Шаяхметов, Жумабай Шаяхметович

Жумабай Шаяхметович Шаяхметов каз. Жұмабай Шаяхметұлы
Первый секретарь Южно- -Казахстанского обкома компартии Казахстана
февраль 1954 — май 1955
Предшественник:	Нурдавлет Кузембаев
Преемник:	Исмаил Юсупов
Председатель Совета Национальностей Верховного Совета СССР
12 июня 1950 года — 14 марта 1954 года
Предшественник:	Василий Кузнецов
Преемник:	Вилис Лацис
Первый секретарь ЦК КП Казахстана
22 июня 1946 года — 6 февраля 1954 года
Предшественник:	Геннадий Борков
Преемник:	Пантелеймон Пономаренко
Вероисповедание:	отсутствует (атеист)
Рождение:	30 августа 1902(1902-08-30) аул в Борисовской волости Омского уезда, Акмолинская область, Степное генерал-губернаторство Российской империи
Смерть:	17 октября 1966(1966-10-17) (64 года) Алма-Ата, Казахская ССР, СССР
Супруга:	Майнур Галиевна Чокабаева
Дети:	сыновья: Равиль, Ноэль, Таргын; дочь Алма
Партия:	ВКП(б) / КПСС
Награды:

Жумабай Шаяхметович Шаяхметов (каз. Жұмабай Шаяхметов; 30 августа 1902, аул № 2 Борисовской волости Омского уезда Акмолинской области, Степное генерал-губернаторство Российской империи — 17 октября 1966, Алма-Ата, Казахская ССР) — советский партийный и государственный деятель, Первый секретарь ЦК КП Казахстана (1946—1954 гг.).

Член ВКП(б) с 1929 года, член ЦК КПСС (1952—1956 гг.). Депутат Верховного Совета СССР (1941—58 гг.).

Биография

Родился в бедной крестьянской семье; в 1910—1913 — учился в начальной школе. В 1917 окончил двухклассное казахско-русское училище. В 1917—1919 батрачил у баев. С декабря 1919 — учитель.

В 1921—1923 — секретарь Текинского волостного исполнительного комитета. В 1923—1926 гг. работал в органах уголовного розыска. В 1926—1928 — ответственный секретарь Петропавловского окружного комитета союза «Кошчи».

В 1928—1938 — на оперативной работе в органах ОГПУ-НКВД. С 1936 — заместитель начальника областного Управления НКВД (Северо-Казахстанского, в 1938 — Алма-Атинского).

В 1932—1933 учился в Московском институте востоковедения имени Нариманова.

С 1938 года — третий, с 1939 года — второй, в 1946—1954 — первый секретарь ЦК КП Казахстана.

«В отличие от своих предшественников он был более активным и аккуратным руководителем, хорошим организатором. Под его руководством ещё более высокими темпами стала развиваться экономика Казахстана в послевоенные годы».

— Из воспоминаний Д. А. Кунаева

С 1950 по 1954 годы — Председатель Совета Национальностей Верховного Совета СССР. Сталин называл Жумабая Шаяхметова «Орёл Востока».

На Февральском (1954 года) пленуме ЦК КП Казахстана за несогласие с масштабом предлагаемой программы массового освоения целины был снят с должности: «Недостатки в руководстве промышленностью, сельским хозяйством, идеологической и организационно-партийной работой. Новые условия требуют новых масштабов и методов работы. В связи с этим…» Учитывая тот факт, что Казахстан должен превратиться в крупнейшую животноводческую базу на востоке СССР согласно принятой ранее программе, Шаяхметов считал: целину надо осваивать постепенно, создавая для этого необходимые условия и возможности, «иначе мы можем потерять свои земли».

Земли в Казахстане хватает. Ежегодно мы планово, с учётом возможностей и потребностей осваиваем значительные площади для возделывания зерна. Эта работа обязательно будет продолжаться. Но мы решительно против того, чтобы за 2-3 года перевернуть 20—25 миллионов гектаров! Нельзя не брать во внимание, что в Казахстане растёт число скота, которому нужны хорошие пастбища, сенокосные угодья для заготовки нескольких миллионов тонн сена.

— [web.archive.org/web/20070709090435/old.samara.ru/paper/41/4514/80387/?]

По мнению, которого придерживался сам Н. С. Хрущёв, в противостоянии его программе освоения целины Шаяхметовым двигали националистические мотивы, дескать, как писал Хрущёв в своих воспоминаниях, «Шаяхметов понимал, что если увеличить площади под зерно, то обрабатывать их казахи сами не смогут… придется звать на помощь добровольцев, желающих поехать на освоение целинных земель… А он этого вовсе не хотел, ибо тогда ещё сильнее снизится удельный вес коренного населения в Казахстане». Как пишет современный казахский историк Азимбай Гали, «Шаяхметов не смог противостоять колонизации Казахстана».

С февраля 1954 по май 1955 — первый секретарь Южно-Казахстанского обкома КП Казахстана. С мая 1955 — на пенсии.

Факты из личной жизни

В 1930-е годы Ж. Шаяхметов направил К. Сатпаева на работу в Москву, а в 1941 году поручил ему возглавить Институт геологических наук в Казахском филиале Академии Наук СССР.

Принимал личное участие в судьбе Мухтара Ауэзова

В 1941 года в Алма-Ату с Украины пришёл эшелон с детьми. Ж. Шаяхметов обратился к алматинцам с призывом принять детей, так как государству взять их на содержание было не под силу; наутро всех детишек разобрали. Супруги Шаяхметовы усыновили трёхлетнего украинского мальчика Владимира Малько, который впоследствии носил их фамилию.

В 1942 году Ж. Шаяхметов пригласил горного инженера Динмухамеда Кунаева из Лениногорска на работу в Алма-Ату, где будущий руководитель ЦК республики был назначен заместителем председателя СНК по промышленности.

В 1955 году состояние здоровья Ж. Шаяхметова ухудшилось, была диагностирована опухоль мозга. В 1957 году перенёс операцию удаления опухоли, после которой некоторое время проживал в Москве. Связь заболевания с присутствием Ж. Шаяхметова 29 августа 1949 года на Семипалатинском полигоне, где в тот день было успешно проведено испытание первого экспериментального образца ядерного заряда, представляется сомнительной: после операции Ж. Шаяхметов прожил 9 лет, опухоль была доброкачественной.

Похоронен на Центральном кладбище города Алма-Аты.

Награды

• три ордена Ленина
• Орден «Знак Почёта»
• Орден Трудового Красного Знамени
• Медаль «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.»
• Медаль «В память 800-летия Москвы»
• другие награды.

Семья

Жена — Майнур Галиевна Чокабаева (1907—1965).

Дети:

• старший сын Равиль (1927—2000), инженер-металлург, кандидат технических наук;
  • внуки от него:
    • от первой жены: Булат-Александр Равильевич Космухамбетов (1950—2014) — доктор технических наук, заместитель директора «Казмеханобр»;
      • правнучка Карина;
    • от второй жены: Айдар Равильевич Шаяхметов (род. 1954) — дипломат в ООН;
      • правнуки Тимур (род.1976) и Карима (род. 1981);
      • праправнуки -3
    • Ринат Равильевич Шаяхметов (род. 1956) — советник в банке, в Алма-Ате;
      • правнуки Ален (род. 1978) и Марат (род. 1986);
      • праправнук
    • Ноэль Равильевич Шаяхметов (род. 1960) — генпродюсер «Радио NS», действительный член Академии журналистики Казахстана;
    • правнуки Эльнар (род. 1985) и Алан (род. 2000)
    • праправнуки -2
• средний сын Ноэль (род. 1931) — судмедэксперт, антрополог, последние годы жил в Москве;
  • внук и внучка;
• дочь Алма (1934—2013) — географ, научный сотрудник, автор книги «Глазами дочери»;
  • внуки от нее:
    • Ринат Хамитович Хисматулин (род. 1961)
      • правнучка Хисматулина Карима Ринатовна (род. 1989)
    • Лейла Хамитовна Хафизова (род. 1963)
      • правнуки Хафизов Руслан Данатович (род. 1988) и Хафизов Эльдар Данатович (род. 1990)
    • Эльвира Хамитовна Кубекова (род. 1976)
      • правнуки Кубекова Камила Рустемовна (род.2003 ), Кубекова Айдана Рустемовна (род.2004 ), Кубеков Жангир Рустемович (род.2006)
• младший сын Таргын (1946—2006).

Память

Особенно велика его роль в подборе и воспитании кадров, в выдвижении на руководящие посты по деловым качествам. При нём казахи перестали делиться на жузы, племена и роды.

— из речи Байкена Ашимова по случаю 100-летия со дня рождения Ж. Шаяхметова

Ссылки

• Аккозин М. А. Вернуть из забвения: правдивая история о Жумабае Шаяхметове, первом казахе, возглавившем республику. — Алматы, 2008.
• Аккозин М. А. [rus.azattyq.org/content/zhumabai_zhayahmet_leader_of_soviet_kazakhstan/1875628.html Жумабай Шаяхметов. Штрихи к портрету забытого лидера Казахстана] // Радио Азаттык. — 2009, 13 ноября. (Проверено 21 января 2012)
• Аркин Д. [www.nomad.su/?a=15-200211080005 «Орёл Востока» — так называл Ж. Шаяхметова Сталин] // Nomad Кочевник. — 2002, 8 ноября. (Проверено 21 января 2012)
• Галкина Г. [www.np.kz/old/2002/50/ludi1.html Звезда и смерть Махамбета Утемисова] // НП Новое поколение. — 2002, 13 декабря. — № 50 (238). (Проверено 21 января 2012)
• Галкина Г. [www.np.kz/old/2002/35/ludi1.html Первый] // НП Новое поколение. — 2002, 30 августа. — № 35 (223). (Проверено 21 января 2012)
• Герой нашего времени: (сборник воспоминаний современников к 100-летию Шаяхметова). — Алматы, 2002.
• Мухаметкалиев К. [ddp-main.narod.ru/2002/nomer_18/o_proshlom_vo_ima_budushego.htm Слово о Жумабае Шаяхметове]. — 2002.  (Проверено 21 января 2012)
• Шаяхметов Р. Ж. [www.kazpravda.kz/rus/obshtestvo/on_schital_chto_glavnoe_ego_bogatstvo_deti_i_vnuki.html Он считал, что главное его богатство — дети и внуки] // Казахстанская правда, 2002, 28 августа. (Проверено 21 января 2012)

Отрывок, характеризующий Шаяхметов, Жумабай Шаяхметович

– Mon cher, si vous vous conduisez ici, comme a Petersbourg, vous finirez tres mal; c'est tout ce que je vous dis. [Мой милый, если вы будете вести себя здесь, как в Петербурге, вы кончите очень дурно; больше мне нечего вам сказать.] Граф очень, очень болен: тебе совсем не надо его видеть.
С тех пор Пьера не тревожили, и он целый день проводил один наверху, в своей комнате.
В то время как Борис вошел к нему, Пьер ходил по своей комнате, изредка останавливаясь в углах, делая угрожающие жесты к стене, как будто пронзая невидимого врага шпагой, и строго взглядывая сверх очков и затем вновь начиная свою прогулку, проговаривая неясные слова, пожимая плечами и разводя руками.
– L'Angleterre a vecu, [Англии конец,] – проговорил он, нахмуриваясь и указывая на кого то пальцем. – M. Pitt comme traitre a la nation et au droit des gens est condamiene a… [Питт, как изменник нации и народному праву, приговаривается к…] – Он не успел договорить приговора Питту, воображая себя в эту минуту самим Наполеоном и вместе с своим героем уже совершив опасный переезд через Па де Кале и завоевав Лондон, – как увидал входившего к нему молодого, стройного и красивого офицера. Он остановился. Пьер оставил Бориса четырнадцатилетним мальчиком и решительно не помнил его; но, несмотря на то, с свойственною ему быстрою и радушною манерой взял его за руку и дружелюбно улыбнулся.
– Вы меня помните? – спокойно, с приятной улыбкой сказал Борис. – Я с матушкой приехал к графу, но он, кажется, не совсем здоров.
– Да, кажется, нездоров. Его всё тревожат, – отвечал Пьер, стараясь вспомнить, кто этот молодой человек.
Борис чувствовал, что Пьер не узнает его, но не считал нужным называть себя и, не испытывая ни малейшего смущения, смотрел ему прямо в глаза.
– Граф Ростов просил вас нынче приехать к нему обедать, – сказал он после довольно долгого и неловкого для Пьера молчания.
– А! Граф Ростов! – радостно заговорил Пьер. – Так вы его сын, Илья. Я, можете себе представить, в первую минуту не узнал вас. Помните, как мы на Воробьевы горы ездили c m me Jacquot… [мадам Жако…] давно.
– Вы ошибаетесь, – неторопливо, с смелою и несколько насмешливою улыбкой проговорил Борис. – Я Борис, сын княгини Анны Михайловны Друбецкой. Ростова отца зовут Ильей, а сына – Николаем. И я m me Jacquot никакой не знал.
Пьер замахал руками и головой, как будто комары или пчелы напали на него.
– Ах, ну что это! я всё спутал. В Москве столько родных! Вы Борис…да. Ну вот мы с вами и договорились. Ну, что вы думаете о булонской экспедиции? Ведь англичанам плохо придется, ежели только Наполеон переправится через канал? Я думаю, что экспедиция очень возможна. Вилльнев бы не оплошал!
Борис ничего не знал о булонской экспедиции, он не читал газет и о Вилльневе в первый раз слышал.
– Мы здесь в Москве больше заняты обедами и сплетнями, чем политикой, – сказал он своим спокойным, насмешливым тоном. – Я ничего про это не знаю и не думаю. Москва занята сплетнями больше всего, – продолжал он. – Теперь говорят про вас и про графа.
Пьер улыбнулся своей доброю улыбкой, как будто боясь за своего собеседника, как бы он не сказал чего нибудь такого, в чем стал бы раскаиваться. Но Борис говорил отчетливо, ясно и сухо, прямо глядя в глаза Пьеру.
– Москве больше делать нечего, как сплетничать, – продолжал он. – Все заняты тем, кому оставит граф свое состояние, хотя, может быть, он переживет всех нас, чего я от души желаю…
– Да, это всё очень тяжело, – подхватил Пьер, – очень тяжело. – Пьер всё боялся, что этот офицер нечаянно вдастся в неловкий для самого себя разговор.
– А вам должно казаться, – говорил Борис, слегка краснея, но не изменяя голоса и позы, – вам должно казаться, что все заняты только тем, чтобы получить что нибудь от богача.
«Так и есть», подумал Пьер.
– А я именно хочу сказать вам, чтоб избежать недоразумений, что вы очень ошибетесь, ежели причтете меня и мою мать к числу этих людей. Мы очень бедны, но я, по крайней мере, за себя говорю: именно потому, что отец ваш богат, я не считаю себя его родственником, и ни я, ни мать никогда ничего не будем просить и не примем от него.
Пьер долго не мог понять, но когда понял, вскочил с дивана, ухватил Бориса за руку снизу с свойственною ему быстротой и неловкостью и, раскрасневшись гораздо более, чем Борис, начал говорить с смешанным чувством стыда и досады.
– Вот это странно! Я разве… да и кто ж мог думать… Я очень знаю…
Но Борис опять перебил его:
– Я рад, что высказал всё. Может быть, вам неприятно, вы меня извините, – сказал он, успокоивая Пьера, вместо того чтоб быть успокоиваемым им, – но я надеюсь, что не оскорбил вас. Я имею правило говорить всё прямо… Как же мне передать? Вы приедете обедать к Ростовым?
И Борис, видимо свалив с себя тяжелую обязанность, сам выйдя из неловкого положения и поставив в него другого, сделался опять совершенно приятен.
– Нет, послушайте, – сказал Пьер, успокоиваясь. – Вы удивительный человек. То, что вы сейчас сказали, очень хорошо, очень хорошо. Разумеется, вы меня не знаете. Мы так давно не видались…детьми еще… Вы можете предполагать во мне… Я вас понимаю, очень понимаю. Я бы этого не сделал, у меня недостало бы духу, но это прекрасно. Я очень рад, что познакомился с вами. Странно, – прибавил он, помолчав и улыбаясь, – что вы во мне предполагали! – Он засмеялся. – Ну, да что ж? Мы познакомимся с вами лучше. Пожалуйста. – Он пожал руку Борису. – Вы знаете ли, я ни разу не был у графа. Он меня не звал… Мне его жалко, как человека… Но что же делать?
– И вы думаете, что Наполеон успеет переправить армию? – спросил Борис, улыбаясь.
Пьер понял, что Борис хотел переменить разговор, и, соглашаясь с ним, начал излагать выгоды и невыгоды булонского предприятия.
Лакей пришел вызвать Бориса к княгине. Княгиня уезжала. Пьер обещался приехать обедать затем, чтобы ближе сойтись с Борисом, крепко жал его руку, ласково глядя ему в глаза через очки… По уходе его Пьер долго еще ходил по комнате, уже не пронзая невидимого врага шпагой, а улыбаясь при воспоминании об этом милом, умном и твердом молодом человеке.
Как это бывает в первой молодости и особенно в одиноком положении, он почувствовал беспричинную нежность к этому молодому человеку и обещал себе непременно подружиться с ним.
Князь Василий провожал княгиню. Княгиня держала платок у глаз, и лицо ее было в слезах.
– Это ужасно! ужасно! – говорила она, – но чего бы мне ни стоило, я исполню свой долг. Я приеду ночевать. Его нельзя так оставить. Каждая минута дорога. Я не понимаю, чего мешкают княжны. Может, Бог поможет мне найти средство его приготовить!… Adieu, mon prince, que le bon Dieu vous soutienne… [Прощайте, князь, да поддержит вас Бог.]
– Adieu, ma bonne, [Прощайте, моя милая,] – отвечал князь Василий, повертываясь от нее.
– Ах, он в ужасном положении, – сказала мать сыну, когда они опять садились в карету. – Он почти никого не узнает.
– Я не понимаю, маменька, какие его отношения к Пьеру? – спросил сын.
– Всё скажет завещание, мой друг; от него и наша судьба зависит…
– Но почему вы думаете, что он оставит что нибудь нам?
– Ах, мой друг! Он так богат, а мы так бедны!
– Ну, это еще недостаточная причина, маменька.
– Ах, Боже мой! Боже мой! Как он плох! – восклицала мать.


Когда Анна Михайловна уехала с сыном к графу Кириллу Владимировичу Безухому, графиня Ростова долго сидела одна, прикладывая платок к глазам. Наконец, она позвонила.
– Что вы, милая, – сказала она сердито девушке, которая заставила себя ждать несколько минут. – Не хотите служить, что ли? Так я вам найду место.
Графиня была расстроена горем и унизительною бедностью своей подруги и поэтому была не в духе, что выражалось у нее всегда наименованием горничной «милая» и «вы».
– Виновата с, – сказала горничная.
– Попросите ко мне графа.
Граф, переваливаясь, подошел к жене с несколько виноватым видом, как и всегда.
– Ну, графинюшка! Какое saute au madere [сотэ на мадере] из рябчиков будет, ma chere! Я попробовал; не даром я за Тараску тысячу рублей дал. Стоит!
Он сел подле жены, облокотив молодецки руки на колена и взъерошивая седые волосы.
– Что прикажете, графинюшка?
– Вот что, мой друг, – что это у тебя запачкано здесь? – сказала она, указывая на жилет. – Это сотэ, верно, – прибавила она улыбаясь. – Вот что, граф: мне денег нужно.
Лицо ее стало печально.
– Ах, графинюшка!…
И граф засуетился, доставая бумажник.
– Мне много надо, граф, мне пятьсот рублей надо.
И она, достав батистовый платок, терла им жилет мужа.
– Сейчас, сейчас. Эй, кто там? – крикнул он таким голосом, каким кричат только люди, уверенные, что те, кого они кличут, стремглав бросятся на их зов. – Послать ко мне Митеньку!
Митенька, тот дворянский сын, воспитанный у графа, который теперь заведывал всеми его делами, тихими шагами вошел в комнату.
– Вот что, мой милый, – сказал граф вошедшему почтительному молодому человеку. – Принеси ты мне… – он задумался. – Да, 700 рублей, да. Да смотри, таких рваных и грязных, как тот раз, не приноси, а хороших, для графини.
– Да, Митенька, пожалуйста, чтоб чистенькие, – сказала графиня, грустно вздыхая.
– Ваше сиятельство, когда прикажете доставить? – сказал Митенька. – Изволите знать, что… Впрочем, не извольте беспокоиться, – прибавил он, заметив, как граф уже начал тяжело и часто дышать, что всегда было признаком начинавшегося гнева. – Я было и запамятовал… Сию минуту прикажете доставить?
– Да, да, то то, принеси. Вот графине отдай.
– Экое золото у меня этот Митенька, – прибавил граф улыбаясь, когда молодой человек вышел. – Нет того, чтобы нельзя. Я же этого терпеть не могу. Всё можно.
– Ах, деньги, граф, деньги, сколько от них горя на свете! – сказала графиня. – А эти деньги мне очень нужны.
– Вы, графинюшка, мотовка известная, – проговорил граф и, поцеловав у жены руку, ушел опять в кабинет.
Когда Анна Михайловна вернулась опять от Безухого, у графини лежали уже деньги, всё новенькими бумажками, под платком на столике, и Анна Михайловна заметила, что графиня чем то растревожена.
– Ну, что, мой друг? – спросила графиня.
– Ах, в каком он ужасном положении! Его узнать нельзя, он так плох, так плох; я минутку побыла и двух слов не сказала…
– Annette, ради Бога, не откажи мне, – сказала вдруг графиня, краснея, что так странно было при ее немолодом, худом и важном лице, доставая из под платка деньги.
Анна Михайловна мгновенно поняла, в чем дело, и уж нагнулась, чтобы в должную минуту ловко обнять графиню.
– Вот Борису от меня, на шитье мундира…
Анна Михайловна уж обнимала ее и плакала. Графиня плакала тоже. Плакали они о том, что они дружны; и о том, что они добры; и о том, что они, подруги молодости, заняты таким низким предметом – деньгами; и о том, что молодость их прошла… Но слезы обеих были приятны…


Графиня Ростова с дочерьми и уже с большим числом гостей сидела в гостиной. Граф провел гостей мужчин в кабинет, предлагая им свою охотницкую коллекцию турецких трубок. Изредка он выходил и спрашивал: не приехала ли? Ждали Марью Дмитриевну Ахросимову, прозванную в обществе le terrible dragon, [страшный дракон,] даму знаменитую не богатством, не почестями, но прямотой ума и откровенною простотой обращения. Марью Дмитриевну знала царская фамилия, знала вся Москва и весь Петербург, и оба города, удивляясь ей, втихомолку посмеивались над ее грубостью, рассказывали про нее анекдоты; тем не менее все без исключения уважали и боялись ее.
В кабинете, полном дыма, шел разговор о войне, которая была объявлена манифестом, о наборе. Манифеста еще никто не читал, но все знали о его появлении. Граф сидел на отоманке между двумя курившими и разговаривавшими соседями. Граф сам не курил и не говорил, а наклоняя голову, то на один бок, то на другой, с видимым удовольствием смотрел на куривших и слушал разговор двух соседей своих, которых он стравил между собой.