытянул шею, как будто намереваясь что то сказать, но тотчас же, как будто небрежно начиная напевать про себя, произвел странный звук, который тотчас же пресекся. Дверь кабинета отворилась, и на пороге ее показался Кутузов. Генерал с повязанною головой, как будто убегая от опасности, нагнувшись, большими, быстрыми шагами худых ног подошел к Кутузову.
– Vous voyez le malheureux Mack, [Вы видите несчастного Мака.] – проговорил он сорвавшимся голосом.
Лицо Кутузова, стоявшего в дверях кабинета, несколько мгновений оставалось совершенно неподвижно. Потом, как волна, пробежала по его лицу морщина, лоб разгладился; он почтительно наклонил голову, закрыл глаза, молча пропустил мимо себя Мака и сам за собой затворил дверь.
Слух, уже распространенный прежде, о разбитии австрийцев и о сдаче всей армии под Ульмом, оказывался справедливым. Через полчаса уже по разным направлениям были разосланы адъютанты с приказаниями, доказывавшими, что скоро и русские войска, до сих пор бывшие в бездействии, должны будут встретиться с неприятелем.
Князь Андрей был один из тех редких офицеров в штабе, который полагал свой главный интерес в общем ходе военного дела. Увидав Мака и услыхав подробности его погибели, он понял, что половина кампании проиграна, понял всю трудность положения русских войск и живо вообразил себе то, что ожидает армию, и ту роль, которую он должен будет играть в ней.
Невольно он испытывал волнующее радостное чувство при мысли о посрамлении самонадеянной Австрии и о том, что через неделю, может быть, придется ему увидеть и принять участие в столкновении русских с французами, впервые после Суворова.
Но он боялся гения Бонапарта, который мог оказаться сильнее всей храбрости русских войск, и вместе с тем не мог допустить позора для своего героя.
Взволнованный и раздраженный этими мыслями, князь Андрей пошел в свою комнату, чтобы написать отцу, которому он писал каждый день. Он сошелся в коридоре с своим сожителем Несвицким и шутником Жерковым; они, как всегда, чему то смеялись.