Тарханов, Александр Фёдорович

Александр Тарханов
Общая информация
Полное имя	Александр Фёдорович Тарханов
Родился	6 сентября 1954(1954-09-06) (69 лет) пос. Казахстан, Казахская ССР, СССР
Гражданство	СССР Россия
Рост	169 см
Вес	69 кг
Информация о клубе
Клуб	Славия
Должность	главный тренер
Карьера
Клубная карьера*
1972—1975	Автомобилист (Красноярск)	? (20)
1975—1976	СКА (Хабаровск)	21 (4)
1976—1984	ЦСКА	249 (61)
1985	СКА (Одесса)	37 (14)
1986—1987	СКА (Ростов-на-Дону)	47 (6)
Национальная сборная**
1976—1983	СССР	6 (0)
Тренерская карьера
1989	Котайк	консультант
1990	СКА (Одесса)
1991	Терек
1991—1992	Пахтакор
1992—1994	Спартак (Москва)	тренер
1994—1996	ЦСКА (Москва)
1994—1996	Россия	тренер
1996	ЦСКА (Москва)	президент
1997—1998	Торпедо (Москва)
1999—2003	Крылья Советов
2004	Сатурн (Раменское)	ст. тренер
2004—2005	Сатурн (Раменское)	и. о.
2005	Терек	консультант
2005	Терек	и. о.
2006	Терек
2006	Ника (Москва)
2006—2007	Ветра
2007	Крылья Советов
2008	Кубань
2010	Химки
2010—2011	Крылья Советов
2012	Химки
2013	Химки
2013—2015	Урал
2015	Урал	советник
2015—н.в.	Славия
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов. ** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

Алекса́ндр Фёдорович Тарха́нов (6 сентября 1954, пос. Казахстан (ныне — г. Аксай), Бурлинский район, Западно-Казахстанская область, Казахская ССР, СССР) — советский футболист, полузащитник и нападающий. Игрок сборной СССР. Мастер спорта СССР (1978). После завершения игровой карьеры — футбольный тренер. Заслуженный тренер России (1991). Футбольный эксперт и комментатор. Комментировал и анализировал на телевидении матчи Евро 2008.

На момент женитьбы отцу Александра было 53 года, матери — 20. Отец матери был из раскулаченных крестьян, её будущий муж руководил электрификацией станции Казахстан и близлежащих посёлков. У них родилось 10 детей — по пять мальчиков и девочек, Александр был самым младшим. Отец скончался от рака через пять лет после рождения Александра. Вскоре семья переехала в Красноярск.

Карьера

Клубная

Футбольную карьеру Тарханов начал в 14 лет в красноярской команде «Автомобилист» вместе с Олегом Романцевым.

В 1975 призван в армию, службу проходил в клубе СКА (Хабаровск). В 1975, после первенства Вооружённых Сил, где его просматривал селекционер ЦСКА Валентин Бубукин, оказался в ЦСКА. В команде провёл 9 сезонов, 4 сезона был капитаном команды. Всего в высшей лиге сыграл 249 матчей, забил 61 гол.

В 1984, когда ЦСКА вылетел из высшей лиги, Тарханову настойчиво предложили «уйти из футбола». Однако футболист карьеру завершать не стал, а добился разрешения на переход во 2-ю лигу, в СКА (Одесса). На следующий год перешёл в СКА (Ростов-на-Дону), где и закончил карьеру. Вернулся обратно в Москву, поступил в ВШТ.

Будучи игроком ЦСКА, вступил в КПСС.

Тренерская

С 1989 года на тренерской работе: тренер-консультант абовянского «Котайка» (1989), главный тренер команд одесского СКА (1990), грозненского «Терека» (1991), ташкентского «Пахтакора» (1992).

С 1992 — второй тренер московского «Спартака», помогал в разных вопросах Олегу Романцеву. С 1994 по 1996 — главный тренер ЦСКА, в 1997—1998 — московского «Торпедо», президент ЦСКА (1996), тренер сборной России (1994—1996).

С 1999 по 2003 г. главный тренер «Крыльев Советов» (Самара). 30 июня 2003 года тренировал сборную легионеров чемпионата России. И. о. гл. тренера «Терека» (октябрь-ноябрь 2005). С августа по ноябрь 2007 года главный тренер «Крыльев Советов». С декабря 2007 по апрель 2008 года главный тренер клуба «Кубань» Краснодар. С декабря 2009 по июль 2010 года главный тренер клуба «Химки».

С июля 2010 года по июнь 2011 года главный тренер «Крыльев Советов». Вторую половину года работал в клубе «Ника» председателем совета директоров и курировал молодежную команду.

С марта по август 2012 — главный тренер клуба «Химки». 31 августа 2013 года вновь подписал контракт с клубом «Химки» в качестве главного тренера до конца сезона с возможностью продления. 26 ноября 2013 года Александр Тарханов покинул пост главного тренера команды.

27 ноября 2013 года возглавил «Урал». Соглашение рассчитано на один год. 8 июня 2015 года Тарханов покинул занимаемый пост и перешёл на должность советника президента уральского клуба по спортивным вопросам.

18 декабря 2015 года софийская «Славия» объявила о назначении Александра Тарханова на пост главного тренера.

Достижения

Высшие тренерские достижения в чемпионатах России — 5-е места с ЦСКА (1996) и «Крыльями Советов» (2001 и 2002).

Семья

Женат, воспитал двоих сыновей. Свидетелем на свадьбе Тархановых был Олег Романцев.

Ссылки

• [www.rusteam.permian.ru/players/tarkhanov.html Профиль на сайте «Сборная России по футболу»]
• [www.sports.ru/blog/tarkhanov/ Блог Александра Тарханова о футбольной селекции]

Отрывок, характеризующий Тарханов, Александр Фёдорович

– Сложили, кончился, – ответил кто то.
– Посадите. Садитесь, милый, садитесь. Подстели шинель, Антонов.
Юнкер был Ростов. Он держал одною рукой другую, был бледен, и нижняя челюсть тряслась от лихорадочной дрожи. Его посадили на Матвевну, на то самое орудие, с которого сложили мертвого офицера. На подложенной шинели была кровь, в которой запачкались рейтузы и руки Ростова.
– Что, вы ранены, голубчик? – сказал Тушин, подходя к орудию, на котором сидел Ростов.
– Нет, контужен.
– Отчего же кровь то на станине? – спросил Тушин.
– Это офицер, ваше благородие, окровянил, – отвечал солдат артиллерист, обтирая кровь рукавом шинели и как будто извиняясь за нечистоту, в которой находилось орудие.
Насилу, с помощью пехоты, вывезли орудия в гору, и достигши деревни Гунтерсдорф, остановились. Стало уже так темно, что в десяти шагах нельзя было различить мундиров солдат, и перестрелка стала стихать. Вдруг близко с правой стороны послышались опять крики и пальба. От выстрелов уже блестело в темноте. Это была последняя атака французов, на которую отвечали солдаты, засевшие в дома деревни. Опять всё бросилось из деревни, но орудия Тушина не могли двинуться, и артиллеристы, Тушин и юнкер, молча переглядывались, ожидая своей участи. Перестрелка стала стихать, и из боковой улицы высыпали оживленные говором солдаты.
– Цел, Петров? – спрашивал один.
– Задали, брат, жару. Теперь не сунутся, – говорил другой.
– Ничего не видать. Как они в своих то зажарили! Не видать; темь, братцы. Нет ли напиться?
Французы последний раз были отбиты. И опять, в совершенном мраке, орудия Тушина, как рамой окруженные гудевшею пехотой, двинулись куда то вперед.
В темноте как будто текла невидимая, мрачная река, всё в одном направлении, гудя шопотом, говором и звуками копыт и колес. В общем гуле из за всех других звуков яснее всех были стоны и голоса раненых во мраке ночи. Их стоны, казалось, наполняли собой весь этот мрак, окружавший войска. Их стоны и мрак этой ночи – это было одно и то же. Через несколько времени в движущейся толпе произошло волнение. Кто то проехал со свитой на белой лошади и что то сказал, проезжая. Что сказал? Куда теперь? Стоять, что ль? Благодарил, что ли? – послышались жадные расспросы со всех сторон, и вся движущаяся масса стала напирать сама на себя (видно, передние остановились), и пронесся слух, что велено остановиться. Все остановились, как шли, на середине грязной дороги.
Засветились огни, и слышнее стал говор. Капитан Тушин, распорядившись по роте, послал одного из солдат отыскивать перевязочный пункт или лекаря для юнкера и сел у огня, разложенного на дороге солдатами. Ростов перетащился тоже к огню. Лихорадочная дрожь от боли, холода и сырости трясла всё его тело. Сон непреодолимо клонил его, но он не мог заснуть от мучительной боли в нывшей и не находившей положения руке. Он то закрывал глаза, то взглядывал на огонь, казавшийся ему горячо красным, то на сутуловатую слабую фигуру Тушина, по турецки сидевшего подле него. Большие добрые и умные глаза Тушина с сочувствием и состраданием устремлялись на него. Он видел, что Тушин всею душой хотел и ничем не мог помочь ему.
Со всех сторон слышны были шаги и говор проходивших, проезжавших и кругом размещавшейся пехоты. Звуки голосов, шагов и переставляемых в грязи лошадиных копыт, ближний и дальний треск дров сливались в один колеблющийся гул.
Теперь уже не текла, как прежде, во мраке невидимая река, а будто после бури укладывалось и трепетало мрачное море. Ростов бессмысленно смотрел и слушал, что происходило перед ним и вокруг него. Пехотный солдат подошел к костру, присел на корточки, всунул руки в огонь и отвернул лицо.
– Ничего, ваше благородие? – сказал он, вопросительно обращаясь к Тушину. – Вот отбился от роты, ваше благородие; сам не знаю, где. Беда!
Вместе с солдатом подошел к костру пехотный офицер с подвязанной щекой и, обращаясь к Тушину, просил приказать подвинуть крошечку орудия, чтобы провезти повозку. За ротным командиром набежали на костер два солдата. Они отчаянно ругались и дрались, выдергивая друг у друга какой то сапог.
– Как же, ты поднял! Ишь, ловок, – кричал один хриплым голосом.
Потом подошел худой, бледный солдат с шеей, обвязанной окровавленною подверткой, и сердитым голосом требовал воды у артиллеристов.
– Что ж, умирать, что ли, как собаке? – говорил он.
Тушин велел дать ему воды. Потом подбежал веселый солдат, прося огоньку в пехоту.
– Огоньку горяченького в пехоту! Счастливо оставаться, землячки, благодарим за огонек, мы назад с процентой отдадим, – говорил он, унося куда то в темноту краснеющуюся головешку.
За этим солдатом четыре солдата, неся что то тяжелое на шинели, прошли мимо костра. Один из них споткнулся.
– Ишь, черти, на дороге дрова положили, – проворчал он.
– Кончился, что ж его носить? – сказал один из них.
– Ну, вас!
И они скрылись во мраке с своею ношей.
– Что? болит? – спросил Тушин шопотом у Ростова.
– Болит.
– Ваше благородие, к генералу. Здесь в избе стоят, – сказал фейерверкер, подходя к Тушину.
– Сейчас, голубчик.
Тушин встал и, застегивая шинель и оправляясь, отошел от костра…
Недалеко от костра артиллеристов, в приготовленной для него избе, сидел князь Багратион за обедом, разговаривая с некоторыми начальниками частей, собравшимися у него. Тут был старичок с полузакрытыми глазами, жадно обгладывавший баранью кость, и двадцатидвухлетний безупречный генерал, раскрасневшийся от рюмки водки и обеда, и штаб офицер с именным перстнем, и Жерков, беспокойно оглядывавший всех, и князь Андрей, бледный, с поджатыми губами и лихорадочно блестящими глазами.
В избе стояло прислоненное в углу взятое французское знамя, и аудитор с наивным лицом щупал ткань знамени и, недоумевая, покачивал головой, может быть оттого, что его и в самом деле интересовал вид знамени, а может быть, и оттого, что ему тяжело было голодному смотреть на обед, за которым ему не достало прибора. В соседней избе находился взятый в плен драгунами французский полковник. Около него толпились, рассматривая его, наши офицеры. Князь Багратион благодарил отдельных начальников и расспрашивал о подробностях дела и о потерях. Полковой командир, представлявшийся под Браунау, докладывал князю, что, как только началось дело, он отступил из леса, собрал дроворубов и, пропустив их мимо себя, с двумя баталионами ударил в штыки и опрокинул французов.
– Как я увидал, ваше сиятельство, что первый батальон расстроен, я стал на дороге и думаю: «пропущу этих и встречу батальным огнем»; так и сделал.
Полковому командиру так хотелось сделать это, так он жалел, что не успел этого сделать, что ему казалось, что всё это точно было. Даже, может быть, и в самом деле было? Разве можно было разобрать в этой путанице, что было и чего не было?
– Причем должен заметить, ваше сиятельство, – продолжал он, вспоминая о разговоре Долохова с Кутузовым и о последнем свидании своем с разжалованным, – что рядовой, разжалованный Долохов, на моих глазах взял в плен французского офицера и особенно отличился.
– Здесь то я видел, ваше сиятельство, атаку павлоградцев, – беспокойно оглядываясь, вмешался Жерков, который вовсе не видал в этот день гусар, а только слышал о них от пехотного офицера. – Смяли два каре, ваше сиятельство.
На слова Жеркова некоторые улыбнулись, как и всегда ожидая от него шутки; но, заметив, что то, что он говорил, клонилось тоже к славе нашего оружия и нынешнего дня, приняли серьезное выражение, хотя многие очень хорошо знали, что то, что говорил Жерков, была ложь, ни на чем не основанная. Князь Багратион обратился к старичку полковнику.
– Благодарю всех, господа, все части действовали геройски: пехота, кавалерия и артиллерия. Каким образом в центре оставлены два орудия? – спросил он, ища кого то глазами. (Князь Багратион не спрашивал про орудия левого фланга; он знал уже, что там в самом начале дела были брошены все пушки.) – Я вас, кажется, просил, – обратился он к дежурному штаб офицеру.
– Одно было подбито, – отвечал дежурный штаб офицер, – а другое, я не могу понять; я сам там всё время был и распоряжался и только что отъехал… Жарко было, правда, – прибавил он скромно.
Кто то сказал, что капитан Тушин стоит здесь у самой деревни, и что за ним уже послано.
– Да вот вы были, – сказал князь Багратион, обращаясь к князю Андрею.
– Как же, мы вместе немного не съехались, – сказал дежурный штаб офицер, приятно улыбаясь Болконскому.
– Я не имел удовольствия вас видеть, – холодно и отрывисто сказал князь Андрей.
Все молчали. На пороге показался Тушин, робко пробиравшийся из за спин генералов. Обходя генералов в тесной избе, сконфуженный, как и всегда, при виде начальства, Тушин не рассмотрел древка знамени и спотыкнулся на него. Несколько голосов засмеялось.