Трептов-парк

Трептов-паркТрептов-парк

</tt>

</tt> </tt> </tt> </tt>

</tt> </tt> </tt>

</tt> </tt> </tt>

Трептов-парк нем. Treptower Park
Панорама мемориала в Трептов-парке
52°29′25″ с. ш. 13°28′12″ в. д.52.49028° с. ш. 13.47000° в. д. / 52.49028; 13.47000
Страна	Германия Германия
Местонахождение	Берлин, Германия
Тип	Городской парк
Дата основания	1876
Площадь	88,2 га
Трептов-парк

Тре́птов-парк (нем. Treptower Park) — знаменитый берлинский парк, расположенный в восточной части города на берегу Шпрее в районе Альт-Трептов в округе Трептов-Кёпеник, пандан расположенному в западной части Берлина Большому Тиргартену.

История появления

Парк площадью 88,2 га был заложен в 1876—1888 годах по проекту директора городских садов Иоганна Генриха Густава Майера. Ранее на этом месте находились «упорядоченные насаждения деревьев в Трептове», основанные Иоганном Петером Паулем Буше. Расходы на возведение парка составили 1,2 млн марок. Трептов-парк стал народным парком, открытым для жителей города, что являлось новшеством для того времени. В центре парка находился большой луг в форме ипподрома для занятий играми и спортом длиной 250 м и 100 м шириной.

С 1 мая по 15 октября 1896 года в Трептов-парке проходила Берлинская выставка ремёсел.

В ознаменование заслуг Густава Майера в западной части парка установлен его бюст работы скульптора Альберта Августа Манте.

В 1957—1958 годах ландшафтный архитектор Георг Пниовер разбил в Трептов-парке сад подсолнечника, позднее в Трептов-парке появился и розовый сад в 25 тыс. розовых кустов. В парке установлены скульптуры, функционирует фонтан.

Описание и положение

В северной части парк граничит с комплексом Treptowers, в который входит самое высокое офисное здание Берлина компании «Allianz SE», ставшее новым символом района. Между Treptowers и парком располагается вокзал Трептов-парк кольцевой железной дороги Берлина. На юго-востоке парк граничит с районом Плентервальд и бывшим парком развлечений Шпреепарк.

В парке находится пристань для прогулочных кораблей.

Советский военный мемориал

На территории мемориала, воздвигнутого в ознаменование разгрома гитлеровского нацизма, погребено более 7000 советских солдат. В конце Великой Отечественной войны в апреле и мае 1945 года в боях за Берлин погибли десятки тысяч людей. Среди них — более 22 000 советских солдат. В 1946 году Советская военная администрация приняла решение о переоборудовании советских воинских захоронений в Берлине. Место было выбрано советским командованием и закреплено в приказе номер 134. Наряду с уже созданным в 1945 году мемориалом в Тиргартене, где находилось место погребения более 2000 советских солдат, были намечены дополнительные братские могилы для погибших военнослужащих Красной армии. Таким образом возникли мемориалы в Трептов-парке и Шёнхольце. 8 мая 1949 года в Трептове был торжественно открыт самый крупный советский воинский мемориал за пределами Советского Союза. Значение мемориала выходит далеко за пределы Берлина и Германии. В центральной части парка на большом лугу находится фигура советского солдата, рассекающего мечом свастику, и со спасённым ребёнком на руке, которая является всемирно известным символом вклада Советского Союза в разгром гитлеровского фашизма (авторы: архитектор Яков Белопольский и скульптор Евгений Вучетич). Для строительства использовали гранит из рейхсканцелярии Гитлера. Памятник является не абстрактным монументом, это памятник сержанту Николаю Масалову, реально спасшему немецкую девочку.

Фотографии

Фотографии мемориала, сделанные в разные годы.

См. также

• Воин-освободитель

Библиография

• Clemens Alexander Wimmer: Parks und Gärten in Berlin und Potsdam; ed. Senator für Stadtentwicklung und Umweltschutz, Abt. III — Gartendenkmalpflege; Nicolaische Verlagsbuchhandlung: Berlin ³1989; ISBN 3-87584-267-7; S. 146—150.
• Kaija Voss: Die Parks der Berliner; be.bra verlag: Berlin 2006; ISBN 978-3-8148-0145-2; S. 122—126.

Ссылки

• На Викискладе есть медиафайлы по теме Трептов-парк
• [www.dw-world.de/dw/article/0,,5381802,00.html Трептов-парк] Мемориал воинам-освободителям в Трептов-парке. Репортаж Deutsche Welle

Отрывок, характеризующий Трептов-парк

Он подсел к Ипполиту и, собрав на лбу свои складки, завел с ним разговор о политике. Князь Андрей и другие обступили обоих.
– Le cabinet de Berlin ne peut pas exprimer un sentiment d'alliance, – начал Ипполит, значительно оглядывая всех, – sans exprimer… comme dans sa derieniere note… vous comprenez… vous comprenez… et puis si sa Majeste l'Empereur ne deroge pas au principe de notre alliance… [Берлинский кабинет не может выразить свое мнение о союзе, не выражая… как в своей последней ноте… вы понимаете… вы понимаете… впрочем, если его величество император не изменит сущности нашего союза…]
– Attendez, je n'ai pas fini… – сказал он князю Андрею, хватая его за руку. – Je suppose que l'intervention sera plus forte que la non intervention. Et… – Он помолчал. – On ne pourra pas imputer a la fin de non recevoir notre depeche du 28 novembre. Voila comment tout cela finira. [Подождите, я не кончил. Я думаю, что вмешательство будет прочнее чем невмешательство И… Невозможно считать дело оконченным непринятием нашей депеши от 28 ноября. Чем то всё это кончится.]
И он отпустил руку Болконского, показывая тем, что теперь он совсем кончил.
– Demosthenes, je te reconnais au caillou que tu as cache dans ta bouche d'or! [Демосфен, я узнаю тебя по камешку, который ты скрываешь в своих золотых устах!] – сказал Билибин, y которого шапка волос подвинулась на голове от удовольствия.
Все засмеялись. Ипполит смеялся громче всех. Он, видимо, страдал, задыхался, но не мог удержаться от дикого смеха, растягивающего его всегда неподвижное лицо.
– Ну вот что, господа, – сказал Билибин, – Болконский мой гость в доме и здесь в Брюнне, и я хочу его угостить, сколько могу, всеми радостями здешней жизни. Ежели бы мы были в Брюнне, это было бы легко; но здесь, dans ce vilain trou morave [в этой скверной моравской дыре], это труднее, и я прошу у всех вас помощи. Il faut lui faire les honneurs de Brunn. [Надо ему показать Брюнн.] Вы возьмите на себя театр, я – общество, вы, Ипполит, разумеется, – женщин.
– Надо ему показать Амели, прелесть! – сказал один из наших, целуя кончики пальцев.
– Вообще этого кровожадного солдата, – сказал Билибин, – надо обратить к более человеколюбивым взглядам.
– Едва ли я воспользуюсь вашим гостеприимством, господа, и теперь мне пора ехать, – взглядывая на часы, сказал Болконский.
– Куда?
– К императору.
– О! о! о!
– Ну, до свидания, Болконский! До свидания, князь; приезжайте же обедать раньше, – пocлшaлиcь голоса. – Мы беремся за вас.
– Старайтесь как можно более расхваливать порядок в доставлении провианта и маршрутов, когда будете говорить с императором, – сказал Билибин, провожая до передней Болконского.
– И желал бы хвалить, но не могу, сколько знаю, – улыбаясь отвечал Болконский.
– Ну, вообще как можно больше говорите. Его страсть – аудиенции; а говорить сам он не любит и не умеет, как увидите.


На выходе император Франц только пристально вгляделся в лицо князя Андрея, стоявшего в назначенном месте между австрийскими офицерами, и кивнул ему своей длинной головой. Но после выхода вчерашний флигель адъютант с учтивостью передал Болконскому желание императора дать ему аудиенцию.
Император Франц принял его, стоя посредине комнаты. Перед тем как начинать разговор, князя Андрея поразило то, что император как будто смешался, не зная, что сказать, и покраснел.
– Скажите, когда началось сражение? – спросил он поспешно.
Князь Андрей отвечал. После этого вопроса следовали другие, столь же простые вопросы: «здоров ли Кутузов? как давно выехал он из Кремса?» и т. п. Император говорил с таким выражением, как будто вся цель его состояла только в том, чтобы сделать известное количество вопросов. Ответы же на эти вопросы, как было слишком очевидно, не могли интересовать его.
– В котором часу началось сражение? – спросил император.
– Не могу донести вашему величеству, в котором часу началось сражение с фронта, но в Дюренштейне, где я находился, войско начало атаку в 6 часу вечера, – сказал Болконский, оживляясь и при этом случае предполагая, что ему удастся представить уже готовое в его голове правдивое описание всего того, что он знал и видел.
Но император улыбнулся и перебил его:
– Сколько миль?
– Откуда и докуда, ваше величество?
– От Дюренштейна до Кремса?
– Три с половиною мили, ваше величество.
– Французы оставили левый берег?
– Как доносили лазутчики, в ночь на плотах переправились последние.
– Достаточно ли фуража в Кремсе?
– Фураж не был доставлен в том количестве…
Император перебил его.
– В котором часу убит генерал Шмит?…
– В семь часов, кажется.
– В 7 часов. Очень печально! Очень печально!
Император сказал, что он благодарит, и поклонился. Князь Андрей вышел и тотчас же со всех сторон был окружен придворными. Со всех сторон глядели на него ласковые глаза и слышались ласковые слова. Вчерашний флигель адъютант делал ему упреки, зачем он не остановился во дворце, и предлагал ему свой дом. Военный министр подошел, поздравляя его с орденом Марии Терезии З й степени, которым жаловал его император. Камергер императрицы приглашал его к ее величеству. Эрцгерцогиня тоже желала его видеть. Он не знал, кому отвечать, и несколько секунд собирался с мыслями. Русский посланник взял его за плечо, отвел к окну и стал говорить с ним.
Вопреки словам Билибина, известие, привезенное им, было принято радостно. Назначено было благодарственное молебствие. Кутузов был награжден Марией Терезией большого креста, и вся армия получила награды. Болконский получал приглашения со всех сторон и всё утро должен был делать визиты главным сановникам Австрии. Окончив свои визиты в пятом часу вечера, мысленно сочиняя письмо отцу о сражении и о своей поездке в Брюнн, князь Андрей возвращался домой к Билибину. У крыльца дома, занимаемого Билибиным, стояла до половины уложенная вещами бричка, и Франц, слуга Билибина, с трудом таща чемодан, вышел из двери.