Экономический и валютный союз Европейского союза

Экономический и валютный союз (ЭВС) — общий термин, охватывающий комплекс программ, направленных на сближение экономик государств — членов Европейского союза в три этапа. В ЭВС входят 19 стран еврозоны и 9 стран, не использующих евро. Чтобы вступить в зону евро, государство-участник должно соответствовать определенным критериям и находиться в «третьей стадии ЭВС», в связи с чем «третья стадия ЭВС» стала синонимом самой еврозоне.

Все государства — участники Европейского союза (ЕС), за исключением Дании и Великобритании, пришли к соглашению о вступлении в «третью стадию». Для стран, желающих присоединиться к Европейскому союзу, существует ряд обязательных условий, Копенгагенских критериев, включающих в себя обязательные требования и срок для их выполнения. Важной составляющей является необходимость участия в течение двух лет в механизме валютных курсов (англ. ERM II), в котором кандидат должен обеспечивать фиксированный обменный курс к евро.

19 государств — участников Европейского союза, включая Латвию с 1 января 2014 года и Литву с 1 января 2015 года, вошли в «третью стадию ЭВС», то есть приняли евро в качестве основной валюты. Дания находится на стадии участия в механизме валютных курсов. Дания и Великобритания получили специальные исключения в договорах Европейского союза (англ.), позволяющие им оставаться участниками механизма валютных курсов без обязанности вступать в «третью стадию ЭВС». Остальные, не входящие в зону евро государства-участники (Швеция, Польша, Чешская Республика, Венгрия, Румыния, Болгария и Хорватия) перейдут по соглашению в «третью стадию», когда будут соответствовать всем критериям конвергенции. А до тех пор они продолжают пользоваться национальной исторической валютой.

История

Первые идеи экономического и валютного союза в Европе появились ещё до создания Европейских сообществ. К примеру, уже в 1929 году Густав Штреземан в Лиге Наций просил ввести единую европейскую валюту на фоне нарастания экономического деления, вызванного образованием большого количества новых национальных государств в Европе после Первой мировой войны.

Первая попытка создать экономический и валютный союз между членами Европейских сообществ была предпринята по инициативе Европейской комиссии, изложившей потребность в более тесной координации экономической политики и валютного сотрудничества. Главами государств или правительств на саммите в Гааге в 1969 году было решено составить поэтапный план создания экономического и валютного союза к концу 1970-х.

В октябре 1970 года экспертная группа под председательством премьер-министра и министра финансов Люксембурга Пьера Вернера представила первый согласованный проект создания экономического и валютного союза в 3 стадии (План Вернера). Однако проект испытал серьезные неудачи из-за кризисов, последовавших в результате неконвертируемости доллара США в золото в августе 1971 года (крах Бреттон-Вудской системы) и роста цен на нефть в 1972 году. Попытка ограничить колебание европейских валют с помощью европейской валютной змеи провалилась.

Обсуждение идеи ЭВС возобновилось на Ганноверском саммите в июле 1988 года. Разработкой нового пошагового плана создания экономического валютного союза занялся специально созданный комитет глав центральных банков 12 стран-участниц во главе с председателем Европейской комиссии Жаком Делором (комитет Делора).

Доклад Делора 1989 года определил план введения ЭВС в три этапа, предполагающий также создание таких институтов, как Европейская система центральных банков (ЕСЦБ), которая обрела исключительное право определения кредитно-денежной политики.

Внедрение экономического и валютного союза произошло в три этапа:

Первый этап: 1 июля 1990 — 31 декабря 1993

• 1 июля 1990 года происходит либерализация движения капиталов внутри Европейского экономического сообщества за счет отмены валютного контроля.
• Маастрихтским договором 1992 года закреплено в качестве обязательной цели создание ЭВС, определены экономические критерии конвергенции касательно уровня инфляции, государственных финансов, процентных ставок и стабильности обменного курса.
• Соглашение вступило в силу 1 ноября 1993 года.

Второй этап: 1 января 1994 — 31 декабря 1998

• Основан Европейский валютный институт, предшественник Европейского центрального банка, с целью наблюдения за Европейской валютной единицей (ЭКЮ) и укрепления экономического сотрудничества между государствами-участниками и их национальными банками.
• 16 декабря 1995 доработаны детали, такие как название новой валюты (евро) и продолжительность переходных этапов.
• 16-17 июня 1997 Европейский совет принимает решение об утверждении Пакта стабильности и роста, разработанного в качестве гарантии обеспечения бюджетной дисциплины после создания евро. Для обеспечения стабильности евро и национальных валют страны, ещё не вошедших в зону евро, создан новый механизм валютных курсов (ERM II)
• 3 мая 1998 в Европейском совете в Брюсселе определены 11 стран, которые первыми войдут в «третью стадию» с 1 января 1999 года.
• 1 июня 1998 создан Европейский центральный банк (ЕЦБ). 31 декабря 1998 определены обменные курсы между 11 участвующими валютами и установлен евро.

Третий этап: с 1 января 1999 по настоящее время

• С начала 1999 евро стал уже реальной валютой. Введена единая кредитно-денежная политика под руководством ЕЦБ. Начинается трехлетний период перед введением банкнот и монет евро, однако формально валюты стран-участниц уже прекратили существование.
• 1 января 2001 года Греция входит в «третью стадию ЭВС».
• 1 января 2002 года введены банкноты и монеты евро.
• 1 января 2007 года Словения входит в «третью стадию ЭВС».
• 1 января 2008 года Кипр и Мальта входят в «третью стадию ЭВС».
• 1 января 2009 года Словакия входит в «третью стадию ЭВС».
• 1 января 2011 года Эстония входит в «третью стадию ЭВС».
• 1 января 2014 года Латвия входит в «третью стадию ЭВС».
• 1 января 2015 года Литва входит в «третью стадию ЭВС».

Критика

Ведутся дебаты о том, составляют ли страны еврозоны оптимальную валютную зону.

Отсутствие гибкости кредитно-денежной политики

В связи с тем, что членство в еврозоне предполагает единую кредитно-денежную политику, отдельные государства-участники больше не могут действовать независимо, препятствуя печатанию денег с целью расплаты с кредиторами и снижения риска дефолта. Из-за эмиссии валюта страны обесценивается среди торговых партнеров еврозоны, дешевеет экспорт, но, в принципе, приводит к улучшенному торговому балансу, приросту ВВП и более высоким налоговым поступлениям номинально.

Идеи подлинного экономического и валютного союза

Полагая, что однозначный курс на жесткую экономию не смог решить проблему кризиса евро, Франсуа Оланд поднял вопрос о реформе структуры еврозоны. Усиленная работа над планами в целях завершения существующего ЭВС для корректировки экономических ошибок и социальных кризисов вскоре добавила в новую концепцию ключевое слово «подлинный» ЭВС. Так или иначе, исправление дефектной структуры Маастрихтской валюты посредством введения бюджетного обеспечения Европейского союза, общественного управления долгами и полностью интегрированного банковского союза, видимо, в настоящее время бесперспективно. Кроме того, широко распространены опасения, что укрепление возможности Союза вмешиваться в дела государств-участников еврозоны и внедрять гибкие рынки труда и заработную плату могло бы составить серьезную угрозу для европейского общества.

Ссылки

• [ec.europa.eu/economy_finance/euro/emu/index_en.htm Экономический и валютный союз Европейского союза]  (англ.)
• [ec.europa.eu/economy_finance/publications/publication6161_en.pdf Доклад Делора]  (англ.)

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Отрывок, характеризующий Экономический и валютный союз Европейского союза

Часто слушая рассказы странниц, она возбуждалась их простыми, для них механическими, а для нее полными глубокого смысла речами, так что она была несколько раз готова бросить всё и бежать из дому. В воображении своем она уже видела себя с Федосьюшкой в грубом рубище, шагающей с палочкой и котомочкой по пыльной дороге, направляя свое странствие без зависти, без любви человеческой, без желаний от угодников к угодникам, и в конце концов, туда, где нет ни печали, ни воздыхания, а вечная радость и блаженство.
«Приду к одному месту, помолюсь; не успею привыкнуть, полюбить – пойду дальше. И буду итти до тех пор, пока ноги подкосятся, и лягу и умру где нибудь, и приду наконец в ту вечную, тихую пристань, где нет ни печали, ни воздыхания!…» думала княжна Марья.
Но потом, увидав отца и особенно маленького Коко, она ослабевала в своем намерении, потихоньку плакала и чувствовала, что она грешница: любила отца и племянника больше, чем Бога.



Библейское предание говорит, что отсутствие труда – праздность была условием блаженства первого человека до его падения. Любовь к праздности осталась та же и в падшем человеке, но проклятие всё тяготеет над человеком, и не только потому, что мы в поте лица должны снискивать хлеб свой, но потому, что по нравственным свойствам своим мы не можем быть праздны и спокойны. Тайный голос говорит, что мы должны быть виновны за то, что праздны. Ежели бы мог человек найти состояние, в котором он, будучи праздным, чувствовал бы себя полезным и исполняющим свой долг, он бы нашел одну сторону первобытного блаженства. И таким состоянием обязательной и безупречной праздности пользуется целое сословие – сословие военное. В этой то обязательной и безупречной праздности состояла и будет состоять главная привлекательность военной службы.
Николай Ростов испытывал вполне это блаженство, после 1807 года продолжая служить в Павлоградском полку, в котором он уже командовал эскадроном, принятым от Денисова.
Ростов сделался загрубелым, добрым малым, которого московские знакомые нашли бы несколько mauvais genre [дурного тона], но который был любим и уважаем товарищами, подчиненными и начальством и который был доволен своей жизнью. В последнее время, в 1809 году, он чаще в письмах из дому находил сетования матери на то, что дела расстраиваются хуже и хуже, и что пора бы ему приехать домой, обрадовать и успокоить стариков родителей.
Читая эти письма, Николай испытывал страх, что хотят вывести его из той среды, в которой он, оградив себя от всей житейской путаницы, жил так тихо и спокойно. Он чувствовал, что рано или поздно придется опять вступить в тот омут жизни с расстройствами и поправлениями дел, с учетами управляющих, ссорами, интригами, с связями, с обществом, с любовью Сони и обещанием ей. Всё это было страшно трудно, запутано, и он отвечал на письма матери, холодными классическими письмами, начинавшимися: Ma chere maman [Моя милая матушка] и кончавшимися: votre obeissant fils, [Ваш послушный сын,] умалчивая о том, когда он намерен приехать. В 1810 году он получил письма родных, в которых извещали его о помолвке Наташи с Болконским и о том, что свадьба будет через год, потому что старый князь не согласен. Это письмо огорчило, оскорбило Николая. Во первых, ему жалко было потерять из дома Наташу, которую он любил больше всех из семьи; во вторых, он с своей гусарской точки зрения жалел о том, что его не было при этом, потому что он бы показал этому Болконскому, что совсем не такая большая честь родство с ним и что, ежели он любит Наташу, то может обойтись и без разрешения сумасбродного отца. Минуту он колебался не попроситься ли в отпуск, чтоб увидать Наташу невестой, но тут подошли маневры, пришли соображения о Соне, о путанице, и Николай опять отложил. Но весной того же года он получил письмо матери, писавшей тайно от графа, и письмо это убедило его ехать. Она писала, что ежели Николай не приедет и не возьмется за дела, то всё именье пойдет с молотка и все пойдут по миру. Граф так слаб, так вверился Митеньке, и так добр, и так все его обманывают, что всё идет хуже и хуже. «Ради Бога, умоляю тебя, приезжай сейчас же, ежели ты не хочешь сделать меня и всё твое семейство несчастными», писала графиня.
Письмо это подействовало на Николая. У него был тот здравый смысл посредственности, который показывал ему, что было должно.
Теперь должно было ехать, если не в отставку, то в отпуск. Почему надо было ехать, он не знал; но выспавшись после обеда, он велел оседлать серого Марса, давно не езженного и страшно злого жеребца, и вернувшись на взмыленном жеребце домой, объявил Лаврушке (лакей Денисова остался у Ростова) и пришедшим вечером товарищам, что подает в отпуск и едет домой. Как ни трудно и странно было ему думать, что он уедет и не узнает из штаба (что ему особенно интересно было), произведен ли он будет в ротмистры, или получит Анну за последние маневры; как ни странно было думать, что он так и уедет, не продав графу Голуховскому тройку саврасых, которых польский граф торговал у него, и которых Ростов на пари бил, что продаст за 2 тысячи, как ни непонятно казалось, что без него будет тот бал, который гусары должны были дать панне Пшаздецкой в пику уланам, дававшим бал своей панне Боржозовской, – он знал, что надо ехать из этого ясного, хорошего мира куда то туда, где всё было вздор и путаница.
Через неделю вышел отпуск. Гусары товарищи не только по полку, но и по бригаде, дали обед Ростову, стоивший с головы по 15 руб. подписки, – играли две музыки, пели два хора песенников; Ростов плясал трепака с майором Басовым; пьяные офицеры качали, обнимали и уронили Ростова; солдаты третьего эскадрона еще раз качали его, и кричали ура! Потом Ростова положили в сани и проводили до первой станции.
До половины дороги, как это всегда бывает, от Кременчуга до Киева, все мысли Ростова были еще назади – в эскадроне; но перевалившись за половину, он уже начал забывать тройку саврасых, своего вахмистра Дожойвейку, и беспокойно начал спрашивать себя о том, что и как он найдет в Отрадном. Чем ближе он подъезжал, тем сильнее, гораздо сильнее (как будто нравственное чувство было подчинено тому же закону скорости падения тел в квадратах расстояний), он думал о своем доме; на последней перед Отрадным станции, дал ямщику три рубля на водку, и как мальчик задыхаясь вбежал на крыльцо дома.
После восторгов встречи, и после того странного чувства неудовлетворения в сравнении с тем, чего ожидаешь – всё то же, к чему же я так торопился! – Николай стал вживаться в свой старый мир дома. Отец и мать были те же, они только немного постарели. Новое в них било какое то беспокойство и иногда несогласие, которого не бывало прежде и которое, как скоро узнал Николай, происходило от дурного положения дел. Соне был уже двадцатый год. Она уже остановилась хорошеть, ничего не обещала больше того, что в ней было; но и этого было достаточно. Она вся дышала счастьем и любовью с тех пор как приехал Николай, и верная, непоколебимая любовь этой девушки радостно действовала на него. Петя и Наташа больше всех удивили Николая. Петя был уже большой, тринадцатилетний, красивый, весело и умно шаловливый мальчик, у которого уже ломался голос. На Наташу Николай долго удивлялся, и смеялся, глядя на нее.
– Совсем не та, – говорил он.
– Что ж, подурнела?
– Напротив, но важность какая то. Княгиня! – сказал он ей шопотом.
– Да, да, да, – радостно говорила Наташа.
Наташа рассказала ему свой роман с князем Андреем, его приезд в Отрадное и показала его последнее письмо.
– Что ж ты рад? – спрашивала Наташа. – Я так теперь спокойна, счастлива.
– Очень рад, – отвечал Николай. – Он отличный человек. Что ж ты очень влюблена?
– Как тебе сказать, – отвечала Наташа, – я была влюблена в Бориса, в учителя, в Денисова, но это совсем не то. Мне покойно, твердо. Я знаю, что лучше его не бывает людей, и мне так спокойно, хорошо теперь. Совсем не так, как прежде…
Николай выразил Наташе свое неудовольствие о том, что свадьба была отложена на год; но Наташа с ожесточением напустилась на брата, доказывая ему, что это не могло быть иначе, что дурно бы было вступить в семью против воли отца, что она сама этого хотела.
– Ты совсем, совсем не понимаешь, – говорила она. Николай замолчал и согласился с нею.
Брат часто удивлялся глядя на нее. Совсем не было похоже, чтобы она была влюбленная невеста в разлуке с своим женихом. Она была ровна, спокойна, весела совершенно по прежнему. Николая это удивляло и даже заставляло недоверчиво смотреть на сватовство Болконского. Он не верил в то, что ее судьба уже решена, тем более, что он не видал с нею князя Андрея. Ему всё казалось, что что нибудь не то, в этом предполагаемом браке.
«Зачем отсрочка? Зачем не обручились?» думал он. Разговорившись раз с матерью о сестре, он, к удивлению своему и отчасти к удовольствию, нашел, что мать точно так же в глубине души иногда недоверчиво смотрела на этот брак.
– Вот пишет, – говорила она, показывая сыну письмо князя Андрея с тем затаенным чувством недоброжелательства, которое всегда есть у матери против будущего супружеского счастия дочери, – пишет, что не приедет раньше декабря. Какое же это дело может задержать его? Верно болезнь! Здоровье слабое очень. Ты не говори Наташе. Ты не смотри, что она весела: это уж последнее девичье время доживает, а я знаю, что с ней делается всякий раз, как письма его получаем. А впрочем Бог даст, всё и хорошо будет, – заключала она всякий раз: – он отличный человек.