Тяньцзинь-Пукоуская операция
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Тяньцзинь-Пукоуская операция (кит. 津浦線作戦, август-сентябрь 1937) — один из эпизодов японо-китайской войны.
После падения Тяньцзиня разбитые китайские войска стали отступать в южном направлении. Чтобы окончательно разгромить противника и принудить Чан Кайши подписать мир на японских условиях, японцы начали преследование противника, намереваясь разгромить его в окрестностях Тяньцзиня. Однако китайские войска быстро отходили, не вступая в сражение, и японская операция выродилась в преследование отступающего противника по расходящимся направлениям вдоль железных дорог.
Одна из важнейших железнодорожных линий Китая шла от Тяньцзиня к Нанкину. В связи с тем, что в то время не было мостов через Янцзы, она доходила только до Пукоу на северном берегу реки. Когда стало ясно, что разгромить отступающую 29-ю армию Сун Чжэюаня одним решительным ударом не удалось, японские войска из состава Северо-китайского фронта получили из Токио приказ остановиться, однако генералы на местах проигнорировали этот приказ и продолжали преследование. Тем не менее, начало сражения за Тайюань вынудило командование фронта перебросить резервы на запад, и преследовавшие противника японские войска остановились в Цзинани на реке Хуанхэ. Боевые действия на этом направлении возобновились лишь весной 1938 года, и привели к сражению за Сюйчжоу.
Источники
- [forum.axishistory.com/viewtopic.php?f=101&t=105655 Ранние японские кампании во Второй японо-китайской войне] (англ.)
Напишите отзыв о статье "Тяньцзинь-Пукоуская операция"
Отрывок, характеризующий Тяньцзинь-Пукоуская операция
Вдруг князь Ипполит поднялся и, знаками рук останавливая всех и прося присесть, заговорил:– Ah! aujourd'hui on m'a raconte une anecdote moscovite, charmante: il faut que je vous en regale. Vous m'excusez, vicomte, il faut que je raconte en russe. Autrement on ne sentira pas le sel de l'histoire. [Сегодня мне рассказали прелестный московский анекдот; надо вас им поподчивать. Извините, виконт, я буду рассказывать по русски, иначе пропадет вся соль анекдота.]
И князь Ипполит начал говорить по русски таким выговором, каким говорят французы, пробывшие с год в России. Все приостановились: так оживленно, настоятельно требовал князь Ипполит внимания к своей истории.
– В Moscou есть одна барыня, une dame. И она очень скупа. Ей нужно было иметь два valets de pied [лакея] за карета. И очень большой ростом. Это было ее вкусу. И она имела une femme de chambre [горничную], еще большой росту. Она сказала…
Тут князь Ипполит задумался, видимо с трудом соображая.
– Она сказала… да, она сказала: «девушка (a la femme de chambre), надень livree [ливрею] и поедем со мной, за карета, faire des visites». [делать визиты.]
Тут князь Ипполит фыркнул и захохотал гораздо прежде своих слушателей, что произвело невыгодное для рассказчика впечатление. Однако многие, и в том числе пожилая дама и Анна Павловна, улыбнулись.
– Она поехала. Незапно сделался сильный ветер. Девушка потеряла шляпа, и длинны волоса расчесались…
Тут он не мог уже более держаться и стал отрывисто смеяться и сквозь этот смех проговорил:
– И весь свет узнал…
Тем анекдот и кончился. Хотя и непонятно было, для чего он его рассказывает и для чего его надо было рассказать непременно по русски, однако Анна Павловна и другие оценили светскую любезность князя Ипполита, так приятно закончившего неприятную и нелюбезную выходку мсье Пьера. Разговор после анекдота рассыпался на мелкие, незначительные толки о будущем и прошедшем бале, спектакле, о том, когда и где кто увидится.
Поблагодарив Анну Павловну за ее charmante soiree, [очаровательный вечер,] гости стали расходиться.
Пьер был неуклюж. Толстый, выше обыкновенного роста, широкий, с огромными красными руками, он, как говорится, не умел войти в салон и еще менее умел из него выйти, то есть перед выходом сказать что нибудь особенно приятное. Кроме того, он был рассеян. Вставая, он вместо своей шляпы захватил трехугольную шляпу с генеральским плюмажем и держал ее, дергая султан, до тех пор, пока генерал не попросил возвратить ее. Но вся его рассеянность и неуменье войти в салон и говорить в нем выкупались выражением добродушия, простоты и скромности. Анна Павловна повернулась к нему и, с христианскою кротостью выражая прощение за его выходку, кивнула ему и сказала:
